Решил разнообразить ту жизнь – завёл любовницу. А яркие впечатления приобретаю в этой жизни. При любом шуме вздрагиваю, при передвижении оглядываюсь. Удовольствия на полчаса, дискомфорт на двадцать три с половиной. Дома. Телефонный звонок.
- Алло!
- Привет, котик!
- Здравствуй, Иван Иваныч!
- Солнышко, я по тебе соскучилась. Сегодня ждала тебя.
- Прикладная наука – это тебе не фигли-мигли. Каждый эксперимент надо тщательно планировать и подготавливать. Спешка здесь не нужна.
- Пупсик, не томи. Когда мы встретимся?
- Завтра с утра плотно занимаюсь расчётами. Планирую к пяти вечера закончить и бегом к тебе в лабораторию.
- Чем тебя угостить?
- Время в обрез. Сразу переходим к опытам.
- У меня вино домашнее подошло.
- Подогрев исключим. Напряжение в сети фиксируется стабильное. Ограничимся пятнадцатиминутной подачей тока на первичную обмотку возбуждения, несколько десятков качков и хлопок.
- Опять всего на полчаса забежишь.
- Да, работать будем по сокращённой программе. Для получения нужного эффекта и снятия необходимых показаний - этого достаточно.
- Для меня мало.
- Плодотворная, активная жизнь учёного коротка, не надо зацикливаться на одном.
- Ты со мной обращаешься, как с падшей женщиной.
- Кто-то должен быть рабочей лошадью науки.
- И эта твоя благодарность?
- Мы работаем не за награды, а за престиж родной страны.
- Тогда ты мне не нужен.
- Никто не застрахован от неудач. Сегмент моих изысканий обширен. Можно быстро переключиться на новую проблему. Есть много современных, молодых направлений.
- Извращенец. Мне говорили, что ты на двадцатилетних засматриваешься.
- Дельта в 15-20 единиц - не критична. А свежая невспаханная тема всегда интересна.
- Тогда получается, я вспаханная? И кто на мне пахал по твоему мнению? Да я официально замужем ни разу не была!
- Патентные исследования по этому вопросу я не проводил, но два диплома у тебя от куда-то взялись.
- Подлец! Мои дети – это плод любви. Не хочу тебя знать!
- Если ты считаешь, что перспективы в исследованиях нет. Честно себе в этом признаемся, и всё.
- И ты забудешь меня?
- Увы, диалектика.
- А твой малыш?
- Если речь идёт о младшем научном сотруднике Вставалове, то он является верным последователем моих идей.
- Вот сговорились. Мафия какая-то.
- Нет, просто я сумел создать коллектив единомышленников.
А давай представим, будто мы близки...
Будто наши чувства, словно флюс, раздуло,
Будто пышут страсти и кипят мозги,
Будто нас с тобою вдруг в любовь швырнуло...
Это воплотился потаенный сон.
Я, отныне – твой! А ты – забыла мужа...
И сердца так нежно бьются в унисон –
Станем лебедями плыть по жизни-луже,
Выйдем берегами у одной реки,
Всё вдвоём разделим – счастье и простуду!..
Что ж ты распахнула глазки-васильки?
Я сказал – ПРЕДСТАВЬ…
Пробовать не будем.
Ну давай, представим! Почему б и нет!
Я воображенье развивала с детства.
Будто пышут страсти (С), мужа больше нет,
И остался домик у реки в наследство.
В этом доме мирно мы с тобой живем,
Делим пополам все, вплоть до ботулизма.
Только ведь недолго будем лишь вдвоем –
Народятся дети от счастливой жизни.
Бегает орава, в доме шум и гам,
Спишь теперь спокойно только на работе.
- Милый, завтра мама приезжает к нам,
Погостит немного, месяц. Ты не против?
- Крыша протекает, надо просмолить.
- Старшим скоро в школу – покупай тетрадки.
- Милый, не сегодня. Голова болит.
- Ну и где остатки от твоей зарплатки?
- Где ты снова шлялся?! Кто эта коза?
- Нет, не дам развода. Не дождешься, милый!
Что же ты на лоб-то выпучил глаза?
Ладно уж, расслабься…
- Так, что у вас тут в меню? Гм, ну это сложно… Это я не ем… Это я уже пробовал, не понравилось. А! Вот! Просто и со вкусом – мороженое с шоколадной крошкой.
- Отличный выбор! Одну минуточку…
…
- Официант! Что это?
- Мороженое, как вы и заказывали.
- Я вижу, что это – мороженое. Она зачем ко мне садится?
- Вы же заказывали с шоколадной крошкой. Это она и есть.
- Гм… Ну, если так… Но… Но какая же она крошка? В ней же килограммов 80 будет.
- Нормальная крошка. Вы еще наших телок не видели.
- Так она же бледнее моли!
- Это белый шоколад, вы не уточняли.
- А… Ммм… А из нормального, темного шоколада у вас ничего нет?
На Девушку снова спустили собак,
кувалдой гоняют блоху по сберкассе –
ну, хочется им, чтобы я это Вася,
ну, нет по другому им жизни никак…
На верхние губы наклею усы,
корсетом зажму белокурые груди,
но что это даст обездоленным людям,
которые мне посвящали часы?..
Они ведь во мне находили любовь,
для многих мужчин я была как конфета,
ночами являлась к ним лучиком света
и страсти флюиды внедряла в их кровь…
Гнилое с мужчин обдирала ножом,
для мозга стихами давала им пищу,
они становились мудрее и чище,
теплей и нежнее смотрели на жён…
Но кто-то меня возомнил мужиком,
кому-то по-женски я спутала карты –
с упорством, достойным убийц Бонапарта,
мне душу утюжат асфальтным катком…
Осталась бы в девках, но выхода нет,
мой муж посмеялся, но в целом согласен –
короче, ребятушки, Вася, так Вася;
мы – Вася и вот он, наш Васин портрет!
Не нужно подпрыгивать! Можете сесть.
Хотели усы в пышноте? Получите!
Четыре ноги? Ну, уж это простите!
Зато в сапогах и такие, как есть!
Не зло отстрочил в темноту пулемёт.
Желаю, ребятки, вам счастья и денег!
Но вряд ли «признание» что-то изменит
и вряд ли друзей от меня отпугнёт…
Есть женщины в русских селеньях.
Не женщины! – Сахар и мед!
И все влюблены, без сомненья,
В Федота, что рядом живет!
Бегут за ним пестрой толпою
(По-своему всяк хороша!),
Накормят его и умоют,
Прикажет – стреножат коня.
Нальют самогонки стаканчик
(А может быть даже и два!)
- Пей, Федя, любимый наш мальчик,
Сколь пожелает душа!
Поднимут и ласково, нежно
Прямо в постельку снесут
И на простынях белоснежных
Подарят тепло и уют…
Есть женщины в русских селеньях.
Не женщины! – Сахар и мед!
Но только окрест, к сожаленью,
Мужчина один лишь – Федот!!!
Коротка наша жизнь, –
Как погода, банальная тема.
Коротка, оглянись.
Вспоминаем не часто, но все мы,
Потому, что уйдём,
Кто цепляясь, а кто добровольно
Одиночным путём
Бесконечным немереным полем.
Сколько там впереди
Понедельников, чисел начальных,
Чтоб сказать, погоди,
На две крутки ещё не дожали,
И под ложечкой жжёт
Недозрелость бессмертных творений.
Недолёт, перелёт –
Забавляется вилкою время.
Коротка наша жизнь,
Это знаем доподлинно, немо,
Хоть молись, хоть дивись
На ответ не дающее небо.
Засветилось табло
В часовой заключенное раме,
Время суток пошло,
Всё вперёд и вперёд, и нолями.
Никто нас не чаял, а нас набежало
На нечто великое...Щучьим веленьем
Сграбастали толику: плохо лежало!
И вам не в убыток, и мы с прибавленьем.
Мы любим не вещи, не пошлые деньги -
Миры, порождённые мыслью живою!
Всего не объемлем - объект не по Сеньке -
Но сколько осилим - ухватим с лихвою!
Пронырливый клюв, оснащённый клыками...
Безделица - свистнуть таким аппаратом
Не жар из горнила, чужими руками,
А жрачку в горшке , как из печки ухватом.
Всё встроится в схему, всё станется впору,
Мы - ушлые, и на рожон не попрёмся!
Какие проблемы? Захапал - и в нору,
Заныкал - и ходу, а там разберёмся...
Мы - маги ухваток, мы - хваты уловок:
То валим нахрапом, то давим на жалость...
Прагматик - для нас очень точное слово;
С оттенком - но всё же не бранное слово!
А если и было - то вам показалось!
И пусть для творцов мы источник мигрени,
Как славно - отведав елея и желчи
Жиреть на огрызках чужих озарений!
"Нельзя" - это стимул, чтоб тырилось цепче!
Лишь скряга из скряг, ненасытный Кондратий,
Прорезавшись вдруг, как улыбка из складок,
Заявит: "Набрался - и хватит!"...И хватит!
И выпадет дождь, как тяжёлый осадок.
Разлезется в клочья промокший пергамент,
Где нас дурачьё расписало святыми
За то, что умнели чужими умами
Не морщась - как те, что умнели своими!
Мы знаем людей, и не гадим на скатерть
Где ждут - не дождутся неснятые пробы,
И зря не гадаем, на сколько нас хватит -
Нас хватит вовеки! Хватило творцов бы...
Шёл по Петровке – арочки, лепни́на...
В старинном стиле каждое окно…
Вдруг на фасаде здания картина!
В буквальном смысле – в рамке полотно!
П Читать дальше >>
В жаркий полдень у пивного мАркета
Я стою с улыбкой дурака
В животе моём приятно квакает
Литра с два холодного пивка
Жизнь прекрасна – ветер, птички, солнышко
И душа расправилась в полёт
Трижды рассмотрел у кружки донышко
И с собой бутылочку – «в поход»
Столь прекрасно будет мне когда ещё,
Истина-то в пиве – не в вине!
Вижу – мой знакомый со товарищи
Встречным курсом двигает ко мне:
«Внук вчера родился, представляешь ты?
И теперь я называюсь дед
Что тут думать, да чего ты маешься,
Ну, пойдём – не виделись сто лет!»
Я сперва, конечно, кочевряжился,
Говорил, что водка мне не в масть,
Но потом «проникся дела важностью»,
Ведь халява – это наша страсть
Только в голове горела знАково
Чёткой мысли тоненькая нить:
«Будто знал – так просто не «отквакаюсь»
И опять придётся водку пить»
Мы, порой, так заняты делищами,
Собирая в жизни серебро
От добра - добро второе ищем мы,
Потерявши первое добро
«Не стяжайте!» - есть такое мнение
(Был ведь и без водки сыт пивком)
И жене давая объяснения,
Я с трудом ворочал языком
Всё погранично до оттенка крови.
Полусерьёзно, да и страха нет,
Умляуты приподнимают брови,
Бемоли покидают белый свет
Клавиатуры. Ты уже, ныряльщик,
Наизготовку стал. Уйдите с ласт!-
Велел кому-то зло, адамов хрящик
Сглотнул и перешёл в зеленый пласт…
Вверху засуетились медсестрички;
Отпрянули подводные леса;
Всего трудней на стыке-перекличке
Миров понять , откуда голоса.
пародия
Мне голос был. Не мальчика, не мужа,
Не медсестрички там какой-нибудь:
Когда врагу отдашь больничный ужин,
Приди к воде и там уловишь суть,
Там у миров сегодня перекличка,
По клавишам играют в чудеса,
Кому-то белая нажмется по привычке,
Ну а кому – в подводные леса…
…Пришла. Рояль. И в очередь бемоли
Покорно покидают волнорез
И я покину, только бы без боли,
Дай силы мне, всевышний до-диез,
Адамов кончик тереблю на счастье,
Сглотну и тронусь. К одеванью ласт,
Но снова слышу голос… из санчасти:
Да ты забыла привязать балласт!
У, мля, у, ты! Вот память-то девичья!
Вяжите к телу весь мой культпросвет,
Чтобы бойцу на дальнем пограничье
С приветом я передала привет
Манерами я, как Христова невеста,
к мужчинам всегда отношусь по уму –
деру их как липку, но вот не пойму:
откуда ко мне неприязнь у Модеста?..
У нас, юмористок, случается всяко,
бывает, в шедеврах встречается брак,
Модест на него реагирует так,
как будто ЕГО покусала собака…
Втемяшил себе про какого-то Васю –
тут васи у нас косяком по рублю,
я, в принципе, с Васей полгода не сплю –
устали мы с ним от ночных катавасий…
Но что я про Васю, тут Вася не к месту,
быть может тот Вася и трижды герой,
но он для меня на сегодня второй,
ведь я же свой стих посвятила Модесту!
Я шутки шуткую в длину и короче,
Читатель от смеха рыдает навзрыд –
Модест мою лирику сходу гнобит;
за что же он зубы на Девушку точит?..
Ответить по полной ему не рискую –
а вдруг мои книги зароет в земле!
По слухам Модест не последний в Кремле
и, может быть, Путина видел вживую?!
Судить я Модеста, конечно, не вправе,
быть может местами он в чём-то и прав,
а, может, имеет испорченный нрав?
А, может, ревнует он Девушку к Славе?..
------
P.S.
Что мы антиподы – газетная утка,
Модест мне московский товарищ и брат,
подначке, быть может, он будет не рад,
поэтому скажем, что это лишь шутка…
- Добрый вечер, дорогие телезрители. Сегодня снова в гостях у программы «Культурная революция» Евгений Инкогнетко, автор культовой повести «Генеральному прокурору Российской Федерации», по которой уже снято два мэра и один начальник милиции. Евгений, расскажите, с чего вы начинали свою писательскую деятельность?
- Спешу донести до вашего сведения…
- Это название вашего нового романа?
- Да, но сейчас не об этом. Сообщаю, что Евгений Инкогнетко начал свою писательскую деятельность в школе с таких популярных рассказов, как «Директору школы № 147», «Марье Ивановне», «Председателю совета дружины». Позже все они вошли в сборник «Сообщаю Вам по секрету».
- А потом вы отказались от малых форм прозы и перешли на более масштабные произведения. Почему?
- Вырос, возмужал, стал обладать большей информацией. Ну и не солидно как-то говорить в моем возрасте: «Саша - ра-асска-аз, Маша - ра-асска-аз». Я уже никому ничего не говорю, а беру и пишу.
- Вы упомянули выше свой новый роман «Спешу донести до вашего сведения». О чем он?
- В нем я обобщил свой предыдущий жизненный опыт. Подвел черту, так сказать, под прошлым. Собрал воедино все, что наболело ранее, и выдал читателю квинтэссенцию моего более чем двадцатилетнего писательского труда. Сюда вошли переработанными, переосмысленными, дополненными мои прошлые повести и рассказы, как составные части романа. Главный герой как бы вырастает из детских штанишек и растет от главы к главе.
- Ага! Вот поэтому ваш роман как-то странно заканчивается: «Это была первая часть пролога».
- Да, думаю, у романа пока нет настоящего конца, я хотел бы видеть его минимум десятитомным.
- Неужели у вас есть идеи на 10 томов одного романа?
- Конечно, есть – жизнь подбрасывает их мне ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Я иду по улице, обедаю в кафе, сплю с женщинами – и везде, везде нахожу темы для своего главного романа. Вот даже сейчас, разговаривая с вами, я уже прорисовываю в уме план главы: «В Росохранкультуру Российской Федерации».
- То есть, спрашивать о творческих планах уже не имеет смысла?
- Да, я буду писать, писать и писать. И даже если у меня отпадут от усталости руки, прогресс не даст усохнуть моему таланту – можно ведь просто наговаривать свои главы читателю на автоответчик.
- А кто он, ваш читатель?
- Вы знаете, я рос со своим читателем. Если читатель не поспевал за ростом моего мастерства, я писал про него более продвинутому читателю. Но сегодня я в замешательстве – мой прежний читатель в наше время вдруг стал менее значимым официально, но мне все-таки хочется писать именно Ему!
- То есть, вы деградируете?
- Нет, я вместе с моим читателем начал понимать, что главное, не кто ты по статусу, а вот Кто ты – это главное. Кстати, а хотите, я напишу своему читателю, что вы поторопились снять его портрет у себя в кабинете?
А давай представим, будто мы близки...
Будто наши чувства, словно флюс, раздуло,
Будто пышут страсти и кипят мозги,
Будто нас с тобою вдруг в любовь швырнуло...
Это воплотился потаенный сон.
Я, отныне – твой! А ты – забыла мужа...
И сердца так нежно бьются в унисон –
Станем лебедями плыть по жизни-луже,
Выйдем берегами у одной реки,
Всё вдвоём разделим – счастье и простуду!..
Что ж ты распахнула глазки-васильки?
Я сказал – ПРЕДСТАВЬ...
Лето 1988 года. Саня вернулся из Москвы, куда ездил на экскурсию с нашим классом. Теперь уже с нашим (для меня и Вовки) бывшим классом. В девятый мы с Вовкой не идем.
Мы сидим втроем у Сани, он рассказывает о поездке. В какой-то момент Саня притащил купленный в поезде буклетик «Колдовство. Хиромантия. Ясновидение». Буклетик был сделан методом фотопечати – перефотографированные странички на одной скрепке.
- Во, купил у слепого в поезде.
- Лучше бы фотки с голыми бабами купил, - мечтательно произнес Вовка.
- Давайте попробуем? – предложил Саня. - Тут глава «Предсказание будущего» есть. Андрюха, дай руку.
- А чо это?
- Ну дай, ща в твое будущее заглянем.
- Да ну, нах, не получится, фигня какая-то.
- Чо, заканил? Да ты дай.
- Ну, на.
Саня накрыл мою ладонь своей, поднес книжку с мелкими буковками к глазам и что-то забубнил. Через какое-то время он дернул головой и стал вещать более низким, чем говорил обычно, голосом:
- Вижу! Рядом с тобой какая-то телка, вы выходите из зрительного зала.
- Какая телка?
- Старая. Лет 30-35.
- Ничо не старая, - обиделся за меня Вовка. – Я бы ща сам с 35-летней… И потом, ты же в будущее его смотришь. Мож, ему тоже 35? Он там какой?
- Я его не вижу, я его глазами смотрю. А, во, у него джинсы на ногах. Какие-то дешманские: тонкие, голубые, типа индийских.
- Ы-ы, - оскалился Вовка. – Ты, Андрюха, в будущей жизни лох чилийский. Путевые джинсы должны быть такими: снял и поставил.
- Да лажа все это, он порожняки гоняет, а ты ему веришь.
- Ничо не порожняки. Я внатуре вижу.
- Ну давай, гони дальше свою пургу, гы. Чо там за зал? Если театр, то ты врешь все, не пойду я в театр.
- Нет, это кинотеатр, я мельком экран видел. Вот вы выходите. Афиша. Там нарисованы четыре какие-то тетки и не по-русски нашкрябано чо-то.
- Чо?
- А, во: «Sex and the City».
- Ух ты, Андрюха, телку на порнуху повел, - снова оскалился Вовка.
- Слышь, Саня, а чо, порнуху уже в кинотеатрах там показывают, не в видюшниках?
- Откуда я знаю.
- А телка у меня красивая?
- Ну, не знаю, мож и красивая. Старая она, я тебе говорю.
- Тьфу. А это, а в чем она?
- В платье, в коротком. До жопы.
- Ого.
- И в джинсах.
- В платье и в джинсах? Да ну, нах. Так не бывает.
- Ну оно у нее очень короткое. И джинсы короткие.
- Как это?
- Чуть ниже колена, с отворотами.
- Да гонит он, таких не бывает, - согласился со мной Вовка. – А они хоть вареные?
- Нет, обычные, как-то странно потертые.
- А чикуха какая?
- Не вижу. А, вот, ты посмотрел на нее сзади. Нерусская чикуха. «Mavi».
- Херня какая-то.
- Я могу и не продолжать.
- Не, давай, продолжай, зыковско гонишь. Вот мы вышли из кинотеатра, чо там на улице?
- Это не улица.
- Фойе?
- Не, магазин. Большой. С тряпками. Странный какой-то – стеклянные двери, огромные. Много разных дверей. На каждой импортными буквами названия, а справа кафе, здоровенное.
- В магазине?
- Ну.
- Кафе в магазине? И названия импортные? Загранка. Андрюха, ты вроде как из Совка сбежал, с бабой. Умора. Правильно тебя в комсомол не приняли, - Вовка заржал и хлопнул меня по плечу. – Вражина!
- Вы подходите к двери. Тоже стеклянная. Написано «Pizza».
- Пиза? Это в Италии город такой, там башня кривая, - блеснул я знаниями.
- В Италию сбежал. Дурак, надо было в Штаты рвать, - ответил Вовка.
- Вы проходите в двери, останавливаетесь у стойки. Людей за столиками немного. Все чистенько. Пиво пьют и едят чо-то треугольное, непонятное. Так, тетка тебе чо-то говорит.
- Чо?
- Говорит: «Первый час ночи, неужели ты будешь пиццу есть?»
- Пиццу. А чо это?
- Да хрен его знает. Ты ей отвечаешь: «А ты типа суши хотела?»
- Чо такое «типа суши»? Типа суши – землю, что ли?
- Откуда я знаю.
- Стоп, - Вовка поднял руку. – Полпервого ночи, магазин, в котором кинотеатр, кафе, люди пиво пьют. Это точно не Совок. Даже не знаю, что из этого самое необычное для полпервого ночи. Пиво, наверное. Пиво в кафе, ночью!
- Да, загранка? А как тогда Саня понял, о чем я с девушкой своей базлал? Он же в иностранных языках не варит.
- Вы по-русски говорите, - ответил Саня. – Блин, вы сбили меня, все пропало.
- Ну и что, что по-русски. А может, ты со своей бабой за бугор свалил?
- Ага, как? Я не грек, не немец, не еврей. Меня хрен выпустят. Да ерунда это все.
- Ну а может, - не сдавался Вовка, - они нас завоевали?
- Кто? Итальянцы? У нас атомная бомба есть.
- НАТО завоевало, а Италия в НАТО. Может, им наш город в оккупационную зону дали. Саня, чо там еще иностранными буквами написано? А ты, Андрюха – сука. По кинотеатрам с бабами ходишь, порнуху смотришь вместо того, чтобы партизанить.
- Щас еще попробую, я вышел из контакта из-за ваших базаров, - Саня снова накрыл мою руку, уставился в книжку, забормотал, голос его опять стал ниже:
- Вы уже не в кафе. Идете. Справа написано «Benetton».
- О! – воскликнул Вовка. – «Бене»! «Бене» - это чо-то итальянское, я же говорил. Чо еще написано?
- А вот написано нашими буквами: «Мехх».
- Мех? Ну правильно, мех-то всегда наш.
- Не «Мех», а «Мехх», там две «х».
- А нах?
- Не знаю.
- Дальше чо?
- Идете, идете. О! По-русски написано. «М-видео».
- Видео? Магазин видео? Нифига себе. Большой?
- Огромный, стена стеклянная, метров на 20 или больше.
- Скажи им, - посоветовал Вовка, - этим будущим Андрюхе с бабой, пусть зайдут. Охота на те видики посмотреть. Ну нифига себе, видики в магазине! Открыто!
- Закрыто.
- Закрыто? Из-под полы, что ли?
- Нет, магазин закрыт. Но свет горит.
- А, ну да, - с сожалением сказал Вовка. – Полпервого ночи.
- Вы идете, спускаетесь вниз на эскалаторе.
- На эскалаторе вниз? Там метро в магазине?
- Нет, там первый этаж. Фонтан, возле него две машины.
- Машины? Какие?
- Не знаю, странные какие-то, все блестящие, новенькие, без номеров. У них на радиаторе такие ромбики по три штуки соединенные.
- Не наши, наверное.
- Это «Мицубиси», я в «За рулем» такую эмблему видел, - сказал я.
- Не «Мицубиси», а «Мицубиши», - не согласился Вовка.
- В «За рулем» «Мицубиси» написано.
- Вот вы подходите к дверям.
- Чо там написано?
- «Exit».
- «Выход» по-английски. Все-таки загранка это. Они не стали бы в оккупационной зоне на дверях по-своему писать.
- Дверей много. Они большие, стеклянные. Ручек нету. Вы подходите, они окрываются.
- Как?!
- Ну как в «Гостье из будущего» - в стороны расходятся. Андрюха достает пачку сигарет.
- «Мальбру»?
- Не, белая пачка, с серой полосой. «Winston» написано. Достает зажигалку. Не видно какую, синяя только.
- Ну точно загранка.
- Выходят на крыльцо. Там…
- Чо?
- Пацаны на кортах сидят. Трое, курят и на пол сплевывают.
- Блин, Совок это!
- Да ну, такого не может быть.
- А чо я вру, что ли? Я ясно вижу.
- Да врешь, прорицатель хренов. Выброси свою книжку. Такого не может быть! Не может быть никогда!..