Кому-то, словно с неба манна, -
Летать назначено судьбой,
Кому-то - ползать постоянно,
Взирая в небеса с тоской!
Летаешь? - Что ж, цени свой дар ты!
Живёшь ползком? - Рыдать не сметь! -
Сыграй, вон, с шулерами в карты,
Они помогут пролететь!
Порой ползущий, как ни странно,
Любовью окрылён земной, -
А то вдруг, глядь, - из ресторана
Летающий ползёт домой!
Пусть родословной ты не вышел, -
Не унывай и верь в успех! -
Летишь? - Лети, орёл, всех выше!
Ползёшь? -
Ползи быстрее всех!!!
(Добрая шуточная пародия. Не надо воспринимать ее как пародию
на песню Леонида Утесова или на творчество «звезд» современной
эстрады. Это просто шуточный куплет и припев)
Как много девушек хороших, (с)
Полно талантливых певиц,
Как хочет быть на них похожим
Восхитительный Борис, супер артист:
Парни я жду свиданий под луною,
Парни, без вас не мыслю жизни я,
Парни, живу мечтою голубою,
Что среди девок вы все ж заметите меня.
Пантелееву Зойку, чемпионку открытого мужского чемпионата Японии по боевому сумо без правил в весовой категории свыше двух центнеров, не-любили и не-уважали в родном городе. При виде Зойки все мужики просто с ума сходили и каждый тайно мечтал хоть раз в жизни не-трахнуть красавицу. Да только мало кому это удавалось. Поговаривали, у Митрича разок вроде как это получилось, но я не верю: видели бы вы того Митрича - маленький, худенький, лысенький, ни кожи, ни рожи. Да кто такому даст не-трахнуть-то?! То есть, не даст трахнуть... Или всё-таки, даст не-трахнуть? Тьфу ты, совсем запутался я. Короче, брешет мужик. Зойка она не такая, по пустякам размениваться не будет. К ней и на "Мерседесах" подкатывали, и цветами забрасывали, и бриллианты дарили, и деньги предлагали большие - ни в какую: не не-дам и всё тут! Инженер Корнеев даже на коленях ползал, ноги ей целовал, мол, пощади, Зоинька, у меня же семья, дети, инфаркт был год назад... Не уступила чемпионка: раздевайся и в койку! Ну что с этой заразой поделаешь?
И вдруг слушок по городу пошёл, сначала робко так, а потом во весь рост, с подробностями всякими. Мол, сам Николай Валуев в наши края должен пожаловать! Какого хрена ему в наших Ебенях надо было, никто толком не знал, но версии предлагались всякие, одна краше другой. Пока тёща моя, Авдотья Панкратовна, вдруг не заявила: "Да к Зойке он едет, свататься будет!" Во как! С чего она это взяла, каким ветром надуло, а только появилась у людей наших хоть малюсенькая, робкая, да надежда: а вдруг?
И вот, буквально через три дня, из спецвагона на перрон во всей своей красе, действительно вышел наше всё, великий боксёр и тоже чемпион , высокий красавец, депутат и просто хороший человек Николай Валуев! В руках он держал огромный букет сладко пахнущих, в капельках росы, чудесных голландских роз. И не давая интервью и автографов, сразу пошел к Зойкиному дому. Народ притих. Мы стояли возле особняка сумоистки весь день, вечер, наступила ночь... Но никто не расходился: там, за высоким кирпичным забором решалось и будущее Зойки с Николаем, и главное, решалась наша с мужиками судьба. Наконец, под утро калитка открылась и появился уставший, уже заросший густой черной щетиной депутат. "Ну что? Дала? Не дала? Николай, почему вы молчите?" Валуев закурил, посмотрел задумчиво на горизонт, туда, где уже начинал алеть рассвет, потом плевком затушил сигарету, бычок положил в нагрудный карман и широкой поступью зашагал в сторону вокзала...
После той ночи Зойка неделю не выходила из дома, а потом стала появляться в ресторанах, правда, ничего не ела, а только заказывала по ящику водки и пила, пила, пила... Но ни к кому не приставала, даже не смотрела ни в чью сторону. В общем, как говорится, пошла в разнос. Так продолжалось два месяца, пока однажды чемпионка не собрала вещи и не села в поезд "Ебени- Москва". Больше мы её никогда не видели. Только по телевизору и из Интернета узнавали, что она то тут, то там снова выигрывала всякие чемпионаты, получала награды, кубки и на весь мир прославляла нашу страну. Но тайна той ночи так и оставалась для горожан мучительной загадкой...
И вот однажды уборщица Клава вдруг взяла да и открыла все карты. Она в ту ночь осталась ночевать у хозяйки и подслушала весь разговор между Зойкой и Николаем. Как оказалось, тот с порога заявил, что хочет жениться, но для начала не плохо бы завалиться с дороги в Зойкину кровать, проверить, так сказать, сексуальную совместимость. Ведь Николаю тоже никто и никогда не мог отказать. А Зойку это задело, ибо условия всегда она ставила. Вот и нашла коса на камень. Он ей, мол, давай, а та ему: а на, выкуси! Так они и препирались всю ночь, пока Николай не психанул да и и не ушел прочь. А Зойка долго плакала, ведь она его, дурака, любила до умопомрачения... И мы бы её любили, если бы была с нами помягче, поласковее, поуступчивее. А Николай молодец, взял и не-распечатал не-девку! С первого раза! Мужик! Чемпионская закалка. Побольше бы нам таких депутатов в Думу, глядишь, и зажили б мы все иначе - лучше, свободнее, честнее, правильнее...
1.Убила баба мужика
За понюх табака.
Нюхнула, чихнула, да и сгинула.
Вот сука.
2 Я видел, как летели дружно куры,
А в них летели к супу потроха.
Сквозь облака светило солнце хмуро.
Мне на обед достались яйца петуха.
3. По реке плывёт корыто.
Жизнь моя - копейка.
Вечно рожа не побрита
И жена - злодейка.
Прихожу домой под утро,
Свет в окне горит
И в обнимку с шваброю
Ждёт меня, не спит..
4. Из кустов выглядывает ж.па.
Кто то сделал воробью минет.
Заяц мчится на козе галопом.
Жизнь весёлая, а счастья так и нет.
5. У наших девок попки - высший класс.
Коль сел за руль - дави на газ.
И помни - у парашюта запасное есть кольцо,
Но если что, то извини - все ж.пы на одно лицо.
6. Мне сказала как то дама:
Ты в поэзии силён,
Но у тебя замашки хама.
В общем, штопанный гондон.
7. Он баб любил, по жизни был повеса,
Не раз сдавался безоглядно бабам в плен.
Немало в жизни пил и куролесил.
Теперь его могилу украшает в бронзе член.
8. Два комара, я вам не вру,
Проснулись как-то поутру.
От голода натужно взвыв,
Прорвали новенький презерватив.
Напившись крови до@@я,
Так появился вскоре я.
С тех пор всегда, когда я сплю,
Укусы комаров с почтением терплю.
Дед Грицай постирал гимнастерку,
С чердака - автомат ППШ !
Он бормочет: " И стыдно и горько...
Буду бить я врагов не спеша."
Я спросил ветерана Грицая:
"На какую идешь ты войну?!
"Полицаи кругом, полицаи!
Снова в бой за родную страну!!"
И с тех пор партизана Грицая,
Я не видел нигде. Никогда...
Может в брянских лесах..."порицает"
С полицаями он поезда?
Приходит осень на Урал,
Несёт берёзы лист.
– Впервые здесь любовь узнал, –
Выводит гармонист.
Быть может, и приезжий он,
Быть может, коренной,
Но только за душу задел
Баян его шальной.
Андрей Заякин
Лиричен осенью Урал,
С берёзок сыплет лист...
На чём-то что-то заиграл
Какой-то гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
Не в силах разобрать:
Баяна или гармозы
Им тембр изображать?
Баян, гармонь, гармонь, баян –
Ведь разницы тут нет:
Любой из них для россиян –
Народный инструмент!
И вот – звучит аккордеон,
Танцуют люди твист:
Старинный вальс "Осенний сон"
Играет гитарист.
Снайпер бьет без промаха.
Май его мишень!
Отцвела черемуха,
Зацветет сирень!!
Бабки на завалинках-
Шустро красят рот...
...Старый пень, трухлявенький,
Скоро расцветет!!
* * *
Мутит безработья мразь
Каждый год исправно.
А работа бы нашлась,
Без оплаты, правда.
* * *
Валун раздроблен до песка.
Прочь по величию тоска.
* * *
Это не какой-то трёп,
Всё из жизни взяли:
Злыдень – он убил двух, трех,
Миллион – хозяин.
* * *
Всевозможные чины
Радостью отмечены.
Вот и наш ареопаг
Им желает новых благ.
* * *
Наступил один в говно –
Очень мягкое оно.
Не обрезался, понятно.
Правда, стало неприятно.
* * *
Вот пришел куриный грипп,
И по-крупному прилип.
И без оного не рай.
От курей теперь страдай.
* * *
Эх, мать! Моя мать –
Жизнь – чересполосица.
Деньги коль недодавать –
Капитальчик копится.
* * *
Купишь нынче без преград
«Мерседес» и «Опель».
Прапорщик систему «Град»
Продал, деньги пропил.
* * *
Вовсе роскошь не грозит.
Вот такой я паразит.
* * *
Вроде всё как надо сделал,
Слава Богу, не дебил:
Чад пустил на свет наш белый,
И деревья посадил.
Книжек написал штук десять,
От «воды» отжать – штук шесть…
Чтоб ещё накуролесить,
Времечко покуда есть.
Он, конечно, придёт… Этот хмурый ноябрь.
И продует насквозь, до костей, до икоты.
И дождями польёт, не жалея, но я бы
Так хотела, чтоб словом весёлым легко ты
Разогнал эти тучи и прикосновеньем
Превратил непогоду, промозглость и ветер
В то прекрасное (остановись же!) мгновенье…
И, возможно, и сам бы его не заметил…
Джон Митчал – турист со стажем,
Вездесущий, прямо скажем.
Наследил он там, где даже
Не бывал и Хейердал.
Всю Америку объехал
На «форде» за делать не х...й.
И не стал ему помехой
Милой жёнушки скандал.
А в ЮАРе на сафари
Каждой твари не по паре
Со своим дружбаном Гарри
Настрелял не хило он:
От клювастого бекаса
До папуа-папуаса.
Мало кто в саванне спасся
В тот охотничий сезон.
По Австралии на джипе
Рассекал, как местный житель.
Заработал, правда, триппер,
Хоть ни в чём не виноват.
Там шакалы, да гиены,
Грязные аборигены
(Никакой, блин, гигиены!),
Вот тебе и результат!
Как-то ночью в Антарктиде,
На краю тороса сидя,
Он, в слегка поддатом виде,
Вдруг по дому заскучал.
И согнав пингвинов в кучу,
Стоя сам на снежной круче,
Три часа потом их мучал,
Гимну США уча.
А по этим всем Европам
Проскакал почти галопом.
Где пешком, где автостопом
Побывал везде и вся:
Покурил марихуану,
Пива выдул чуть не ванну
И при этом, как ни странно,
Даже не описался.
Но в конце маршрута, значит,
Этот тёртый, вишь, калачик,
Понадеясь на удачу,
Зарулил вдруг на Урал,
Насмотревшись на обложки,
Где медведи и матрёшки,
Полуголые бабёшки,
Баня, водка и икра.
Не попёрло, жаль, Митчалу
Прямо с самого начала:
На ухабах укачало,
И пробило колесо.
А потом в шиномонтажке
Уронили «форд» - бедняжку,
Ибо от трёх литров бражки
Мастер был чуток косой.
Стало Джону не до смеха,
Как в таких пампасах ехать?
А ещё тыщонки две хоть
Надо будет намотать.
И в гостинице убогой
Перед дальнею дорогой
Отдохнуть решил немного –
Пожеваться и поспать.
Взял в кафешке две котлеты
Нежно-синенького цвета,
Не найдя ещё ответа -
В чём подвох на этот раз.
Только ночью голубою,
Как положено ковбою,
До утра скакал как в бой он,
Оседлавши унитаз.
Утром, потерявши в весе,
Весь зелёный, словно плесень,
И почти уже без спеси,
На парковку Джон добрёл.
А «форда» в помине нету
(Вот она – страна Советов!) -
Рассекает с ветром где-то
На «форде» «степной орёл».
Стало Митчалу тут плохо,
Начал ахать он и охать,
И, наверное, бы сдох он –
Добры люди помогли.
Подкатили санитары,
Засадив уколов пару,
От сердечного удара
Митчала уберегли.
Но по пьянке или в спешке,
Не спецом и не в насмешку,
Опрокинули тележку –
И открытый перелом.
Да ещё до кучи сразу
Занесли шприцом заразу -
Гепатит или проказу…
Впрочем, что там о былом!
***
Джон прошёл огонь и воду,
Жил в дороге не по году,
И до этого походу
Города нахрапом брал.
Хоть турист он был изрядный,
Проболел три года кряду,
Получив урок наглядный
What is it - седой Урал!