Распространяя аромат озона
Духмяней, чем подмышки у косца,
Рассвет вставал, как пьяница с газона
С румяным выражением лица.
И в оном князь, повеса и пиит,
Уставший от ночных коловращений,
Был словно медным тазиком накрыт
Комплектом деревенских ощущений.
Скрипя и воя звонче соловья
На крыше трепетало трепетало,
Цвели сирень, герань и попадья,
Лишь вдохновенье впрок не процветало.
Навозну кучу разрывал петух,
Блюдя заветы дедушки Крылова,
И стадо коз напутствовал пастух -
Большой знаток изысканного слова!
Какой простор свои крыла простёр!
Тут пустячок перерастал в интрижку:
Кузнец Кузьма, устав ковать ковёр,
Ковшом для браги запивал коврижку!
Там пахарь Пров возделывал межу -
Сохе не бороздилось, а лизалось -
Но он бубнил "Я всем вам покажу!"
И всем вокруг действительно казалось!
На заливном лугу шумел завод,
Которым как хозяин князь гордился:
Там девки заводили хоровод -
А он был старый, и не заводился...
Но всем вокруг грозил другой аврал,
Ведь день не стал, как день стрелецкой казни -
Раздольный и цветной престольный праздник
Помалу обороты набирал!
И в этой городьбе, гульбе, гурьбе,
Наследственной, как мухи в медовухе,
Холоп Иван с утра был не в себе,
А князь - почти в себе, зато не в духе!
На тарантас с ногами взгромоздясь
В ботинках, побывавших в некой куче,
"И ты, Иван?" - скривясь, подумал князь,
"Ну, я...И чо?" - в ответ подумал кучер.
И, радостно зайдясь смешком крысиным,
Поскольку был шутник и бузотёр,
Мазнул дегтярной смазкою лосины -
И щёткой кверху тщательно растёр...
Все встали в этот день не с той ноги,
И никого ничто не улыбало:
Холоп надраил князю сапоги,
А князь ему - ехидное хлебало!
Вокруг престольный праздник бил ключом,
И стихотворец, новь провидя в старом,
Спросил -
"Скажи-ка, дядя, ведь недаром?"
"Вестимо, что недаром!"
"А почём?"
Глаза с глазами встретились в упор,
Вопрос повис, как висельник умерший...
-Стоп, снято! -
Громко крикнул режиссёр,
И снял рубаху вместе с костюмершей!
И тут холоп надулся, нос задрав,
Он понял, что искусство - бой без правил:
Хоть главгерой был по-хозяйски прав,
Но он, как дядя, самых честных правил!
Зато массовка духом окрепчала
Прохлопав завершающий сигнал -
Она три дня престольный отмечала,
Покуда дождик всех не разогнал!
Да, мы такие - чувств всего лишь шесть,
А всё, что кроме, мы берём на веру...
Лишь радоваться жизни надо в меру,
Чтоб раньше срока ей не надоесть!
Я обласканный солнцем шагаю по пыльной дороге,
Колосится пшеница, склоняясь волной на ветру,
На пригорке церквушка мне внемлет сегодня о Боге,
И деревня околицей встретит меня поутру.
Возвращаюсь домой через долгие годы разлуки,
Лопухи да репейник к забору приникли в тени,
Суматошные куры бегут от меня в перепуге,
Всюду запах деревни, да старые жерди, плетни.
Отражается синее небо в реке безмятежно,
Так и хочется в воду с разбегу не глядя нырнуть,
Я гляжу на родную деревню любовно и нежно,
Хоть одним бы глазком на далёкое детство взглянуть.
Как там? А-аа! Тупой и беc... (беспросветный что-ли?)
Знайте дозу.
Знайте меру.
Привожу тому примеры.
(К. Лужин).
Стояли мы с робятами:
с лопатами... И вилами.
(слегка конечно датые...)
...наполненные силами!
Не-помню чьими силами
(чего-то ж сбились кучкою?)
Лишь помню, не фартило нам.
Но вилы - были.
С ручкою.
Пока ещё.
Потом уже...
(пол ручки где-то делося)
хотели тузить сторожа.
Но не хватило смелости.
Мужик - при исполнении.
И кулачищи... прочные.
Пугач. Плюс самомнение.
(Плюс в десантуре срочная).
А шо потом - не ясно бы...
поскольку окосели мы.
Не петуха ли красного...
лопатами метелили(?)
Обзвался председателем -
ну, мы ему и... "сьделали"!
Вот лезут все в предатели.
Фитюльки скороспелые.
Петух-то - был. Но жареный.
"Сырой!" - Артемич сетовал.
Потом достал татарин нас
х*ровыми приметами.
Дык... растереть и сплюнути!
Заткнись! Какая разница?!
Лишь не хватало клюнути...
кого-нибу(ти)... (в задницу).
Разлили всем по совести.
Никто (почти) не умничал.
Но клюнул-таки(!) Вскорости.
Авдей - Петра Наумыча.
...
Наутро бунт закончился.
Пахомыч лез с дознанием,
умасливал рассольчиком
свежить воспоминания.
Не преуспел. Сознание
свежилось, да не полностью.
Свезли на опознание
и... в каталажку, вскорости.
* * *
Не-ее! Вы видали хунту? А?
Сидим и без сомнения
готовимся не к бунту, на...
Пришли к нам товарищи.
Сказали "ура"!
Дед вытрещил харищу,
всплакнула стара,
пёс рвался на улицу,
(коровку ж свели),
старшой рассутулился
и гаркнул "Коли!"
Стерпелися вроде бы
(Бог огородил).
И кто только пОгодя
к нам не заходил.
Повадились, сволочи
(хоть бейся, хоть пой)
широкою посёлочной.
И чаще толпой.
И денно и затемно.
"Друзья" и враги.
Проехать? Не дай тебе
Пройтить? Не моги.
То в холод, то впроголодь;
ни сеять, ни жать.
Не надо "на пробывать" -
хоть дай подержать.
Уж занепритОмнили,
скромняги во всём:
собак не прикормлюем,
коров не пасём;
не ла...м, не кусаемся;
ни крох, ни арен;
и перебиваемся
исредьки нахрен.
ДолгОнько держалися:
в май, трУдень и мрак.
Врагов не спужалися,
"своих " ...
Что вижу в окошко, о том и пишу:
Про дождь, что смывает с дороги прохожих,
Как дал подзатыльник отец малышу,
Про девушек в речке совсем без одёжи;
Про то, как соседка крадётся впотьмах
В чужой огород за свеклОй и морковью;
Про страсть агронома с дояркой в кустах,
А дома его ждёт жена со свекровью;
Про деда на крыше с трофейным ружьём,
От скуки он метко палит по воронам;
Про то, что не пахан давно чернозём;
Про крепкую смычку мужчин с самогоном.
Потом я читаю сельчанам стихи,
Наивно надеясь на миг восхищенья.
Но вместо восторгов летят тумаки...
К поэзии нет у людей тяготенья!
Мужик устало брёл с покоса
Доярка с фермы чуть жива
Вдруг повстречались у утёса
Там, где растёт дурман-трава
Где взялись силы, вот загадка
Стрелой Амура наповал
Ты кто, откуда для порядка
Вприпрыжку шли на сеновал
Как только солнце засияло
Исчезли чары колдовства
Он на покос побрёл устало
Она на ферму чуть жива.
Закат был пламенно-багрян,
Упала ночь на хуторян,
Домой вернулся дед Демьян…
А бабка сходу: «Где баян?
Ты ж, охламон, в дрезину пьян!
Вон, у Татьяны Емельян
Почти не пьёт, в работе рьян,
А ты лентяй и грубиян…»
«Супруг пришёл, а ты - «баян»!
Что ты за женщина,Ульян?
Я ж не разбойник, не смутьян,
Зачем искать во мне изъян?
Мы все потомки обезьян,
Ты ж и сама не из дворян…» –
Изрёк обиженный Демьян
И пал харизмою в бурьян…
А утром, весел и румян,
К ним постучался Емельян –
Вернул потерянный баян
(Мол, ты пошто струмент в бурьян
Засунул давеча, буян?..)
За это два мешка семян
Ему отдал старик Демьян…
Конец поэмы про крестьян.
Там, где шёпот тайн немногословен,
Как полярный аудиотрек,
В травах луговых увяз по брови
Ветхий терем - позапрошлый век.
В омуточке времени застойном
Будни вышиваются крестом,
Не тревожат нефтяные войны
Мирное стагнации гнездо.
Серый, словно тень болотной цапли,
В драных лапоточках - не пижон -
День на день похожий, сяк ли, так ли,
Дремлет в тишине под сенью крон.
Меркнут, истираются детали...
Вдруг, как пенный сбитень из корца,
Весело запели, заиграли
Доски и балясины крыльца.
Сдерживая бег неровный пульса -
Вены хмелем радости полны -
Старый дом уклюже встрепенулся,
Подтянув завалинок штаны,
Нервно Домовой губой зашлёпал,
Хвост кошачий крепко сжав в горсти...
С новеньким айфоном и лэптопом
К деду внук приехал погостить.
Благодатная пора -
Торжество июля.
В рыбах пучится икра.
Пчёлы носят в ульи
Липкий липовый нектар
И пыльцу на лапках.
По деревне млад и стар
Во "вьетнамских" тапках
Ходят в дальний магазин
За пивком и хлебом.
Тучка к вечеру слезит,
Покидая небо.
Удаляется закат,
Отслужив вечерню.
Ночь прилежно облака
Покрывает чернью.
Бабы спят и мужики.
Псов кусают блохи.
С сенокоса у реки
Ветер "ахи-охи"
До околицы донёс
В апогее ночи.
Ухом водит сонный пёс,
Но брехать не хочет.
Страж совхозной МТС
Петухов Петруха,
Поднимая вверх обрез,
Напрягает ухо.
Стоны страстные слышны
Из большого стога ...
...Хвалит тёщины блины
В нём косарь Серёга.