бедная девочка с номером ноль
что же мне делать с такою тобой
всюду по улицам ты посмотри
девочки бегают с номером три
в парки под вечер выходят гулять
пухлые девочки с номером пять
и появляется поздно совсем
некая девочка с номером семь
ноль он есть ноль хоть ты множь хоть дели
ноль он не то что там пять или три
и уж конечно не семь это факт
ноль – ноумен феномен артефакт…
бедная девочка дома грустит
лижет сметану капустой хрустит
что-то там тонкими ручками мнет
очень мне жалко конечно ее
бедная девочка – время летит
все еще будет в твоем переди
вырастут дети пойдут в институт
внуков родят те опять подрастут
жизнь бесконечна хоть множь хоть дели
и наплевать что евклид не велит
люди я несу вам чушь
подходи пока задаром
я над городом лечу
золотым воздушным шаром
семенную ерунду
из лукошка наземь сею
лопухи везде взойдут
разрастутся ротозеи
открывайте ваши рты
подставляйте чашки плошки
очень много ерунды
у меня с собой в лукошке
напеките пирожков
можно сладких для детишек
а не хватит то еще
кто-то скоро понапишет
В понедельник Карабас при***рил новую куклу.
- Е***ь мой полированный череп! – висящий на гвозде Буратино стукнул Пьеро по плечу. – Ты видал, чо бородатый припер?!
- Пошел он в ****у! – Пьеро, болтающийся рядом, даже не поднял головы. – П***рас Барабас!
Буратино задумчиво сунул в жопу орех (у него в дупле завелась белочка):
- Не, классная телка! Я бы ей отдался!
Его унылый друг наконец глянул в сторону комнаты Карабаса и замер в восхищении.
Кукла невиданной красоты лежала на кровати, широко открыв рот. Прекрасные голубые глаза смотрели в потолок. Ее наготу прикрывала только коротенькая юбочка в оборках.
Пьеро воздел к потолку рукава своей смирительной рубашки и простонал:
- Она прекрасна!
- Да уж, девочка клевая, - Буратино отломил с плеча опенок и сунул в задницу его тоже. – А большущая какая!
В это время на пороге показались Карабас с Дуремаром.
- Наконец кое-что получше кувшина! – довольно рычал Барабас. – Я буду бросать туда палки!
- А мне можно? – скулил приятель.
- Глистов своих еби!
- Это пиявки!
- Мне-то не ври.
Два друга зашли в комнату и заперлись.
***
С этого дня жизнь в театре изменилась. Карабас частенько уединялся с новенькой у себя и громко скрипел кроватью.
- Что он там делает? Почему он пыхтит и стонет? – шептались куклы. – Здесь какая-то страшная тайна!
Высохший от ревности Пьеро часами смотрел на закрытую дверь и страдал.
- Ты что, влюбился? – не выдержал наконец Буратино. – Стоит ли убиваться из-за резиновой девчонки?
- Ах, Буратино, ты ничего не понимаешь! – Пьеро заплакал. – Если она не будет моею, я умру!
- Больше всего на свете я люблю страшные приключения. Сегодня ночью я украду куклу у Карабаса!
***
Наступил вечер. Карабас пил кьянти из большого кувшина и занюхивал бородой.
- Просрали страну! Кругом одни Дуремары и Буратины, - слышали куклы пьяное бормотание.
Наконец, повозившись немного, он затих.
Буратино, выждав еще с полчаса, прокрался в покои Барабаса. В комнате было темно, как в жопе у президента Соединенных Штатов Америки. Человечек подтащил куклу к горящему очагу и осмотрел. Под юбкой у нее оказалось странное отверстие, похожее на нору крысы Шушары.
- Это еще что такое? – удивился Буратино. - Я ужасно хочу посмотреть!
И он жадно приник к таинственной дырке.
- Пш-ш-ш… – сказала кукла, проткнутая острым носом.
- Тихо ты! – прошептал Буратино. – Ох уж эти девчонки, вечно шипят.
И тут Карабас проснулся.
- Га-га-га, гу-гу-гу! Так это ты испортил мою прекрасную куклу? - заревел он и, схватив Буратино, бросил его в очаг. - Ты забыл, что здесь я дергаю за нитки!
- Дерни себя за ***! – человечек выскочил из огня и ринулся в глубь театра, подсвечивая себе горящей задницей.
- Стой, именем тарабарского короля! – погнался за ним Карабас.
Буратино несся во весь дух, слыша за собой тяжелые шаги. Сыплющиеся с него искры падали прямо на солому, покрывающие пол. Огонь занялся мгновенно и в считанные секунды охватил весь театр. Труппа еле успела выскочить во двор. Куклы отбежали подальше и зачарованно смотрели, как гибнет их пристанище.
- Золотой ключик! Под ковриком! – заорал вдруг Карабас и ринулся в пекло.
Только он скрылся в дыму, как купол рухнул вниз. Спустя некоторое время раздался хлопок. Жадный и злой Барабас лопнул.
- Прости Пьеро! Я не смог достать тебе куклу! – виновато сказал Буратино.
- Да ладно, - Пьеро положил руку на плечо друга. - Так тоже н****во получилось.
Автобус. Еду до конца.
Сижу. Читаю Гришковца.
Вдали пастух. Пасет овец.
Неплохо пишет Гришковец.
Там у него один герой
Стоит за барышню горой,
Стоит за барышню горой,
За что имеет геморрой.
Другой настолько занемог –
Сменить рубашку он не мог.
А третий все таскал закуски
Куда-то вдаль, на остров Русский.
Четвертый пса похоронил,
На что положено чернил
В письме с утра и до утра
Ведра, примерно, полтора.
А сам ЕГ* , как кулебяку,
Не хоронил, а съел собаку!
Ну что ж, никто не запретит
Иметь хороший аппетит.
Объяснено одновременно,
Как говорить «одновременно».
Но уточнил он своевременно,
Что можно также - «одновременно».
Еще пришлись мне по душе
Его записки из ЖЖ -
И я бы мог, но не с руки
Мои печатать дневники,
Поскольку там такой звездец,
Что не спасет и Гришковец!
Ну вот, доехал до конца.
Теперь схожу. И в ус не дую.
А в отношенье Гришковца -
Читайте всё. Рекомендую!
Когда на сердце тошно до икотки
и хочется рыдать под одеялом,
и дернуть залпом пару рюмок водки,
и плюнуть прямо в зеркало устало...
Парик одену рыжий и лохматый,
приклею нос похожий на картошку,
ну здравствуй клоун,дурик конопатый,
мне улыбнись,хотя бы понарошку...
Хватит с меня на кухне торчать без конца!
На календарике ставлю я жирную галочку...
Страшно ж смотреть, на мне просто нету лица!
Знаешь, любимый, поеду-ка я.... на рыбалочку...
Правда! А что? Я спиннинг куплю дорогой,
девок с собой позову..., вон..., Наташку и Ленку...
Челюсть свою покрепче прихлопни рукой,
да обопрись, мой хороший, надежно об стенку.
Что, ты не ждал? А я вот такая.... Да-да!
Знаю, в рыбацком прикиде смотрюсь просто супер!
Я не рабыня! Я, мой бесценный, звезда!
А звезды не станут топиться в гороховом супе!
Когда б вы знали, из какого сора,
Растут стихи, не ведая стыда. (с)
То бы в момент без лишних разговоров,
На мусор тот накинулись тогда.
Ахматовой словесные отбросы,
И то, что Пастернак почел за хлам.
Сгодились бы без споров и вопросов,
Различным поэтическим бомжам.
И вмиг расцвел бы бизнес графоманов,
Руды словесной сотни тонн презрев,
Соринки даже Бедного Демьяна,
Смели бы, в партбилет не посмотрев.
Счетовод Семён Кузякин видно "тронулся" умом,
под подушку калькулятор начал прятать перед сном,
просыпаться среди ночи, брать заветную тетрадь
и нахмурив лоб и брови, "арифметику" считать -
Что случится если "тупо" возвести ЭМЦЭ в "квадрат",
как построить "пирамиду" без существенных затрат,
от "забора" до "обеда" почему не "дальний" свет,
сколько раз себе ширинку расстегнул за сорок лет,
ну и всякое такое, так что "крУгом" голова,
а не верите спросите, мне соврать не даст молва.
И тогда в его расчёты, вдруг вмешалась Маргарита -
У тебя Семён похоже, голова не тем забита,
Читать дальше >>
Был коммерсант известен всей округе
И деньги зарабатывал шутя,
Но вот беда – никак его супруге
Не получалось выносить дитя.
Известно, что во имя созиданья
Все методы и средства хороши…
Открыв кафе, он в качестве названия
Использовал, по сути, крик души.
"Разбег, толчок... И - стыдно подыматься:
Во рту опилки, слёзы из-под век,-
На рубеже проклятом два двенадцать
Мне планка преградила путь наверх..."
(В.С. Высоцкий)
"Для того, кто пребывает в танке,
Объясню без лишних тра-ля-ля:
Если хочешь перепрыгнуть планку,
Не скачи на розовых соплях..."
(Geom)
Разбег, толчок… И на лету прозренье:
"Мне планку эту не преодолеть!"
Коварное земное притяженье
Свело на "нет" желание взлететь.
Лежу, скулю. И дикий стыд за ногу.
Прыжку печально подвожу итог -
Сегодня я, переходя дорогу,
Бордюр, увы, преодолеть не смог…