* * *
Не верьте, ваше благородие,
Что лучше всех Япония:
Своя калитка – как мелодия,
Чужая – какофония.
* * *
Лучших краёв на земле не ищи,
Слёзы свои проливая и пот:
Родина там, где горячие щи,
Хлеба краюха и сладкий компот.
* * *
Поднявшись витязем из пепла,
Державной становилась власть:
С Иваном Грозным Русь окрепла,
С Петром Великим – поднялась.
* * *
Так хочется припасть щекой к рябине
И ждать под пенье птиц с любимой встречи.
Какое это счастье – на чужбине
Услышать хоть полслова русской речи!
* * *
Если б меня бюргеры спросили,
Я б сказал об истинных масштабах:
"Мерседес" ужасен тем в России,
Что он может треснуть на ухабах.
* * *
Пусть пьян, но бодр великий наш народ –
У нас и впредь не будет недорода:
Скорее башня в Пизе упадёт,
Чем стойкий член у русского народа.
Размер границ условен – “от” и “до”.
Раздраены компьютерные глюки.
Задирист респектабельный Подол,
Избавленный дождями от пылюки.
Уходит время ведомо куда,
Не глядя на условные границы.
В отрыве от реалий календарь
В распыл пускает даты на страницах.
Системою весов систему мер
Никто по первой просьбе не заменит.
Как ни считай: Ноль пишем, два в уме,
Останешься рабом недоумений.
Отмерено, отвешено, как раз
От сих, до сих, без пущих вожделений.
У жизни плагиатором матрас
Отмеченный печалью поколений.
Коленонепреклонно в колею
Не привелось внедриться умудриться.
Закупорен джин-циник в сулею,
Без шансов откаблучить гопцу-дрицу.
У разума долги перед душой,
Отложенные снова в долгий ящик.
На старте в завтра беговой мешок,
И ветерок напутственный, бодрящий.
- Ой, Розочка, ответьте мне без бзыка:
А вы в натуре любите музы́ку?
- Отвечу вам, что я давно большая
И музыку ну просто обожаю!
- И что бы вам хотелось из музона?
- Ой, Моня, ну конечно Мендельсона!
Я сидел за столом,
Музу ждал при свечах.
Приготовил вино
Ей в хрустальном графине.
Я мечтал написать
О бездонных очах,
О любви, что живет
В чьем-то сердце доныне.
В ожидании рифм,
Что мне явятся вдруг,
Я сидел в тишине,
Предвкушая и млея.
Вдруг раздался в ночи
Неожиданный стук -
Будто бил кто-то в дверь,
Кулаков не жалея.
Ну и музы пошли –
Думал я в этот миг.
И открыл, не спросив,
И не глянув в «глазочек».
Вместо Музы ввалился
Какой-то Музык...
И с порога сказал:
- А давай по глоточку?
Что потом началось…
Даже стыдно сказать.
Много рифм я нашел
В опустевших стаканах…
И рождались стихи
Про вино и разврат.
И валялись ЛГ
Под заборами пьяно…
Нам поэтам, без Муз,
Все равно, что без рук.
Ведь без Музы поэт –
Каторжанин галерный.
Но, услышав в ночи
Вдохновения стук,
Перед тем, как впустить –
Проверяйте на гендер.
* * *
Да всё нормально, что ты, что ты,
Я уверяю, тётя Рая:
Есть очень грязные работы –
Перчаток белых не марая.
* * *
Да, не всякая сосна
Как стрела пряма, красна.
* * *
На днях на Марсе разглядели кошку:
Баранкой хвост, и полторы ноги.
Она хлебала кислую окрошку,
Хвостом чертила эллипсы, круги.
Выходит — жизнь на Марсе существует
(Неверующий Фома пусть не гундит).
Кто с этим не согласен, тот рискует
С разбегу в ретрограды угодить.
Сижу без денег третий день. Не в духе.
Завод закрыли. Нет случайных дел.
А может быть учёный с голодухи
На Марсе эту кошку разглядел.
* * *
Раньше люди были проще –
Соловьям внимали в роще.
Но поднялись до вершин –
Услаждает гул машин.
Пробки. Скорая будет не скоро,
Сколь силком бампера не тарань.
И в такую московскую рань,
Плотоядных гаишников свора
Потрошит подорожную пьянь.
Пусть остатки весны отсвистели
Газетёнкой о лико стекла,
И залетные в чьей-то постели
Не оставят былого тепла.
И порвется струна, как аорта,
и стекло хрустнет, как леденец,
Запоздало, бесповоротно
Осциллограф протянет - Пи-и-и-здец!
Это произведение было написано несколько лет назад, в связи со случаем произошедшим во дворе одной из школ Энгельса. Перед началом первого урока во дворе школы у самой крыши летало непонятное белое облачко, множество ребят его засняли на мобильники. Что это было так и не определили, а у меня возникла своя версия случившегося.
Смешного здесь мало, но уж извиняйте
Домовой
Действующие лица:
АНИОН – первый домовой
БАРТОШ – второй домовой
МАКИТА – третий домовой
ПЕРВЫЙ – бомж, обыкновенный пьяница
СТРАШНЫЙ – демон в обличие бомжа-страшен лицом, сразу и не поймёшь, есть у него один глаз или нет. Лицо землисто-серого цвета, лишь нос был какой-то тёмно-пунцовый
Явление I
Поздняя осень дула холодным ветром. Серые волны Волги неслись к берегу, вдребезги разбиваясь о камни. Временами сыпал мелкий осенний дождик, нависая каплями на ещё державшихся листьях. В основном не жёлтых и не красных: листья были просто какого-то жутко-жухлого цвета. Примерно такого же стрёмного вида была вся округа, только трактор ярко жёлтый, как бы поблёскивал своим ярко солнечным цветом, он будто хвалился своей новизной,
среди этих старых развалин.
К концу стрелы этого нового трактора,был прикреплен трос, на конце которого висела огромная болванка, разрушающая стены старых домов.
АНИОН (указывает на болванку трактора): Эта штука у них бабой называется.
Я от этой бабы чуть уберёгся, когда мой дом рушили.
БАРТОШ: Хорошо, хоть ты нас, МАКИТА, пустил к себе!
А то я, как дурак, сначала попёрся за своим постояльцем.
Как же, -думаю,-куда он без меня! Ему же вон в той новостройке квартиру дали. Как положено, переехал с вещами, хоть и вещей там с хренову душу, но всё ж. Хата хорошая: светлынь, правда спрятаться негде.
Тут меня и выловил, ГЕНОБИЛ! Надавал мне подзатыльников, да и выгнал из новостройки.
Сказал, что если ещё раз увидит -ноги повыдёргивает. А как я без ног?
Мало, что без дома, да ещё и без ног… Осиротел…
Очень плакать хочется!
МАКИТА: Да не ной ты! И так муторно.
Может не будут мой дом до весны рушить?
А уж по весне разобрались бы, хоть в «домсоюз» за помощью обратились.
БАРТОШ: Нужен ты там! Они теперь только за взятки дома раздают!
А тут, что возьмёшь дать: всю жизнь в моём доме одна голытьба жила!
АНИОН: У меня такая же беда: крошки хлеба лишней не найдёшь, не то, что денег…
Дочка хозяйская один раз колечко потеряла, а я нашёл.
Хотел для себя оставить,но она так плакала, что пожалел я её.
Положил ночью под подушку, а утром столько радости было.
Вроде бы мелочь, а мне так приятно!
Но я в «домсоюз» не пойду: заберут к бездомникам.
А я домашний! Мне общество–в тягость.
МАКИТА: Никто тебя туда не возьмёт! Там молодёжь нужна, уж точно не мы!
БАРТОШ: А давайте трактор сломаем, а ещё лучше в Волгу на нём заедем.
А то стоит здесь, весь праздничный! Аж глаза режет!
АНИОН: Трактором управлять уметь надо, а ты умеешь?
БАРТОШ (покачивая головой): Нет, не умею.
АНИОН: Ну и как мы тогда на нём в Волгу заедем?
МАКИТА (приставляя указательный палец к губам): Тихо! К нам кажется гости.
Явление II
Внизу послышались шаги. Входная дверь, жалобно проскрипев, громко хлопнула. Потом тяжко застонала старая лестница. По ней поднимались двое.
Домовые продолжали сидеть на окне.
Они были не видимы для людей, их тело находилось в другом измерении.
В комнату входят двое мужчин и, подвинув стол между старого кресла и потрёпанного дивана, усаживаются друг против друга.
Достав бутылку и кое-какую закусь, они хотели приступить к трапезе.
А МАКИТА спрыгнув с окна, перебрался на стол и пролил стакан.
ПЕРВЫЙ: Вот чёрт, надо же, пролилось!
СТРАШНЫЙ (спокойным голосом МАКИТЕ):
-Слышишь ты, полудурок, если ещё раз влезешь на стол без спроса,
я и тебя и товарищей твоих, в Волгу повыбрасываю.
ПЕРВЫЙ (с готовностью подраться): Это ты кому?
СТРАШНЫЙ: Дурак ты! Нечисть тут всякая лазает и стаканы переворачивает.
ПЕРВЫЙ (С удивлением глядя на СТРАШНОГО, медленно опускается в кресло):
А то я думаю, с чего это ты так на меня…
У нечисти на окне рты. пооткрывались.
АНИОН (потихоньку домовым): А давайте у него помощи попросим?
Он и поможет нам трактор в воду макнуть.
БАРТОШ: А если не поможет? Кто его знает, к какой он касте относится?
Вдруг, это САМ, с проверкой?..
МАКИТА (с сожалением о пролитой водке): Ну, зачем мне ещё озоровать надо было? А спросить надо, в лоб не ударит…
Бомжи «освобождают» тару. МАКИТА, набравшись смелости, подходит к СТРАШНОМУ и дёргает его за рукав.
СТРАШНЫЙ (ПЕРВОМУ): Я сейчас, на минуточку.
СТРАШНЫЙ выходит за МАКИТОЙ.
МАКИТА: Ты кто?
СТРАШНЫЙ: Меньше знаешь, крепче спишь.
МАКИТА: Да я не любопытства ради. Просто спать нам скоро негде будет: видишь, на тракторе баба висит? Вот она наш домик скоро разрушит. А нам больше идти некуда. Домовые мы, домашние. Помоги трактор в Волгу сбросить.
СТРАШНЫЙ: А мне это зачем?
МАКИТА: Так ведь земля круглая, может и мы тебе, когда пригодимся.
А то нас к бездомникам отправят.
СТРАШНЫЙ: Иди, я подумаю. Брысь, сказал.
ПЕРВЫЙ: Чего ты там?
СТРАШНЫЙ: Да говорю брысь, а он не уходит, совсем оборзели!
ПЕРВЫЙ: Коты чтоль?
Смотри, а то и кинуться могут. Они же тут одичавшие.
Я раз пьяный отрубился в таком же апартаменте и что-то меня надрало ночью проснуться. А они сидят на окне и друг на друга орут. У меня сразу мороз по шкуре. Кинул я в них не помню уж и чем, а они не убежали, а начали по комнате носиться, ничего не видно, только глаза как угли сверкали: то в одном углу, то в другом. Так и пришлось от страху ночлежку покинуть.
СТРАШНЫЙ: Да нет, тут другое.
Да ладно, давай выпьем лучше.
Они дружно выпили.
Из другой комнаты появляется Макита с бутылкой водки и, подойдя к СТРАШНОМУ сзади, засовывает её в боковой карман его пиджака.
СТРАШНЫЙ ПЕРВОМУ: А давай поспорим, что ты вот этот трактор в Волге не сможешь утопить? Если сможешь, с меня пол литра. Вот видишь? (Демонстрирует бутылку)
ПЕРВЫЙ: А зачем тебе это?
СТРАШНЫЙ: Да так, приколу ради. Ты вообще-то как хочешь.
Да и пора мне уже домой.
Домовые заинтересованно смотрели, как их собрат, или коллега, раскручивал на преступление человека.
ПЕРВЫЙ: А что, я мигом. Я любой трактор завести смогу.
А ты меня не обманешь? Выпить уж больно хочется.
СТРАШНЫЙ: Зачем мне тебя обманывать? Мне с тобой по кайфу бухать.
А если ты ещё и трактор в Волгу макнёшь, так вообще лучшим другом будешь.
Да и вон этих шалунишек выручишь.
ПЕРВЫЙ: Это каких?
СТРАШНЫЙ (Издеваясь и указывая на домовых):
Да вот этих - только ты их не видишь, а я вижу.
ПЕРВЫЙ (Удивляясь): Может тебя беляк накрыл? Да нет, когда Ваську накрывал, он весь белый как смерть был, а ты ничего. Да и нос у тебя красный.
СТРАШНЫЙ: Брось ты, а то сейчас самого накроет.
Так что? Едем в Волгу?
А то, я пошёл.
В русском языке есть выражение «бес попутал», т.е. не хотел, а так получилось. Вот именно это сейчас происходило с ПЕРВЫМ: его действительно «бес путал».
ПЕРВЫЙ: Да ты не обижайся, давай выпьем по рюмочке, я его и загоню.
СТРАШНЫЙ: А вдруг потом скажешь, что не могу, мол?
ПЕРВЫЙ: Ты меня плохо знаешь. Я, если сказал, то обязательно сделаю.
СТРАШНЫЙ (Наливая в стаканы): Хорошо, верю.
АНИОН (Другим домовым): Вы как хотите, а мне жалко трактор, он то здесь при чём? Ведь новый совсем.
Тем временем, ПЕРВЫЙ, спустившись вниз по скрипучей лестнице, суетился около трактора. СТРАШНЫЙ стоял у соседнего окна и наблюдал за действиями ПЕРВОГО.
БАРТОШ: И мне трактор жалко, а давайте скажем, что мы пошутили.
Всё равно придут люди и разберут дом по кирпичику.
МАКИТА (Обращаясь к СТРАШНОМУ):
Остановите его!
СТРАШНЫЙ: Вы что твари, совсем белены обожрались?
Это как остановить? На каком, таком основании?
У меня был заказ, я вам помог, а теперь вы, мерзавцы, меня перед самим дьяволом подставить хотите?
Меня за это по головке не погладят!
Хотя можете, во вред своему дому, доброе дело провернуть.
Только ты знаешь (показывая на МАКИТУ), что за это бывает.
Не простит тебя САМ. Ведь это твой дом.
Макита знал, что вредить своему дому нельзя, но ведь дом всё равно развалят. Он также знал, как за это наказывают.
Но решение созрело, и оно было непоколебимо.
МАКИТА: Сказал, останови. Дом нам не спасти, а трактор жалко!
В это время трактор завёлся, и медленно развернувшись, поехал к Волге.
МАКИТА: Останови, сказал!
СТРАШНЫЙ (Взмахом руки заглушил трактор): Пойди -ка сюда.
Выпрыгнув из кабины и с сожалением оглядываясь на блестевший новой краской трактор, ПЕРВЫЙ, приблизился к дому.
СТРАШНЫЙ: Пойдём, ещё по рюмочке!
А за доброе дело, пришло быстрое наказание.
В это время из окна, где сидели домовые, медленно, покачиваясь на ветру, выплыло небольшое белое облачко.
Оно расплывчато напоминало маленького тщедушного домового.
Обогнув свой дом, облачко опустилось к окну, из которого только что выплыло. Помахало рукой своим двум товарищам оставшимся в оконном проёме, и быстро удалилось вверх, то ли растаяв, то ли спрятавшись за большими домами.
А трактор, с привязанной к нему болванкой, всё также стоял посередине разваленного двора, как бы хвалясь своей новизной, поблёскивая ярко-жёлтой краской.
Перед зданием бывшего КГБ в Вильнюсе, столице Литвы, открыли памятник российскому художнику Петру Павленскому "Я – идеальный гражданин".
Этот идеальный гражданин известен тем, что прибил себя за яйца в стык брусчатки Красной площади и поджог дверь московского ФСБ
Странные вещи творятся на Свете
Памятник ставят дебильному Пете
Знаю еще одного я Петра
Коему яйца отрезать пора
Яйца дырявьте себе всей Литвой
Если не дружите вы с головой