В ее глазах зелено-пряных
Как зáводь сказочных озер,
Живут волшебные туманы,
И золотой горит костер.
Там пляшет юная весталка,
Бесстыдно груди оголя,
И плачет горестно и жалко,
Пощады для себя моля.
Вскипает колдовское зелье,
И кровь сверкает как гранат,
И эхом полнится ущелье,
И пенится змеиный яд.
– Что просишь? Пей! В напитке сила.
От адской смеси в горле ком.
– Хочу, чтоб порчу напустила
Ты на его проклятый комп!
Чтоб перестал он в интернете
Торчать как крынка на колу…
Сгорел компьютер двадцать третий,
И ветер ворошит золу –
Всё, что осталась от уборной,
Теплицы, дома, бани, дров…
Ведьмак попался сверхупорный,
И муж упрям как сто ослов.
Приглашал ты на свиданье -
Ночь любви мне обещал,
Говорил, что я созданье,
Каковых ты не встречал...
Только стало вдруг известно,
Что ты Гале, Тане, Свете,
И Наташке в Интернете
Тоже самое втирал!!!
Я не стану бить посуду,
Ты колдуй себе, "колдун",
Я ж с тобой дружить не буду,
Потому, что ты ***дун!!!
Бабке внук прислал яйцо
Наверху его кольцо,
А само железное...
Видно вещь полезная.
Ах! Какие парни! И
Служат в нашей армии!
Эстафету от отцов
Приняли...
Записка тут:
"Дерни, бабка, за кольцо-
Отпуск мне тогда дадут."
без любви на свете грустно человеку:
ходит апатичный - восхищаться некем...
и пускай пока я - для него не фея…
в чугунок кипящий брошу лист шалф Читать дальше >>
Я родился восьмого июля!
Я сошёл с леденеющих скал!
Добрый ангел стрелою Амура
Меня, грешного, тихо обнял!
......
Я теперь постигаю актёрство
Я учусь уходить в волшебство
Илья Малкин,
"Я родился восьмого июля!"
Очень холодно было в июле.
Снег и лёд, и морозный эфир.
Скалы к н*** вершины тянули.
С этих скал я сошёл в грешный мир.
Здесь – высокая температура,
На термометре – плюс тридцать пять.
Добрый ангел стрелою Амура
Смог меня, подлетевший, обнять.
Я запомнил и, сидя в цветочках,
Наблюдателен, цепок весьма,
Стал выкидывать фортели в строчках,
Постигая секреты письма.
У меня – стрел Амур не пускает,
Он их ангелам все раздаёт.
Те – кого-то стрелой обнимают.
Волшебство! И в него – мой уход…
- Я так виноват, так виноват!!! – чародей побитой собачонкой смотрел на Гриню и наябывал шиш-кебаб.
«Ага, ***, - думал пацан, - щас зарыдаю».
После тюремной камеры юноша опасался коварного кудесника. Он и сейчас свалил бы подальше отсюда, если бы не халявный ужин в ресторане.
- Простишь ли ты меня, о Гриня!? – добрый волшебник пустил слезу и высморкался. В белоснежную сорочку официанта.
Официант и Гриня вытаращили глаза. Гарсон уже открыл было рот, чтобы поднять кипеж… Но старик сказал только:
- Забудь!
И гарсон деловито ушуршал куда то. На его униформе горделиво выделялась сопля, не прибавляя, впрочем, аппетита посетителям. Гриня удивленно проводил взглядом халдея и вернулся к теме разговора:
- И Вы считаете, что накормив меня в этом жалком кабаке, загладите свою вину?
- Не такой уж он и жалкий! Правда, киса? – шлепнул волшебник по заду проходящую мимо девушку. Красотка замахнулась, чтобы дать нахалу пощечину, но старик шепнул: «Забудь!», и девушка застыла с поднятой рукой. Некоторое время она удивленно пялилась на свою ладонь, а потом пошла дальше.
- Как у Вас это получается?! – наконец не выдержал Гриня.
- О, брат, я двадцать лет изучал гипноз! Постоянно упражнялся, недосыпал, недо****… - старик лукаво подмигнул юноше. - Да шучу! Я же волшебник. Одно заклинание, и так сможет каждый.
Немного поразмышляв, Гриня поднял на чародея глаза:
- Значит, говорите, совесть из-за меня мучает?
- Ой, мучает, касатик! Так мучает, что спасу нет! – дурашливо загнусил дед.
- Тогда сделайте со мной это свое волшебство! – решительно сказал чувак. – И мы в расчете!
- Ну, что ж! – кудесник внезапно выпрямился на стуле и уперся в собеседника волчьим взглядом. – А не передумаешь!?
- Нет! – отрезал пацан.
- Ладно, сиди спокойно…
Чародей внезапно въ**** Грине подзатыльник и опрокинул суп ему на брюки.
- Колдовство? – понимающе спросил юноша.
- Да не, прикалываюсь. Ну, начнем, пожалуй.
Волшебник принялся бормотать под нос всякую чухню, периодически крутясь вокруг своей оси вместе со стулом. Наконец он выдохнул:
- Всё!
- Всё?! - Гриня выскочил из-за стола и опрометью бросился из ресторана. Кучи идей роились в голове, и он спешил их реализовать. На выходе юноша случайно толкнул плечом здорового амбала.
- Ах, ты… - здоровяк ловко ухватил пацана за свитер и занес руку для удара.
- Забудь! – пискнул в панике Григорий. Амбал разжал руку, непонимающе посмотрел на него и пошел своей дорогой.
Гриня секунду помедлил, потом догнал обидчика и трижды пнул ему под жопу, повторяя: «Забудь! Забудь! Забудь!» Видевший все это швейцар чуть не подавился сигаретой. Гордый парнишка пошел домой.
У подъезда традиционно расположились, попивая пивко, местные переростки. Они передавали полторашку по кругу, слушая «Оргазм Нострадамуса». Судя по музыке, Нострадамус кончал в страшных судорогах. Непонятно было, зачем он вообще ****ся.
Гриня давно точил зуб на молодняк. Они аццки шумели по ночам и не давали толком посмотреть порнографические сны. На робкие замечания пацаны посылали всех на*** и обещали порвать очко на британский флаг. Гриня не знал, лучше это или хуже, чем флаг какой-нибудь другой страны, но догадывался, что приятного будет мало. Вспомнив все это, он спокойно подошел к обидчикам, взял у одного из них бутылку и помочился туда. Отдав емкость ошарашенным тинейджерам, он сказал заветное «Забудьте!» и скрылся в подъезде. Подростки мирно продолжили распитие.
С этих пор у парня началась другая жизнь. Он исподтишка от***чил всех самых сильных пацанов своего района, но они этого не помнили. Больше того, юноша даже силком трахал их телок, но все об этом забыли. Гриня походя материл ментов на улице, а у одного даже с****ил дубинку. Если у него кончались деньги, ловкач шел в ближайший малолюдный магазин, покупал что-нибудь, и расплачивался крупной купюрой. Когда кассир сдавал сдачу, Гриня говорил «Забудь!» и получал ее снова.
А как он издевался над подъездным быдлом! Чувак разливал их пиво, провоцировал драки, сажая подружку одного на колени другого. Их магнитофон он вообще разбил на***.
И Грине за это ничего не было! Потому что у всех начисто отшибало память!
Спустя месяц забуревший Григорий ****овал домой, в рассуждении, чем бы еще подговнить местной гопоте. Подростки сидели у подъезда подозрительно спокойно, не слышно было ни мата, ни музыки. Гриня решил сегодня в качестве поощрения не марать об них руки, как вдруг получил удар в лобешник.
- ****и его ребята! – крикнул Швепс, центровой в этой компании, и вся кодла навалилась на жертву.
- Это тебе за пиво, это за магнитофон! - приговаривали пацаны, посылая в табло недецкие удары.
- Забудьте! Забудьте! – пищал Гриня, но все было тщетно. Наконец он вырвался из кучи-малы и рванул к волшебнику предъявлять рекламации.
Пробежав три квартала, парень вихрем взлетел на шестой этаж и начал неистово долбиться в дверь. Примерно через вечность в проеме появился чародей.
- Па… Па…
- Я не твой папа, - флегматично заметил старик. – У меня вообще не может быть детей. Я в юности себе волш****ю палочку отморозил.
- Па… Пачему они вспомнили?!! – смог наконец взвизгнуть Гриня.
Дед почесал плешь:
- Вот ведь, ***! А я тебе разве не сказал? Еще думаю, надо его о чем-то предупредить! Извини, брат, виноват! Мой косяк! Заклинание-то действует только месяц. Через тридцать дней память к потерпевшим возвращается!
Гриня съехал по стене на пол и зарыдал:
- Сука! Мне же теперь ****ец!
Волшебник мерзко захихикал:
- Да ладно, делов - то! Что ты разнюнился, как баба?!
- Слышь, старый! Ты традиционной ориентации? – поднял Гриня залитое слезами лицо.
- Конечно!
- Забудь!
Хотелось улететь, исчезнуть, раствориться,
Рассыпаться, сгореть, растаять без следа...
Шагала по шоссе неведомо куда,
Зонт, сумочку и плащ оставила в больнице,
Всё, как в кошмарном сне - несутся мысли вскачь -
Авария, коллапс и травма селезёнки...
— А ту, что с ним была, совсем ещё девчонку,
Хирурги не спасли - сказал дежурный врач.
— Люблю её, прости, хочу начать сначала,
С тобою был слепым, а с ней увидел свет...
Проклятия ему и ей она во след
От боли и тоски в безумии кричала,
И видимо настиг их этот негатив...
Во всём её вина! Тут хоть в петлю, хоть в Волгу...
А та, что в ней жила, визжала от восторга,
Ведьмачество своё впервые ощутив.
Я поспорил в ноябре в холоде калёном,
Что в апреле по весне будет мир зелёным.
Птички с юга прилетят, бабочки появятся,
А народ как идиот лыбится и пялится.
Я поспорил по весне когда ветки в почках,
Что в холодном ноябре будут мёрзнуть мочки.
Будем шапки одевать валенки и шубы,
И в шарфы уткнёмся носом, чтоб не мёрзли губы.
А народ как идиот, лыбится и пялится,
Я же правду говорю то что лёд появится.
Говорю им. "Я КОЛДУН!! Высшая материя!!
И в палате нумер семь началась истерия.
Говорю " Потоп идёт твердь волною стёрло!"
И палату целиком под штаны припёрло.
Но ФОМА средь нас завёлся штуку отморочил,
Стукнул тумбочкой меня, чтобы не пророчил.
Меня вызвал главный врач в беленьком халате,
" Это вы у нас ЧУМАК, что живёт в палате?"
Говорю." Откуда друг вы про это знаете?"
Может тоже по ЛУНЕ как и я гуляете?"
Есть такая замечательная песня, написанная романтиками:
Мы идём с тобой по январю.
Холодно. Следы, как многоточия.
Хочешь, я с тобой заговорю,
Руку дам и станет путь короче.
А вот, как эта песня может звучать сегодня у реалиста:
У подъезда я стою, курю.
Языком едва-едва ворочаю.
Хочешь, я с тобой поговорю.
В морду дам и станет жизнь короче?
Припев. Почему, дружок? Да, потому,
Что я жизнь учил не по учебникам.
Я, ведь, не работаю,
Но живу с охотою
Нахлебником.
После двух бутылочек винца
Мне бы - задушевную беседу!
За неё готов продать отца,
Бабушку, родную мать и деда!
Припев.
Я плевать хотел на целый свет.
Было бы лишь только мне удобно.
Признаю я только звон монет
И не верю в глупый мир загробный.
Почему, дружок? Да, потому,
Что я жизнь учил не по учебникам.
Пусть за нас работают,
Пусть за нас работают
Волшебники!
Тот, кто про сознательных нам врёт,
Сочиняет сказочки красиво,
Сам,небось, вкуснятину жуёт,
Запивает самым лучшим пивом.
Припев.
Ну, а мы, дружок, мы - не графья.
Выпить можем мы, в подъезде стоя.
Любим мы друг друга - ты и я.
Что не уважаешь? Чёрт с тобою!
И катись ты, кореш, в те края,
Что не значатся в учебнике.
А не то, придётся звать,
Чтобы жизнь твою спасать,
Волшебника!