Я дышу себе июлем, городским обычным летом.
Я шагаю под обычным под июльским под дождём.
Как немного, братцы, нужно для обычного поэта –
И на ум приходят строки городским обычным днём.
Григорий Варшавский
Я иду себе, иду я, я иду и всё иду я,
Всё иду и сочиняю, рифмы пробуя на вкус,
В ус не дуя и не дуя, и нисколько в ус не дуя,
И ни капельки не дуя в свой побритый чёрный ус.
По хорошей по дороге, по которой я шагаю,
По дороге, по которой я так радостно иду,
Я иду себе, иду я, всё иду и сочиняю,
Сочиняя эти строчки на обычном на ходу.
Я и сам поэт обычный, самый-самый я обычный,
Я поэт обычный самый, но зато поэт зато –
То ли русско-, то ли косно-, но вполне поэт язычный,
Слов использующий мало, но, однако, само то.
Время доказало, что образ и творчество Владимира Семёновича Высоцкого было, есть и будет модным, стильным и актуальным. Летом 1980-го я проводил свою девушку и вернулся домой пешком через весь сонный Воронеж под утро. Настроение было приподнятое, как у всех влюблённых молодых людей. Спать не хотелось, я тихо включил радиолу и поймал "Голос Америки". Новости были убийственными: Сегодня утром умер известный актёр Театра на Таганке и исполнитель собственных песен Владимир Высоцкий... В голосе вражеского диктора чувствовалось откровенное отчаяние. В это невозможно было поверить. С этой минуты я осознал, что уже никогда не смогу не только надеяться побывать на концерте легендарного барда, но и даже мельком увидеть его воочую где-нибудь рядом с непокорным театром. Через год мои всенародные сопереживания вылились в стихи. С 25 олимпийского июля я стал взрослее. Спасибо Владимиру Семёновичу за то, что он честно и неформально с экрана, нескольких дисков-миньонов и километров магнитных лент сделал на всю жизнь прививку к настоящей поэзии. А в то утро "Голос Америки", не забиваемый глушилками, сразу после новостного блока передал импровизированный радио-реквием, состоящий из концертных записей Высоцкого и в паузах связал его творчество с Вертинским и Галичем. Первыми прозвучали "Мои похорона". На похороны я даже и не попытался попасть. Москва была закрыта на Летние Олимпийские игры.
25 июля весёлые песни как-то сами-собой не поются.
Памяти Владимира Высоцкого
Uri Pech
Можно холмик сравнять
И дорогу забыть,
Можно вкусы менять,
Только с ним не сравнить.
Он смертельно устал,
Онемели уста.
Ни звезды, ни креста.
Ни звезды, ни креста.
В нашей русской земле
Много памятных мест.
И на этой Звезде
Не становится крест.
Он смертельно устал,
Онемели уста.
Ни звезды, ни креста.
Ни звезды, ни креста.
Раздавались кресты,
А кому по звезде.
Но мы помним, как ты
Наши души задел.
Ты смертельно устал,
Онемели уста.
Ни звезды, ни креста.
Ни звезды, ни креста.
Вот и памятник есть,
И открыли звезду.
И в эфир без помех
Передачи идут.
Но, незнавший наград,
Беспокойный талант
Вновь печален и рад,
Вновь печален и рад.
Uri Pech .
1981 г.
Никите Высоцкому
ВОРОНЕЖ – 09.09.09.
P.s. Никита Владимирович 09.09.09 присутствовал на открытии памятника своему всенародно любимому отцу в Воронеже. Памятник сыну Владимира Семёновича очень понравился. В этот день собралась огромная толпа воронежцев. Вместе с Никитой Высоцким своими воспоминании об артисте и барде поделились Валерий Золотухин, Светлана Светличная, Лариса Лужина и Игорь Кохановский. С трудом преодолев ментовский кордон между сценой и народными массами, я вручил Никите Владимировичу свои стихи, посвящённые Владимиру Семёновичу. Стихотворение было мной написано в 1981 г.
Какими-то нелепыми скачками
Проходит жизнь – то омуты, то брод...
Вчера читал с похмелья Мураками,
Сегодня поливаю огород.
Василий Тюренков
Не жизнь, а суета, неразбериха,
Повсюду бессистемность и хаóс...
Я помню, было дело, слушал Грига,
А после вышел в луг на сенокос.
Потом – я как-то маялся с похмелья,
Использовав последние рубли.
Прочёл я Мураками, взял Коэльо,
Но боли головные не прошли.
Промучившись всю ночь (мыча, без речи),
Пошёл я огород полить с утра.
И понял, что от чтения – не легче.
И нá голову вылил два ведра.
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Посмотришь на себя в разрезе, а ведь какой хороший был человек…
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
На себя смотреть полезно
Под каким-нибудь углом,
Всяк найдёшь мильон болезней -
Есть на каждую синдром.
Вот синдром свиного гриппа,
Вот коровий бруцеллёз,
Не могу дышать. Полипы!
Лошадиный сап!.. Вопрос,
Сколько жить мне в этом мире?
Столько хворей - просто жуть!..
... Надо сделать харакири
И в разрезик заглянуть!
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Повесть рассказывала о человеке, у которого совесть была, а денег не было, вот он, бедняжка, всю жизнь и мучился...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Нет повести печальнее на свете,
Которую прочёл ты в интернете,
Что жил поэт, мечтал о пети-мети:
Жена на шее, и к тому же - дети...
Убил он ростовщицу на рассвете -
Топорик в руки... Сам и не заметил.
Теперь в семье богатства, как у Креза.
Но совесть извела... И он себя зарезал.
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Люди стараются не думать, и наивно думают, что это им поможет не думать вообще...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Пытаясь не думать о чём-то плохом,
В боязни лишиться хорошего,
Что мы получаем в остатке сухом?
Не жизнь - а бездумное прошлое.
Тут впору схватить и перо и тетрадь,
"Былое и думы" бездумно писать...
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Ирония требует интеллекта, а если его нет, приходится довольствоваться юмором, из которого наша жизнь, в сущности, и состоит…
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Тощий мальчонка читает Шекспира
Мимо идущим прохожим.
Оп! Полицейский в роли вампира -
Умному Ване – по роже!
Скажем, друзья, мы (вполне иронично) –
Это не юмор, - сатира!
Юмор – когда наш гарант симпатичный
Мочит кого-то в сортире.
Вся наша жизнь – комедийная лента…
Смейтесь, коль хватит на то интеллекта.
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
В мире всегда есть те, кто хуже тебя, но гордиться этим могут только дураки…
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Коль муж под шпилькой у жены
(В обличье властной сатаны),
Но будете поражены -
Ей втайне крутит дули…
В пространство хмыкнет кулака:
"Родная, ты наверняка,
Смешного помнишь дурака,
Того, что звали Мулей?"
Одним движением бровей
Жена покажет: "Не робей,
Тот Самуил тебя дурней!..
В постель! И всё! Уснули!"
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Оторвал сам себе голову, а потом удивляется, что все оборачиваются вокруг…
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Диковинный и странный вид
Имеет этот индивид:
То ли плывёт, то ли летит,
И голова - под мышкой.
То ль с полотна сошёл Дали,
То ль продал душу за рубли,
То ль все кругом с ума сошли...
Все поголовно? Не пыли,
Вот это, точно, слишком!
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Язык, как неверная жена, уходит к тому, кто его больше любит. А сам ты остаёшься без языка, а, значит, ни с чем, даже если всего остального у тебя уже есть в достатке...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Подводит здоровье, корявится речь,
На пятки склероз наступает.
Сумел капитал сколотить и сберечь,
И власть ты имел… Но заносится меч, -
И жизнь, как сосулька, растает...
***
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Интеллигенты никогда друг другу морды не бьют, у них для самоутверждения всегда под рукой столько умных книг!..
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Интеллигент с айкью высоким
Не водку пьёт, а воду-соки,
Не лезет в драку мой кумир,
Войне предпочитая мир.
Он не выносит хамства, лжи,
Паря над пропастью во ржи.
Но... если дама скажет про залёт,
Интеллигентно встанет - и к другой уйдёт...
***
Много лет назад многие из нас...
СОЛОМОН ЯГОДКИН:
Много лет назад многие из нас были куда моложе, а некоторые, вообще ещё не родились, но Время брало своё...
ЛЕНА ПЧЁЛКИНА:
Вот такая это вещь - Время:
Оглянулся - и годов бремя!..
А вчера ты был никто - семя,
Но сегодня как луна - темя,
Разрослась твоя семья в племя,
И у каждого своё стремя...
Рыбы Рыбачил мозг и выносил на сушу...
Овен Он рвался в бой как будто за зарплатой...
Телец Серьезный бык хоть бычится, но в теле...
Близнецы Мы вечно спорим, кто молчать не может...
* * *
Мы живём надеждой, в добрый гений веря,
Для прихода счастья моя вход парадный.
В каждом человеке царствуют два зверя:
Ласковый и нежный – злой и кровожадный.
* * *
Вы не добьётесь ничего
Путём наскоков и атак:
Весь мир – театр, и его
Не ликвидируешь никак.
* * *
У тебя прекрасный вид,
Просто счастлив ты:
Хорошо, когда стоит
Баба у плиты.
* * *
Музыканту выжить сложно
В мире, где террор и НАТО:
Воевать гитарой можно –
Защищаться сложновато.
* * *
Забыв, что всё не в сказке, а в реале,
И даже смыслу здравому назло
Мы ищем ключ не там, где потеряли,
А там, где чисто, ровно и светло.
* * *
Уйдём мы все по одному –
Не вспомнит мир про нашу ярость:
Мы рады быть должны тому,
Что не у всех бывает старость.
* * *
Я ел оладушки и пил сметану,
Мечтал о славе зимой и летом:
Когда я вырасту, поэтом стану –
И вот я вырос, не став поэтом.
* * *
На верёвке бельё пузырит парусами,
И идут как по маслу дневные дела:
Если сушит соседка бюстгальтер с трусами,
Значит, ночь несказанной и бурной была.
* * *
Такие уж семьи каноны,
Что ждёт то радость, а то бяка:
Сегодня вы – молодожёны,
А завтра – кошка и собака.
* * *
У иных врачей на лицах
Вечно недоверие.
Умер мой сосед в больнице,
Вот тогда поверили.
* * *
В ладошки сыплют крошки.
* * *
Захочет жить
Будет служить.
* * *
Живого язя утопить нельзя.
* * *
Милый мой — ударник,
Чист его свинарник.
На свидании хорош —
Хрюкает что - не поймёшь.
* * *
Ветер в ухо,
Терпи, старуха.
* * *
Этот жмот на жалость жмёт.
* * *
Будь солома,
Будь мякина.
Всё равно
Не жрёт скотина.
* * *
На хлеб кладу я колбасу,
В рот непосредственно несу.
И рожа светится моя,
Вот, значит, существую я!
А под губою жир лоснится…
С Декартом как ни согласиться ?
* * *
«Нам какое дело,
Что изба сгорела.
И при том не наша», -
Говорит нам Паша.
* * *
Водка, кума,
Оставит без ума.
* * *
Долго прошены две горошины.
* * *
Дней наших быстрокрыла стая,
Жизнь с толпами превратностей.
Все о бессмертии мечтают,
Без разных неприятностей.
* * *
Для иного время –
Тяжкое бремя.
* * *
Спит да ест, ест да спит,
Не шуршит над местностью.
Интересен этот тип
Лишь неинтересностью.
* * *
Кроткий столкнул с тропки.
* * *
Правда осталась,
Нам не досталась.
* * *
Немало мозгов переполненных мутью,
Немало мозгов, в коих глупости дым.
В иной голове не удержится глупость,
Поскольку там много естественных дыр.
241.
И кур, и Катю он! А тела у туалета ноют аки руки!
242.
А Рому ел лох в холле - умора!
243.
Он, Тох, около! В кадре - чан на чердак волок охотно!
244.
А как амбал Сила! Миша, муж у Маши мал и слаб, макака.
245.
Ели макакам, а мака Камиле!
246.
А мало Ане мер! Вот и посмотри, лежу - хуже ила пол. Сыро всё. Вот и претит! И железо козе – лежит и терпит. Овёс воры слопали. Ежу хуже ли, ртом сопит. О, времена, о, лама!