Чем насолили дети льдистых прерий
рязанцам, омичам и москвичам,
что кинулись те, точно злые звери,
приписывать всю глупость лишь чукчам?
......
Как дух шамана любит кожу бубна,
так мать твою любил и я порой.
......
Расстояние от Мэ до Жо
не проползти, не проплыть, не пройти...
Сергей Горский
Серёга! Глупым домыслам не веря,
ты пристыдил ехидных москвичей,
накинувшихся, точно злые звери,
на беззащитных маленьких чукчей.
Теперь в яранге каждая собака
читает, как любил ты чью-то мать.
Хотим мы дать совет тебе, однако,
чтоб лыжи снял, когда пойдёшь в кровать.
С тобой нам не страшны ни зверь, ни туча,
от Мэ до Жо открыты все пути.
Приедь, Сергей, ведь ты умён, как чукча,
умнее в нашей тундре не найти.
Был в гостях у старого приятеля Токчи, новости ему
рассказал мировые. Он водочки долбанул и, вот такую
песнь спел.
(Ни чего не прибавил, не убавил, только зарифмовал)
Цивилизация – шум, суета.
Воздух не тот, и вода уж не та….
В тундре стоит одиноко мой чум
Тихо, спокойно, и нет лишних дум
Рядом олень, тоже старый, как я
Женькой зовут его - мы с ним друзья
Где-то воюют, а где-то поют
Вечер у нас, где-то только встают
Конкурс в Москве, там поют две звезды
Страсти кипят, а нам всё до ****ы
Цены на нефть подскочили опять
Мне, как и Женьке, на всё наплевать
Рюмочку водочки выпью, спою
Голову Женька поднимет свою
В нос поцелую, ведь мы же друзья
Больше не надо нам с ним ни ***
Так и живём, ни куда не спеша
Вот благодать! Как же жысь хороша!!!
Пусть вся история двинется вспять
Мне, как и Женьке, всё пое***ь….
Прямо над нами желтеет луна
Речка блестит, в ней полно муксуна
Ягеля много, живём как в раю
Всё у нас есть, и нам всё по***….
ёх волга ты кобель моя
любил тебя кто как моя
один я чукча зорькой встать
когда ещё всё в мире спать
я бегай быстро к том река
помочь чтоб в ловля рыбака
она со мной плыть в челоноке
большой ружьё в моя руке
на островах твоём не раз
стрелял я белка прямо глаз
видал как падал та зверок
немножко мёртвый на песок
я с берег камешком кидал
другой аж берег докидал
моя так громко песню пел
как чукча волга жить умел
я умирай твоя не будет
ты волга самый главный люди
как солнце жаркий и луна
твой глубока и ширина
я не хотеть другой пути
моя не хочет в чум идти
от счастья выть я каждый ночь
твоя моя гнала бы прочь
когда ёх волга над тобой
не раздавалась этот вой
В чукотском посёлке, хоронят чукчу, местного криминального авторитета.
-Слышь, зёма, а от чего он умер?- спрашивает русский у его родственника.
-Под поезд попал, однако ,- рассказывает тот,- чукча на "стрелку" поехал. Ему там ногу рельсой прищемил Читать дальше >>
[img][/img]
Рост, Василий, - не главный размер,
Ты измерь под животиком ниже .
Вдруг, "мальшишка" твой стал - Гулливер !
Это - важный размер для престижа .
(Владимир Волощук, 2011-09-30 13:35:40)
======
Я простой чукотский мальчик,
Ничего, что ростом с пальчик.
Все зовут меня Налим,
А в руках мой Исполин!!!
Я объехал с ним полмира:
От Чукотки до Памира,
Вот пришел на Хохмодром,
Чтоб устроить вам садом,
И, конечно, для уморы
СоТворю еще гомору.
А чукча в чуме
Ждет рассвета…
Где этот чум?
И чукча, где ты?
Могли бы вместе
Посидеть,
Дерябнуть водки,
Погалдеть.
Устроить даже
Вечеринку
И пригласить
Соседку Зинку.
Она бы с нами
Выпила -
Глядишь тебе
И мне б дала…
Могли б под водочку
Опять
О судьбах мира
Рассуждать.
Где зАсуха,
А где потопы,
О том, в какой
Сидим мы жопе.
Что там в Китае,
В Амстердаме…
И всех послать
К какой-то маме.
Могли бы мы,
Налив в стакан,
Выпить
За инопланетян,
И посудачить
Тет-а-тет
В чем нашей жизни
Есть секрет.
И обсудить
Могли бы мы,
Что от тюрьмы
И от сумы…
Увы, нет чукчи,
Нет и чума
И жизнь моя
Опять угрюма.
Допил бутылку
И лечу
Я в бездну
Интернета,
Ищу я чукчу
И тот чум,
Где приютят
Поэта
Командир разведроты, капитан Шлухин, уперев ноги и глаза в пол кабинета начальника штаба дивизии полковника Крысина, отчётливо осозновал, что шансов выйти сухим и незапачканным из дерьма, в которое он попал у него крайне мало. Приходилось надеятся на фортуну, то есть на то, что ребята из СМЕРШ после допроса отмудохают его ногами, обутыми в добротные кованные сапоги и отправят исправлять ситуацию. Но об этом, пока можно было только мечтать.
- Ну, что? Довоевался! А, Шлюхин?
- Шлухин.
- Что?
- Фамилия у меня Шлухин, товарищ полковник.
- Молчать, на х?й!!! Ишь ты! Шлухин он! Я, бл..ь тебя в СМЕРШ передам, они тебя так вые...т, что враз станешь Шлюхиным.
- Виноват, товарищ полковник.
- Виноват?! Ты всю дивизию под монастырь подвёл! Это же оху..ь надо!!! До самого товарища Сталина дошло!!! Главком сказал, что всю дивизию расстреляет! И всё из – за твоего ё......го оленевода!!! Вот ведь мудило заполярное!
- Ефрейтор Шамангаев.
- Это ж сука, натуральный зверь! Ни х?я человеческого! Изувечить, е...ь его в жопу, весь комсостав эсэсовского полка! Вплоть, б...ь до фельдфебелей! Надо ж было додуматься!!! Ему что было приказано?! Добыть языка!!!
- Он ведь спросил сколько, товарищ полковник. Вы ещё его по плечу похлопали, засмеялись и сказали, что за троих, сержантом сделаете. А у него с русским-то того, не шибко.
- Молчать!!! – Крысин пнул ногой увесистый полевой вещмешок,- Я приказал привести языка, а не резать языки всему командному составу вражескуого полка! Что мне теперь делать! От меня главнокомадующий разведданных о противнике ждёт! Я по – твоему что, вот этот б...ь рюкзак с вонючим мясом должен ему передать или как?! Это ж, сука, ужас какой-то!!! Он что там за ними по всей части гонялся! Теперь, даже если взять языка, то с него козла можно только письменные показания снимать! К немцам нынче подступиться невозможно! Они теперь вообще не спят. Где что шелохнётся, так из всех видов оружия землю роют! И не думай, Шлухин лёгкую смерть принять! Я тебе в задницу набью пороху, воткну запал и сброшу, б...ь, без парашюта на вражеский штаб, сука!!! Хоть какая, да польза!
- Но това...
- Молчать!!! – полковник с размаху обрушил свой кулак в центр лба капитана.
...Когда Шлухин очнулся, он увилел, сидящих за столом комдива, начшаба и следователя СМЕРШ. Они громко хохотали, пили трофейный коньяк и закусывали трофейным же шоколадом.
- О! – обрадованно воскликнул Крысин, - Очухался! Молодец. Ну, герой, давай поднимайся, будем твои майорские звёзды обмывать, плюс ещё и орден.
Из-за стола поднялся командир дивизии, подошёл к лежащему на полу капитану и присел на корточки.
- Молодец, Шлухин. Хороших разведчиков воспитываешь. И тебя и Шамангаева, лично товарищ Сталин приказал отметить. Давай, давай, поднимайся, чай не красная девица.
Комдив снова уселся за стол и усмехнулся.
- Вот так, друзья.
- Прямо вот так и хохотал? – спросил смершевец.
- Ещё как! Молодцы говорит твои разведчики, генерал. А когда я доложил, что немцы три дня назад без единого выстрела ушли из пригорода, то велел Чукчу этого к звезде героя представить.
-Ну, - офицер СМЕРШ повернулся к капитану и протянул ему кружку до краёв наполненную коньяком, - С воскрешением!
о любви однако
напишу я стих
спит оленя накуй
тундра ветер стих
твой снимай кухлянка
зажигай огонь
нам вдвоем в яранга
хорошо с тобой
сядь моя поближе
женщина жена
чтоб твоя увижу
морда ширина
утону однако
твой глазная щель...
спит оленя накуй
не метёт метель
Это было пять лет назад, когда я был начинающим поэтом и
считал, что «амфибрахий» - это матерное слово.
В аккурат на Чукотке проходил литературный конкурс «Король поэтов», на который съехались все оленеводы, в том числе и я.
Места призового я, к сожалению, не занял, потому что в то время у меня не было еще связей в поэтических кругах. После того, как определились лидеры, ко мне вдруг подошел Роман Аркадьевич Аврамович, закатал мою кухлянку, поцеловал меня в животик, взял на ручки, погладил по головке и сказал:
«Это ЧУДО есть будущий ИСПОЛИН ЧУКОТСКОЙ ПОЭЗИИ!»
На том и стою…
С тех пор это стало традицией - целовать одаренных мальчиков в животик.
Снова очередь в аптека
Двадцать восемь человека
Путь к здоровью тяжко длится
Вопрошает продавщица
Вам чего? Чукотский хлопчик
Из шиповника сиропчик?
Пектусинчик, холосас?
Со здоровьем что у Вас?
Я считаю – непременно
Нужно Вам гематогена
Вот глюкозка-аскорбинка
Вот варенье – мазать спинку
Да вы что? Однако нет
То ж – дорога в Диабет
Это – детям сладкоешкам
У меня к другому спешка
У меня другой недуг
И еще болеет друг
Смогут нам помочь легко
Двадцать восемь бутыльков
Автор Олег Кротов-2, у которого я не раз находила великолепный материал для своих пародий и благодаря кому я однажды стала полуфиналисткой "Вечерних стихов", сегодня снова порадовал меня очередным шедевром.
Представляю вам фрагменты нового стихотворения Олега Кротова-2 ""Бляху я начищу с позаранку" (орфография и пунктуация сохранены)
Кучеряво мне живется, братцы.
Радуюсь, люблю, целует жизнь
В темечко. Смеюсь, когда паяцы
Веселят, высасывая мысль.
...Песни я пою, то в полный голос...
...Где-то скот назвали-кем? Худобой.
Хоть пасется и жует, а вымя ***-
Ху, я начистил спозаранку
И она блестит, как у кота...
Не устроить ли с друзьями чудо- пьянку.
Ведь под Лепса водка пьется, как вода.
...Бурлаков сморил душистый хмель.
...Оленину, вспомнил, мне строгала.
В чуме грелку прятал от теней.
...Ты дарила жар мне изнутри...
Тундра ветром где- то там ревела.
Занят делом я.Читатель, покури...
(Советую читателям ознакомиться с полным текстом произведения, дабы насладиться всеми неподражаемыми перлами автора: Жми сюда)
______
Пародию я назвала "Бурлаки на бляхе"
В тундре кучеряво мне живется
Ведь чего в ней, братцы, только нет:
Льется, пьется, курится, поется
Все, о чем бы мог мечтать поэт.
В чуме верная подруга-грелка,
Манит в тень прохладной глубиной.
Оленины струганной тарелка,
Источает аромат хмельной.
И однажды бурлаки под вечер
Забрели ко мне на огонек.
Баржу привязали у крылечка,
Притащили корюшки кулек.
«Рюмка водки» нам ласкала ухо,
Но внезапно, обнажив клыки
На меня и грелку, бляха-муха
Посмотрели странно бурлаки.
Облизали деловито губы,
Усмехнулись гадко в тишине
И, над грелкой надругавшись грубо
Присосались, изверги, ко мне.
Нет, я честно пробовал отбиться:
Даже прочитал свои стихи.
Их послушав, передохли птицы,
Морж пытался грелкой удавиться,
Корюшка - бутылкой застрелиться,
Кит- в охотском море утопиться,
Но - увы! Вампиры- бурлаки
Мысль мне высосали так из пальца,
Что пришлось мне, прячась под китом
Наблюдать, как бурлаки-паяцы
Бегают по тундре за котом.
В общем, мне живется кучеряво.
Покури ж и ты, читатель, так
Чтобы разделить со мною славу
Вечную,как бляха у к(р)ота.
Я проснулся утром рано,
И в окно смотрю с дивана:
А на улице зима
Побелила все дома.
Стекла все разрисовала,
Вязью белой написала:
"Вася! Надевай унты,
Приходи в овраг, в кусты!"
Я , конечно, очень рад,
Но своим умом богат –
Явно девки проходили,
Пальцем видно начудили!
Приукрасилось село –
Всё кругом белым-бело…
А зима идет колдует:
То поземкою задует,
Рукавами потрясет –
Белый снег вовсю идет,
Бус снежинок нанизала,
Их на ветки накидала…
Щиплет за носы ребят,
Домой детки не спешат,
Мамки им грозят в окно,
Детям больно, и смешно…
Рассердилась тут зима,
И давай качать права –
Отморозив все на свете:
Попу Мане, йух у Пети,
Три носа, и пять ушей,
Добралась и до зверей:
Оленят расшевелила,
Стадо инеем покрыла:
Слышен стук копыт, рогов,
Вот такой зимы урок.
От Парижа до Находки,
Круче нет зимы чукотской!
сидит под солнцем мухой
и потирает лапки
как будто эти лапки
макнула муха в мёд
а тенью длинноухой
под нартами в остатке
упрямится колючий
однако зыбкий лёд
камлейку и кухлянку
шаман бритоголовый
сменил на плащ моржовый
практичен он и мудр
камлейка и кухлянка
почти одно и то же
то вывернет то сложит
потёртым мехом внутрь
двух лаек и дворняжку
на стойбище оставит
помчится на работу
по тундре голубой
не на своей упряжке -
на вездеходе "Странник"
ещё по мёрзлой тундре
к площадке буровой
возьмёт с собой не шкуры
не ломтик строганины
а схемы и расчёты
смышлёный Кунлелю
под вой коронки бура
под ровный гул турбины
к осенней стуже сможет
стать кумом королю!