С мороза румяный к нам негр зашёл,
весёлый и пьяный уселся за стол,
он пил самогон и курил "козью ножку"
и лопал как "слон" отварную картошку,
здоровый, седой и в овчинном тулупе,
затмил он собою нас в тесной халупе,
он пашет и сеет своими руками
и ладить умеет у нас с мужиками,
телега и сани стоят у порога,
он парится в бане и верует в Бога,
любитель сплясать и сыграть на гармошке,
ругнуть чью-то "мать", но и то только "трошки",
когда про далёкий он спел Гондурас,
нас тронули строки, аж слёзы из глаз,
в деревне все знают, мужик он толковый,
его называют здесь попросту Вовой!
Вдоль дороги стоят осины
И не видно совсем берез.
За дорогой кругом трясина,
А когда-то ведь был колхоз,
Нерентабельный, бесшабашный,
Председатель - такая мразь,
Даже в будни срывало башни
У селян, только жизнь лилась,
Небогатая жизнь, простая.
Не без пьянок и жен битья.
Ваньки с Маньками здесь листали
Календарь своего бытья.
Облетел календарь настенный,
Как по осени старый лес.
Где система? А нет системы.
И не знает никто, как без.
И под корень легли березы,
Воблой об стол кривая масть.
Был колхоз, и нету колхоза,
Даже негде теперь украсть.
И бессрочными стали сроки,
А кормильцами - пара коз
Мужики стоят при дороге,
Те же мертвые, но без кос.
Что-то делать, конечно, нужно -
Мысль ударит не в бровь, а в глаз
Заскрипит маховик натужно,
Может позже, а в этот раз:
По сто грамм разделив на брата,
Рукавом, закусивши всласть.
Будут долго ругаться матом,
Проклиная шальную власть.
Вдоль дороги стоят осины,
А из трех лишь одна сосна,
Здесь когда-то была Россия…
Кто забыл, напомню - страна.
Захватив вдобавок к валерьянке
Самогона жбан, чтоб не простыть,
В деревенском клубе спозаранку
Собрались российские гражданки
На районный конкурс красоты.
Прибыло начальство из Тамбова,
Шеф района, спонсоры с лавэ,
ДПСник, местный участковый,
Вор в законе (кличка Дядя Вова)
И десант бригады ВДВ.
Разместились, раскатали губы,
Стали ждать начала тусняка;
- Как бы кто из них не врезал дуба -
Сторожу шепнул директор клуба,
- Ну, ни пуха... Девок выпускай! Читать дальше >>
Задушенный газами город довлеет
На психику нашу, здоровье топча.
Кто домик в деревне далёкой имеет,
Любого счастливее тот богача.
Глоток чистоты после трудной недели
Вкусить, непременно, желает душа.
Приехал, коровы – злодейки успели
Нагадить повсюду, вступил. Хороша
Деревня, но запахи эти навоза
Мне нравятся менее, менее всех,
Уж лучше б дышал я в дыму паровоза.
Ещё наступил и ещё – просто смех.
Приделать, придумал кто нос к голове?
Я рвусь на природу, как узник на волю.
Кузнечик стрекочет надрывно в траве,
Речушка, коровки гуляют по полю....
Бегу без оглядки, траву приминая.
Вдруг вижу, берёзка, какой эпатаж.
Слеза со щеки соскользнула скупая.
До боли знакомый Российский пейзаж.
Влеченьем покоя объятое тело
Укрыло собою с улыбкой берёза.
Душа ненавязчиво мне просопела:
«Ну, надо ж и здесь этот запах навоза»....
Вечерело, цвёл багульник, за спиной шумел прибой,
а Мыкола, "богохульник", вёл коров на водопой,
гоготали громко гуси, Шарик вздрагивал спросонок
и визжал у бабы Дуси годовалый поросёнок,
жить у нас хреново, братцы, хлеб привозят раз в неделю,
выдать пенсию грозятся, может быть и то к апрелю,
на селе один колодец, покосившиеся хаты,
как твердят у нас в народе "что не власть - сплошные маты",
"Как от вас уже устал я, матерится дед Фаддей",
неужели проливал я, кровь свою за вас, @лядей,
вам бы кой-куда касторки, я такой тут не один,
мне б шинель да гимнастёрку и хоть снова на Берлин",
даже поп сказал что "друзi" нас не ждут в "евросоюзi",
то есть будут нас "усi", ждать скорей на "небесi".
"У сельчан иные планы, поддержал Макар Петрович,
всем нам по@ую "майданы", Яценюк и Янукович!"
Там, в глубинке, где давно плутают лешие,
старый дом стоит за сопками кудлатыми.
То ли рос он из земли на радость грешникам,
то ль сама земля рождалась под окладами.
Время-мастер сруб еловый разукрасило,
дом болеет – не один, похоже, век ему.
Эх, подправить бы причелины, балясины,
заменить бы дверь, повал – да, видно, некому.
Дремлют сучья под перилами костлявыми,
У крыльца скрипит сосна в плену овсяницы.
Дом не спит… и с новорожденными травами
он здоровается, будто бы прощается.
Отражаются в глазницах окон выбитых
разноцветные картины жизни прожитой:
сенокос, крестины, лошади на выгоне,
клевер; местные, пропахшие рогожею;
палисадник, тенью яблони застеленный,
жатва, пот, Покров с антоновкой и солодом
и хозяин… тот, последний из расстрелянных,
отпускавший много лет грехи и бороду.
Осыпается труба и тихо охает,
ведь порой своим дымком касалась месяца.
И глядит сосна на падающий охлупень,
да покачивает веткой, словно крестится.
Хорошо в деревне рано утром;
По реке плывет густой туман,
Пастушок уверенно и шустро
Гонит скот на выпас за лиман.
По сырой траве, от сеновала,
Обнимаясь, парочка бредет.
Выглядят счастливо и устало,
Или, может быть, наоборот.
В МТС собрались трактористы,
Сторож-дед загнал в вольер собак.
Жаворонки вьются в небе чистом,
Не спеша идет к реке рыбак.
На полях роса. По грядкам густо
Зеленеют хрен, горох и лук.
Гусеница, с хрустом, жрет капусту,
Жрет картошку колорадский жук...
Как в селе, по телеку, красиво!
Даже зависть к жителям берет...
Я вздохнул, открыл бутылку пива
И включил канал "Планета-спорт".
«Из детских страхов и желаний тайных
Любовь пришла, сомненьям вопреки…
А на полях работали комбайны
И матерились крепко мужики…
…
И тут она пришла из песен дальних,
Вся в пене брызг, вся в блеске жемчугов…
И мужики забыли про комбайны,
А бабы про недоеных коров.
…»
Семецкий Юрий «Любовь»
Жми сюда
Заржавели в колхозах комбайны,
До отметки нуля спал надой,
А вокруг процветает случайно
Заглянувшая в поле любовь.
В пене брызг и жемчужном сиянии
Нахлобучило наших селян,
Только где-то душе в назидание
Одиноко играет баян.
Наступил продовольственный кризис,
Где любовь завладела селом,
И желудки скучают напыжась,
Но с едой настоящий облом.
***
Прогремели голодные грозы,
Разогнав утомлённую кровь,
И погнали взашей из колхозов
Ненасытную эту любовь.
Заработала техника в поле,
И коровок согнали в загон.
А любовь отпустили на волю,
Записав номерок в телефон…
Скукота в деревне осенью у нас
Урожай собрали и сложили гнить
Потянулся бесконечный «Сельский час»,
Запиваем водку водкой (матитить!)
И чтоб зря чертей зелёных не гонять,
Средь заросших эМ-Тэ-эС –совских руин
Мы решили (узкой группой) отмечать
«Мерикосский» странный праздник Хеллуин
Агроном с лабаза тыкву приволок,
У учителя нашлась к сему свеча,
Зоотехник отвалил свинячий бок,
Ну а я – большую банку первача
Взрезав тыкву, запалили в ней огня,
Притулились на фуфаечках кругом
И молчание таинственно храня,
Наплескали по стаканам самогон
А в окресностях шуршавили кусты,
Словно страшный шёпот ста глумливых рож
И «сопрАнили» на выселках коты,
Загоняя нас в безудержную дрожь
И, едва поставив в сторону стакан,
Я с испугу перепачкал все штаны,
Услыхавши вопли местного попа:
«Мужики! Мочи исчадий сатаны!»
Гад-кузнец наш (местный бабий Аполлон),
Преимущественно действуя на слух,
Методично нас охаживал колом,
Изгоняя с матюком нечистый дух
Плохо помню, как сбежав из под кола,
По задворкам я скакал как бабуин,
Мало было мне придурку ПокровА,
Подавай ещё едучий хелуин!
В жизни нашей есть немало «красных дат»,
Все как гаечки по смазанной резьбе
А когда ты вдохновенен и поддат,
Всё равно уже, что праздновать тебе
Можешь строить себе личный парадиз,
Не внимая мнений всяческих паскуд,
Не вдавайся только в разный спиритизм,
Бесполезно это – быдлы не поймут