Однажды, в студеную зимнюю пору,
Раскокав Субару, купил я Приору.
Здесь надо отметить, не каждый поймёт,
На что, блин, способен большой патриот!
Что русской душе так мучительно мило?
Чтоб всё настоящее русское было!
К чему эти мерсы, тойоты, пежо
На нашу больную, но милую жо?
Полдня у владельца в тулупе овчинном
Я скидку себе выторговывал чинно,
Указывал строго на каждый брачок,
Но цену упрямо держал мужичок.
– Откуда «дровишки»? Со свалки вестимо?
– Купить не желаешь – ступай себе мимо!
– А кой тачке годик?
– Шестой миновал.
– В коленях, небось, поржавел коленвал?
За «банку консервную» полмиллиона!
Управы на вас не найти и закона!
Умерьте хотя бы немного маржу…
– Уж больно ты умный, как я погляжу!
Покупку руками толкаючи в гору,
Я преданно верил в прогресс и Приору.
Да я миллион бы отдал – не вопрос –
За ВАЗ’а блистательный «хворосту воз».
Такой, вот, порой «запорожец» с мозгами.
Ведь ВАЗ покупая, оброс я долгами
В надежде, что сдюжит большая семья –
Три кошки, две сучки, отец мой да я.
Нехай же на мерсах гоняют в экстазе
В каком-нибудь там, например, Гондурасе.
Всё это – гнилая, буржуйская спесь.
А нам, что не тут, то не надо и здесь!
______
Какую иметь надо крепкую волю,
Чтоб вечно любить нашу скудную долю,
Чтоб, слёзы отринувши, было смешно.
Но нам, россиянам, такое дано!
Плывём по течению мы …и, что хуже,
С клеймом беспросветной, глухой зимней стужи.
А эдак наступит когда-нибудь час –
Взрыдает по нашей судьбе Гондурас.
Для участи лучшей – иное есть средство.
Храните свое вековое наследство,
Любите и пестуйте хлеб трудовой
И думайте чаще своей головой!
Для вас потёмки русская душа.
Вы цените один зеркальный глянец.
По вашим меркам, жизнь нехороша
В стране, где столько "дикарей и пьяниц". (С)
Михаил Васильков.
в дедовским френче, с гуном на ботинке,
пьяный дикарь ковылял по глубинке.
шёл и гордился своею большою
и настоящею русской душою.
кроя Америку бранною речью
белочка вышла из леса навстречу.
- раз уж для них наши души потёмки
выпей со мною, мой милый, палёнки.
вспомним с тобою как духами были,
как сапогами потопали в мыле.
как, чтоб увидеть кино со сталоне,
в видеодвойку смотрели в салоне.
как мы мечтали попасть в космонавты.
как мы кораблики делали с правды.
чтоб по весне, после стужи морозной,
по колее их пустить лесовозной.
будем смеяться и плакать сквозь слёзы
и целовать по дороге берёзы.
В потугах творческих худея,
Отлил в граните афоризм:
«Национальная идея –
Привить народу дебилизм!»
Жирок накапливают мощи,
Коль прояснился нарратив,
И стало жить намного проще
От осознанья перспектив.
Живя в Священной Азиопе,
Храни бездумье и покой.
От головы проблемы жопе –
Так голова тебе на кой?
Она тяжелая поклажа,
Питомник сумрачных идей.
Хотя, сойдет для камуфляжа -
Чтоб было всё, как у людей!
Не надо пафоса, друзья,
Хоть праздник и великий,
Но игнорировать нельзя,
На "первых" глядя лики.
Что убеждают наш народ -
Сильнее нет Державы!
А Запад, утром бутерброд,
Не пожалев отравы,
С улыбкой преподносит нам,
Добавив сахар в кофе.
Потом, устроив тарарам,
(В таких делах он профи.
И не одну собаку съел,
Ужом вертясь в тарелке).
Не хочет вычистить свой хлев,
А переводит стрелки,
Мол, виноват во всём Восток -
Не пляшет под их дудку.
А свой, не видя в том порок,
И вопреки рассудку
Россию-Матушку гнобит,
Ей не давая фору.
Но свистнув веское: - Етить...
Рак не осилит гору!
Те годы выглядят премило преобладанием девах,
А также левого тротила в пустопорожних головах,
Хотя кормило не кормило, а лишь бросало в жар и пот,
Да и ветрило не бодрило, поскольку ветер был не тот.
2. Восьмидесятые
Тогда парадная державность еще выделывала па,
Но обнадеживала ржавость у молоткастого серпа.
И заворочалось кормило, и задрожали паруса.
Мы подмели крупу и мыло, и затянули пояса.
3. Девяностые
Открылись польши и непалы, замельтешили челноки,
Сменил пятнистого беспалый: «Дарю вам волю, мужики!»
Но где прозрения мерило? Вчера ханыга и босяк,
Возник громила у кормила, вертя его и так, и сяк.
4. Нулевые
Любые жертвы не напрасны, хоть укатай заподлицо.
И, наконец, Госбезопасность своё отвесила словцо.
Да, на границах было дымно, но супостаты биты в дым.
От александровского гимна таким повеяло… родным!
5. Десятые
Тогда не то, чтобы штормило, но как-то сбились мы с курса́,
Видать, заклинило кормило и прохудились паруса.
Царёк визжит, как неврастеник, земли оттяпав под шумок.
И всё отчетливее веник, страну сметающий в совок.
6. Двадцатые
Кормилом тем чужие руки всё так же ахово рулят.
Уж стали юношами внуки и внучки замуж норовят.
Они наивны и невинны, не засыпают до утра
Под переливы соловьины у задремавшего костра.
7. Тридцатые
Пока тщеславие жирует, не озаботившись ценой,
Царёк все так же марширует за белокаменной стеной.
Куда идёт он шагом бодрым? Какую сладит кутерьму?
На то слепой сказал: «Посмотрим!»
Я не завидую ему.
Куда мне полюбить мою страну
В какие постучаться окна, двери
К той, что аршином общим не измерить
Ни в ширь, ни в высь, ни даже в глубину.
Куда мне полюбить мою страну
Тут может быть ответ всего один
Ты можешь верить мне или не верить
Ты сам себе слуга и господин
В тебе уже до дури всякой хрени
Тут может быть ответ всего один
Среди пингвинов местных попугай
Среди орлов, как белая ворона
Я думаю, действительно законно
Понятно всем, что с нею жизнь не рай
Поеду полюблю ее в Китай.
По четвёртой части суши господин идёт с пятёрки,
шею стильно обвивает шарфик шёлковый какой-то.
Улыбается под маской каждой встречной незнакомке
и конечностями машет словно нигер из Детройта.
А, помимо шлюх вульгарных и помимо наркоманов,
ходят старенькие дети друг до друга к водопою.
В их глазах легко и просто без порогов и туманов
бессимптомно протекает смерть холодною рекою.
Здесь похожие манеры у мента и у бандита.
Здесь положены по карме мрак и горе для героя.
Незамужней быть не может в этом месте Маргарита,
а не то она подделка низкосортного покроя.
Здесь впитали люди с детства песни Игоря Талькова.
(Обещал мудак вернуться к нам с небес в своём мундире)
Здесь тиран земле не предан, оттого живём ****о,
а ещё нам п***расы печенеги подговнили.
Хоть в вконтакте всё спокойно: все друг другу надоели.
Закопались с головою в в цифровом вонючем иле.
Иногда так и охото чтоб убили на дуэли,
но Дантессы тоже люди - на работу *** забили.
А раз так, грустить не стоит - впереди маячит лето.
Пандемия не навечно ж, будут новые забавы.
Прошагает полк бессмертных по просторам интернета.
Нефть волшебники наценят и вернут нас к жизни старой.
я божья тварь размером с тлю, но пропущу когда по третьей
перерастаю в артефакт обросший плесенью столетий.
картинка оживает вновь - от куммунизма мчится тройка,
коньков, ****их, горбунков - свобода, гласность, перестройка.
как археолог сам в себе ищу, разглядываю свитки...
чубайсизация. дефолт. народ обчистили до нитки.
как упыри пить кровь из ран всосались в недра паразиты.
с упорством древних египтян мавроди строят пирамиды.
заместо школ и детсадов растут из праха храмы божьи.
от героиновой чумы погибло четверть молодёжи.
не довелось кому подсесть , для тех кто кажутся везучей,
народная примета есть "с утра накуривает лучше"
обнюхаться, принять на грудь, чтоб в бестолковке зазвенело.
уделаться хоть чем нибудь - в россии трезвым быть не дело.
все бога вдарились любить. все привыкают понемногу.
не помер, ну и хорошо. а помер ну и слава богу.
когда ж постылая тоска становится невыносима
и смерть становится близка и жизнь меня проходит мимо,
оберегает от петли простой пейзаж в оконной раме
в который можно без конца смотреть залитыми шарами.
пока как рыба за стеклом, уютом клетки обрастаешь,
душе спокойно и тепло в пределах комнатного рая.
растёт цветок. поёт стена. идёт вконтакт по монитору
из крана капает вода, чуть слышно бьётся по фарфору...
как героиновый торчок во власти полного покоя
я забываю обо всём - что я здесь делаю и кто я.
дороги, люди и дома - все вещи выглядят устало-
так организм ведёт себя, когда всё в доску за****о.
так организм ведёт себя, когда мир рушится на части
так подменяется покой на человеческое счастье.