Ангел-хранитель у каждого есть,
он нас охраняет, здоровье и честь,
я сплю, он приходит, "висит" надо мною,
качая при этом своей головою,
меня поучает как надо мне жить
и пальцем грозит, мол не надо грешить,
я тщетно пытаюсь, мол мне не в чести,
что праведный образ пытаюсь вести,
стремлюсь, увлекаюсь, потом вдруг "херак"
и снова выходит всё как-то не так,
меня он жалеет и вижу прощает
и вновь головою своею качает,
рукою касается лба то и дело,
крылом осеняя мой разум и тело
и так до утра эпизоды и лица,
проснусь среди ночи и снова не спится,
так старость приходит на самом-то деле,
увы, "day by day", за неделей неделя,
супруга под боком, жена моя, Тома,
иконку пора отыскать где-то дома,
туда не спешу я где ангел живёт,
спасибо ему, что к себе не зовёт,
приснится затем как в монахи стригусь...
( сегодня же в церковь схожу, помолюсь! )
Пожилые ангелы не летают, пожилые ангелы не поют, их даже за ангелов не считают, их даже не всегда узнают. Ангелы следят за чистотой: душевной, уличной и духовной. Дворник у подъезда, ангел мой, говорит по мобильному телефону: "Относительно рифмы могу сказать, что, поскольку стихи переводные, рифмы не обязаны бросаться в глаза, а скорее восприниматься, как свои, родные, неотъемлемая часть общекультурного эгрегора, цепляющая за душу и чукчу и негра - поэзия, она и в Африке поэзия!" - и мне: "Чем могу быть полезен?" - да ничем, ангел мой, нечем. Не хочу говорить о вечном, а обычное не стоит речи... Нынче ангелы человечны.
Как ангельски белы, легки, мягки, воздушны...
Я с ранних лет привык парить на облаках.
Кто как, а я ложусь на них, как на подушки,
И сам, как ангел, я гляжусь наверняка…
Давно уже зубы отныли,
Совсем стало нечем жевать.
Но нимб появился и крылья,
Куда бы, к примеру, слетать?
За пивом, за водкой… Да, грех ведь,
Бескрылых у кассы толкать.
И пить теперь вроде бы не с кем,
Неужто кагор смаковать?
Мне нимб натирает затылок,
И тянет все время к добру…
Эх, ангелом жить как постыло,
Не выдержу долго, помру.
......
Жизнь вцепляется в нас, как дурная привычка,
Как в хромого - костыль, как процент по кредиту,
Мы всю жизнь лихорадочно ищем отмычку,
Чтобы крылья забрать, что в Раю позабыты.
------
Пародия:
Было жаркое лето, крылья терли мне спину,
Отстегнула я их на окраине рая,
И ходила пешком с рюкзаком к магазину,
И по лесу гуляла, грибы собирая.
А когда мне претила реальность земная,
Я метлу прикупила для дальних полетов.
Но, признаться, без крыльев житуха худая, -
Надоела метла и натерла мне что-то.
Мне без крыльев нельзя, как хромому без трости,
Не могу я без них, как кредит без процента,
И ищу я отмычку, задыхаясь от злости,
На закрывшего рай старика-импотента!
"Скажите мне: что - ангелы, все белы?
Прекрасны, в перьях, и никто не курит?
...Не ангел он тогда. Но я успела, -
Как раз устало спину он ссутулил, -
Тайком дорисовать и нимб, и крылья.
А смуглое лицо на белом фоне -
Почти икона ...ангельского стиля.
Так день прошёл. А к вечеру, на склоне,
Я попросила, чтобы к изголовью
Он сел и, будто сон мой охраняя,
Смотрел бы и с улыбкой, и с любовью.
...Но он не ангел. Я ведь не слепая."
------Т.ДОЛИНА
ПАРОДИЯ
Однажды вечерком, ссутуля спину,
Он залетел ко мне - архангельского чина,
Снял крылья белые и молча сигаретку
Достал, и сел к столу на табуретку-
А после съел кусочек хлеба с солью...
Я попросила, чтобы к изголовью
Он пересел, чтоб сон мой охранять.
Он подошел и...лег ко мне в кровать...
Я поняла, в его вглядевшись лик,
Не ангел он - архангельский мужик!
Устроившись в глубоком с подлокотником,
комфортом упиваясь и дыша,
соседствовал сперва я с подполковником,
но вздрогнул весь, когда она вошла.
Военный был галант: предупредителен.
Он подскочил, и вот она со мной.
Я верю: это Ангела-Хранителя
в мою поддержку выход козырной.
Цвет глаз не разобрал, какой-то смешаный,
разглядывать мне было не с руки.
Я только ощутил коленом нежные
колготки (или, может быть, чулки?)
Что ей сказать? Пожалуй, что-то пошлое:
«Как Вам погода?» «Как тебя зовут?»
Или «Пойдём к тебе…» – и страстной кошкою
прильнёт ко мне для сладостных минут…
Двухсотпятидесятишестицветной радугой
она цвела и пахла, как цветок.
Я думал: вот, сейчас, решайся! Надо бы…
Но робок я и рта раскрыть не смог.
Две остановки, видно, для приличия,
проёрзала и, поблагоухав,
к поручику налоговой полиции
порхнула… Скромен вид, а взор лукав…
На место, тёплое ещё, незамедлительно
алкаш пахучий рухнул тяжёло.
– Ну, ты даёшь! – я Ангелу-Хранителю
шепнул и уронил моё стило.
Я сам не видел, но один до синя
Божился, будто видел, как лупил
В знак появленья нового мессии
В небесный бубн архангел Гавриил.
И будто небо всячески сияло,
Испепеляя молниями лес,
Тряслись в потугах мелким бесом скалы,
И вот пророк сошел таки с небес.
Как выяснилось, чаянием многих
И деревенских баб, и городских,
Являлось, чтоб пророк омыл им ноги,
И в Магдалины посвятил бы их.
Мужчины тоже ждали откровений,
За истину готовые загрызть.
Тем паче тех, кто выразит сомненье
По пункту их долгов в главе «Корысть».
Однако были здесь и фарисеи,
Науськанные чертом против всех,
Они, конечно, тут мешать посмели
Пророку развивать его успех.
Раздались голоса: «Даешь знаменье!»
«Не верю!», «Где докУмент? Где печать?»
«Кто спонсором на данном выступленье?»
«Мож, не мессия он?! Как распознать?!»
Колки сомнений рвали в душах струны.
Все лезли разглядеть каков пророк.
- Знаменья? На! - и с тем миссия плюнул
В ближайшего и дал ему меж ног.
И тут же сходу, без предупрежденья,
Другие не очухались пока,
Пророк явил еще одно знаменье,
Сбив нищего ударом кулака.
А следущим толстяк с большой печалью
Упал, схватив по темени скрижалью.
И бабка в кувырке снялась с тормашек,
Когда пророк провел удар маваши.
И тут, урок усвоивши мессии,
Толпа продолжила его знамений ряд,
И все друг дружку истово месили.
Уверовав, что всяк, кто ближний - гад.
Лишь к вечеру, когда всему итогом
Явились груз побоев и разор,
Все потянулись вновь к посланцу бога,
Чтоб как-нибудь продолжить разговор.
И стал пророк им истину глаголить,
Для тех, кто в драке уши уберег,
О том, что вменено им божьей волей
Любить,
И что сам Бог – любовь.
По ходу расточая свет улыбки,
Стихи читал, добытые с небес…
Кому не нравилось, тех брали под микитки
И уводили, чтоб прибить на крест.
Прилетел сочувствующий ангел,
весь пушистый с головы до ног -
Ухожу в глухую несознанку,
чтоб никто понять меня не смог:
Не люблю летать над суетою,
над гурьбой, над схваткой, над страной –
Жизнь оттуда кажется пустою –
без страстей, без слёз, без параной.
Обнимаю свой шесток сверчковый -
не хочу остаться не у дел,
Глажу шерсть у козочек и овнов -
отдавая должное судьбе.
Жаль судьбу переиначил кто-то,
наизнанку вывернута ложь.
Голова внизу, а сверху боты.
Иглы прячет внутрь колючий ёж.
Дождик вверх пошёл из старой лужи -
хорошо, когда журчит вода...
Всё бы ничего, но почему же
я с тоскою вглядываюсь в даль.
***
Я летел. Пародия.
Это я летел к тебе с приветом,
да под дождь из лужи угодил.
Не на все вопросы есть ответы.
Ну зачем я крылья намочил?
Вот сижу теперь с тобой и сохну,
глажу коз и ежиков по лбу,
а ведь мне, дружище, надо срочно
чью-то перекраивать судьбу.
Что ж, давай по рюмке для сугрева
да споем одну из параной...
Все, пора. Мне в небо и налево.
Ген, а может быть и ты со мной?