А она за душу взяла его
вербально,
Почти легально
и капитально.
Завербовала в свою сеть
без агентуры:
Чуть поп – культуры и
без халтуры.
А он Владыкой с нею был –
владел тактильно.
Немножко грубо,
слегка насильно,
Но, безусловно и
сексапильно.
И растворяясь в ней, он был
таким тональным,
Таким безумным и
гормональным,
Что все бекары превратились
в разрешенья…
И восхищенья!
Без сожаленья.
Дорогие мои сограждане!
Вот вы все со своими жаждами.
Возмущаетесь: - Денег нет!
Дорогие тепло и свет!
Посмотрите на нашу функцию:
Мы изжили почти коррупцию.
Поддержали врачей и медиков.
Ограничили сильно педиков.
Отрешаемся от диктатов.
Избавляемся от откатов.
Ну а если не ныть, как барышни,
Дай ты, Бог, победим
Боярышник!
Учитель мой – противник сложных асан,
Ни Ям ему не надо ни Ниям,
И хоть слегка жирком перепоясан,
Зато уж гибок, зависть гложет, прям.
На потягушках выгнется – ей богу,
Увидит йог, завидно станет йогу.
Порой шаман, что шарит в духа пазлах
Лишь мухоморы досыта и ест,
Но мой-то мастер, блюд любитель разных
И мечет яств по миске за присест.
Тем и во мне воспитывая свойство
Не почитать аскезу за геройство.
Не для мозолей вскормлен он и всхолен,
Его девиз: не куй, не строй, не сей;
У домен дымных, в жутких жопах штолен
Сил не кладёт на глупости сэнсэй,
Сел и сидит пространство созерцая.
Нет, не жлоблю. Брюзжу лишь слегонца я.
Но коль сорвусь когда не будет мочи
И заявив, прогресса дескать нет,
Усугублять решусь до полуночи
Бутылкой водки суетность сует,
Наставник мой не скажет, что обижен,
Мяукнет он, да ляжет спать поближе.
Когда стаи свиристелей появляются в городе, в скверах и парках не остаётся ни калины, ни рябины. Не поздоровится и территории под деревьями, особенно припаркованным там автомобилям, так как частый помёт свиристелей связан с их прожорливостью… (интернет).
Хорошо, что свиристели,
К нам покакать прилетели!
- От простого воробья,
Не дождёшься ни …
Ты терабайтно грациозна,
Мои процессоры в огне,
Бурлят в оперативке грезы,
Моя 3d79g!
Во мне программные пакеты-
Не для потомков обезьян,
Лишь ты одна оценишь это,
Тобою гигагерцно пьян.
Их ЦПУ - как у макаки, [1]
Которым служим я и ты!
Твой CAN ведёт меня во мраке, [2]
Мой гений чистой красоты!
Осталось всё навеки в прошлом,-
С той 8k68u,
С тобой лишь счастье мне возможно,
В блаженстве тонет ЦПУ...
Пока твержу твой номер сладкий,
Воздушный трафик подождёт,-
Заходит Боинг на посадку,
И матерится в нем пилот.
За то нещадно стёрли память,
Где cookie связаны с тобой,
Не стану сисадмина хаять,
Найду сквозь CAN я путь другой.
Любви к тебе апгрейд не страшен,
И антивирус - не беда,
Теперь мой интерфейс налажен
С тобой на долгие года...
[1] ЦПУ - Центральное процессорное устройство.
[2] CAN - Controller Area Network — стандарт промышленной сети, ориентированный на объединение в единую сеть различных исполнительных устройств и датчиков.
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», это ещё и мастерская глупостей, только успевай заказы от публики-дуры ударно выполнять!..
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», потому что на одних грёзах не выживешь! Для этого надо, чтобы все зрители лишились своих последних извилин, а здесь ещё снимать и снимать...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», а ведь как всё красиво началось! Но об этом лучше не вспоминать, чтобы не впасть в опасный для всего художественного бизнес-конвейера художественный ренессанс...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», это теперь целый промышленный гигант, под тяжестью которого гибнет всё, что болезненным гигантизмом не страдает, а снимает свои фильмы не для мёртвых «широких народных масс», а для маленьких, но зато живых людей...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», но и фабрика всего того, что бедному кинозрителю по бедности его ума вполне можно втюхать. А на всё остальное, не фабричное, благодаря всё тому же Голливуду, у него давно уже стойкая аллергия...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ»! Это ещё и тяжёлая артиллерия против всех тех, кому всё массовое в искусстве противопоказано, как любая идеологическая заказуха и плебейский художественный ширпотреб...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», но и всё то, что гарантирует главное в искусстве, Её Величество – ПРИБЫЛЬ! А кто-нибудь видел, чтобы на тот же высокохудожественный фильм ломилась толпа? Лишь скромный ручеёк тонко чувствующих придурков...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», это и изготовление таких же кинозрителей, которым кроме этих самым «грёз» ничего другого не нужно! А иначе сначала затопают, потом затопчут, и будут совершенно правы…...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», бери выше, целый Университет, выпускающий высокопрофессиональных лакеев от искусства, без которых вся эта фабрика быстро вылетит в трубу, а всё её цеха придётся сдавать уже кинохудожникам для выпуска не киногрёз, а киноискусства...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», но и фабрика всего того, что помогает рядовому обывателю убежать от самого себя, и хотя бы на время стать частью армии таких же, как и он, никаких людей...
ГОЛЛИВУД, ЭТО НЕ ТОЛЬКО «ФАБРИКА ГРЁЗ», но и зеркало того, что есть массовый человек! Смотришь в него, и в ужасе смеёшься и ужасаешься одновременно. А потом бежишь от всего массового, как любой уважающий себя чёрт от любого фальшивого ладана...
Их царское величество восседало на троне и сияло как отшлифованный алтын. По субботам, перед тем, как предаться омовению чресел, царь-батюшка заслушивал доклад своих холуёв о том, что подданные стали жить ещё лучше и потому всякие там немцы и французы стоят в очереди, в надежде получить, хотя бы, вид на сожительство, что держава стала ещё крепче, потому как тырить в войске больше нечего, а царь-пушку так и не смогли сдвинуть с места, что коррупции больше нет, потому как вся челядь теперь сама несёт мзду мздюкам, что с питиём сивухи покончено, потому как один грамм этого пойла сравнялся с унцией золота, что балет наш, по-прежнему, впереди планеты всей, а спорт на подъёме, потому как никто теперь не знает как его оттуда снять. По их царским жилам растекалось блаженное тепло и царь-батюшка, повесив медальку какому-нибудь Тришке, шествовал в баню, чтобы окрепнуть духом перед трудовой неделей.
Так продолжалось не год и не два, а целые десятилетия. Царь млел от счастья, народ млел от несчастья и жил сам по себе, а холуи растаскивали всё по оффшорным норам, дороги латали, шуты потешали, иноземные умельцы мяч гоняли.
Было у царя-батюшки и чадо малое неразумное, осемнадцати годков отроду по прозванию Петрушка Второй, потому как сам царь-государь по историческому обычаю прозывался Петром Первым.
И вот, когда холуйские доклады по перечислению всех заслуг царя-батюшки и повышению благосостояния жизни подданных стали затягиваться, влияя тем самым на сокращение помывочного процесса с дворовыми девками, решил царь-государь, что пора ужо отдать энтую самую царскую власть преемнику Петрушке Второму. А пуще всего оченно возжелало их царское величество обозреть просторы бескрайние и поглядеть на плоды своего многолетнего радения, ожидая всеобщего лобызания и ликования челяди.
Холуёв это известие не опечалило, ибо давно они заприметили в Петрушке Втором наследственные черты своего батюшки и продолжали с усиленной энергией рассказывать их новому царскому величеству о семимильном подъёме жизни подданных и десятимильном развитии нанохозяйства. Петрушка Второй, как и их батюшка, принимали все сказки с гордо задранной головой и продолжали играть в солдатики.
Вот как сдал Пётр Первый царство-государство по описи царевичу Петрушке Второму, сел в карету самоходную и поехал по полям-лесам с обозрением. Вот приехал Пётр Первый в село Хреново, пособрал народ малочисленный, да давай пытать-спрашивать про житьё-бытьё их счастливое.
- Покажите-ка, мне, хреновцы, где поля у вас колосятся золотым колосом, да где животина жареная да пареная на лугах пасётся, да где реки текут молочные, да карась в прудах так и плещется?
Усмехнулись тут все хреновцы, выступил на круг Стёпка-синий нос, да так ответствовал царю-батюшке.
- Это вы чё, ваше царское величество, прикалываетесь али как? Да у нас ужо годков сколь не ведомо, как не сеялось, реки молочные все повысохли, а Любка, председательша наша давешная, животину всю как повывела, так до Парижу подалась со своим полюбовником.
Услыхал царь-батюшка речи странные, решил, что не в тот край, где его счастливые подданные живут, занесла нелёгкая. Покрутил башкой во все стороны, увидал трубы фабричные и подался к пролетариату гутарить про житьё-бытьё. Да заприметил царь-батюшка ещё на подступах, что не гудят гудки заводские, что не дымят трубы фабричные, не снуёт пролетариат, а токо жужжит как пчёлы в улье, того и гляди – революцию учинит.
Поехал Пётр Первый куда глаза глядят, много разных сторонушек попроведал, а счастливых подданных так и не приметил. Токо путаны вдоль тракта за мантию хватают, да урядники, как столбы верстовые кругом стоят да мзду с проезжего люда собирают.
Помрачнел царь-батюшка, как туча чёрная, повернул карету самоходную да подался в столичный град разнос учинять. Да токо – кто ж ему такое буйство чинить дозволит? Постучал он в ворота крепостные, выглянул оттуда боярин и спрашивает:
- Ты пошто стучишь, ты пошто шумишь, коли молодой царь думу думает, как ещё больше осчастливить подданных, как облагодетельствовать люд свой? Не велено никого пущать! Ступай себе восвояси.
Хлопнул засовом да и был таков.
День Пётр Первый сидит у ворот, второй стучит в калиточку, третий домагается. Токо ветер гуляет по полю да доносит из-за стен высоких дифирамбы да оды хвалебные. Спасибо, мол, Петрушка Второй, народ в счастье-радости тонет ужо, избыток да изобилие ужо и девать некуда, богатство из земли-матушки так и прёт, так и прёт. Сел Пётр Первый у стены высокой, думу думает – как же так? Вечером гастарбайтеры да сельчане из села Хреново выпорхнут из калиточки, потолкуют с ним о том о сём, да бегом в хаты хреновские. Сидел, сидел царь-государь, даже с лица спал без кормёжки-то. Вот однажды и говорит ему Спиридоновна – кухарка боярская.
- Что жа тута, милай, фигуру-то теряешь? Пойдём в избу – пирогами да картошечкой попотчую.
Пришёл царь Пётр к Спиридоновне, глянул на её хозяйство некудышнее, а назавтра встал чуть свет и давай всё ладить да возделывать. Повеселела Спиридоновна, сельчанам сказывает про житьё-бытьё своё счастливое. И животину завели, и поле засеяли, и хату подравняли. А сельчане, глядя на него, и себе давай хозяйство поднимать. И потекла жизнь в Хренове в согласии и счастии. А царь Пётр ходит да народ похваливает.
В Австрии началась вторая волна коронавируса, заявил канцлер страны Себастьян Курц, сообщает 13 сентября агентство ORF.
А во всём виноваты туристы!
Туристы, окаянные, заполнили весь мир,
и носят в рюкзаках своих, конечно, не кефир!
У каждого в кармане по вирусу сидит,
и каждый из кармана на волю норовит!