Есть у меня старый приятель, Гурам. По образованию физик, однако захватила его всемерно любовь к фауне, причём к не самым, на мой взгляд симпатичным представителям братьев наших меньших. Короче - возился Гурам со змеями, ящерицами, всевозможными членистоногими, лягушками и т.д., и настолько преуспел в занятии этом, что приобрёл весомый авторитет в зоокругах Тбилиси. Поступил Цыпа на службу в зоопарк и вскорости стал командовать аквариумом-серпентарием. При новом шефе, хилый до того отдел, заиграл красками, - масса всяческой экзотической живности объявилась, как то: тараканы размером с ладонь, лягушата и жабы невероятных оттенков, плюющиеся кобры и прочие милые зверушки. Цыпа мотался по зоопаркам тогдашнего СССР, выменивал каких-то редких рыб на устрашающего вида ящеров... вообщем, при деле был человек.
Как-то в преддверии новогодних событий я с друзьями несколько преждевременно начали разминку - накатила декабрьская истома, думаю нет нужды детально описывать сие состояние... припозднившись выбрался я из уютного заведения возле памятника Руставели на предмет остановить такси. Гляжу - Гурам, уставший, встрёпанный, с объемистым портфелем. Тут как раз тачка тормознула:
- Ты домой? - кричу, - садись подвезу.
В салоне "Волги" почеломкались:
- Откуда такой расхлыстанный?
- Токомо из Баку прилетел, за животным ездил.
- А где зверь?
- Да вот... - Цыпа скинул с портфеля защёлку и извлёк метрового варана с ярко-красной пастью, голубым гребнем вдоль хребта, щипящего и сердитого...
Таксист был небольшого роста, лысый, толстенький, похож на Карлсона. Бросив на презжей части автомобиль с работающим двигателем, он бежал вдоль проспекта и орал:
- Уберите Этих Сумашедших, Люди, На Помощь!!!
Из отделения нас отпустили к утру. Времена были либеральные, дело не завели; правда пришлось делать "нужные" звонки и долго объяснять срочно собравшемуся милицейскому начальству ( из-за экстраординарности события в райотдел сбежались все высшие чины) причину недоразумения. Варан в процессе разбирательства дважды извлекался из портфеля и оба раза доблестные менты ломились из дверей. Потерпевший категорически отказался находится в одной комнате с нами и давал показания из-за порога...
Хорошее было время и весёлое. Да, по щетчику я заплатил и накинул четвертной сверху, за причинённое неудобство. Таксист денег у меня из рук не принял, пришлось передавать через посредника сержанта...
Сегодня я решусь, дороги отвергая,
Забросив груз своих грехов на антресоль,
Устроить для себя почти подобье рая,
Улечься на диван, обломовскую роль
Примерить словно плащ старинный и нарядный,
Не слушать новостей, и погрузившись в быт,
Порадовать себя спокойствием всеядным,
И наплевать на то, что бедный бомж не сыт.
Не стану вспоминать, что каждую минуту
Уходят в мир иной такие же, как я...
А право, хорошо, и даже в чем-то круто
Отчет свой отложить, дыханье затая.
Проходит выходной в приятнейшей истоме,
Потом рабочий день в обычной суете,
Ей-богу, хорошо лежат в металлоломе
Об ангелах мечты и происки чертей.
Ей-богу, хорошо, забыв про власть и бога,
Проветрить, наконец, проплесневший чердак.
Блести же свежим льдом, немытая дорога,
Возьму, да не пойду, пусть острие атак
Сверкает без меня, я бедный обыватель,
И выбор вечный мой: семья и мирный труд.
Что? Выломали дверь? Канальи! Как некстати!
За что меня в тюрьму? Хватают и ведут.
... Всем, мать вашу, на пол, хлебала вниз, хапуги за голову, это, б...., ограбление века!!! Всю водку, портвейн и пиво в мешок, мухой!!!
На пороге сельмага стояло нечто босое, одетое в зимний тулуп, перепоясанный бельевой верёвкой, с топором в одной руке и с пустым мешком из под картошки в другой. На голову была нантянута одна половина чёрных дамских калготок
Вторая половина скрывала под собой что-то, что находилось на плече грабителя и имело нервно подрагивающий пушистый хвост.
Бабы выкатили очумевшие глаза и приоткрыли рты. Бабушка Пелагея крестилась, в попытке отвести судный день до момента пока она подоит свою козу Дусю. И только продавщица Маришка, подбоченив свою десятипудовую плоть и, гордо выпятив на встречу опасности свои лёгкие десятого размера, хохотнула, смачно сплюнула тётке Матрёне в лукошко с продуктами и, прищурила глаза.
- Ты чё, Михалыч, ох..., окончательно и без права на реабелитацию?!
А я думаю, это ж какой засранец у меня калготки сп....., да ещё и верёвку срезал? Вот басота грёбанная! Нет, бабы, вы видели блудило допившееся ,а?!!!
- Это, б...., ограбление!!! Всех порубаю, как есть!, - уже как-то нерешительно просипел грабитель.
Маришка ещё раз сплюнула в Матрёнино лукошко и оскалилась.
- Это кого ты, стручок прокисший, б....ю обозвал? Ты ко мне в хату по ночам лазил?! Ты на мне кочарыжкой своей размахивал?!
Десять лет тому уже, единственный раз попробывал в дом ко мне ночью залезть, и-то в курятник провалился. А хвалился-то, мол, да я, да я тебя три дня из хаты не выпущу! Бабы, помните, это ж я егот три дня не выпускала со двора, пока этот половой террорист курятник востанавливал, а заодно и крышу на доме залатал на осень. Ой, Господи, да и то хорошо.
Маришка достала из под прилавка початую бутылку портвейна, стакан и блюдце. Наполнив до краёв стакан и, плеснув грамм двадцать в блюдце, она не зло усмехнулась и поманила разбойников пальцев.
- Хорош хернёй маяться, себя не жалко, Кагора пожалей, задохнётся горемыка. Давайте поправляйтесь и шкандыбайте восвояси, пока участковый лечится не приехал на своём драндулете.
Михалыч опустил на пол топор, стянул с себя и с Кагора калготки, подошёл к прилавку и молча, обхватив двумя руками полный стакан, нет не выпил, а практически закинул его содержимое себе в глотку. Примерно минуту он, покачиваясь вперёд-назад, стоял с закрытыми глазами. Коту Кагору хватило этого времени чтобы вылакать свою порцию барматухи из блюдца и, мурлыкая, впасть в нирвану. Ещё через минуту они трусили в сторону дома с недопитой бутылкой, презентованную им Маришей от душевной доброты...
(продолжение)
Вдумчивый дождь, как бродячий философ,
Дождик-танцор, пролетающий косо,
Легкий, как шепот девчонки влюбленной,
Тяжкий, как вздохи больных обреченных,
Дождь благонравный и дождь-хулиган...
Дождик сегодняшний, кажется, пьян,
Скачет неловкой походкой по лужам,
Брызнет – и стихнет, как будто не нужен.
Дождик, давай, припусти порезвее,
Пьян ты, а я под тобой протрезвею,
Зонтик забыла, потек макияж,
Но не беда, что ударила блажь
Мне в непогоду бродить по аллеям,
Вы засмеетесь? Ну что же, смелее…
Осень. Скучно. Воет ветер.
За окошком дождик льет.
Я одна на целом свете.
В чем спасение мое?
Телевизор пахнет мылом,
В новостях одна фигня,
Как спасти остатки пыла?
Настроение поднять?
На асфальте листьев палых
Начинается игра…
Отлюбила, отмечтала,
На колготках вновь дыра.
За обновкой в магазины?
Нет для шопинга деньжат,
Отпускные – не резина…
Лишь гроши на хлеб лежат
В глубине свиньи-копилки.
Стынет ужин на столе,
Огурец завис на вилке,
Мир погряз в извечном зле.
На желтеющей березе
Стая мокнущих пичуг,
Крик души внутри заерзал:
- На работу не хочу!
Мы здесь с тобой гуляли летом,
Любви неловкие приметы
Ловили в трепете листвы,
Но что-то до сих пор на 'Вы'.
Боюсь, что возраст в том виновен,
Быть перестали страсти новью,
А в свой налаженный уют,
Войти не каждому дают.
На страх эстето-моралистам
В промерзшем парке серебристо
Пакеты рваные блестят,
Пивных бутылок мутный ряд
Бомжей с мешками ожидает,
Проносится собачья стая:
Бродяги злы и шелудивы.
Портрет заморской кинодивы
На стенде грязном... где ты, снег,
Чтоб скрыть останки летних нег?
Заместо снега темь и холод,
И, сердцем надвое расколот,
Сижу (компьютер как камин),
Один, томим - лишь в булке тмин
Дает припомнить летний зной...
Вино, виновный, пью с виной.
И колбасы кружок свиной
Закуской служит немудрящей,
А я сегодня - настоящий?
Сегодня праздник у девчат,
В лесу сегодня танцы,
Вот девки с мётлами стоят,
Да с клюквенным румянцем.
Играет старый граммофон,
Гнилушки на гирляндах,
Поляна полнится зверьём,
Полно болотных гадов...
Все трезвы, в новеньком тряпье,
Начищенные зубы,
Нет луж и грязи на тропе,
Не биты молью шубы.
Сегодня Леший получил
От главного награду
Медаль "Пугателю Руси",
Пол-литра и петарду,
А также ордер на нору
В далёком Чернолесье.
Он пару тысяч лет в строю,
Такое бы отметить...
Кого не спросит:"Я не пью!"
Бывает же, поверьте!
Хоть отправляйся алкашам,
Да к сельским выпивохам...
Он смог бы выпить бы и сам,
Но одному пить плохо.
В окошко леснику стучит,
Что слышит, просто чудо:
-Зайди. Есть горло промочить?
А нет, вали отсюда!
Пусть Человек звучит и гордо,
Но мир зверей нам близок очень
И часто проступает морда,
Создатель был не слишком точен.
Мордашек милых миллионы,
Улыбку вызовут, не боле,
У морд- свои на всё законы...
Гуляют хищники на воле,
Животные свои инстинкты,
Годами пестуя, скрывают
И выпивают крови пинты
У тех, кто знать о них не знает.
И вот, когда такая морда
Вдруг встанет пред тобой однажды,
Не жди финального аккорда,
Сожрёт, не будет думать дважды!
Но и бояться смысла мало,
Он хищник- нюх как у собаки,
Спокойно опускай забрало
И жди стремительной атаки.
Копьём пера на самокрутки,
Пусть изрыгает желчь и ярость,
Ведь Слово-это вам не шутки,
Оно не каждому досталось.
Осеннее солнце низкое в спину бьет,
В висках стучит в барабан головная боль ,
Все тело ломит, и мой организм бредет
Тропой знакомой работать за хлеб и соль
А впереди меня бодро шагает тень
Стройна как лань(почему то без живота?)
И с виду кажется- ей не знакома лень,
И всякая прочая хмурость и маета
Быть может это оптических правил ряд
Рефракций всяких и прочая ерунда
Но тень моя это просто заправский хват!
Ну просто я, только в молодые года
Вдруг мысль другая меня обожгла как ток
Когда поразмыслил я трезво и не спеша
Моим стенаньям в ответ подводя итог:
Ведь это… шагает просто… моя душа!