Дело было году в 1965-66, кажется – в нашей пушкинской школе, которая успела побывать еще царскосельской женской гимназией. Учились там в те годы 9, 10, 11 классы – ребята шустрые, умные, самостоятельные.
И вот – очередной сбор металлолома. Один из одиннадцатых классов не стал заморачиваться с поиском старых утюгов и ржавых водопроводных труб, а выбил каким-то неведомым нам способом бумагу на очистку от металлолома свалки местной авиабазы с авиаремонтным заводом. Народ там работал в основном вольнонаемный, военные – только от замначальника цеха и выше; да еще, естественно, охрана.
Приехали на школьной машине, погрузили кучу прекрасного цветмета (трубки алюминиевые, обрезки обшивки и прочая дребедень). И уже на выезде кто-то шутки ради подцепил на крюк старенький МиГ-спарку, который стоял, уже без крыльев, перед отправкой в ангар. Шофер ничего не заметил и тронулся к воротам. Школяры замерли в предвкушении «концерта» на КПП. Но…
Стоявший на посту часовой из союзной азиатской республики взглянул в пропуск, посмотрел на машину, даже внутрь заглянул:
– Адын машын моталолом… проежжжай!
Вот тут уже шутникам стало не по себе.
А машина выехала на улицу и двинулась к школе. Въехали на школьный двор.
Шофер воспринял самолет, как что-то необходимое, ребята промолчали… А что тут скажешь?
Самое интересное (и страшное) – то, что за самолетом приехали дня через два. То ли не сразу хватились, то ли хватились сразу, но не поняли, куда он мог пропасть. И стоял он у нас в закрытом школьном дворе, невидимый с улицы, и ползали по нему мальчишки, качаясь на рулях высоты и измеряя в пальцах калибр пушек…
Но вот как-то днем с воем подлетела к школе машина с солдатиками из БАО или как там его, и командир побежал по лестнице в кабинет директора.
Директорша наша оказалась не в курсе, и справедливо – все дела решал в школе строгий, но справедливый завуч, которого за круглую желтую лысину и въедливый характер все уважительно звали Лимоном. В кабинете Лимона командир на вопрос «ГДЕ самолет???» получил флегматичный ответ:
– А кто ж знает? Вчера должны были в металлолом увезти…
Видя, что командир невольно потянулся к кобуре, и, не желая допустить самоубийства прямо в кабинете, подошел к окну, глянул:
– Да нет еще… Вон он – во дворе стоит!
Самолет военные увезли. Главной глупостью начальства базы была жалоба в РОНО.
Да, «хулиганов» хотели исключить, но кто же исключает из выпускного класса?
Хотели снизить оценки по поведению до «трояка» - но это чистый «волчий билет» для абитуриентов (а в ВУЗы поступали в нашей школе практически все) – и Лимон грудью встал на защиту. И отстоял – все участники «похищения» получили «четверки». Не сахар, но жить уже можно.
А вот давшего ход делу начальника базы даже не рискнули уволить за этот случай – не забывайте, шла холодная война, и ТАКАЯ озвучка была немыслима. Сняли года через два, тихо – якобы, за хождение грибников в лес через взлётку. Так они и до него ходили, и после продолжали…
Невосполнимые бюджетные потери
И посмотри, каким все гемором чревато
Давайте, может быть, забьем, по крайней мере
На проведение у нас чемпионата*
Ликует и поет германцев нация
Но надо ж изучить вопрос хотя бы
Ведь неспроста в немецкой делегации
Был "массажист" по имени Хоттабыч
Бессильны боги против колдовства
На сердце до сих пор тяжелый камень
Смотрели в шоке Рио и Москва
Иисус - и тот с горы развел руками
Летали немцы, воспаленный мозг утюжа
Совсем взгрустнулось и подумалось чего-то
Эх, заменили б лучше Халка на ..."Катюшу"
И полным залпом да по вражеским воротам
------
* Иль, может быть, пошутим словно дети
Все проведем, но сами не приедем
Почил рекорд Роналдо в бозе
Тому виновник - немец Клозе
Обломали Бразилию Немцы,
да со счётом огромно-разгромным,
чтоб не сильно витали туземцы,
в облаках, с пожеланием нескромным,
относительно первого места...,
для которого, всё ж, слабоваты...,
а в игре, с половины присеста,
пять голов ( Как кинжал! ) супостаты,
им, с жестокою силой вонзили...
и, едва не съязвив: «Тренируйтесь!»...
Ну, и как не сказать, тут: «Приплыли...»,
к скорбной были...- Бразильцы, любуйтесь! -
От зигзага судьбы, в неудаче,
что свалилась на вас, словно бомба...
и, к тоске, в субтропическом плаче,
всуе...- пару голов...- вне апломба ( ! ),
а ещё ( Так сказать, для эффекта! )...,
как привет от «Немецкой Машины»,
чтоб «Сухая», явлением аффекта,
выявляла позора причины,
где Футбол - для Страны - не забава,
а Гордыня ( Года подтвердили! )...
и, внезапно померкшая Слава,
доказала...- ведь счёт «размочили»!..
А возможно меняется Время,
чередуя Эпохи и Вехи...-
И тогда, для Бразильцев, не бремя,
доставать для Хоккея доспехи...,
чтоб Пеле красовался в воротах
( Отдыхал бы, тут, Владик, столь явно! ),
а команда, в лихих наворотах,
молодцами...- с голами подавно!..
Но, увы...: Семь - Один...- это много!
А, вообще-то, случилось такое??? -
Ведь Бразильцы играли убого...
Как не чтить поколение былое ( ?! )
и златое...- в игре да в победах,
вспоминая ушедших в Легенды...,
а в сегодняшних горе-последах,
Счёт винить..., где «блистают», лишь бренды ( ! ),
чтоб сказать: « И для вас - многовато!!!..
Семь - Один...- Это боле, чем жутко!!!»
Да и как рассуждать непредвзято,
а, тем паче, с разумностью..., чутко?
Да, к тому же, вникая в детали?..-
Разбирайтесь... и сами с собою! -
Иностранцу ль чужие «Печали»...,
с вечно-праздной бразильской судьбою?..
Стану лысым, ленивым, пузатым
( То есть, всякую форму утрачу! )...
и, от жизни, оставшись помятым,
встречу старость, как клячу-в придачу ( ! ),
чтоб, отдавшись её настроениям,
доживать, лет исход, упоенно...,
средь желаний, столь склонных к забвениям,
да средь мнений, что тлеют степенно...,
где, себя, обращая к грядущим,
как картину далёкой Эпохи,
предъявлю, молодым и цветущим,
разумения-чертополохи...,
о каких-то идеях огромных,
через вечное оных попрание,
замороченным дедом никчёмным,
словно трупом живым, в назидание ( ! )...,
как обломок погасшей Кометы
( А по факту, отброс, бишь, окурок! ),
от Науки, сошедший в приметы...-
Ну..., и чем, для младых, не придурок ( ? ),
в пониманиях сих осознаний,
как в желаемом ходе понятий
( Здесь, не так далеко и до маний,
а от них — до взаимных проклятий! )...,
где, одним, вспоминать, уповая
( Во былом, бередя свои думки... ),
а другим, как в рулетку играя,
чтить базар, через пёстрые сумки...
И маячить по жизни, что, в мифах,
каждый срок, привечая с душою,
но ненужных-иссякших, на «рифах»,
оставлять...- их могиле-покою...,
там, где властвует кляча-придача,
черт поникших и лет, вне порывов,
где, почти бесконечная дача,
ждёт раба..., чтоб ишачил, без срывов ( ! ),
там, где «поле чудес», что безмерно,
в адской каторге сбора картошки...-
А твоё настроение — скверно...:
О, Антошка...- ты — прав, с боем ложки!
И задуматься стоит над темой:
Где же кляча-в придачу, в итоге,
и когда ( Вне дилеммы — проблемой! )
доконает, в твоём эпилоге?!
Дабы «вытянуть ноги» спокойно...-
поутру...- и в постели уютной
( И, конечно, в своей! ), знать, достойно
( Но..., хотя и немного распутной! )...,
где и с клячей-в придачу занудной
распрощаться ( У чёрта...- до чёрта! )...-
Пусть в предсмертной среде обоюдной
и блуждают во «неге комфорта»!
Дело было году в 70-м в спортлагере ЛИТМО на Берестовом озере, что на Карельском перешейке. Инструктор устроил нам марш-бросок до Мичуринского озера – это километров десять. Вышли быстро, в очень хорошем темпе. Если кто-то останавливался сорвать боровичок на обочине (на Мичуринском планировался грибной супчик), догонять приходилось бегом.
И вот нагоняем мы бабуську древнюю – лукошко лыковое на веревочке, в лукошке – то ли сыроежки какие-то подозрительные, то ли вовсе поганки, а ведь кругом белых полно! Идет бабуся не спеша, галошами на босу ногу по дорожке ширкает…
- Ребяты, вы куда?
- На Мичуринское, бабуля! - это ей уже последние отвечают.
- Дак ить нам по пути!
Посмеялись и рванули дальше.
Вырвались через час с чем-то к Мичуринскому, все в мыле, озеро в ложбине лежит, слева от дороги полянка.
- Привал!
Девчонки на полянку повалились, прямо на рюкзаки. Парни рюкзаки скинули – и тоже в траву.
И тут, почти сразу же, из-за поворота – ширк-ширк-ширк…
Выходит не спеша наша бабуся:
- Я ж говорила, сынки – по пути нам…
И проширкала не спеша по дороге за кусточки.
Я и еще один парень вскакиваем – и к дороге. Никого! Выбегаем на кромку склона – до самого Мичуринского на дороге никого.
Так мы тогда ничего и не поняли.
Дорога там от Берестового до Мичуринского прямая – ни свернуть, ни срезать невозможно. Даже если бы ее подвезли и тут же развернулись обратно – мы бы слышали шум мотора. И куда она делась?
Мистика в чистом виде…
Была у нас на вечернем в ЛИТМО замечательная студентка – красивая, длинноногая, находчивая…
И вот настал роковой час – экзамен летней сессии по какой-то радио-электрической дисциплине.
Как истинные оптики, к электричеству большинство из нас относилось параллельно, но сдавать-то надо…
И вот за первый стол садится Ирочка в мини, препод дает необычно долгое время на подготовку, задумчиво глядя под стол…
Потом, наконец, вызывает первого, второго, о чем-то невпопад спрашивает.
Ему отвечают что-то вроде:
- Трехкаскадный усилитель состоит из трех каскадов – первого каскада, второго каскада… которые в сумме дают нам трехкаскадный…
- Идите, три!
- Как??? Трехкаскадный усилитель…
- Ладно, четыре! – но взгляд его от билетов и зачетки все время соскальзывает под стол к Ирочке.
Но вот нас остается всего несколько человек, и препод все же решается спрашивать уже давно сидевшую Ирочку.
Списать под пристальным взглядом невозможно, потому студентка пускается в заплыв с первого же вопроса. Второй – с тем же успехом.
Но и выгонять приглянувшуюся студентку на пересдачу тоже не резон, и препод дает ей последний шанс:
- Ладно, если скажете, почему провода для синусоидального тока не делают синусоидальной формы – ставлю «уд»!
Ирочка сосредоточенно смотрит в потолок, потом оживляется и начинает что-то записывать.
- Ну, как, готовы?
- Да! Во-первых, технология изготовления такого провода очень сложна. Во-вторых, хранение – ведь его не смотаешь! И, наконец, крепеж – ведь это же в каждое «пи» - по гвоздику!
За спиной Ирочки беззвучно трясутся еще не сдавшиеся остатки группы.
Препод не выдерживает:
- Я не могу отказать себе в удовольствии встретиться с Вами еще раз…
Жизнь без наслаждения,
Это очень грубо -
Это наваждение,
Братцы, до отруба.
Вкусно есть и сладко пить
С самого рождения,
Много денег накопить –
Тоже наслаждение.
Очень плохо пьяным быть
И сидеть в ментовке.
Благо - место застолбить
Где-то на «Рублёвке».
С молодайками кутить
Любо беззакатно.
«Челси» в Англии купить –
Разве неприятно?
Плохо если пистолет
В рожу жарко брызнет…
Наслаждение – предмет
Самый главный в жизни!
от чего старики убегают
даже те что с больными ногами
с костылями в каталках в носилках
- это значит достали их сильно
и бегут старики и старухи
иногда примыкают к ним внуки
оно может конечно и зря но
этих тоже достали изрядно
те же кто в промежутке по возрасту
тех не меньше достали но попросту
далеко им убогим для бегства
как до старчества так и от детства
Дело было в 60-е. Я учился в школе, активно занимался фотографией в фотокружке нашего Пушкинского Дома пионеров, и уже многое умел (хотя с современными возможностями фотошопа это, конечно, не сравнить).
К родственникам приехал дедок из Белоруссии, погостил недельку, город посмотрел, достопримечательности ленинградские изучил, и в день отъезда, когда я с родителями был у них в гостях, пожалел, что из питерских снимков будет у него только тот, который сделал в тот день я: дедуся на скамеечке перед домом.
Я пообещал подумать.
В нашем фотокружке была масса крупноформатных снимков Ленинграда - для выставок обычно печатались фото 30 х 40 см - ведь кружковцы и постоянно призовые места на городских отчетных выставках занимали, и со взрослыми фотографами из районного фотоклуба тягались в местном Доме культуры.
Отпечатал я два-три кадра с дедусей на скамейке и около нее, вырезал его фигуру и аккуратненько всё переснял, но уже на фоне Адмиралтейства, Эрмикажа, на Стрелке Васильевского острова... Монтаж практически не ощущался.
Но этого мне показалось мало, и найдя кадр, где дед сидел почти в профиль, опершись руками на тросточку, вмонтировал его в фото Медного всадника.
Дедуня гордо сидел сразу за Петром, нежно обнимая императора за талию, вроде пассажира на мотоцикле, и хитро поглядывал в объектив.
Напечатал я обычных карточек 9 х 12, отослал по оставленному адресу и забыл об этом.
А примерно через месяц разразился скандал.
Дед написал своему сыну, нашему родственнику, что его бабка проела ему всю плешь за непотребное поведение в Городе-Герое: это ж надо было так накушаться, чтобы на памятник Петру залезть! Да еще ничего об этом не помнить! И просил объяснить ей, что ничего такого не было, и хоть так спасти его честное имя и непорочную репутацию.
Как решилось дело у взрослых, я не знаю, но мне объясняться с родителями пришлось.
«. В интернете уже стартовал проект театрального режиссера Дмитрия Егорова — создается реестр произведений искусства, в которых встречается ненормативная лексика. Авторы проекта решили наглядно показать, как новый закон уничтожит целый пласт русской культуры.» (с)
*****
Конечно, мат – он вдохновенье,
но я ругаться погожу,
прямое мату примененье
всегда, на счастье, нахожу!
* * *
В кинозале тушат свет,
И альтернативы нет;
Все же лучше в темноте
Ударять по мозготе.
* * *
Зачем в глазах укор у наших жён? –
Любой из нас как лошадь загружён.
Поэтому частенько мы в постели
И движемся, и дышим еле-еле.
* * *
Скоро нас заменят автоматы –
И оставят падлы без зарплаты.
* * *
Не придавай значения –
Когда внутри урчит.
А лучшее лечение –
И вовсе не лечить.
* * *
Обжора – непременно он
Жратвой и будет отстранён.
* * *
Бессмертье обещают,
Как от коров удой.
Людей бы не смущали
Такою ерундой.
* * *
Что женщина поклонник лести,
Давно проверенные вести
* * *
Время лечит –
Это так,-
Объяснить
Влюбленным как?
* * *
Из зефира строим дом.
Сухо – всё идёт ладом –
Новых вспышек счастья ждя,
Но до первого дождя.
* * *
Где не был я? И что я не жевал?
Каких забот не изучил затею?
Вот только в командирах не бывал,
О чём и на копейку не жалею.
В политику, в чужой карман не лез.
Сижу без денег, вот и весь прогресс.
* * *
Худое сколько ни хвали –
Не перевалит за нули.
* * *
С критикою воздержись.
Не трави кому-то жизнь.
Тянет к критике тебя –
Вот и критикуй себя.
Год уж, как Сергей в России, родом он из Львова
Здесь устроился на стройку – платят нехреново
А во Львове был ментом и брал со шлюшек мзду...
Впрочем, не об этом речь… ну его в пи*ду.
Литр порядочно отпит, мойва на газетке,
Телевизер бубонит, воткнутый в розетку
Снова вести с Украины, в балаклавах рожи…
Ну а мы на кухне пьём с корешем Серёжей.
Мои веки тяжелеют, тусклый свет горит,
А за кадром репортажа дикторша пи*дит,
Мол, один олигофрен – Коломойский- сучка,
Хочет обнести Донецк проволкой- колючкой.
Что- то там ещё – про гетто или лагеря,
Про наёмные отряды жидо- упыря
Слушать новости уже ни хватало мочи
Я отъехал потихоньку, склеив свои очи.
Но Серёга рявкнул в ухо: «Хватит уже спать!»,
Ведь он, с детства в одного не привык бухать
Мойве я отгрыз башку и сунул её в рот,
А в эфире следущий репортаж идёт:
Баба, что- то там лопочет, хищно скалит зубы
Я от вида этой сцены, чуть не врезал дуба –
Закусь колом встала в горле, чуть не подавился,
Ощущенье, будто сон мне кошмарный снился
Ведь поодаль от неё вряд стоят солдаты,
Направляя на толпу дула автоматов
И вот- вот начнут стрелять, МИР опять «спасая»
Я подумал: «Всё! Пи*дец! – Третья Мировая.»
Кучка бойких репортёров меж солдат снуёт,
Толстый хрен американский в мегафон орёт.
Не хватает лишь колючки, но стоят бараки,
Ну а баба, хоть блондинка – вылитая Псаки!
А Серёжка рыбу жрёт, пивом заправляясь,
Мерзко щерится, урод, видом наслаждаясь,
И цинично заявляет: «Хороша картина!» А я тихо прошипел: «Рот закрой, скотина».
Но Серёжа внепонятке: «Шо с тобой, Павло???
Ты, полегче, а не то – дам тебе в табло!» И с опаской пузырёк дальше отодвинул,
Чтоб я этим пузырём в рог ему не двинул….
Ну а в телеке накал страсти до предела –
Солдафонам на подмогу банда прилетела,
А главарь всей этой своры – чёрный, словно морж
Хочет русских мужиков всех пустить под нож.
А у нас пока с Серёгой шаткий паритет
Я не хилый и он тоже, как бы, бывший мент.
Остаётся лишь накапать и принять на грудь,
А Сергею догадаться в чём же ссоры суть.
– Ну а всё же, что случилось? мне сказал Серёга
Если что, то извини, Паша, ради Бога
– Бога вспомнил?! – говорю. Кто бы сомневался! Что ж ты, глядя на концлагерь, мило улыбался?
На Майданах вы орёте: «Москалiв на нож!»
А америкам скулите: «Это всё ****ёж»
Кэтрин Эштон ваша бабка, Псаки ваша мать,
Ну а папа – бандерлог… что ещё сказать?
– Ты забыл сказать про деда– проворчал Серёжа
Он на фронте погибал, как и твой, быть может
И за Нас и за Победу кровь свою пролил,
А ты хАвальник раззявил… конченый дебил.
Мне на Эштон наплевать и причём здесь Псаки?
Я таких *лядей катал в сраном АвтоЗаке
И иметь их доводилось, я ведь бывший мент…….
А по телеку опять – трагический момент:
Распоясались бандиты – это просто жуть!
Стали наших колошматить – даже не курнуть
Кровь пустили мужикам, хаты подожгли….
Это, *лядь, их «Тактика выжженной земли»
А пока царил кровавый этот мордобой,
Баба, с видом миротворца, завершила бой –
Не краснея, падла, отдала команду «Пли!»…..
И все Наши и НЕнаши, разом полегли.
Тычу пальцем в телевизор: «Вот она, Серёжа!
Да ты что, совсем ослеп? Видишь эту рожу!?»
– Я то вижу, Паша, что,,,, ты изрядно датый,
Это, брат, звезда кино – Инга Дапкунайте.
Что- то щёлкнуло в башке – разум мой прозрел,
Отхлебнул ещё пивка и в ящик посмотрел
Понял я, что на экране нам киношку крутят,
Просто, крышу сорвало мне от этой жути.
Ну а как не съехать крыше, если каждый день
В зомбо-ящике мелькает всяческая хрень,
Да ещё и под раздачу Русские попали,
Видно Мы не всю фашню, *лядь, поубивали.
И вдобавок, день за днём, всякие собаки
Мстят за Сирию и Крым мордой этой Псаки
Напугали всю страну…. или насмешили,
Только по*ую ей всё – ёпаной страшиле.
Ну и я, хороший гусь – явно перебрал,
На соседа своего сдуру наорал,
Перепутал Ингу с Псакой… (чем- то они схожи)* Всё же извиниться надо мне перед Серёжей.
*
Это после, но пока всё идёт фильмец:
Среди трупов вдруг ожил бывший лётный спец,
Ещё пара пассажиров ломится в ангар,
А над лагерем уже догорал пожар.
Там, в ангаре, под брезентом – старый самолёт
Он был спрятан для побега и готов в полёт
Бортом номер восемнадцать показал всем член** Так для главного героя завершился плен!
Стали им палить вдогонку эти обормоты,
Но пилот увёл машину из под пулемётов……………..
Прав был всё- таки Серёга – Улыбаюсь я
«Хороша картина!», *лядь – «НОВАЯ ЗЕМЛЯ».***
** 18 – для героев фильма эта цифра являлась фаллическим символом
***Смотреть, только людям с крепкими нервами (и не повторяйте моих ошибок)))) Фильм – бомба!
А ты дави на газ и то’рмоза не трогай.
Сегодня мне дано побыть твоей судьбой.
Боюсь я потерять сцепление с дорогой,
Но больше - потерять сцепление с тобой.
Оставим города - неверности рассадник.
На вогнутой дуге мотор впадает в раж.
Я твой железный конь, ты мой любезный всадник,
А прочие, увы, докучливый багаж.
На льду и на снегу, и на крутом подъеме,
Где горный перевал и солнце, и озон,
Я вытяну, а ты не поддавайся дрёме
И слушай, как сердца рокочут в унисон.
Когда же невзначай, нелепо и обидно,
Фортуна заблажит и рожу отвернет,
Ты только намекни – я за тебя погибну,
И Боже упаси, чтоб не наоборот!
Мы видели в пути и счастье, и несчастье,
Катали дочерей, катали сыновей.
Но ты меня продашь однажды на запчасти
И купишь для себя кобылку поновей.
Ведь новое авто удобней и полезней,
И, явно, поживей лохматого меня.
А ты бывай здоров, хозяин мой любезный,
И помни своего железного коня…
Холодная война в 70-80-е годы частенько перерастала в информационные диверсии, главной задачей которых было заставить противника тратить время, силы и немалые деньги на заведомо провальные проекты.
И вот Штаты, потеряв кучу денег на вроде бы перспективной поначалу задаче создания многослойных печатных плат (они у них оказались непредсказуемо ненадежными), решили подбросить эту идею нам. В открытой печати появились сообщения об успехах применения многослойки, о заказах военных ведомств.
И наши клюнули: вложились, бросили на это всю мощь союзной науки и промышленности… и получили результат! Как удалось обойти подводные камни – я не знаю (работал в другой области), но факт налицо – многослойка была сделана, и сделана хорошо.
Поскольку информация до развала Союза считалась секретной, успехами не размахивали. Но наступил 1989, а потом и 1991…
И вот стоим мы в Москве на какой-то приборостроительной выставке. Только что мы уволились из судпромовского НИИ, чтобы спасти технологии, наработанные в волоконной оптике (тематика там закрывалась, из инженеров обещали трудоустроить – читай растолкать по другим секторам – одного-двух человек). Мы ушли всем сектором. Организовали ЗАО, наладили связи с потре***елями в Москве, и потому вместе с ними рассказываем посетителям о российских (!) компонентах волоконной оптики.
И тут к нашим коллегам подкатывается их знакомый из московского НИИ и просит постоять на их стенде со своими многослойными печатными платами (у НИИ денег на выставку нет).
Волоконно-оптические компоненты – изделия миниатюрные. Плакаты в полстены тогда еще делать не умели, и щит с достижениями электронщиков удобно разместился за нашими спинами.
В один из дней я отправился посмотреть на стенды других компаний, и у одного из них меня тормознул американский спец, предлагавший купить технологии многослойных печатных плат – конечно, последние разработки, разумеется, всё стоит на Боинге и шаттлах…
Объяснил я ему, что меня это не интересует, но вот на нашем стенде есть инженер, которому это может быть интересно – и мы пошли.
Американец долго объяснял москвичу преимущества многослойки, говорил, что им уже удалось создать четырех- и даже шестислойные платы размерами – страшно подумать! – с тетрадный лист!
Инженер внимательно его выслушал, потом подвел к своему щиту. На нем висела одна толстая, как праздничный пирог, печатная плата из 40 (!) слоев размерами примерно 300 х 400 мм.
Похоже, американец действительно был специалистом в своем деле, потому что, увидев это произведение искусства, он на какое-то время просто онемел.
Потом быстро скомкал разговор и ушел….
Любил я в нашей НИИшной столовке ватрушки с повидлом.
Ну, все их знают: "повидлушки" такие круглые, открытые, а в центре - повидло.
Но вот повидла там всегда было в избытке – для меня, во всяком случае.
Картина маслом: отобедали, переходим к чаю. Беру я "повидлушку", складываю ее между пальцами. Получается такая маленькая симпатичная попка с двумя румяными ягодичками, а в пустую тарелку вываливаются - шмяк! - излишки коричневого повидла.
Ежели что лишнее осталось висеть - можно мягкой бумажной салфеточкой подтереть. И - с аппетитом съесть "повидлушку".
Почему-то один из наших инженеров старался уйти из-за стола до начала этого процесса.
* * *
Хамло до полной запашки,
Известен в наших кругах, -
Родился не только в рубашке,
В телаге и в сапогах.
* * *
Мечтать о море хорошо
В глубоком кресле у камина.
Туда бы точно не пошёл,
Где шторм и чёрная пучина.
* * *
На виду всегда партком -
И совсем не странно.
Пушкин был большевиком,
Но родился рано.
* * *
Жил один издатель,
Деньгозагребатель,
Каждый день глушил коньяк,
Обдирать других маньяк.
* * *
Ты здоровый, ты не ссы,
Нужен жизни-повести…
Бабушку загрызли псы
Без стыда и совести.
* * *
Где золото и где ковры,
Там честность - редкий гость, увы.
* * *
Барбос был неподкупный пёс —
Ворам простора не давал,
Лай очень громкий поднимал,
Когда ключи те подбирали...
Барбоса вдруг с поста убрали.
Но не ослаблен был дозор —
Барбоса заменил Трезор.
Тот, видя все, умел молчать,
Умел покой не омрачать,
Умел начальство понимать —
Всем надо сливочки снимать...
О, тишина! — бесценный дар!
И разворован был амбар.
* * *
Истории зачем морали,
Её моралью не марали.
* * *
Да, в боксе ниже пояса
Не бьют, мой дорогой,
А ты в стихах пороешься,
И норовишь... ногой.
* * *
Быдлом побудь сегодня, Ваня.
И завтра не уйдёшь от срани.
* * *
— Я слышал, у себя в НИИ,
Кентавра вы изобрели?
Что будет он пахать поля
Не задыхаясь, не скуля?
— Ещё не ясно. Для разминки
Пока он пишет анонимки.
* * *
Ежели ты ложь не ешь,
Значит, будешь нас промеж.