Ах, Одесса, наша мама, до чего прекрасна ты!
Новостройки украшают твои старые черты.
Ты в любое время года весела и хороша,
Ведь Одессы дух- свобода, развернись моя душа.
Одесса стремительно меняет свой облик, но так же прекрасна.
Двор одесский. Под сенью красавцев-каштанов
Весь окрестный народ просыпается рано,
Дворник мусор метёт, что из окон кидают,
Старики в домино под навесом играют.
Детский шум, звон пилы, запах дыма махорки -
Здесь впитались в бельё, что на длинной верёвке
Сушат день ото дня дамы местных балконов,
В этом узком колодце времён и законов.
Кто-то жарит кефаль, кто строгает рубанком,
Кто устроил под утро с матросами пьянку.
Каждый знает про всех: кто женился, развёлся,
Кто ушёл в мир иной, кто детьми обзавёлся.
...Как-то утром с балкона разносчица Рая,
Взбудоражив весь двор, забасила, зевая:
- Ты, соседка, я вижу, никак, заболела?
Нет, Маруся, не ты, а соседняя Бэла! -
Бэла, слыша вопрос, подскочила с кровати,
Подбежала к окну в шелковистом халате:
- Рая, шо ты несёшь, я ужасно здорова!
Посмотри на меня безо всякого слова! -
Рая слушать соседку никак не желала.
Продолжала: - Ты ночью безумно стонала,
А с утра я видала: наш врач участковый
Выходил от тебя, избежав разговоров.
И вчера поутру от тебя он спускался;
На ботинке шнурок у него развязался.
Галстук странно торчал из кармана рубашки,
А на брюках - ремень с не застёгнутой пряжкой… -
Тут проснулся весь двор: старый дедушка Гриша
Закричал: - Повторите ещё, я не слышал! -
Просыпается Соня, выходит спросонья,
А за ней на балкон и супруг её - Моня.
Молдаванин Михай и армянка Карина
Тоже, окна открыв, наблюдали картину,
Как две давних соседки вопрос выясняют:
«Отчего по утрам Бэлу врач посещает?»
- Ша, подруга, ты, вижу, сама заболела, -
С возмущением в голосе фыркнула Бэла, -
- Если в полночь майор от тебя уезжает
Не кричу ж я во двор, что война наступает!
Краткая предыстория:
в приморский поселок под Одессой приезжает
на летний отдых стесненный в средствах московский интеллигент
и пытается снять койко-место в частном секторе, рядом с морем.
... Ну, здрасьте, здрасьте, вы сегодня первый!
Я – тётя Сима... Как вас звать? Антон?
Ой, представляю, шо это за нервы -
Жара, плацкарта, проводницы-стервы...
Вы ж бледный – хуже йогурта «Данон»!
Вы из Москвы? На море, к витаминам?
У тёти Симы полный пансион...
Шо, дорого? Ай, слушайте, мужчина,
Найдите посерьёзнее причину...
Вы ж не босяк, простите за пардон!
Ну, хорошо, не делайте скандала!
Чай, тётя Сима не капиталист!..
Я ж вам о самом главном не сказала -
Как раз вчера освободилась зала –
С подругой жил известный дайвингист.
Отдельный вход, кроватка с балдахином,
Трюмо, картина «Три богатыря»...
Ещё в саду есть домик с мезонином,
Но он сдаётся вместе с бабой Ниной...
Опять не надо? Очень даже зря...
Попроще-подешевле? Всё уж сдали!
Свободно будет только к ноябрю...
Поближе к морю? Нет, ну вы видали?!
Шоб сразу из окна туда ныряли?
Вы юморист-Жванецкий, я смотрю...
Короче, так: в сарае - свердловчане,
Терраса... антресоль (на днях сдала)...
Всё занято давно... А может, в ванне?..
Ой, там студент... А в холле на топчане -
Молодожёны и дедок с Орла...
Так, шо осталось? Конура Полкана,
Скворечник и коробка из-под груш.
Ещё свободна, вроде, треть чулана...
Ай нет, вчера сдала троим армянам...
Ну, наконец идёт с лимана муж!
Маркуша, вот товарищ тут желает
Комфорт за десять гривен поиметь...
Да не смущайтесь, всякое бывает,
Супруг сейчас гамак вам пошукает
И место, где вы будете висеть...
... Мужчина! Нету места, извиняйте –
Там в гамаке семья уже висит...
Да шо вы сразу в слёзы? Не рыдайте,
Муж всё устроил – денежку давайте...
Ой, вариантик – просто супер-хит!
И море близко... аж самой завидно...
Кладитесь спать вот тута, в холодке...
(Шо значит – в старой тачке несолидно?
Вы светлячок? Вас ночью будет видно?)
А завтра постелю вам на буйке!
Два типичных одессита,
Предприимчивых аида,
Чтоб умножить свой доход
Взялись красить пароход.
В порт одесский прибывают
И покраску начинают.
Деньги, получив вперёд,
Объявляют через год,
Что закончена работа.
Вот пришёл начальник порта
И глядит: всего одна
Лишь готова сторона.
А другая, оказалось,
Как была – так и осталась.
Был начальник удивлён:
- Но ваш труд не завершён?
А ему на этот факт
Отвечают: - Как же так?
В «Договоре», посмотрите,
Русский текст, не на иврите;
Здесь написано: “Наум
И Зиновий Айзенблюм
Обязуются с одной,
А “Дирекция” - с другой
Стороны, закончить в год
Красить данный пароход”.
Скрипит дверная рама,
Встаёт Одесса-мама,
И солнца луч упрямо
Щекочет Моне нос.
А на балконе сушит
Пелёнки тётя Груша,
А рядом чешет уши
Её огромный пёс.
Вот с этим псом когда-то
Вступил наш друг в дебаты.
С тех пор эти ребята,
Как злейшие враги.
Ведь откусила псина
Без всякой там причины
Почти что половину
От Мониной ноги.
А началось всё, в общем,
Случайно, между прочим.
Хотел дать Моня очень
Собаке по зубам.
В неё он кинул костью,
Теперь с большою тростью
Он к тёте Груше в гости
Приходит по утрам.
Но после этой стычки
С собакой-истеричкой
От вреднейшей привычки
Избавился наш друг.
Характер его скверный
От страхов черезмерных
Стал до того примерный,
Что пить он бросил вдруг.
Он пьёт лишь на поминках,
На всяких вечеринках…
Чуть-чуть помашет финкой,
И снова – за бокал.
Мне выпить столько сложно,
Без скромности без ложной
Сказать, конечно, можно,
Что он не просыхал.
Но вот в бутылке пусто,
Закончилась капуста.
Ему шестое чувство
Шепнуло про привоз.
И вдруг, идя за водкой
Хромающей походкой,
Он за перегородкой
Увидел чёрный нос.
Была частичка это
Знакомого сюжета.
И как танцор балета
Наш Моня сиганул.
И через две минутки
Закрылся с криком жутким
В вагоне, через сутки
Уехавшем в Стамбул.
Проснулся утром Моня
Один в пустом вагоне.
Он вспомнил о погоне
И вздрогнул пару раз.
Но, выйдя на платформу,
Вошёл он снова в норму,
И для поддержки формы
Он дал кому-то в глаз.
Но где же пассажиры?
Попрятались в сортиры?
Или в свои квартиры?…
А дело было так:
Пока в Одессе Моня
Буянил на перроне
Исчезли из вагона
Все те, кто не дурак.
Ведь знают все отлично,
Что если в жизни личной
У Мони вдруг трагичный
Случается момент,
То он своею тростью
Вам все сломает кости,
О том забыв со злости,
Что он интеллигент.
Ну, что ж, вернёмся к Моне,
Который на перроне,
Как дикий зверь в загоне,
Кому-то в морду дал.
То был один вельможа,
И, получив по роже,
Он не замедлил тоже
Приблизить свой финал.
Тут драка завязалась,
И вскоре оказалось,
Что жить врагу осталось
Минуту лишь одну…
И вот теперь по воле
Пристрастий к алкоголю
Проходят дети в школе
Турецкую войну.
Когда я впервые попал в Одессу и увидел памятник Дюку Решелье с расстояния сорока метров в профиль, понял что у него были не совсем простые отношения с одесситами.
Когда я в компании с бывшим начальником уголовного розыска Одессы нажрался коньяка в горкомовском кафе, понял что сыск это не профессия, а философия.
Когда же я впервые попал на одесский Привоз, понял что и сам стал философом.
Да будет благословен этот великий город!
( Вэсу Кревену, автору трилогии "Крик" посвящается )
Я -таки скажу вам прямо и без извилин: Голливуд тронулся не в ту сторону. Из Одессы это хорошо видно. Вспоминаю себя десять и более лет назад. Разминаю ногами асфальт, впереди меня идут весело, позади меня идут скучно, кто-то больно и вежливо толкает в бок… Меня начинает штормить, я разворачиваюсь как крейсер, но вижу афишу и не делаю ответного залпа. Афиша "Крик" и видимость такая, что явно по Бабелю. С восторгом покупаю билет и два часа сижу в темноте и недоумении. На экране кричат много и натурально, но не так как нужно мне.
Я доношу до соседей мнение о жизни в обе стороны и через ряд, и они соглашаются. Это таки не Бабель. Или слишком сильно замаскировано. Сердобольная билетерша, выставляя нас из зала туда откуда мы пришли, утешает как мать:
-Беня Крик не совсем влез в эту серию. Снимают вторую. Зайдите через год.
Мы не имеем сил возражать. Мы заходим через год и снова сидим в темноте и недоумении. Психи кричат на нас с экрана, режут, стреляют и машут противной кепочкой. Помолодевшая на год билетерша тем же секретным шепотом:
-Продюсер подкуплен китайцами. Он выкинул Беню из сценария как последнего босяка. Мне сказал это Моня Бак по телефону из Калифорнии. Это небольшой секрет, но он в курсе всех этих проделок и принимает меры. В части три Беня –таки будет! Во всей красе и новой шляпе. Зайдите через год.
Мы идиоты. Мы снова заходим через год и имеем то, что мы имеем. Я понимаю, что в Голливуде пальмы по углам и Самуил Самсонович не пытается случайно разнести ваш дом танцуя "яблочко" после особенно трудного дня, но кто вернет нам равновесие душ, обманутость надежд и напрасно потраченные деньги? Желающего пока нет? Сообщите, если он появится.
Окунуться в Венецию улиц и лиц
На гондоле трамвая, кружащейся в танце,
Мимо старых домов, подворотен-бойниц,
Черноморских фонтановых станций.
Но не знает водитель, что он гондольер…
Он, - вагонов открытых весёлый вожатый -
Так роскошно кудряв, языкаст, как Мольер,
И отважен как сотня пиратов.
Ах, Одесса-Венеция… Юность. Трамвай.
Дерибас. Ришелье. Парк Шевченко. Потёмкин.
Там на голову с неба (смотри - не зевай),
Дождевые, все в солнцах, потёки.
Там булыжник меняли на гладкий асфальт,
И по Пушкинской вечером парами чинно…
Там Привоза смешенье, толкучка и гвалт,
Где одесская шутка – в бочину!..
Вот звонок... остановка. А дальше - кольцо.
Всё туманное мы оставляем мгновеньям.
Лёгким жестом одерну своё пальтецо,
И по памяти стёртым ступеням...
,,,,,,
Есть в мОроке сна удивительный сюр:
Всю жизнь прожила в окружении леса.
Но йодистый запах… Но моря аллюр…
Нырну! Выплываю - Одесса!
Утром толстая Сима долго колдует у примуса, после этого,
видавший виды аппарат ярко вспыхивает, ядовито шипит, но
начинает таки работать. Она ставит на примус сковороду,
производит некие магические действия, от чего моментально
рождается едкое облако сизого дыма. Удушливый запах
рыбьего жира будит домочадцев и соседей похлеще звуков
вчерашней облавы. Она выглядывает из кухни на веранду и
громко обращается к красивой соседке Цили, которая у
рукомойника совершает утреннее омовение.
- Ойц, наш мальчик кажется взрослеет. Даю на отсечение
голову Бени, что ему уже стали нравится женщины. Это
видно невооруженным взглядом - он всё больше времени
проводит в уборной.
Как это, с чего я взяла?
Лучше ж кормить я его не стала!
Раньше можно было отвести мальчика в бордель. А теперь
что? Бордель - вся страна! Только хорошему юношу никто
не научит. Того и гляди, приведёт в дом одну из этих в
красных косынках.
- Эти гэцы целый год ходят толпами со своими дурными
революциёнными песнопениями и хоругвями, и, как я тут
наблюдаю, о работе даже не помышляют. Облавы - вот самое
любимое занятие большевиков.
- Я вам, Цили, скажу так - революцию делали проходимцы,
лодыри и авантюристы. Тем, кто занят делом, не до этих
сатанинских шабашей. Вы видели хоть кого-либо из них с
лопатой, тачкой или с метлой. Таки ни в жизнь! Зачем им
работать, когда они не всё ещё отняли. Или я совсем уже
немножечко не в курсе, или здесь уже давно не Одесса.
Одесса уплыла отсюда ещё в двадцатом с этим красавцем -
Врангелем. И сейчас наш город осел далеко за Дарданеллами,
в Ницце либо в Париже...
На веранду выходит сонный, долговязый отпрыск - точная
копия папаши, только на две головы выше. Под его носом
гордо пробивается реденькая черная поросль. Он воровато
косится на красивую, полуголую, яркую Цилю, покрывается
стыдливым румянцем и быстро исчезает в уборной.
- Вы видели, я ж вам за него говорила!
Толстая Сима плавно ныряет, словно самка кашалота, в сизое,
дымное облако из которого доносится:
- Вчера ночью снова стреляли. Они все время находят в кого
стрелять. Их находчивости можно только позавидовать. Мне
кажется, они уже стали охотиться друг на друга
Они даже своих руководителей ставят к стенке так быстро,
что Одесса уже не успевает за сменой декораций.
Их послушать - врагов народа в городе в десять раз больше,
чем населения. И далась им эта Одесса.
Расстреляли булочника. Как может оказаться врагом народа
тот несчастный доходяга, который сорок лет кормил хлебом
одесситов?
Её хищный взгляд находит себе жертву в виде сына.
- Перестань пялиться на Цилю, идиёт! Такая красота тебе не
по карману. В этих ножках сколько головной боли, что тебе
не снилось... из под её комбинации виден Гранд-опера. Цили
рождена для сцены или для кисти великого художника, а не
для такого шлимазла, как ты, члена молдаванской республики.
- Да, не стой тут как бешеный? Дуй бикицер до дяди Сэмэна
и не пой мне нудных жидовских оперетт про больную ногу, и не
делай мне мозг, в моих тапочках придурки не водятся. Или
я не могу отличить пострадавшего от потерпевшего?
- Спросишь, он даст тебе мясорубку. Скажи ему - Сима будет
исполнять сегодня форшмак, пусть он за нас порадуется.
Она снова ныряет в едкое облако, выныривает и продолжает:
- Каждая власть исчет тут золото! Или тут им открыли прииск?
Арона кудрявого по этому поводу мило пригласили в Губчека.
А я давно ему говорила, раз вы работаете при складах, то и
воруйте так, чтоб не стыдно было! Не щиплите по мелочам,
крадите много - таких жуликов не бьют и не сажают на долго
- с ними всегда есть что поделить.
Кто закроет глаза на медный пятак? Только покойник!
А вот на случайно пропавший вчера состав с мануфактурой
глаза закроют ВСЕ!
- Цили, я дам вам совет, как родной - бегите отсюда, пока
вы красивы, свежи и молоды. Эти поцы не достойны вашей
красоты, здесь вас никто не оценит...Здесь вы погибните!
А чтобы иметь честь в Одессе умереть, тут нужно родиться!
А вам это зачем, дорогая? За те два года, что вы здесь,
вы потеряли всех родных и ничего не приобрели. Скажу вам,
одесситы - это пришельцы из другого мира, чтущие, в меру
необходимости, закон, внебрачные узы и основы базарной
риторики. Когда они открывают рот - их не понимают и,
даже если понимают, то не знают о чём они, собственно,
говорят. Даже не пытайтесь понять их дословно, постигайте
постепенно - душой. Разум тут ни причем...
Остального было уже не разобрать, поскольку Сима утонула
в своём сизом мареве, видимо, навсегда.
Через два дня Цилю нашли голую, избитую и изнасилованную,
в ста метрах от дома. Говорили, она попалась в руки бойцам
Мишки Япончика, вставшего с лёгкой руки подельника своего,
Гришки Котовского, под знамёна той грёбанной революции...
......а еще через день Цили тихо повесилась.
На Привозе снова шухер, бегают менты.
И для Мони вновь непруха - это не понты.
Тетя Роза настучала в местный райотдел.
Что случайно, мол, узнала - Моня - нарккуръер.
Понаехало ОМОНа, блин аж пять возов.
Люди делают карьеру, бабки будь здоров!
Всех шерстят и вызывают, прямо на допрос.
С Молдаванки бабу Раю довели до слез.
Дури, да на всем Привозе, не нашел никто.
Кто ответит паровозом, ведь не Дед-Пихто?
И сказали Моне честно: - Слышишь, господин?
Хорошо, что все прелестно - платишь за бензин!
Тете Розе свое "фи!" выражали домом.
Даже старая Софи разразилась громом.
Было все, но чтоб такое - не было в квартале.
Ни бандитов ни героев, сроду не сдавали...
Ой, какой прелестный ресторанчик!
Как горят фонарики на нём!
Перед входом с рыбками фонтанчик
И скульптурка "Писающий мальчик"!
Милый Сёма, может быть, зайдём?
Софочка, взгляните на погоду!
Ну, зачем нам душный ресторан?
Вместо ртов жующего народа
Предлагаю посмотреть природу -
Это ж чудо, как цветёт каштан!
Вот как раз уютная аллейка -
Тишина, прохлада и интим,
Вон почти свободная скамейка,
Ща подвинем дружную семейку
И отлично с вами посидим.
Ой, вон там с мороженым палатка!
Обожаю сливочный пломбир!
Сёма, если будет шоколадка,
То купите с розовой помадкой,
Если нет - согласна на зефир!
Софа,я в печали - нет пломбира!
Я смеюсь на их ассортимент -
Нет ни шоколада, ни зефира,
Вот, себе принёс пакет кефира,
Вам же, Софа, чупа-чупс в презент!
Наконец отчалила семейка,
Слава Богу, Софа, мы вдвоём...
Так, а это шо за канарейка?
Женщина, здесь занята скамейка,
Не надейтесь, скоро не уйдём!
Вот так встреча! Роза Львовна, здрасьте!
Жёлтый ваш костюмчик прям шарман!
Чем обязан эдакому счастью?
Мимо шли? Как мило!.. Софа, слазьте -
Опоздаем с вами в ресторан!
Роза Львовна, зонтик уберите!
Не хватайте Софин чупа-чупс!
Я прошу культурно - отойдите,
Сядьте на скамейку, отдохните,
Где ваш Фима, престарелый пупс?
Софочка, заткните ваши ушки!
Роза Львовна, вы же педагог!
Если б вас сейчас услышал Пушкин,
Покраснел бы с пяток до макушки,
А Есенин с нервным стрессом слёг!
Так и знал! Опять терплю убытки-
Оторвали с мясом мне карман!
Где теперь найду такие нитки?
А пакет зачем кидать на плитки?!
Там ещё кефира на стакан!!!
Роза, не позорьтесь - вы же дама,
А не разъярённый каратист!
Между прочим, Софочкина мама -
Очень уважаемая дама,
Ну, а папа - тот вообще дантист!
... Софочка, я страшно извиняюсь -
Марк Ефимыч - это ваш отец?!
Сёма, я смотрю и удивляюсь -
Шо же вы мне сразу не признались?
Хоть бы намекнули, наконец!
Как там Марк Ефимыч, дорогуша?
Жив-здоров? Такой же заводной?
Что? Сейчас один живет Маркуша?
С мамой вы на даче?.. Сёма, слушай,
Пригласил бы девочку домой.
Шо ты тут трясёшь своим кефиром?
Впрочем, ты известный эконом!
У тебя ж отдельная квартира,
Вот, возьми - тут на вино с зефиром,
Заверните с Софой в гастроном.
Ну, а мне пора, бегу к знакомым!
Софочка, пардоньте за пассаж!
Кстати, вы ведь жили на Кленовом?
Помню-помню, дом красивый, новый...
Сёма, долг с процентами отдашь!
Как на Дерибасофской...(цэ)
Угол Ришельефской... (цэ)
Около двенаццати
Загуляла весь...
Ёптыть, бедной бабушке,
Сгорбленой старушке,
Восьмеро налётчиков
Вазвращяли чесь!
Долго, гады, билис с ей...
Дескать, тут ашыпка!
Дескать, бапка, извиняй -
Чорт папутал, блин...
В етой темени густой
Абазналис шыпко!
Тут любой б промашку дал -
Поп хучь, хучь раввин...
Гоп, цоп, грёбаный компот...
Бапка не давалас!
Ёп, стоп, случяй, блин, не тот!
На, сучяра, в глаз!
Ах ты ж, етакую мать...
Тоже мне, бандиты...
Иш чево надумали -
Чесьти вазвращять!
Да мне нахрен слушать тут
Вашых разглагольствий!
Пусь ашыпка! Ну и што?
Ты паглянь, народ!
Ф кой-то веки снизошло
Стока удовольствий!
А теперь чиво ж - назад?
Хрен вам в наглый рот!
Восьмеро налётчиков
Загрусьтили шыпко...
Еле ноги волокуть,
Бьють своейну груть!
Грех на душыньке висить,
хоть и па ашыпке...
Сегодня шел я удручен:
Мне засветили кирпичом.
А завтра ты пойдешь тем местом,
Тебя трубы обломком треснут.
Вчера нашел я кошелек,
Ну, думаю, пора в ларек —
Мне улыбнулись чебуреки...
И в нем рецепты для аптеки.
И ты нашел бумажник чей-то,
В нем два рубля и пук ключей-то!..
Но все же повезет когда-то.
Вы как считаете, ребята?
ГАДЖИБЕЙ
Где сейчас красавица Одесса
(Приезжай, ходи и не робей),
Тут и был — турецкий недовесок,
Под таким названием — Гаджибей.
Вытурила турок Катерина,
Разговор был пушечный суров.
Расцвела здесь разлюли малина:
Гордость москалей, жидов, хохлов.
Расцветай, Одесса, будь не строгой,
Но веселой. Смех нам ширит рот.
Извините, турки, ради Бога,
За когда-то данный укорот.