Пора бы скатывать дорогу
В тугую трубку и у врат
Тихонько стукнуть прямо к Богу,
Как будто Боже – старший брат.
Скажи, премудрый, ты ли вел
Меня оврагом, а не лугом?
И кто промыслил, что я брел
На ровном месте лишь по кругу?
Твое молчание – не злато,
но я готов купить ответ.
Возьми, не брезгуй скромной платой,
Здесь все, что есть – остаток лет.
Не вышел ростом страстотерпец,
По брови мне твой твердый брод.
Вослед махали крылья мельниц,
И с облаков – славянский род,
Но я изнанкой чуял, - слабость
Намного преданней, чем тень.
И отдых стал мне больше в радость,
Чем поворот, чем трудный день.
Да что рассказывать, ты знаешь
И о дороге, и стихах.
Но Ты ли в омут странствий манишь
Меня, тяжелым во грехах?
Мою кровиночку уносит
Июльский будничный комар.
Разведай, малый, эту просинь.
Что Там с молитвой? Принят дар?
Тело – храм, и здесь торгуют
И поштучно, и на вес.
Дайте совесть мне другую!
С прежней я в долги залез.
Должен Родине и близким,
Должен Богу и судьбе.
Подожди, ладонь не тискай,
Я не все сказал тебе.
Ты, приказчик, парень ушлый,
Знаешь в душах верный толк.
Отчего мне с вами скушно?
Я один, - вас целый полк.
Запустил тебя когда-то
По природной простоте.
Ты шепнул: «За мной, ребята».
Я остался не у дел.
Кто-то ведает уступкой
И кивает головой.
Языком как будто губкой
Собирает ложь другой.
Выжимают сок из чресел
И внушают, что поэт
Никому не должен песен,
Да и строить смысла нет.
Только ночью я свободен,
Лишь когда уснете вы.
Ни на что уже негоден,
Ниже скошенной травы.
Не хочу мучений больше.
Сделай так, чтоб я ослеп.
Нужен мне товар потолще:
Совесть-бронь иль совесть-склеп.
Чтобы жить мне на отшибе
Непричастным ни к чему
И не знать своих ошибок,
И не должным быть Ему.
Я хочу как обыватель, -
Зарастать тряпичным мхом
И в супружеской кровати
О других мечтать верхОм.
Вот спасибо! Ну, уважил!
Уступил-таки в цене.
Ничего, что ворот в саже,
Покажусь потом жене.
Ну, перед кем еще я виноват?
Меня простите.
Вас удосужился послать?
Pardon, excuse me, извините.
Вам ногу отдавил в метро?
Снимаю шляпу.
Балетным быть мне не дано.
Медведь проклятый.
На Вас не так я посмотрел,
Как Вы хотели.
Какое право я имел?
Ну, в самом деле.
Вас вроде девушкой назвал,
Совсем не кстати.
Тогда я помню, закричал:
Все люди братья!
Вам, помню, руку не подал.
А Вам слегка рукой поддал.
А Вам чего-то там сказал.
Вам не додал, не подсказал.
Не вовремя от Вас отстал.
Короче – просто маху дал.
Ну, перед кем еще я виноват?
Поверьте, люди, сам не рад.
Забодали новости,
Бедного флегматика,
От избытка чувств, в паху,
Барахлит предстатика,
Сбой дает моторика,
Мельтешит в глазах,
И мурашки бегают,
Где-то в волосах.
Все его волнует,
В недрах Интернета,
Потепленье климата,
Стоун в чем одета,
Спит ли нынче с кем-то,
Та же Гарбо Грета,
Где хранятся мощи,
Старца Филарета,
Обстановка в Газе,
Агентура Штази,
Лидеры в Хамасе,
Климат в Гандурасе,
Чем полезны грязи,
Польза и нужны ли,
Протеины в мясе,
Не из Каракаса ли,
Прибыл Уткин Вася?
Энурез, бессонница,
Извели касатика,
Довела несчастного,
Эта информатика.
Мужчины очень разные бывают,
Одни при первой встречи раздевают,
Другие тянут до последнего с венцом,
Бывает не справляются с "концом".
Еще бывают хамы, наглецы,
Животные по имени самцы,
Бывают избирательные, злые,
Бывает, что бубнят как будто бы немые,
Словом, не подарки, как тут ни крути,
Но все же лучше с ними жизнь свою пройти.
Стояла ты у стойки бара,
И рой поклонников вокруг…
Я понимал, что я не пара,
Но счастье улыбнулось вдруг.
Я - победитель в лотерее.
Всех кандидатов завалил.
И, как в награду – гонорея.
Её я первым получил.
О, Боги, я так люблю жизнь! Я живу давно, уже двадцать восьмой год и три последних мой шлем украшает султан центуриона. Жизнь римского солдата- игра в кости с Судьбой. Кто знает, что чувствуешь после настоящей рубки? Кладёшь глэдиус* и парма* на землю, снимаешь панцирь и торакомах*, освобождаешь ноги от сокки*. Вкус ржаной лепёшки, сыра, олив и молодого вина веселит душу, а запах женщины пьянит плоть. Это ли не лучшая награда за воинскую доблесть? Красавица, мы дрались с врагом как истинные ученики Победоносного Геркулеса. Балисты*осыпали нас смертельным градом стрел, дротиков и камней, но сам Гениус* витал над нашей центурией* и мы шли вперёд, обращая варваров в бегство. Поле брани покрыто телами павших. Стоны умирающих от ран сливаются в единую и протяжную песнь Смерти, предвещая стервятникам скорое пиршество. Воздух пропитан убийством, и земля насыщается вязкой кровью. Но нет в этом скорби, ибо такова цена Победы. Со щитом или на щите! Milia passus*! Для воина Рима, она вмещает в себя всё. Награда легиона - Тога* Триумфатора, ты же стань фалерой* для меня, за мою доблесть. Так было всегда и очень жаль, что не будет теперь.
Жаль, что всего этого уже никогда больше не будет. Стрела, пробившая мне аорту, победно хрипит: “Ты умер!!!”
Жаль, жаль. Вкус ржаной лепёшки, сыра, олив и молодого вина. Запах женщины, пьянящий плоть. Ах, ну как же так? О, Боги! Я так люблю жизнь. О, Боги!!!
- О, ёкарный бабай!!! Жить хочу!!! О, ёкарный бабай!!! – орал во сне Василий.
- Вася! Васенька, проснись! Что с тобой?! Проснись же! – будила своего мужа Клавдия.
Василий вскочил с постели и, озираясь по сторонам, стал ощупывать своё худосочное и мокрое от пота тело.
- Господи! Да что случилось-то, Васюша? Или приснилось что?
- Во-ё! Клава, слышишь, Убили меня сейчас, эти варвары.
- Ой, батюшки! Ясное дело, варвары, коль живого-то человека убивают.
- Не к добру это, Клава, ой не к добру. Ты, слышишь, Клава, того, береги меня.
- Так и берегу, Васенька, а как же. Сон-то весь запомнил или как?
- Да хрен там. Все слова какие-то непонятные. Язык, ненашенский, туды его растыды! А! Во! Баба снилась, точно! Римская, во как!
Клавдия раскраснелась, прикусила нижнюю губу и наотмашь, влепила супругу пощёчину.
- Сволочьё кобелиное! – крикнула она в лицо Василию, легла в постель и, уткнувшись лицом в подушку, разрыдалась.
Центурион – офицер, командир центурии.
Глэдиус – Среднего размера широкий меч римского воина.
Парма – щит, поверхность которого укреплена гвоздями.
Торакомах – войлочная одежда, обшитая мягкой кожей, специальной аравийской выделки, одеваемая под защитный панцырь римского воина.
Сокки – военные сандалии.
Балиста – метательное орудие.
Гениус – дух, покровитель центурий.
Центурия – воинское подразделение римской армии, численностью в 80 воинов.
Milia passus – Римская миля, во время боевого движения войск, полтора шага в одном,
т.е. 1500 метров.
Фалера – Воинская награда, медаль у римлян.
Помню, в позапрошлом марте,
Променаж свой на монмартре.
Море сытый голубей, -
Прямо, из рогатки бей!
Так и вьются под ногами, -
Хоть дави их сапогами.
Вот. Иду, и в ус не дую,
В общем, значится, иду я...
Вдруг, смотрю, один художник -
Рядом с ним стоит треножник -
Пальчиком меня манит.
С виду, вроде, не бандит.
Я ему: – Какое дело? -
А тогда, уж вечерело.
Слышу, этот паразит,
По-французски говорит.
Ну, а я, не в зуб ногой
- Чё те надо, дорогой!?
Говорю, тогда, по-русски,
Этой вялой трясогузке.
Он в ответ, давай, кривляться -
Точку ставь. Конец абзаца!..
Съездил раз ему в табло,
Без усердия, не зло,
И сидел всю ночь в кутузке,
Только, потому, что русский...
Я то думал, он в клозет,
Звал меня на тет-а-тет.
Оказалось, вовсе, нет -
Предлагал писать портрет!..
Вот, тебе и променаж.
Да. Народец там - не наш!!!..
Иногда мечтаю я,
Превратиться в воробья,
В небо взмыть,
Навзрыд заплакать,
Льву на голову накакать.
Забиякой смелым стать,
Никогда не унывать,
На условности начхать,
Лихо зерна воровать.
Орнитологов понять.
Забывая про кровать,
На деревьях сладко спать.
Живых гусениц глотать,
Сам пока не знаю как,
Род пернатых продолжать.
Теплым пухом обрастать,
В лужах лапки полоскать.
Из-под носа удирать,
От котов, ядрена мать!
Научиться не "зевать",
На работу просыпать.
С воробьихою раз пять,
На Багамах побывать.
Как дословно понимать,
В птичьем мире, слово @лядь.
"Выездным" внезапно стать,
За "бугор", в Сиэтл слетать,
Там меня устали ждать,
Двое внуков, дочь и зять.
Сильных мира презирать
И по Невскому скакать.
А наскучит, я вернусь -
страшным ЦИННИКОМ.
И пусть!