(Лариса Ласковая )
Ироничные стихи
О, как невыносим чужой талант -
Бельмо в глазу, короста на предплечье.
Стоит невозмутимо наш атлант.
А ты, пигмей в обличье человечьем, Трясись пред ним в никчемности своей,
Готовь крючок и прочную удавку,
Пришпиль себя в кунсткамеру-музей,
Отправь себя, безмозглого, в отставку. Тони в ведре обильнейших блевот,
Ныряй в толчок, дроби себя об стену,
Возьми рогатку длинную на взвод,
Вскрывай в горячей ванне бритвой вены. Всё бесишься в бездарности, плебей,
Несёшь, как крест, безрадостную смену?!
Говляш подкинь таланту, скарабей,
И в жизни полегчает, непременно! 26 июля 2014 г.
(Репин В. )
Майданный вирус Киев погубил:
Что ни министр - очередной дебил!
______ Новый министр обороны Украины Валерий Гелетей пообещал провести в Севастополе Парад победы. Он выразил уверенность, что «Украина победит». Как сообщает РБК-Украина, такое заявление Гелетей сделал во время выступления в Верховной Раде сразу после назначения.
«Я обещаю, что на посту министра обороны при вашей поддержке сделаю все возможное, чтобы обеспечить безопасность наших соотечественников, обеспечить спокойствие в нашем государстве... Я убежден, что Украина победит и парад Победы обязательно будет в украинском Севастополе», — заявил Гелетей. А вот когда английского полководца, фельдмаршала Бернарда Монтгомери попросили составить список военных ошибок, которых следует избегать, под номером ОДИН он написал: "Вторжение в Россию. Это всегда неудачная мысль". Не изучают труды западных военных классиков в украинских академиях...
(Лариса Ласковая )
Мой донжуанский список пуст:
Я, сами видите, не Пушкин.
Презрела буйную толпу,
Расположилась на опушке И отрываю лепестки –
Цветка магическая сила.
Меня любили мужики,
А донжуаны не любили. А с мужика какая страсть?!
Да разве, позабыв все страхи,
Смогу на бедного напасть?!
Отъел лоснящуюся ряху, Лежит – в три дырочки носки –
Как будто я его скосила!
Меня любили мужики,
А донжуаны не любили! 25 июля 2014 г
(ЗЕВС )
* * *
Нельзя убрать с дороги глыбы,
Что тормозят эпохи:
Когда бы шерсть была у рыбы,
Водились бы в ней блохи. * * *
Земля стоит на дурачках,
Как на своём Абрам:
Не виден в розовых очках
Всей жизни стыд и срам. * * *
Нам всем хитрейшие враги
Собьют на жизнь ориентир:
Когда отключатся мозги,
То красота погубит мир. * * *
Никогда не превратится
В ангела пингвин и кочет.
Страус – это тоже птица,
Но летать не больно хочет. * * *
И без лекарств бывает счастье
И организму нет износу:
Лекарства от запора часто
Приводят к жуткому поносу. * * *
Поэт Волошин с радости плясал,
Что бездарь, мол, великий из арапов
И что стихи не Пушкин написал,
А якобы аптекарь Сиволапов. * * *
Не жизнь, а просто жуть:
Ты царь, и червь, и вошь.
Здоровья не вернуть –
Богатство наживёшь. * * *
Поэты от станка и от сохи
Не могут обкатать Пегаса чё-то:
Уж лучше не свои читать стихи,
Чем сочинять свои страшнее чёрта. * * *
Свадьба ходит вдоль реки,
Озорства растут масштабы:
В женском платье мужики,
С бородой и членом бабы. * * *
Пусть твой путь по жизни долог –
Ты учти один момент:
Нужен бабе импотент,
Как мужчине гинеколог.
(Леонид Олюнин )
Смешные стихи
Говорят, у крокодила
Зубы не болят.
Всё равно он жрёт скотина
Всех и вся подряд.
Повстречает антилопу –
Голова долой.
Рад слона в одежде слопать,
Только слон – живой…
С носорогом стал тягаться,
Думал: проглочу, -
Этот дал ему про…тся -
Больше не хочу.
Сила есть у носорога,
Носорог немал.
Крокодилу личным рогом
Крепко наломал.
И жираф не растерялся,
Хоть давно не пил,
Не бодался, не ругался,
В глаз ему влепил.
Всё, заканчиваю, буде,
Есть всему свой срок…
Пусть стишок мой этот будет
Наглецам урок.
(Лариса Ласковая )
Отойдите от меня,
Я натура злобная.
Материла всех, кляня,
Да от злости лопнула, И рассыпалась в момент
На дерьмо кусочками.
Принимайте аргумент,
Спелыми и сочными. Мне добро не по плечу –
Хлопотно и дорого.
Одинаково плачу
И друзьям и ворогам. Кто-то выкрикнет в сердцах,
Что несправедливая!
Лапца-дрица-опца-ца!
Баба я бодливая! 23 июля 2014 г.
(Репин В. )
Я в сумочке уборочку
Вчера произвела -
Набралось потихонечку
Два мусорных ведра...
(Леонид Олюнин )
Зной. Асфальт горячий. Лето.
Мухи, бабочки, стрижи.
Ходят солнцем перегреты
Соликамские мужи.
Все в поту, в руках газеты
(Двадцать градусов в тени),
И совсем недаром это —
Вместо вееров они.
Сумки. В сумках банки-склянки,
Манка, рожки и мука, —
Сгорбленные соликамки,
Не до жара им пока;
Жар их вовсе не пугает,
Их, нагруженных как «Краз»,
Лишь забота подпирает:
Деньги кончатся сейчас.
Словно черные галчата
Носятся туда-сюда
Юркие соликамчата,
Им и горе не беда;
Этим не до жара-зноя,
Но заботит их вдвойне,
В голове у них такое:
«Эх! Мороженку бы мне».
Я иду по солеграду,
Сверху — кепка-лоскуток,
Мне мороженки не надо,
Пляжной бы воды чуток.
(Андрей Сацук )
Унижаю я сплетни и слухи
Бью их пулями и топорами,
Но, едят меня серные мухи -
Золотыми, в три дюйма зубами Я, по их пониманию - в жопе!
Но, уснуть не позволю подонкам,
Вслед им скалюсь как череп в окопе
Через годы отрытый потомком Пусть их греет короткое лето
Суть останется. Суть твоя - Сука!
И, пустяшное слово поэта
Смысл расставит для въедливых внуков
(Лариса Ласковая )
Никто не пишет обо мне,
Известность мимо прокатила.
Мой голос славы глух и нем –
Сливаю слёзы крокодильи. Ждала писателей с утра -
Они являются к обеду
И начинают мне втирать:
По предварительной беседе, Узнали, что открытий нет,
И подвиг не свершен героя,
Вас не убило на войне,
Болезней хуже геморроя Не знал Ваш бледный организм,
Никто не отзывался лестно,
Вы не вставали на карниз
Покончить с жизнью в день прелестный, У Вас и денег на счету
Не хватит для обложки Форбса,
Работу выбрали не ту,
Расистских реплик ксенофобских Нигде не слышали от Вас.
Что будет людям интересно?!
Такая мелкая плотва
В сачок не ловится у прессы! 28 июля 2014 г.
(Old Hamster )
Всё под небесами временно...
Музу тайно содержа,
Жил поэт. Стихом беременна
У него была душа. Мог сыграть на лире запросто,
Матерел, не материл...
И Пегасу из анапеста
Даже стойло смастерил. Но в Стране Великих Ариев
Стиль его считался груб
Средь поэтов-ретиариев,
Воспевающих тризуб. Сей упрёк тяжёлым бременем
Дух поэта бередил -
В ногу он пошёл со Временем,
Но его опередил: Остановлено мгновение,
От стихов - тяжёлый дух...
Наступило Безвремение
В Лету их создатель - бух... На поверхности захлопали
Лишь хореи-пузыри:
"Проникает свет в некрополи
Апельсиновой зари". ... Холм зелёный, фотография:
Крылья, лошадь, стремена...
Ниже - самоэпитафия:
"Эх, мать вашу, времена..."
(Краснов Александр )
Такость 12 В кавадрат вписал окружность,
Посмотрите - получилось,
Понимаю всю ненужность,
Но..простите... так случилось... Я звезду намедни вправил
Тож в окружность, что мне эллипс,
Понимаю свод я правил...
Эллипс вне, что думал Ленин.... От Мёби слега уса я
Оторвал одну из этих...,
Пусть теперь бежит босая
Безо всяких этих этик... Всё, кончаю стих я словом,
Что не пью, живу бессловно
Я до завтра....в кулачковом
Есть толкатель безусловно....
(Леонид Олюнин )
* * *
Написал Комар стишок
И раздулся, как горшок.
А булавкой ткни его —
Не осталось ничего. * * *
Нет ничего вкуснее хлеба!
Да, чуть не позабыл,
Ещё щепотку соли — следом,
И я бы счастлив был.
А к ним стаканчик чаю мне б,
Чтоб намочить усы.
Вкуснее хлеба только хлеб...
С кружочком колбасы! * * *
Едкий дым не выест глаза,
Если это фара «КрАЗа».
Море слов, в делах убог,
Если это демагог. * * *
Да, кому-то может мёд,
А кому-то и пролёт. * * *
Тот рисует, тот строгает,
Тот мечом колотит в щит,
Тот детишек наставляет —
Сочно менторски трещит.
Кто-то заседает в думе,
Где сморкается в платок,
Кто-то подъезжает к Дуне —
Завлекая в закуток.
Этот пляшет, этот вяжет, —
Поглядишь — воскликнешь: «Ах!»,
Этот умудрился даже
Сочинить роман в стихах.
Ну, а для кого-то деньги,
Что пласт чёрный для крота.
В жизни надо что-то делать,
А иначе маята. * * *
Эх, дорожка, не пряма –
Через луг да поле.
Для кого-то жизнь – тюрьма,
И ничуть не боле. * * *
Вежливость иного ката
Только внешностью поката.
А на деле этот кат
Вас в помойку затолкат. * * *
Кому-то белая палата,
Кому-то каменоломен дно,
Кому-то плоский штык солдата,
Кому-то смокинг, казино.
(Ицхак Скородинский )
Нет, я не зверь, но как достанет – вою на луну, в мгновенья полусна, когда сознанье плещет тьмой…
Чтоб осветить, тот миг, когда рождается она…
И проблеск отражённого от солнца света, зачатого ночной голубизной, напоминает нам, что мы из тьмы ночной к причастью нашей жизни прорвались…
И эти наши вопли…
Очеловечили
и нас,
и шарик наш земной.
(Репин В. )
Пропали в джунглях русские туристы...
Нашлись, хоть гидов сильно напугали.
Сыскались там, где громко, голосисто
На ветках матерились попугаи.
(Юрий Тар )
Бывает, ишака придется слушать,
И в толк не взять, что он вещает бред.
Сморозит так, что просто вянут уши,
От "умностей" из сплетен и газет. Вечор один вещал, что домогался,
Слониху волк и, мол, уговорил,
В капкане птеродактиль оказался
И яйца себе сильно прищемил. Поведал, что собрались зайцы в стаю
В соседнем с нашим девственном лесу,
И продналогом дерзко облагают
Затравленную ими же лису. *** Увы, лекарства в мире нет от ишаков,
Частенько (ч)удаки в лесу найдутся.
Довольно среди нас и простаков,
Что на вранье ослиное ведутся.
(Репин В. )
Раз дьявол проведал, что Гроусу – крышка.
И – вжик! старый бес при повестке с одышкой
Явился к одру, где наш Фрэнсис, стеная,
Валялся, всей тушей кровать прогибая.
И молвил в смятенье он: «Богом клянусь! –
Забрал бы, да дьявольски ГРОУСен груз!» Epigram On Francis Grose The Antiquary The Devil got notice that Grose was a-dying
So whip! at the summons, old Satan came flying;
But when he approached where poor Francis lay moaning,
And saw each bed-post with its burthen* a-groaning,
Astonish'd, confounded, cries Satan - "By God,
I'll want him, ere** I take such a damnable load!"
(Леонид Олюнин )
* * *
Много лет крепилась связь,
А потом нас рылом в грязь.
Выползаем из грязья.
Снова лезут к нам в друзья. * * *
То место как оценишь,
Где люди сбились в рой?
Живущий ради цели
Уже почти герой. * * *
Не стоит перемены ждать.
Аж до седьмого пота…
Привык Минздрав предупреждать -
И вся его работа. * * *
Раньше я за тыщу мог
Приодеться как Ван Гог.
А теперь, блин, волка сыть –
Только ухо откусить. * * *
Поэту нагадить
Найдется клоака,
И это легко
Безусловно, однако.
И он по судам
Не потащит обидчика,
Ну, разве что словом
Харкнет ему в личико.
Поэт не пойдет
Со сталистым стилетом
Иначе он сволочью
Будет при этом.
Отходчив поэт
И не помнит зла долго,
В подъезде он вас
Не разденет до нога.
Зад чей-то лизнуть
Поищите другого –
Расчетом богатого,
Правдой нагого,
Подачек любителя,
Мерзости, лажи…
Гадить поэту,
Дерьмом себя мазать. * * *
По дурацкому, сплеча
Не мечи, приятель,-
Безразмерно расточать –
Океан растратишь. * * *
Полторы версты забор
Без столбов и без опор;
Если ветру пробежать –
Городьбе судьба лежать. * * *
Над женщиной, желая Аустерлица –
В раздумье бы неплохо углубиться –
Вдруг с виду превосходное сражение
Окажется печальным поражением. * * *
Буквально все что можно
Он достал,
Но человеком
Все-таки не стал.
Злорадствуя, завистник,
К потолку не прыгай;
Зато он стал
Весьма большим барыгой.
(Леонид Олюнин )
* * *
Не верил, что здесь глубина,
Сомненью доверял сполна.
Да и нырнул всего лишь раз...
Теперь ныряет водолаз. * * *
На поверхности реки
Стайкой плавают мальки.
Это даже бревнам ясно —
Глубина для них опасна.
Если язь на солнце вышел, —
Болен, или «едет крыша». * * *
Коль солдат умней майора —
Армия кирдыкнет скоро. * * *
Времена такие нынче, -
Вон мужик – свихнулся он
Пеньюар надел и лифчик,
И никто не удивлён. * * *
Львов в конторе словно мошек.
Рассчитали пару кошек. * * *
Заняты мы с вами тем ли?
И оттуда ль ждём удач?..
Развалённые деревни,
Изобилье пёстрых дач. * * *
Умеют делать деньги люди,
Я не умею, кошкин зять…
Василий, олигархом будешь –
Подбросишь миллионов пять? * * *
Вот такое дрице-ца,
Ж… по ухабу.
Щуку ловят на живца,
Мужика – на бабу. * * *
Был на рынке утром я.
Видел – жирная свинья,
Коей недоступна жалость…
Блин, на ценах отожралась. * * *
Для дам считался «ничего!»
То ль сам, то ль «Мерседес» его. * * *
У машин торчат фаркопы,
Там, где надо пряменько.
Есть у дам такие ж…
Что не надо пряников. * * *
Столбы сшибать запрещено
Без водки. С водкой —
Все равно.
(Лариса Ласковая )
Трагикомичного немного
В моей истерзанной душе,
Но я во всём ищу смешное,
Гребу нечёсаную шерсть, Нашедши мизерную вошку,
Ввысь испускаю громкий вопль.
Товарки хлопают в ладошки,
И тянут кверху палец – во! Мне, право, большего не надо:
Деньгами портятся стихи.
Баян одну лишь ждёт награду –
Людское, громкое хи-хи. 16 июля 2014 г.
(Леонид Олюнин )
* * *
Не пили пиво с раками,
Не ладилась беседа.
Давились «Дошераками»
Со вкусом лисапеда. * * *
Я из бутылки выпью не зелёнки
И накладу в тарелку огурцов.
А вы надменные потомки, плюс подонки,
Известной подлостью прославленных отцов,
Идите прочь, забрав свои котомки. ***
Худеть природа стала,
Её ли в том вина?..
В тарелке мяса мала,
А хрена до хрена. * * *
Ну, конечно же, вестимо,
Ни к чему иной напев:
Если женщина любима –
То из ряда королев. * * *
О любви большой трубим,
Шевелим рогами.
Даже идиот любим,
Если он с деньгами. * * *
Ну, попробуй, отгадай,
Что нам скажет расстегай?
Что он скажет? Вы могли бы
Докумекать в тишине:
«Меньше риса, больше рыбы
Надо запекать во мне». * * *
Совестливый, да с умом –
Две беды живет в одном. ***
Одурели от водки,
Окурились с устатку:
Три Герасима с лодки
Топили собаку.
Но, однако, однако
В плохую погоду
Не утопла собака,
Мутит лапами воду.
Мутит воду поныне,
Потому что уроды
Про кирпич позабыли.
Сабаководы!!!
Не приладили к шее
Животинушке куцей.
Всю замучили щеню
Такой экзекуцией. * * *
Человечеству в угоду –
И уверенно и твердо
Покорили мы природу.
То бишь ей набили морду. * * *
Стремятся все, как полагается,
Ну, хоть к какой, но к высоте.
Любая лестница кончается:
Вниз опускаться - иль лететь. ***
Во всём виновата привычка,
Её неуёмный полёт.
Кто взяткой возьмёт спичку,
Тот виллу взяткой возьмёт.
(Репин В. )
Описал я берёзу над высоким обрывом -
Получилось и косо, и немножечко криво...
Но пока у оврага я искал вдохновенье,
Прибежала дворняга, поменяв ударенье.
(андрей шевченко )
Животные отличаются
от человека отсутствием
механичности и садизма
В. Райх Есть на Западе страна, ей названье – США,
Статус мощной сверхдержавы заиметь смогла она. В Голливудских фильмах видим: все у них там – в лучшем виде.
Ну, конечно! Их валюты нету только в Антарктиде. Там промышленность – что надо, фермеры живут богато
И на штаты “незалежни” не предвидится распада. Правда кризис, что настал, он и их уже достал.
Я уверен, и на этом - они снимут капитал. От учебы их аж прет, зубрят ночи на пролет.
За мозги там – уваженье, куча баксов и почет. А с умом не повезло, иль учиться взападло –
Будешь жрать всю жизнь хот-доги по пол-бакса за кило. Мы ж – не хуже, что обидно, а прогресса и не видно,
Даже за кино родное перед Голливудом стыдно. Меня, лично, злость берет. Я, как ярый патриот
Обязательно добавлю ложку дегтя в ихний мед. Выживали, как могли, сверхдержаву возвели,
Хоть народу там собралось - по чуть-чуть со всей земли. Голливуд нам показал, кто как славу добывал:
Тот усердно негров вешал, тот с индейцев скальп снимал. Тот за золотой песок – башку другу снести смог,
А вон грабят дилижансы посреди пустых дорог. А в салуне и в таверне – дня без трупа нет наверно,
То за бабки, то за бабу умирают конкуренты. Ночью едет грузовик, контрабандой он набит.
Там у них – то сигареты, то бухло, то динамит. Все, конечно, при охране, ствол у каждого в кармане,
Ну а кто стоит покруче – пулемет с собою тянет. И палят они друг в друга без малейшего испуга,
Словно замочить соседа - лучше нет у них досуга.
С оружием проблем там нету, купить проще, чем газету.
Пистолеты продаются вместе с хлебом и паштетом. В общем, не один герой там расстался с головой.
Вот к чему порой приводит нас доход нетрудовой. Смотрел старый боевик и один вопрос возник:
Раньше, сколько не стреляли – не взрывался грузовик, Не сносило пол квартала, в жертве крови было мало,
(и не кровь, а сок томатный. Видно в венах протекал он). Я скажу Вам откровенно, что по фильмам современным –
Если кровь с нас в ванну вылить – полной будет непременно. А от выстрела шального – будет вся в кишках дорога,
Хоть стреляли с самопала или в руку, или в ногу. Ладно, дело не в кишках – в экономике был крах,
Если я не ошибаюсь, он в тридцатых был годах. То – Депрессия была (так страна тот крах звала),
И куда не кинешь взгляд свой – сплошь хреновые дела. В славном городе Нью-Йорке – проживала одна телка,
И талантливо играла в театральной постановке. Друзья – Энни ее звали. Как театр закрывали,
Все, включая нашу Энни, без работы оказались. Предложили ей стриптиз: “Будешь ты у них – на бис!
Трусят сиськами немало безработных там актрис”. Энни сразу собралась, но потом сказала: “Пас”.
Там и Карл ее надыбал, (мимо проезжал как раз). Он был ловок и хитер – Голливудский режиссер,
(Это тот, кто сидя в кресле, всем подряд кричит: “Мотор!”) Карта старая при нем с неизвестным островком.
Фильм мечтает снять, но Боссы говорят ему: “Облом. Денег нет у нас давно на серьезное кино.
Больше секса и скандалов! Чего больше? Все равно”. Карл, не тратя время зря, валит с группой втихаря
Про любовь снимать блокбастер за далекие моря. Пароход он нанял в долг. Капитан там – морской волк,
Зверей ловит на продажу, он в сафари - знает толк. Есть актер-кинозвезда. Знаменитый, хоть куда.
Но все заняты актрисы. Нет актрисы. Вот беда. Тут он Энн и увидал. Еле-еле уболтал,
Что бы в фильме роль сыграла, что она, мол – идеал. Энн в сомнениях плену, но решилась потому,
Что ее любимый автор, сдал сценарий свой ему. Карл – проныра еще тот, автора завел на борт,
А пока тянул с оплатой, уж отчалил пароход. Все кто нужен Карлу – тут, всех собрал хитрющий плут.
Ведь без них кино не снимешь и пропал бы его труд. Сценарист есть и актеры, и помощники все в сборе.
Верит – снимет он шедевр и дела пойдут все вгору. Пароход по волнам шпарит, съемки на борту в разгаре.
Джек, что автор, - без каюты, в клетке пишет им сценарий. Энни Джека не видала, комплименты сыпать стала
Не ему, а монтажеру, что все пьесы прочитала. Намекал, как могли, что стоит он позади,
А врубилась, когда в Джека ее носом натолкли. Джек и Энни понимают, что симпатии питают,
Нет, чтоб зажиматься где-то, они ходят и вздыхают. Познакомим с экипажем: старпом Хэйз – чернее сажи,
Он командой управляет, есть у них – китаец даже. У китайца корешок – одноглазый, хмурый кок,
Есть парнишка, типа – юнга, он всем с детства, как сынок. Как-то этот парень ушлый, Карла разговор подслушал,
И про остров неоткрытый Хэйзу он припал на уши. Хэйз: “И как Вас понимать? Мы не фильм плывем снимать?
Острова, что нет на свете – трудно в море отыскать”. Карл: “Поймите мой мотив. Здесь же – куча перспектив,
Остров первыми сумеем мы заснять на негатив”. Кок вставляет пять копеек: “Если выжить там сумеем.
Там по слухам – полно чудищ, и одно - другого злее. Пару лет назад, не вру, моряка нашли в бреду,
От кошмаров, себе горло перерезал поутру”. А с земли – депешу шлют, хотят срочно их вернуть,
Карла копы уже ищут, будет горе, как найдут. Капитан: “Уже достал, ты нам всю дорогу врал.
Спорить с копами нет смысла, поворачивай штурвал!” Но вернутся им не прет. Накрывает пароход
Очень плотный слой тумана, словно молоко течет. Как тихонечко ни крались и лавировать пытались,
Все равно на скалы сели. Так курить там и остались. Вскоре начался отлив, больше скалы обнажив.
Оператор с Карлом сразу туда тычут объектив. Там на скалах – морды монстров высечены чем-то острым,
А чуть дальше, из тумана показался странный остров: Весь – зловещий, мрачный, жуткий, рядом умерли все звуки.
И не слышно пенье птицы, и не крякают там утки. Через пелену тумана – слабо слышен ритм странный,
Вроде кто-то ритуально бьет в большие барабаны. А киношники все – в лодку, камеры наизготовку,
И ступив ногой на берег, видят в старый город тропку.
Только жителей там нету, лишь везде висят скелеты
И повсюду – черепушки, по ту сторону, по эту. А за городом – стена, как китайская длинна.
Впечатление такое: на весь остров здесь она. И к тому же высока, подпирает облака,
Видно местные умельцы - возводили на века. Забор – скальная гряда, рядом – мощные врата.
Что же там? За той преградой? Может не хрен лезть туда? Хоть пейзаж – мороз по коже, Карл снимает город все-же.
Вдруг глядят – стоит девченка с дикой и немытой рожей. Шоколадку – не берет, благим матом все орет.
И на крик ее из нычек лезет местный к ним народ. Кому – копье воткнули в спину, кому – по голове дубиной,
Прямо скажем, поступили - очень негостеприимно. Капитана Бог послал, он немного пострелял,
Подлых, злых аборигенов ненадолго распугал. Правда ночью дикари - на корабль влезть смогли.
Энни сунули под мышку и на остров унесли. Ну а там, как будто в трансе, все танцуют “дикi танцi”.
Из их цепких рук, у Энни, сделать ноги нету шанса. В барабаны бьют, кричат, на стене – огни горят,
Намекают – жертва будет! (если сами не съедят). За стеною там – каньон, турник к бревнам закреплен,
Да такой, чтоб поднимался, или опускался он. Привязали Энн. Крик: “Конг!” слышится со всех сторон,
На ту сторону спускают, под экстаза общий стон. Остров - джунглями покрытый, древних тварей слышны крики,
И выходит Конг, округу, оглушая ревом диким. Он – огромная горилла, ростом он – почти с Годзиллу,
И конечно же имеет сверхъестественную силу. А тем временем, матросы - автоматы в кучу сносят,
Идут к Энни на подмогу. Есть вопросы? Нет вопросов. Чтоб за Энни отомстить, дикарей пришлось мочить.
Если б к девке не цеплялись, то могли б еще пожить. Конга – Карл лишь увидал, но, как в рот воды набрал
И от ужаса он в брюки чуть анализы не сдал. В джунгли тронулся отряд из десятка двух ребят,
Остальные – на воротах, прикрывают путь назад. Только сутки им даны, что бы Энн найти следы
И в семью вернуть пропажу нужно им до темноты. Долго шли, теперь привал. Рядом Карл пейзаж снимал.
Он актера взял с собою, что бы в кадре помелькал. И в долине, чуть подале, бронтозавров увидали:
Травку кушали всем стадом, может даже загорали. Вдруг, из местных камышей, стая вылезла зверей,
Ящеры, но чуть поменьше, полон рот зубов-ножей. И устроили сафари на больших и мирных тварей.
Те с испугу ломанулись на людей, что отдыхали. Бегут люди меж камнями под их мощными ногами,
Хищники – им над душою, не раз клацали зубами. Вдруг – опасный поворот. Вдоль скалы – тропа идет,
За ней – пропасть. Туда многих по инерции несет. Бронтозавр своей тушей пол дороги в пропасть рушит,
С криком, в бездну улетают те, кто там бежал снаружи. Вот не выдержал актер, передернул он затвор,
Стал палить он в бронтозавра. Тот упал, возник затор. Мало кто ушел живой – кто-то съеден, кто ногой
Был раздавлен, а кто в бездне - вечный преобрел покой. Оператор их отстал, кинокамеру спасал,
Что бы хищники не съели. А сам в зубы к ним попал. Актер: “Героев я играю, но тут руки умываю.
Мне еще пожить охота, да и хата моя - скраю”. С ним пускаются в бега – у кого кишка тонка.
Остаются те, кто гордо носит званье мужика: Хэйз тут и китаец с коком, юнге – Энн спасти охота,
Джек – любимую не бросит, Карл, снимать - его работа. С ними – пара смельчаков. Вот и все, кто в путь готов.
Чтоб помочь бедняжке Энни, больше нету дураков? В своем логове горилла Энни сразу притащила,
На краю скалы высокой у нее была там вилла. Чтоб горилла не орала – Энни перед ней сплясала,
Пожонглировать успела, пару раз на мостик стала. Конг уже не разъярен, он приятно удивлен.
Полюбилась ему Энни и ее аттракцион. Притворилась, что мертва, а потом вдруг ожила.
Конг заставил этот номер повторить – ни раз, ни два. Ткнет в нее большущим пальцем и давай над ней смеятся,
От его любви к искусству – могут синяки остаться. Энни это надоело и кричит на Конга смело:
“Хватит! Баста! Я устала от такого беспредела!” Конг психует, орет громко, но не трогает девченку,
Отвернулся. Энни – деру,он бежит за ней вдогонку. Только Энни не видать. Видит он людей отряд.
Конг на них рычит сердито, а они в него палят. Через пропасть, между скал – дерева там ствол лежал,
И широкий, словно мостик. Там людей Конг и застал. Хэйза он сперва схватил и – об камни, со всех сил,
И в ущелье хлипкий мостик, с остальными он спустил. Там деревьев корни вились, за них, к счастью, зацепились.
Так хоть кто-то жив остался и удачно приземлились. Над китайским телом кок – плачет, что спасти не смог,
Карл, склонившись к кинопленкам, испытал глубокий шок. Камера лежит в сторонке, раскололся корпус тонкий,
С его фильмом уникальным – все засвеченные пленки. Не прошло и пять минут – к ним со всех щелей ползут
Насекомые-гиганты: те, что жалят, кровь сосут. Пауки и скорпионы, саронча, жуки – огромны!
И давно они не ели, потому как вид голодный. Кто с шипами, кто с клешнями, плюс пиявки все с зубами
Едят кока, хоть он бился и мачете, и ногами. Отбивались с автомата, но патронов маловато.
Смерть, когда тебя съедают, прямо скажем – жутковата. Били тварей, как умели, уже силы на пределе.
Думали – конец. Но чудо! Рядом пули засвистели. Капитан пришел с подмогой, замочили тварей много.
Аж куски от них летели. Ну, туда им и дорога. Капитан: “Конец пути. Энн уже нам не спасти.
Нет людей”. Но Джек решает: “Буду я один идти. Если не успею в срок, значит Энн найти не смог.
Но клянусь, я весь обшарю этот мутный островок”. Энн от конга удрала, говернутся не смогла,
А к троим ттиранозаврам так некстати забрела. И видать не очень сыты. На Энн смотрят с аппетитом.
Тут и конг нарисовался, типа крыша и защита. За Энн драка началась. Один раскрыл на девку пасть,
Конг из пасти ее вынул, а иначе б не спаслась. Лапой Энн поднял повыше, одну тварь зажал под мышкой,
Остальных – по мордам лупит, так, что хруст костей их слышен. Вот – кому-то свернул шею, (этот может и умеет).
А что делать? Динозавры – с каждым часом все наглее. В каньон скинул Конг второго, тот вцепился ему в ногу,
Вниз смайнали, зацепились за лианны, слава Богу. И качаясь на лиане, Конг его – башкой об камни.
Третий динозавр рядом, пастью Энн вот-вот достанет. Лапой Энни Конг поймал, монстру голову сломал,
А второму, как упали, на две части пасть порвал. Конг от радости орет, лапами по сиськам бьет.
То, что скромность – украшает, ему видно невдомек. Посадил на холку Энни, чешет к дому в направленьи,
Потому как уже вечер и сгущаются все тени. А оттуда – дивный вид: океан, закат горит,
Над рекою птеродактиль безнаказанно парит. Острова пейзаж отменный Энни покорил мгновенно,
К груди руку прижимая, заявляет: “Обалденнно!” Ночь на остров опустилась. Энн на Конге примостилась,
Спит в его ладони теплой, без ног задних отключилась. Джек нашел их на рассвете. Дрыхнут мило, словно дети.
Но похитить Энн не вышло, Конг проснулся, их заметил. Думал Джек – щас в лоб получит, ускользнул от лап могучих.
Той возней они гигантских подняли мышей летучих. Конга отвлекли вниманье, Джек и Энн – вниз по лиане.
Ну а Конг – самец не глупый, злобно скалясь, назад тянет. Кажана, что тут кружил, Джек за лапу ухватил,
Плавно, как на дельтоплане, он их с Энни вниз спустил. Прибежали к воротам. Джек кричит: “Откройте нам!
Опустите мост! Горилла мчится следом по пятам!” Карл: “Постойте, еще рано. Мы спасем их, без обмана.
На приманку – Энни с Джеком – попадется обезьяна. Хлороформа здесь немало, хватит, что бы она спала.
За ее показ в Нью-Йорке – загребем бабла мы валом”. Бабки – очень мощный стимул. С Конгом беглецов впустили,
Заарканили крюками – он их как щенят раскинул. Остальные – к лодкам ходу, Конг за ними лезет в воду.
Одну лодку разбил в щепки, не пустую, а с народом. В Конга со снатворным банку, подлый Карл метнул украдкой.
Энни – плачет, а горилла – засыпает в дреме сладкой. Вот Нью-Йорк спустя пол года. На театры снова мода.
Зимний вечер. На Бродвее – лимузины, тьма народа. Карл теперь – богат и крут, фотокамеры вокруг,
Знаменитые персоны – улыбаясь, руку жмут. У него театр свой, дюди прут к нему толпой,
Ведь сейчас – дебют Кинг Конга. Все утратили покой. Кинг – по ихнему Король. Карлу он – к деньгам пароль,
Потому в его спектакле – главную играет роль. Джек – в печали дни проводит, с головы Энн не выходит.
Видит он афишу с Конгом. Может Энн там рядом бродит? Конга в цепи заковали из хромированной стали,
А актеров, как туземцев, красками разрисовали. Актрисе роль отведена – энн сыграть она должна.
Конг подумал, что подруга. Присмотрелся – не она. Злости Конга нет предела, типа, куда Энн вы дели?!
Цепи рвет с себя. А в зале – все от страха онемели. Джек бежит, кричит: “Атас! Перца Вам он щас задаст!
Я его натуру знаю, ощущал ее не раз”. Опустел мгновенно зал, Джека Конг враз опознал,
За ним кинулся в погоню, но в дверях чуть-чуть застрял. На пути своем все руша, Кинг Конг выбрался наружу,
Разбросал автомобили, словно детские игрушки. Конг на улице орет, охоту на девиц ведет-
Схватит, глянет, что не Эни, на обочину швырнет. Джек решает поскорей отвлечь монстра от людей,
А то много душ загубит, в щепки разнесет Бродвей. Помаячил перед мордой, прыг – в авто и задом ходу,
Только Конг догнал и лапой бьет машину по капоту. Оторвавшись от асфальта, Джек с машиной сделал сальто.
Сам обделался испугом, а машина – всмятку смята. После той командировки. Энни пляшет в подтанцовке.
С Джеком нету продолженья. Лишь намеки, а что толку? Посреди спектакля вдруг – о Кинг Конге прошел слух.
Сразу – паника, а Энни – бежит к Конгу во весь дух. Конг подругу увидал, разрушать все перестал.
В парке, на пруду он Эни на себе по льду катал. Но недолго Энн балдела, оказалась под обстрелом.
То – военных подключили, что б не маялись без дела. На людей Кинг Конг в обиде, небоскреб по курсу видит.
Я скажу Вам по секрету – это был “Эмпайр Стейт Билдинг”. И по символу Нью-Йорка – Конг карабкается ловко.
Ну а Энни, как и раньше – у него сидит на холке. Над Нью-Йорком уж рассвет, солнце льет на Конга свет,
До вершины он добрался. Ему дальше – хода нет. Присели на площадке скраю, вид Нью-Йорка созерцают.
Конг считает, что красиво, лапу к сердцу прижимает. С небоскреба высоты – видны парки и мосты,
Реки с баржами, проспекты, что с утра еще пусты. Энни сразу догоняет – жест ее он повторяет.
И как раньше, у Кинг Конга, “Обалденно!”- заявляет. Тут негаданно, нежданно – к ним летят аэропланы
И стреляют с пулеметов, нанося Кинг Конгу раны. Энни машет им руками, обливается слезами:
“Не стреляйте! Что за мода – издеваться над зверями!” К ним бежит на помощь Джек, хочет с Энни быть навек.
И охрана – не помеха. Вот уж смелый человек. На верхушке на самой, Конг, израненный и злой
С эскадрильей самолетов принимает смертный бой. Вот один аэроплан Конг схватил. Как ураган
Раокрутил его и бросил во второго на таран. Лапой третьего сбил ловко, сыпят вниз его осколки,
Но от этого, поверьте – никакого нету толка. Ран от пуль на нем все больше, хлещет кровь из них по коже.
Умирает он на крыше и дышать уже не может. Энн – к нему. Но все впустую – покинул суету мирскую.
С высоты “Эмпайр Стейт Билдинг”- падает на мостовую. Джек добрался наконец. Энн – жива, Конг – не жилец.
Хоть в конце, но состоялась встреча любящих сердец. Внизу прохожий хмурит бровь: “Армия спасла нас вновь”.
Карл задумчиво: “Не пули. Убила чудище - любовь”. Вот такую эпопею на Ваш суд представить смею.
И в морали, как обычно, расскажу свою идею. А поведаю, друзья, и надеюсь, что не зря,
Как всем тварям на планете – нету от людей житья. Разве звери виноваты, что на мех они богаты?
Мясо вкусное имеют? Обитают, где не надо? На красивейшей из планет – природа миллионы лет
Заповедник создавала, что бы жили все без бед. А потом, конфуз случился - человек вдруг появился.
Он теперь сам – Царь природы. И при нем мир изменился: Из-за шубки – без конца бьем лисицу и песца,
Перебили всех бизонов из-за вкусного мясца, Экзотических зверей – чучела в домах людей.
Убивать, чтоб тушку продать – гнуснейшая из затей. Пояс со змеиной шкурки, крокодиловые сумки.
Украшения из бивней – вводят в моду недоумки. А в престижном ресторане – мозги бедной обезьяне,
Что жива еще, заметьте, - ложками едят гурманы. Вот стоит элитный дом. Шкуры на полах кругом.
Вам не кажется, от царства – неприятным прет душком? По телеку видали сами, как колят котиков баграми.
Как ни плакал там детеныш, зарубали вместе с мамой. Вот заботливой рукой – скот хозяин кормит свой.
Но животные не знают, что их кормят на убой. Вспоминаю я не раз, матери своей рассказ,
Как на бойне у коровы – слезы капали из глаз. Прежде, чем Вы нож возьмете, или в ствол патрон пошлете,
Может быть, хоть раз, при этом – жертве Вы в глаза взглянете? Пусть слабы они умами, без обид, скажу Вам прямо –
Что потомство свое любят, они не хуже, чем мы с Вами. Они – солнышку радеют и детей своих лелеют,
Дышат, чувствуют, страдают. Душу тоже ведь имеют. Ловят их - и там, и тут, в клетку узкую запрут.
Им в неволе – очень туго. А иные – даже мрут. Наша цель – покой нарушить и идиллию разрушить,
И на карте белых пятен – нам уже не обнаружить. Если все же повезло, мы туда приносим зло.
На экзотике – привыкли мы наваривать бабло. И в пустынях, и в лесах, в джунглях, тундре, на морях –
Перевесит кучка денег жизнь животных на весах. Конг – наживы жертвой стал. И никто там не рыдал,
Когда он, вдали от дома, возле Энни умирал. Нужно нам добрее стать, братьев меньших уважать,
А то, в следующей жизни – могут роли поменять. А которых – не спасти, эвтаназия ввести,
Чтоб не страх в минуту смерти, а покой им обрести. Без причины, их – не трогай, а кому на стол дорога,
Без страданий и без боли - пусть душа несется к Богу. Если Ты учел урок и мораль прохавать смог,
Буду рад, если дворняге – бросишь хлеба Ты кусок. Под конец морали всей – поговорки не мудрей:
Что больше нравятся – собаки, чем больше узнаю людей.
(BlackBird )
Подружился Дождик
С Радугой-девицей.
Любят озорные
Шкодить, веселиться.
Побренчать по стеклам,
Пошуршать листвою,
И взбодрить прохожих
Утренней порою.
(Леонид Олюнин )
* * *
Плакал шут, а все смеялись —
Все подвоха дожидались.
Плакал шут на самом деле —
Зубы у него болели * * *
Диоген забрался в бочку
И сидит в ней, как медведь.
Да, с квартплатой, между прочим,
Только в бочке и сидеть. * * *
Порою врёт поэт безбожно
Витая где-то в облаках.
Ну что ж, ему, конечно, можно —
Все козыри в его руках.
Разжалобит корову даже,
А постарается — и двух.
И н*** звёздному докажет,
Что неземной живёт в нем дух,
Что видит он прекрасный берег,
Ушибы все изведал сам.
И первый, кто поэту верит,
Кто солидарен с ним — он сам. * * *
И чин всего-то – брадобрей,
А нос поднял на сто рублей. * * *
Не пройдя по головам
Выше не забраться вам
И не удержаться –
Коль не прогибаться. * * *
Видно хороша овца –
С волком в лес прёт от крыльца. НЕСКЛАДУШКИ Летним утром в январе
В прошлую субботу,
Взял корзинку для гвоздей,
Двинул за грибами. Шла дорога через лес,
Всюду рожь стояла
И шумели камыши,
И росла картошка. Солнце дикое пекло
Даже снег не таял,
А грибов — косой коси,
Не грибное время. Стал корзинку наполнять
Разными стихами.
Штук пятнадцать для детей
В куче оказались. Суп изладить не пришлось
И поджарку тоже.
А в редакции со мной
Говорить не стали. * * *
Учился в школе недоумков.
Что надо льстить он сам дотункал.
Да можно высоко забраться
Ну, если низко нагибаться.