Красивых женщин - и не сосчитать!
И чем становимся мы старше,
Ну, так и хочется их всякий раз менять,
Одна другой, куда ни взглянешь - краше!
Но есть ещё другая связи нить.
Всесильная, прочна, хоть и незрима.
И если суждено нам полюбить,
Любимая - она незаменима!
– Вань, ты меня любишь?!
– Угу.
– Чего угукаешь?
– Люблю... я... тебя, вот и угукаю. Если бы не любил, тогда бы и... не угукал. А ты меня любишь?
– А я тебя не люблю.
– Почему?
– А потому, что ты врешь, что любишь меня! Если б по правде любил, и я бы любила.
– Ну, коль так, и я не люблю. Я бы и любил, если бы ты варила не как свиньям в свинарник, а как для людей! Вон, Кондратьев жрет дома как в ресторане! А я...
– Если бы ты стирал как Кондратьев и взял на себя уборку, то бы и жрал как Кондратьев! А так...
– Если бы Кондратьев удовлетворял свою Тамарку как я тебя, тогда бы стирала и пылесосила она.
– Вань, а с чего ты взял(?), что Кондратьев того – неудовлетворительный.
– А у этой кондратьевской кобылы постоянно на роже написано, что хочет мужика.
– Ишь какой грамотей. С рожи он считывает. И что в таком разе на моей роже написано?
– Что ты набитая дура.
– Сам дурак! А... А чего Кондратьевым не шиковать(?), если он бешеные деньжищи зашибает!
– Уже не зашибает. Второй месяц сидит без работы и дузит водку с пивасиком с горя.
– Сам уволился?
– Выперли с треском.
– За что?
– За что могут уволить Кондратьева? Все за то же. За то, что не захотел иль не смог начальницу оттоптать!
– Не верю!
– Во что? В то, что не смог?
– В то, что за этакое увольняют.
– Еще как увольняют! Сплошь и рядом! Даже в правительстве.
– Поди, мымра мымрою эта кондратьевская начальница?
– А не скажи-и-и... Ты б ее видела... Там ого-го какая финтифлюха! У мертвого в морге на такую поднимется!
– А у Кондратьева не поднялся? Он что, хуже мертвого?
– Выходит, что хуже, коль сидит без работы и буха-ает как слон...
– А ну, колись, козья морда! С кем спишь там – на своей гребаной работе?!!
– На работе я работаю! А сплю дома, между прочим, с тобой!
– А почему тогда, когда у вас было сокращение, тебя оставили?!!
– Потому что я сварщик аж пятого разряда!
– Убери с моей ноги свою ходулю!! И отдавай мне мое одеяло!!
– Да забирай! Тоже мне принцесса на горошине!
– Ах так! Тебе все равно, как я к тебе отношусь?!!.. Давай, колись, почему тебя с работы не сократили?!! С какой-такой-разэтакой начальницей спишь(?!!), кобель сивый!
– Сивым бывает мерин, а не кобель.
– А мне все равно! Перекла-а-адывайся-я-ка от меня-я живо в за-а-алу-у!!!
– Ну, и ладно.
– Стой! Куда намы-ылился?!!
– В залу. Чего разхныкалась-то?
– Стой! Успеешь еще на свой продавленный диван! Дава-ай, коли-ись, с ке-ем спи-ишь на рабо-оте?!!
– Да тише ты. Соседей разбудишь.
– Пусть все будятся! Пусть все слышат про то, как ты мне изменяешь!! Пусть все знают, какой ты гандо-он!!
– Да с кем мне спать на работе(?), если там одни мужики!
– Ага!.. За дуру меня держишь?!... Да сейчас... педик на педике! Сейчас запросто что с бабою, что с мужиком! Односвойственно!
– Ну, ты и загнула! Это ж оскорбление личности! А за это я прямо сейчас и... ради твоего перевоспитания... напьюсь до зеленых соплей!
– Тебе ж с утра на работу.
– С утра будет суббота. А по субботам у нас выходной.
– Вань, ты меня любишь?
– Как тебе сказать?.. Сейчас вот точно не люблю!
– А кого любишь(?), скотина!! Коли-ись, с ке-ем спи-ишь на рабо-о-оте-е?!!
– Сейчас точно напьюсь!
– А нечего пить-то. Шаро-ом покати-и.
– А возьму в долг у Петровны!
– А она в это время уж спит.
– Разбужу!
– Беспокоить старушку? А... А ты, ча-асом, с Петро-овной не спи-ишь?!!
– Ну... Это уже не смешно! Психопатка! Сейчас точно напьюсь!
– У Петровны ж паленая казахстанская водка! Окочуришься!
– Чем так жить с прибабахнутой, лучше уж окочуриться!
– Ну, и окочуривайся!
– Хе-хе. Ну, и окочурюсь!
– А чего веселишься?
– Да так. Чего-то весело сделалось.
– Ты чего эт, чего?! Чего лезешь ко мне?! Отстань-ка, охальник блудливый! Может ты, сивый кобель, гонорейный иль вовсе – спидоносный! Чего-чего лезе-е-еш-шь?!..
– Фу-у-у... Умаял... И откуда только в тебе столько порнографической силы(?), Ванюша.
– Откуда-откуда... От верблюда.
– А я уж, было, после твоего хамства собиралась забрать детей и к маме с папой свалить.
– Вер, не, ну... Ревновать меня ко всякой встречной-поперечной как Дездемону Отелло...
– Тоже мне Дездемон отыскался... Вань, а давай, ты купишь мне фритюрницу и телевизор на кухню!
– Прямо сейчас?
– Нет. С получки. С каких шишей прямо сейчас?.. Слу-у-уша-ай! А у тебя, похоже, есть где-то заначка... А ну, колись, где заначка?!
– Какая к черту заначка?!
– Так сам же только что спросил: не сейчас ли, мол, купить телевизор с фритюрницей?!
– Нет у меня никаковской заначки! Чего пристала как банный лист к мокрой жопе?
– Вань, а чего это на свадьбе у Петрухиных эта ихняя свидетельница жопастая все около тебя да около тебя танцевала?! У вас с ней чего-нибудь было до петрухинской свадьбы?!
– Ну, танцевала и танцевала. И что с того? А вдруг да и приглянулся ей с первого взгляда?..
– Ты-то приглянулся с первого взгляда?! Гонишь! Чтоб кому-то приглянулся конопатый и дохлый алкаш?!
– Я не алкаш!
– Да.., так-то ты... действительно не алкаш... Но на каждой свадьбе иль поминках, иль других юбилеях ты натуральный алкаш! Только и следи за тобой, забулдыгою, чтобы спьяну не вскочил на какую-нибудь сучку!.. Чего опять удумал?! Чего навалился?! Хочешь меня через секс прямо тут вогнать в гроб?
– От этого не умирают. Женщины, имею ввиду. Мужики – да. Случается изредка. Прям на бабах от остановки мотора кочурятся. А бабы – нет.
– Не скажи. Третьего дня как жена мэра в гараже под его же личным шофером боты откинула. Сегодня похороны.
– А говорят, тромб оторвался.
– Все верно, тромб оторвался. Но только под шофером. Под мэром не отрывался и не отрывался, а под шофером – бац, и оторвался... А ты меня любишь?
– А то? Конечно ж, люблю.
– И я тебя тоже! Безумно!
– Заметно.
– Чего заметно?
– Что безумно.
– А. А это хорошо?
– Лучше лучшего! Иди-к, Верунчик, ко мне.
– Иду, Ваня, иду. Только давай без этих поз физкультурных. У меня от них поясницу сечет. Давай просто – по-крестьянски.
– Давай.
– Ну, и с богом...
– Как, Вера Николаевна, хорошо-то, когда у человека есть вера и надежда с любовью!
– Это у какого таковского человека?! У тебя что ли?!
– А и у меня.
– А ну-у, сла-азь и... коли-и-ись, кто-о тако-овские На-адька с Любо-овью?!!..
На комментарий к опусу "Кто вы, мистер Зорге"
"не стоит, Оскар, б***ь чуйства верующих :)"
Жми сюда
А не оскорбляют ли верующие религиозные чуйства атеистов?
Нет, я не Оскар, я другой ходок по странам,
Мне самому мои стихи, пожалуй, странны.
И часто не сдержать мне песнь мою -
Как чукча, вижу что - о том пою.
Служа Высокому Искюству,
Всегда затронешь чьи-то чуйства.
Творец всегда не осторожен,
Рискуя получить по роже.
Чуток наехал на Кирилла.
Ну, не люблю я эта рыла.
Часы, мульйоны, Mercedes..
Его Преосвященству дар небес?
Здесь только бизнес, и ни капли личного,
Моё ж богатство - по утрам яичница.
И мне ли на его мульйоны пялиться?
Да неохота рисковать своими яйцами.
Как лермонтовский дядя, ведь не даром
Не путаю глазунью с Божьим даром,
Но как пишущий на скрижалях Хохмодрома
Я не могу уйти из жизни в дрёму.
И эти чуток эпатажные стихи
Отнюдь не первородные грехи.
А вдруг другая мне религия мила?
Здесь нечего поделать. Иншалла!
Да, нет на мне ну ни одной татушки
Или там пирсинговой побрякушки
Ни цепи золотой хотя б для вида,
И ни креста и ни звезды Давида.
Никакой на шее побрякухи.
И ни серьги в одном хотя бы ухе.
Ни перстня модного иль из носимых встарь.
Отстал от жизни. Таки да - дикарь. Видать, не из такого сделан теста.
Увы, таким и в Африке не место.
* * *
Время плавно привыкло течь,
Чтобы мог не упасть слабак:
Кто-то хочет пойти в мечеть,
Ну а кто-то идёт в кабак.
* * *
Лежит мужик, тяжёлым веком
Ведёт, хотя уже не резв:
Быть можно пьяным человеком
И думать, что ещё ты трезв.
* * *
Начав уже граммов со ста,
Вповалку лежит мелкота.
Нетрудно свалить громаду,
Её напоив до упаду.
* * *
Если вам ну просто зверски захотелось славы громкой,
Чтоб Париж пердел в восторге и уссался Третий Рим,
Вы пройдитесь по планете в голом виде и с котомкой –
И запомнит вас навеки каждый сраный пилигрим.
* * *
Он весел был, умён и светел,
Как небосклон после дождя:
Старик Державин нас заметил
И улыбнулся, в гроб сходя.
* * *
Невзвидев этот мир и свет
За то, что дали мало льгот,
"Я ухожу! – сказал поэт. –
Я ухожу в запой на год!"
* * *
Спросили как-то у поэта:
" А нафига тебе всё это?!"
Ответил призрачно поэт:
"На сей вопрос ответа нет!"
* * *
Прививать ты должен вкус
И нести культуры свет:
Прежде чем взрезать арбуз,
Вспомни, есть ли туалет.
* * *
В нашем жизненном спаме
Выбор есть для толпы:
Лучше роза с шипами,
Чем без розы шипы.
Жил да был в нашем городке духанщик Ахмет. Он держал на местном базарчике небольшую кафешку под названием «Духан». Всем, желающим пообщаться, рассказывал, что оставил южные горы из-за большой любви. Объектом его чувств оказалась одна наша поселянка по имени Стеша, которая как-то залетела… в смысле, прилетела в южные горы по месткомовской путевке нарзану попить. Ахмет бросил дом, родню, большой виноградник и стадо баранов в сорок голов и приехал в наш городок свататься к Стеше. А та, надо сказать, девка была, хоть и симпатичная, но с гонором. А может, потому и с гонором, что симпатичная. С завышенной самооценкой, как сейчас любят говорить. Привыкла над парнями верховодить, нервы им мотать. В общем, та еще цаца. Понял бы сразу Ахмет, с кем связывается, еще подумал бы, надо ли горы, виноград и баранов бросать ради этой. Но никого из нашего городка, кто ему на Стешку глаза бы открыл, он при принятии решения еще не знал, вот и попал по самое не балуй.
Посватался Ахмет чин-чинарем, со сватами и экипажем на резиновом ходу, тут ему в упрек ничего не поставишь. А девка эта и говорит, мол, мне надо подумать, жди ответа. Ладно. Неделю Ахмет ждет, другую. Уже месяц прошел. А Стешка ни гу-гу. Только усмехается при встрече да глазищами поводит (с этими у нее было – будь здоров!). Ни нет, ни да, ни тпру, ни ну. Мол, думаю еще, силу твоего чувства проверить хочу. Тогда Ахмет смекает, что дело пахнет керосином. То есть, процесс затягивается и пора всерьез обустраиваться. Жить-то на что-то надо! А домой возвращаться с пустыми руками ему гордость джигитская не позволяет.
И пустил Ахмет припасенные к свадьбе авуары на то, чтобы поставить павильон на городском базарчике и завести духан. Там стал печь лаваш и пирожки с курагой, готовить плов, манты и всякие прочие чехохбили. Хорошо готовил, грех жаловаться. И народ к нему потянулся. Пошла коммерция в гору. Через полгода Ахмет уже и на домишко накопил. Снова Стешку пытает, мол, созрела ли уже? А та: «Еще чуток осталось. Дозреваю!» Ладно. Еще через полгода Ахмет на «Волгу» новую надуханил. Приезжает под окна зазнобы в белом авто, дудит в клаксон мелодию «Где же ты, моё Сулико?». Мол, определилась, наконец?
А дело в том, что к Степаниде один доцент из губернского Университета культуры всё клинья подбивал. Параллельно Ахмету. Стешка там заочно на библиотекаря училась, вот ее доцент и заприметил во время сессии. И родители Стешкины нос в ту сторону поворотили. Оченно им загорелось сменить провинциальное ПМЖ на губернско-столичную прописку. И дочь к тому подзуживать стали. Но вот закавыка: доцент перья-то распустил, а предложение все не делает. И Стеша в очередной раз перед Ахметом и развела свое «Ах, это такой ответственный шаг! Ах, я все еще не готова!» Страху ноль, думает Ахмет, я эту крепость осадой возьму. Дело принципа! И выписал из своего аула, с южных гор, двух братьев и сестру двоюродную с детьми. В помощь по развитию бизнеса, понятное дело.
Еще через полгода Стеша привезла из губернской столицы красивую зачетку с пятерками за очередную сессию и не менее красивую справку из женской консультации о трехмесячной беременности. А предложения руки и сердца от своего доцентишки – увы! И собрался тогда у них дома семейный совет, на котором для начала папаша Стешку за волосья оттаскал, а после стали они думу-думать, как горю помочь. Мамаша на картах судьбу дочери раскинула. И выпал Стешке пиковый валет. Ну, точь-в-точь личностью на Ахмета смахивает! На Ахмете и порешили счастье дочери строить. Но самое смешное, что Стеша оттеперя уж все глаза в окошко проглядела, а милый-то нейдет и нейдет за ее крайним ответом! Уж она и в ум не возьмет, что думать. А-ну, как тот успел остыть, пока она кочевряжилась? Да другу кралю себе сыскал? Вот где страх божий!
И наступила Стешка на горло своей девичьей гордости, и пошла сама на разведку. На базарчик городской, значит. Вроде как за полушалком новым мамане к 8 марта, ага. Ну, попутно и в духан заглянула, чего ж не зайти! А вокруг духана уже целая деловая деревня обустроилась. Магазинчик восточной мануфактуры, москательный салон, швейная мастерская да библиотека для детей «Сказки народов мира». Это Ахмет со своими братьями, сестрой да племянниками развернулись. Стеша аж ахнула, так ее эта картина поразила! А тут и Ахмет из пекарни духанской выходит, руки от муки отряхивает и хитро так щурится. Ждет ответа, улыбаясь в гуталиновые усы. В общем, на Пасху сыграли они-таки свадьбу. Добился своего Ахмет, черт нерусский!
Стеша наотрез отказалась родину покидать и от родителей уезжать к Ахмету в горы. Не беда! Молодые взяли землицы на окраине городка, отстроились там, как водится. И Ахметова родня рядком отстроилась, это уж у них так заведено, гуртом жить. Местные то место так и стали звать: «Наш аул». А муж ее, чтоб ностальгия сердце ему окончательно не выела, договорился на соседнем щебеночном карьере и рядом с участком насыпали агромадную гору отсева – мелких отходов щебеночного производства. Ахмет покрыл гору черноземом и дерном, насадил травы и саженцев всяких. А главное, провел на макушку холодильную установку и устроил там настоящий ледник. Вскоре эта гора стала напоминать ему очертаниями любимый Казбек. Ледничок летом подтаивал и с горы к дому потек ручей чистейшей ледниковой воды. Предприимчивый Ахмет стал воду из ручья бутилировать и продавать у себя в духане под маркой «Горный ручей». Нарасхват шла водица!
Пролетело несколько лет. Стеша родила сперва мальчика, а потом еще двух девочек и снова парня. И рулит теперь библиотекой «Сказки народов мира», и вполне счастлива. А Ахмет по вечерам садится во дворе на лавочку и увлажнившимися глазами долго смотрит на рукотворные горные склоны, на которых качают густыми ветвями лиственные и хвойные деревья, жужжат шмели над чабрецом и родиолой розовой, бродят несколько коз да овец, а в гранях ледника на вершине красиво преломляются лучи закатного солнца…
Ресторанная жизнь, её можно наполнить только тем, что есть в «Меню», да и то только, если есть чем заплатить. И тогда с горя хоть в библиотеку иди и бери с полки «Книгу о вкусной и полезной еде» и трескай её заочно…
Котёл без еды, это всего лишь котёл. Но и еда без котла никогда бы не смогла исполнить свою гордую миссию накормить людей, так что надо сделать всё, чтобы они наконец встретились…
Когда люди не жуют, вся их шерсть уходит куда-то на задний план, а потом и совсем пропадает, пока новая миска не восстанавливает утраченный было статус-кво...
Если бы не было многочисленных ресторанов и кафе, где бы тогда молодёжь могла многими часами говорить о том, как в этой короткой жизни успеть хоть что-то ещё сделать, кроме вот этой пустой болтовни?..
У хорошей хозяйки ей на радость гости всё к чёрту пожрут, сколько им, проглотам, на стол ни накрывай…
Интересней Толи парня нету,
А Василий при общеньи труден.
Толиком глаза мои воспеты,
Вася просто тупо мял мне груди.
Голова горит моя сгорая
Ой, трясут они меня как грушу.
Вася поимел меня в сарае,
Толик измурыжил мне всю душу.
И теперь во мне покоя нету,
Мыслями блуждаю я в потемках…
Толик посвящает мне сонеты.
Ну, а Вася сделал мне ребенка.
Из чьего же сделана ребра я?
Кто подскажет? Как мне сделать выбор?
Мне б один вот так же как в сарае…
Чтоб при этом посвящал стихи бы.