Вздохнув, засунул градусник подмышку,
На лоб приладил носовой платок,
Позвал жену:"Звони родне, малышка,
Осталось жить мне - с птичий коготок.
Пусть приезжают, можно без подарков,
Хочу увидеть всех в последний раз...
Откинь-ка одеяло, что-то жарко,
Да, не забудь про Стаса из Черкасс."
Жена вдруг стала в позу:"Интересно!
Еще вчера ты прыгал и скакал.
Да нам вдвоем в однушке этой тесно,
Куда здесь собирать весь твой кагал?
Тем более, что ты прощался с ними
Примерно года три тому назад.
Вповалку спали здесь по всей квартире,
Нашелся даже твой пропавший брат!
А чем закончилось? Сожрали все продукты,
С тобой прощаясь, пили каждый день...
Потом мы месяц ели сухофрукты,
Что на компот тебе везли , кому ни лень!
А ну, давай-ка градусник, болезный,
Да не тряси, пусть будет все, как есть."
Сопротивляться было бесполезно...
"Ну, так и знала - тридцать шесть и шесть!"
Имитируя скотину домашнюю,
Демонтируя своё общежитие,
Не желаем мы постичь тайну страшную,
Что толкнуло нас, как вид, на развитие.
Ведь когда-то были мы адекватными
И друг с другом, и с природы явленьями,
Да столкнулись с чрезмерно приятными
Вкусовыми, так сказать, ощущеньями.
Ни с насилием, ни с глупою верою
Не встречались гуманоиды куцые,
Но сыграло вещество мозга серое
Роль решающую вдруг в эволюции.
Ладно б печень или вырезка задницы
Мастодонта поражённого ящуром,
Стал вдруг этот самый мозг сильно нравиться
Нашим, слов не понимающим, пращурам.
Но природный симбиоз с махайродами,
С крокодилами, с пещерными мишками
Связан с риском, с суетой, с переходами
И не баловал продукта излишками.
Вдруг внезапно зверю, в целом, незлобному
Словно с глаз повязку тёмную сбросило
И любовь большая к себеподобному
Заблагоухала, заплодоносила.
Ох уж эти первобытные факторы!
Жизнь скитальца, собирателя, путника,
А вокруг гурманы да дегустаторы,
Представляю это как неуютненько!
Чуть предался настроению праздному
И уже победный клич стаи слышится…
Инстинктивному инертному разуму
Как в условиях таких не повыситься?
При невзгоде, угрожающей большинству,
Средний уровень ползёт несомненно ввысь,
К другу друг любовь, как к блюду и лакомству,
Трансформировалась в ужас и ненависть.
Ворвалось в животный мир озарение,
Страх взаимный роль сыграл детонатора
И в обоих полюсов направлении
Начался большой исход от Экватора.
На ходу глотая листья и полову,
Через горные преграды и водные
Уносились прочь от бед сломя голову
В неосвоенные зоны природные.
Овладели томагавками, луками,
Технологией метало-литейною,
Лаконичными условными звуками
Заменили речь нечленораздельную.
Одомашнили коров, стали сытыми,
Вроде будущее не под угрозою,
Но аукнулся альянс с троглодитами
Неожиданною метаморфозою,
Да, не спорю, большинству разонравилась
Человечина, включая копчёную,
Но любовь-то, чёрт возьми, не убавилась,
Только форму приняла извращённую.
От колоний и от стад – к изоляции,
От защит и оборон – к агрессивности,
Сбились в этносы, в народности, в нации,
Ощетинили свои самобытности.
Лозунг «Не убий собрата и возлюби!»
Исковеркали и переиначили,
Сострадания лишённые особи
Доминировать и властвовать начали.
Вот где скрыта правды нить, пусть мне и грубят,
Пусть считают, что я болен психически,
Платонически любить можно лишь себя,
Остальное только гастрономически.
Цель любви, примеров масса в истории,
Как из блинчиков или из вареников
Мегабайты извлекать и калории
Из сородичей и из соплеменников.
Это и два следующих произведения написаны по мотивам книги Бориса Диденко "Цивилизация каннибалов"
Отрыгается растительная пища,
Сколько можно ей желудок набивать?
Крепко в левой сжат топор без топорища
(Ты попробуй камень к дереву приладь!)
Об охоте сложит позже небылицы
Человечество, свою спасая честь,
А над горизонтам падальники-птицы,
Значит там, всего скорей, чего-то есть.
Подхожу – скелет почти не расчленённый,
Ни кровинки на обклёванных костях,
Запашок каныжный, чуточку зловонный,
Стимулирует рецепторы в ноздрях.
Спит в тенёчке, укокошивший замбара,
Пересытившийся мясом, махайрод.
Разнеся ветвистый череп в два удара,
Ещё теплый мозг заталкиваю в рот.
Позвоночник раздробил неторопливо,
С неба злобно наблюдает вороньё.
Нет, бананы мозгу не альтернатива,
Точно также, как личинки муравьёв.
Сократились крупных кошек ареалы,
Дефицит белка животного высок
И поэтому теперь мы – каннибалы,
Чуть зевнул и острый камушек в висок!
Ждём, как смерти, недождливого сезона,
Между братьями по разуму война.
Человека грохнуть проще, чем бизона,
Антилопу, кабана или слона.
Не в охотников, а в форменных бандитов
Превратилась популяция людей,
Доминируют зачатки троглодитов
И в старейшинах, и в членах их семей.
Ни каких сопротивлений диктатуре,
Вечерами – то озноб, то колотун,
Да ещё в вонючей мамонтовой шкуре
По субботам появляется колдун.
Обучает ритуальным бальным танцам,
Вере в духов и в тотемы молодёжь,
А обратное доказывать засранцам –
В кандидаты на съеденье попадёшь.
Ох, устал от этих сдвигов я всеобщих,
В горле ком – гуманизации процесс,
Практикуют трепанацию усопших,
Хрен ли сделаешь – внутри деликатес.
С каждым днём ужесточаются порядки,
Всё отчётливее ценностей разрыв.
Собирать придётся видимо манатки
И – куда нибудь за Берингов пролив.
(венок сонетов)
Россия - моя, остальное - наше. 1
Мне повезло, родился я в России.
Возможно, где-то море красивей!
Когда везучих паруса носили,
Мне пел в саду российский соловей.
Нет, я летал на ТУ по нашей сини,
Бродил босой вдоль речки по траве,
Служил на Дальнем, где тонул в трясине,
Не раз бывал у прадеда в Москве.
Служа в войсках, объездил пол Союза.
Люблю бильярд: «От двух направо в лузу…»
И преф, что впрок наследовал мне дед.
На Свете много чудотворных истин,
Но только Русь радела без корысти.
Какая ширь! Какой менталитет!
2
Какая ширь! Какой менталитет!
От Колымы до ЭстоЛитоЛатов
Народов сто. Сегодня не секрет:
Когда-то скромно жили на зарплату.
Борис сказал: «Назад дороги нет!»
Земля не Рай. Ты можешь стать богатым.
Украл, надул, ограбил и – привет!
За первый куш купи в Европе «хату».
Про хату так… желательно дворец,
Ведь ты у нас заботливый отец.
Бери, хапай, рисковым всё по силе.
Ощипанной жар-птицей стала Русь.
Я прошлым восхищаюсь и горжусь:
Так нас учил будённовец Василий.
3
Так нас учил будённовец Василий.
Весь в орденах. Не грудь – иконостас!
Он две войны стоически осилил,
Уснув, стонал, но духом не погас.
При нём троцкисты вслух не голосили,
Его вердикт, считай народный глас.
Тогда в Краю колхозы замесили.
Он не считал, стрелял в упор на Раз.
Взял на постой нас с бабушкой Марусей,
Не драл пять шкур, не иисусил,
Хотя пропил в колхозе партбилет.
Меня провёл помощником сапёра,
Мы от завалов очищали город.
Теперь таких давно в помине нет.
4
Теперь таких давно в помине нет.
…Сапёр взрывник! Фуражка ниже носа.
Плачу постой и сверху горсть монет.
Мальчишки в шоке, зависть до поноса.
А если честно, другу tet a tet:
Шнур поднесу, схожу за папиросой….
Хочу взрывать…, но как всегда в ответ:
«Иди домой, учи уроки, Лёсик».
Он был женат, родил двух дочерей,
Подпив, ходил по краю лагерей,
Корысть и трусость воина бесили.
В те дни мы все работали на рот.
Подвёл меня с бабулей огород,
Мои родные сено не косили.
5
Мои родные сено не косили.
Два добрых деда: медик и шахтёр
Не отличали тополь от осины,
Не прятались от мира за забор.
Дуэт тащил Россию на буксире
Из нищеты в мираж Тибетских гор.
Небесных благ у Бога не просили,
Не рвались, как пришельцы, за Бугор.
Рабов ума не тяготит работа,
Они не ждут как землекоп субботу.
Меня поймут учёный и поэт.
И среди них есть волки златоеды,
Но два моих давно ушедших деда
Не жили блеском золотых монет.
6
Не жили блеском золотых монет.
…Манили? Да. Но люди не вороны.
Сократ в очко продулся Сатане
И Крупный вор ворует по закону.
Плебеям кредо: «Истина в вине!»
Копай, пили и разгружай вагоны….
А на столе в прославленной Стране
Чужой сервиз, чужие макароны.
Народ страну не баловал трудом.
Не веришь мне, взгляни на отчий дом,
Пока его дожди не завалили.
Лишь те, кто деток вовремя журя,
И при Царе и после Октября
Парчу и рвань ни разу не носили.
7
Парчу и рвань ни разу не носили.
Такая вот семейная тропа.
Не зазнавались, так слегка форсили
И в вечность уходили без попа.
Нет, нет, родня по рангу не Мессия.
Мой дед Сергей характером напалм,
Сто шахт поднял в Союзе не в России,
Избавив труд от лома и лопат.
А Вячеслав лечил в Москве болезни.
Что может быть из всех работ полезней,
Чем на года́ продвинуть Белый свет?
Менялись власть, законы и порядки,
Но там, где жизнь с судьбой играла в прядки,
Любая власть ценила их совет.
8
Любая власть ценила их совет,
Но я пошёл не проторенным шляхом.
Какой ни есть я все-таки поэт,
А это значит, личность с прибабахом.
Известный бард набрёл на мой сонет,
Читать читал, но радостно не ахал.
На сайтах ру я максимум валет,
Знать, не по Сеньке шапка Мономаха!
Зато венков и песен выдал тьму.
Не многим столько выдать по уму!
Но время есть, я гасну, я не молод.
В лихое время детство занесло,
Потерь не счесть, но «фашикам» назло
Я пережил войну и дикий голод.
9
Я пережил войну и дикий голод.
Немецкий асс в упор стрелял по мне,
Я на коньках катался, эта сволочь
Вогнала в страх и в ненависть вдвойне.
Довольно гроз, давайте о весёлом.
О самой-самой радостной весне!
Когда знакомый Левитана голос
Поздравил нас с победой в той войне.
Зажили мы?.. Совсем наоборот:
То Сэм грозит, то банда «Чёрный кот».
В ответ ночами рейды комсомола,
Вопрос решали пулей без суда.
Но из руин вставали города….
Как все друзья с трудом окончил школу.
10
Как все друзья с трудом окончил школу.
Виной тому не трудности, а лень.
Сравни «Биномы» с тря́почным футболом,
Его гонять ты можешь целый день.
Дитя войны не мелкого помола,
В сердцах война оставила кремень.
Судьба решит, кому исполнить соло,
Кого надеть макитрой на плетень.
Не преуспел ни в силе, ни в азарте,
Сидел безлико на последней парте,
Но тут нежданно выручил Пегас.
Библейский плод с наркотиком, но сладкий,
Писал стихи красавицам в тетрадки,
Не показав в учёбе экстра-класс.
11
Не показав в учёбе экстра-класс,
Я в МГУ намылился податься.
Не повезло, в турбину пьяный асс
Не дал блеснуть в столице по хохлацки.
Любой, дослушав лётчика рассказ,
Считай, пилот, не стоит сомневаться.
Он на войне палил не в бровь, а в глаз,
Но мне опять не подфартило, братцы.
Без блата путь и в дворники тернист.
Дружок позвал, и я считай танкист,
«Гремя огнём, сверкаю блеском стали».
В СССР все нации равны,
От Ирода* до сына Сатаны.
Нас к цели вёл грузин товарищ Сталин.
12
Нас к цели вёл грузин товарищ Сталин.
Я сирота. Он был мне за отца.
Согласен с Борей: «папа не кристален»,
Но все дела решал он до конца.
Просчёт царей при нём мы наверстали,
Порой косил в делах под мудреца.
Своим родным ни крохи не оставил,
Ни Счёт в оффшорных банках, ни кольца.
Когда страну опутала змея:
Сказал, что «…нас устроит и ничья.
Мы в пику водородную создали».
Расклад, увы, не скажешь Янкам: «Брысь!»
У них сверхмощный двигатель – КОРЫСТЬ.
Враг был сильней, служивших за медали.
13
Враг был сильней, служивших за медали,
Но неприступна русская земля!
Когда на Тихом их пилот вандалил,
Его купнул пилот из Хороля.
Крутой Союз пропили, распродали.
Угомонись, зажравшаяся тля!
Сильнее денег вечный дух морали,
Его ничем не сгонишь до нуля.
Где вы теперь, служившие на Ханке?
Другой состав по сопкам водит танки.
Как я хочу хоть раз увидеть вас.
Учить солдат – не лёгкая работа.
Держал в тисках китов Шестого флота.
Не воевал, но Сэм боялся нас.
14
Не воевал, но Сэм боялся нас.
Влюблённым в Русь глубины по колено!
Летят года, артачится Пегас,
Но день за днём растёт другая смена.
Народ постигнет таинство террас.
Кто видел влоск счастливым бизнесмена?
Дефолт с небес, а друг тебя не спас,
Не от мартышки волки – от гиены.
А счастье спит в созвучии сердец.
Поймут ли это люди, наконец!
Грядет весна, дожди заморосили.
В игре, что прикуп, то козырный туз
Ведь я не венгр, не янки, не француз.
Мне повезло, родился я в России..
15
Мне повезло, родился я в России.
«Какая ширь! Какой менталитет!»
Так нас учил будённовцев Василий,
Теперь таких давно в помине нет.
Мои родные сено не косили,
Не жили блеском золотых монет.
Парчу и рвань ни разу не носили.
Любая власть ценила их совет.
Я пережил войну и дикий голод,
Как все тогда с трудом окончил школу,
Не показав в учёбе экстра-класс.
Нас к цели вёл грузин товарищ Сталин.
Враг был сильней, служивших за медали.
Не воевал, но Сэм боялся нас!
Ирод* – сын Иисуса Христа и Марии Магдалины.
(Научно доказано)
Кто в танки рубится, кто в квесты,
В стратегии, в стрелялки и
Тд, тп, но интересней
Играть в поэтов по сети
Причём намного интересней
Играть на сайте стихи ру
На нём, дружок, вперёд и с песней
Не знаешь правил – похеру
Пиши по-многу всем на зависть
Кадри романтиш-поэтесс
Пусть ты не Лермонтов покамись
Но ведь ещё и не Дантес
Играть в неё, дружок, прекрасно
Пока ты вдруг не осознал
Что время просрано напрасно
Уж лучше б в танчики играл
Ночь. Свадьба. Ресторан. Невеста
Одна, и не души вокруг.
Подумал я: "А чем не место?
Жених в гавно и мне не друг".
Всадил, понравилось, влюбился.
И превратилось все в роман.
Я сам жених, в гавно напился.
Невеста. Свадьба. Ресторан.
Сказка Г.Х.Андерсена "Принцесса на горошине" на новый, мужской лад для взрослых детей
Жила-была принцесса. Она хотела взять себе в мужья принца, да только настоящего. Оно и понятно: деньги к деньгам, а принцы – к принцессам. Вот она и объехала весь свет, искала такого, да повсюду было что-то не то: принцев был вагон и маленькая тележка - в смысле до хрена и больше, а вот настоящие ли они, этого неопытная принцесса никак не могла распознать до Концов, всегда с ними было что-то не в порядке, хоть и трахали они её по-королевски.
... Воротилась она домой, очень горюя: уж так ей надоели все эти придворные ****и да вибраторы, в которых батарейки садились так быстро что принцесса заподозрила их (вибраторов) в измене. Чистой, невинной принцессе так хотелось настоящего принца, аж челюсти сводило, и она даже с королем и королевой разговаривала сквозь зубы.
Как-то к вечеру тяпницы разыгралась страшная буря; сверкала молния, гремел гром, дождь лил как из ведра, ужас что такое! И вдруг в городские ворота постучали, и старый король сам пошёл отворять, потому как грёбанная челядь в преддверии уикэнда нажралась вусмерть.
У ворот стоял синяк. Боже мой, на кого он был похож от дождя и непогоды! Вода стекала с его фиолетового бородавчатого носа и зэковской засаленной телогрейки, стекала прямо в носки рваных кирзовых сапог и вытекала из дырявых пяток, из беззубого рта тащило многодневным перегаром... Ну, прям бомж какой-то... Но громко шепелявил, что, сукой будет и век ему воли не видать, последний зуб даёт,- если он не настоящий прЫнц!
"Ну, это мы разузнаем!" - подумала старая королева, но ничего не сказала, а пошла в опочивальню, сняла с кровати все тюфяки да подушки и положила на доски горошину, а потом взяла двадцать тюфяков и положила их на горошину, на тюфяки еще двадцать перин из гагачьего пуха. На этой постели и уложили на ночь принцессу, а на неё – самозванного принца.
Утром его спросили, как ему спалось.
- Ах, матушка королева, ужасно херово! - отвечал прЫнц. – Я, б***ь, всю ночь не сомкнул глаз. Бог знает, что там у меня было в постели! Я лежал на чем-то твёрдом, и теперь у меня всё тело в синяках! Это просто ужас что такое!
Тут все поняли, что перед ними настоящий прЫнц! Ещё бы, он почувствовал горошину через двадцать тюфяков, двадцать перин из гагачьего пуха и принцессу!! Таким нежным может быть только истинный прЫнц!!!
Принцесса взяла его в мужья, ведь теперь-то она знала, что берёт за себя настоящего прЫнца, а горошина попала в кунсткамеру, где её можно видеть и поныне, ежли тока никака придворна шушера её студва не сфиздила.
Знайте, что это правдивая история!
А.К., сказитель, авторизованный перевод с датского на россиянский.
То и дело вокруг слышу речи,
Что напрасно себя я веду так,
Что про ангелов, души и свечи
Надо петь, а не про проституток.
Оправдать мне себя просто нечем,
Совершенно правы они в этом.
Так и быть, сочиню вам про свечи,
Чтобы стать настоящим поэтом.
Не такой уж я и хулиган, дела
На поправку пойдут мои скоро,
Вставлю в песню и души, и ангела,
Красота будет, а не умора!
Приобрёл я в хозяйственном свечи,
Для чего – догадаться не сложно,
Ведь супруга работает вечер,
Значит, всё, что угодно, мне можно.
Приготовлю с тушёнкою гречи,
Из серванта возьму два бокала,
И зажгу для романтики свечи,
Чтоб не слишком ты комплексовала.
Это вам не нацистские факелы,
Не искрошенный пенис на блюдце,
И в раскрытую форточку ангелы
Охранять наши души ворвутся.
Ты положишь мне ноги на плечи,
Как в трясине захлюпает смазка,
Да ещё ароматные свечи,
Это просто волшебная сказка!
Нормам возраста противореча,
Начинаю я снова и снова.
Вот что значит зажжённые свечи,
Обстановки интимной основа!
На стене фотография жёнушки
Расплылась в добродушной улыбке,
Ну а ангелы, словно соловушки,
Исполняют ноктюрны на скрипке.
До чего изумительный вечер,
Словно устрицы после перловки!
Затушив прогоревшие свечи,
Провожу тебя до остановки.
Покурю одиноко у арки,
В заключение необходимо
Бросить в мусоропровод огарки
И проветрить квартиру от дыма.
Пусть жена моя не беспокоится,
Пусть останется при убежденье,
Что и ангелы, и Богородица
Существуют лишь в воображенье.
Возвратился я из командировки
На неделю раньше, чем полагалось.
Глядь, под вешалкой мужские кроссовки.
Ах, паскуда! Вот ты мне и попалась!
Потихоньку приоткрыл двери спальной,
Так и есть, жена с каким-то амбалом
В позе самой, что ни есть, сексуальной
Мирно дрыхнут под моим одеялом.
Я достал из антресоли топорик,
Осторожно подошёл к изголовью,
Если спит с твоей супругой любовник,
Можно смыть такой позор только кровью!
И без розовых соплей, прямо сонных,
Как колчаковскую контру Чапаев…
Потекли из черепков раскроённых
Похотливые мозги негодяев.
Не завидую тому, кто столкнулся
С актуальностью Шекспира трагедий,
Но, когда я свет включил, ужаснулся,
Опознав в убитых снизу соседей.
Вмиг пропало состоянье аффекта,
Совершенно получилось не круто,
Это значит я в подъезде без света
И квартиру, и этаж перепутал!
Уважаемые граждане судьи!
Не хотел я совершать преступленье,
Эти милые, несчастные люди –
Жертвы глупого недоразуменья,
Так что вы уж обстоятельно взвесьте,
Дайте срок, но не особенно длинный,
Я ж не стал их расчленять в туалете,
А пришёл, как говориться, с повинной!
Да какая к чёрту месть или зависть,
Я ж не знал, ей богу, даже имён их?
Если иногда в подъезде общались –
Лишь на уровне приличий шаблонных.
Подтвердились же на эксперименте
Идентичности ключа и прихожей.
Да, поступок мой не интеллигентен,
Но, поверьте, человек я хороший!
Все мы люди, как кому карта ляжет
Если было бы заране известно!
Если надо, вам супруга докажет,
Что я мужем и отцом был чудесным.
Не грубил, не разговаривал резко,
Проявлял вниманье, ласку и жалость,
Но судьба-змея за что-то в отместку
Так жестоко надо мной посмеялась.
Ну до встречи, ненаглядная рыбка!
Если сможешь, приезжай на свиданье.
Пусть причина злодеянья – ошибка,
За такое не дадут оправданье.
Будет и на нашей улице праздник,
Если вдуматься, пятнашка – немного,
Только ты уж постарайся без связи,
У меня на этот счёт очень строго.
Я нежно гладил твои локоны и руки
На не разобранном ещё диван-кровати,
Ты провокационно мне полезла в брюки,
Желая не любви, а в паспорте печати.
Обзаводиться хомутом и спиногрызом
В мою ближайшую программу не входило,
Но с бурной страстью наслаждался твоим низом,
Ты ж планы строила с бездушьем крокодила.
Контрастны души практициста и поэта
В, слепящей разум, атмосфере сексуальной,
Хотелось мне остановить мгновенье это,
Ну а тебе – повысить статус социальный.
Ночь продремали в сладкой неге, а поутру
Вновь превратились мы в учеников прилежных,
Я – гедонистов, сочинивших «Камасутру»,
А ты – подружек, в общепринятом успешных.
И я пожертвовал свободой ради счастья,
Не замечая, что в постели конь троянский,
А ты, ещё не обладая полной властью,
Благоразумно согласилась на «гражданский».
Мы стали жить, но развели нас очень скоро,
Не дав попробовать и килограмма соли,
Моя зарплата ниже пенсии майора
И головы твоей хронические боли.
Не суждено стать жизни месяцем медовым,
Ещё не раз мы вспомним ночи той моменты,
Минуты радости даря голодным вдовам
И получая дряхлых папиков презенты.