Вова училке букет подарил -
Час он букет выбирал,
Но так как пятёрку он не получил,
Букет свой обратно забрал!
===
Первоклашка кроет матом, ей учитель говорит:
"Я семью твою за это завтра в восемь навещу!"
"Приходите, приходите!", - злобно Инночка шипит,
"Я на Вас, когда придёте, Гектора с цепи спущу!"
===
В школе, то есть в Храме Добродетели,
Слышно было драку, шум и крик,
Так вот День Учителя отметили
Дружные физрук и трудовик!
… И вот пришла пора – приказ подписан!
Душой боец ожил – как в речке рябь.
Откланявшись друзьям, в углу пописав,
Оставил полк, а месяц был – ноябрь.
Езжай домой! Есть деньги, проездные.
Всё на дорогу выдала финчасть…
Но он – пиит! Пииты ж не такие!
Любви им надо, чтоб кипела страсть!
Гражданская одежда у любимой,
Не зря ж её из отпуска привёз…
Хотел бы даже – и проехать мимо,
Но в Забайкалье под декабрь – мороз.
Остался донжуан, махнув рукою.
И загулял в общаге – как павлин!
Растратил всю копейку на запои,
Ведь был уже свободный гражданин...
… Прислала мамка деньги в феврале.
«Вернись домой, сыночек мой родимый!
Ведь много тёплых мест есть на Земле,
Зачем тебе морозы те и зимы?!»
Сынок, всплакнув, подумал: «Да и то!
За что я здесь, в Бурятии, страдаю?»
Надев шапчонку, трусики, пальто,
Прощально помахал любви и краю.
И нёс «орла» на Запад самолёт,
Внизу виднелись – и Байкал, и сопки…
Хоть был умом Володька идиот,
Но в глубине души – гусар не робкий.
Иркутск, Новосибирск, Москва и… дом.
И вновь застолья, праздники, гулянья…
А больше всех смеялся военком:
«Вернулся, наконец, кобель-каналья!»
… А дома-то – и вправду – хорошо!
Друзья, подруги, клубы, рестораны…
Был каждый день служивому – как шок,
Средь торжества, разврата и нирваны!
Чтобы учиться – осень надо ждать,
А только март проклюнулся сонливо…
Забилась птицей ласковая мать:
«Кончай, Володь, распутство… Некрасиво!»
Сын багровел – как дуля, раж иссяк,
Неловко стало зрелому детине,
Сидеть на шее предков – словно рак,
Тем паче, что рубли не из резины…
И чтоб трудиться где-то кое-как –
Устроился пиит в кинотеатре.
Ведь видно по всему, что не дурак,
И не родился с черепом квадратным.
… Работа золотая – как в кино:
По три сеанса в день, а то – четыре.
И вновь в ходу – и карты, и вино,
И фильмы все, которые есть в мире.
А после аппаратной – в ресторан,
Что к полночи девчата закрывали.
И ел, и пил с халтуры – словно пан,
Не ведая ни горя, ни печали…
Кропал, чудак, стишата во хмелю,
Но токмо для девчонок чернобровых.
И хоть он не был кумом королю,
Но властвовал над ними сладким словом.
И рвался он к учёбе – как олень,
Ведь понимал, что рай угаснет скоро.
На всё пора! И грёз цветных плетень
Казался Вове сереньким забором…
Борис, звоню тебе от тёти Риты –
Давид испёк божественный пирог!
На тесте – яблоки, и чем-то там полито…
На шо я не страдаю аппетитом,
И то четвёртый пробую кусок!
Рецепт взяла… Делиться не хотели -
Семейная реликвия, то-сё…
Но я сказала, шо на той неделе
Могу зайти (случайно!) к тете Бэле
И рассказать, где ложечки её…
Итак, Борис, пиши рецепт, диктую…
Ты ж, как Давид, имеешь две руки!
Сейчас тебе подробно растолкую:
Ты должен плюшку вылепить такую,
Шоб Рита съела с зависти очки!
Возьми посуду (миску, а не тазик,
В котором ты не мыл неделю ног!)
Отмерь муки (стакана два, на глазик)
И хорошо просей сквозь сито разик
(Не вздумай через старый свой носок!)
Так… Пять яиц (ты ж два уронишь сразу,
А три положишь в миску, бармалей…)
Борис, не хнычь и делай по указу!
И шоб я не слыхала эту фразу,
Шо кексы магазинные вкусней!
Теперь песок… Да сахарный, страдалец!
Ещё цемент для крепости положь!..
Кусочек масла… Шо? Ну, где-то с палец…
Борис, ты ж одессит, а не китаец!
Чего ты там про палец не поймёшь?!
Поклал?.. Теперь возьми щепотку соды
И уксусом столовым погаси…
Нет, вы видали этого удода?!!
Да шо ж за криворукая порода!
Поджёг он соду, Господи спаси!..
Потри на тёрке яблочки, убогий…
Нет, с яблоней совместно поклади!
Помой, конечно (это же не ноги!)…
А шо за шум?.. Сайгак ты криворогий!
Свалил микроволновку по пути!
Ну, всё… Посыпешь яблочками тесто…
(Шо ты сказал? «И можно покурить?!!»)
Ах, Петросян! Нашёл для шуток место!
Борис, твой тухлый юмор, если честно,
Не стоит даже вслух произносить!
Я ж тётю Риту два часа пытала,
Шоб тайною заливки обладать!..
Возьмёшь сметану, сливок полбокала…
Как нету?! Я ж в субботу покупала!..
Плешивый кот! Уже успел сожрать!!!
Беги, навозный жук, рысцой до рынка -
Шоб сливки со сметаною принёс!..
Найти не можешь левого ботинка?!
И шо, одноботиночная свинка?!!
Беги в одном, никчёмный вредонос!
* * *
Ну, шо, злодей, испёк свою шарлотку?
Ты посмотри… Почти приличный вид…
Сгорела лишь с боков и посерёдке…
А почему у яблок вкус селёдки?
И скорлупа яичная скрипит?!
Ах, уронил селёдку не нарочно?
Ах, яйца лОжил прям со скорлупой?!!
Ах, значит, кости выплюнуть несложно?!!
Ты шо ж наделал, крендель невозможный?!!!
Изгадил все продукты, Боже ж мой!!!
* * *
Алё, алё! Ой, здрасьте, тетя Бэла!
Звоню узнать, здоровы или шо?
Ну, слава Богу… Тут такое дело -
На днях я пирожок у Риты ела -
Так…не сказать, шоб сильно хорошо…
Давид готовил… Шо возьмёшь с мужчины?
Рецепт взяла – ну, шоб не обижать…
Низ подгорел, а тесто, как из глины,
Борис не смог сжевать и половины –
Зачем таким десертом угощать?!
А вам мы по секрету рассказали -
Чур, тетя Бэла, нас не выдавать!..
А помните, вы ложечки искали?
Из серебра, с цветочком из эмали?
Так их у Риты нет, не буду врать…
Денег нет, «сижу на группе»,
Осень нынче на весах.
Мокрым, пухлым, синим трупом
Лезут в душу небеса.
Дождь сорвался, дождь – собака,
По округе побежал.
А за ним, краснее рака,
Жаждет слопать Землю ржа.
Парк в болезненном румянце
И с тоской желтушных глаз
Обнимает в грязном танце:
Лужи, слякоть… Тьфу на вас!
Тошнотворны ветра «вещи»;
Поскорей бы он унес
Лист последний, что трепещет,
Как плешивый клок волос...
В дверь – звонок... Еще "подарки"? –
Просят крова и стакан...
Нет, друзья, давайте – в парке.
Там така-ая красота!
У Приёмного покоя -
очередь и всё такое.
Контингент накапливает злость.
Скукатища, бытовуха -
недожёванное ухо
и недопроглоченная кость.
А в ком более печали -
новоприбывших встречали.
Самыми последними - увы.
Сонно вглядываясь в дали,
у входной двери стояли
два морпеха с травмой головы.
До того - всё было в норме.
Ворвались фашисты в форме,
с ними искалеченный связник.
Те его кнутом пороли -
явки требуя, пароли.
Но не стал предателем старик.
Улыбнулся он бессильно -
словно Плейшнер, что из фильма
и народ на выручку пришёл.
Тот, который штурмбанфюрер -
сам потом едва не умер.
Унтер, к нам на службу перешёл.
После этого кошмара
вдруг, супружеская пара -
с корабля заехала на бал.
Пару - даже пропустили,
этих возле Загса били.
У невесты с бородой - фингал.
В общем - много было всяких
непонятных и двояких
личностей, прикидов и понтов.
Всем морские пехотинцы
раздавали на гостинцы.
Не щадя ни "копов," ни "ментов".
Городок на юге Казахстана,
От Москвы на страшном расстоянии.
В школе нас учила англичанка,
Чей отец служил послом в Британии
И расстрелян был в 37-м:
– Пишем comrade, кáмрид произносим.
Историчка в каверзном вопросе:
– Почему рабы со Спартаком
Во главе – разбиты и распяты?
Диктатуры пролетариата
Не хватало, как их, древним грекам. Читать дальше >>
Вот выходит баба Рая на крыльцо, ядрёна мать
и горбатая, кривая, начинает причитать -
"У меня болит всё тело, тяжко жить на склоне лет,
нынче чуть не околела...", а соседки ей в ответ -
"Да ты, старая кобыла, на тебе бы, блин, пахать,
трёх мужчин вчера любила и с утра двоих опять!"
Та в ответ, мол, "не невеста, что ещё за самосуд
тут одно живое место, а вас завидки берут!"
В ковёр ночного небосклона, где звёзд сиянье и Луна
Нелепо плющится, с балкона швырнул окурок. Пелена
Межгалактической пылюки в глаза полезла мне в ответ.
С хрустальным звоном рюмку в руки хотелось взять, которой нет.
Патриотичней из стакана, впиваясь в грани мощью всей,
За жизнь была, чтоб многогранна, за воплощение идей.
Во благо тех кому нужнее, кому живётся не в Раю.
Пусть хомута не знает шея, не пригревает грудь змею.
Не знает зад пусть приключений, с колен поднимется народ.
Жизнь веселей без огорчений, а может быть наоборот.
Пускай поправится кто болен, свободу пленный обретёт,
Шахтёры выползут из штолен и поумнеет идиот.
Вокруг пусть женщин будет море с достойным нашим мыслям телом,
Пусть то стоит, что на заборе детишки часто пишут мелом.
В ковёр ночного небосклона, где звёзд сиянье и Луна,
Стакан не выплесну я полный. Одним глотком за всё, до дна!