Мой рыжий кот пришёл домой
с продольной чёрной полосой,
идущей вдоль всего хребта –
чепрак как будто у кота.
Такой вот колер, коленкор.
Хоть рыжим вышел кот во двор,
вернулся цветом уж не тем,
от шерсти пахнет ГСМ:
не видел чтоб его никто,
залез и скрылся под авто.
Унюхав: это – смазка та,
несу я в ванную кота.
Д.И. Менделеев систематически самоотверженно придавался запоям. Жалование раб науки получал символическое, да и то старался пропить, пока деньги не кончились.
Из чисто экономических соображений Дмитрий Иванович вынужден был употреблять выпивку самого что ни наесть низкого качества. Даже по утрам он заходил к цирюльникам не для того, что бы побриться и привести в порядок свою запущенную шевелюру, а с единственной целью; разжиться паршивеньким одеколончиком на опохмел.
Никто из приличных ученых не желал выслушивать его мудреных откровений вперемешку с жутким перегаром. Брезгливая околонаучная общественность периодически игнорировала результаты изысканий навязчивого алкоголика, называя их пьяными бреднями.
И вот однажды, когда он в очередной раз, запинаясь и деликатно дыша в сторону, пытался изложить свои соображения в Академии Наук, авторитетные светила, не дослушав, порекомендовали ему пойти проспаться.
С досады самочувствие Дмитрия Ивановича резко ухудшилось, он понял, что добраться до ближайшей парикмахерской и, тем более, до дома без допинга просто нереально. Обуреваемый тяжелыми мыслями ученый инстинктивно оказался в академическом буфете. Суррогатов в этом элитном заведении отродясь не держали, но, к счастью любезный хозяин, бывший вечный студент и непризнанный гений, одолжил “под честное - благородное“ Менделееву бутылочку великолепного заморского коньяку.
После седьмой рюмки Дмитрию Ивановичу окончательно захорошело, и прямо за стойкой он мгновенно отключился от жизненных невзгод и мрачных реалий. Уже было начавшийся процесс полного распада творческой личности на молекулы и атомы чудесным образом дал сбой и преобразовался в процесс полураспада. Смутные образы сфокусировались и стройными рядами слились в таблицу.
Так, благодаря качественному алкоголю, родилась на свет Периодическая Система Менделеева.
Хотя после этого Дмитрий Иванович пить не бросил, но научный мирт его зауважал, и пообщаться с ним за бутылочкой – другой хорошего вина уже почиталось за счастье. Но Менделеев вино , тем более иностранное не жаловал и, как истинный патриот, на радостях изобрел свою фирменную сорокоградусную водку, которой тайком потчевал питерских цирюльников.
То - комары, то - мушки…
Давлю их на макушке
Пишу стихи, как Пушкин,
От часу и до трёх…
Совсем осатанел я,
Замучили прострелы,
Жара мне надоела,
А пуще - бабий трёп…
Что им мои хореи?
Нажраться б поскорее
Окрошки да порея
И сесть за сериал.
Я ж, вдохновеньем сытый,
Нечёсаный, немытый,
Осваиваю кыты,
От крови череп ал…
Неделя и вторая…
Я просто угораю
Живу теперь в сарае,
Вдали от бабских тем,
А в пятницу, с обиды,
Билет до Антарктиды
Куплю….Я – деловитый,
И скроюсь… насовсем…
- Не сахар здесь, конечно, на болоте.
Мошка, грязюка, на обед поганка…
- А это что там? Будто, прется кто-то…
- Ах, черт. Да это же опять тот самый Данко!
Нашел таки. Хана теперь покою,
Прощай, моя лежанка изо мхов.
Сейчас начнет: болото не такое,
И лес ему, и воздух не таков.
- А может быть, он прав? Ведь вы же сами
Про грязь и сырость… и про комаров...
Что если, он не так, как тот Сусанин,
Который вел в болото без дорог?
- Так потому и вел, чтоб след запутать,
В болото вел, чтоб Данко не настиг.
А он настиг. И вот теперь капут нам,
Сейчас приступит сердце рвать… Вот, псих.
- Что? Сердце? Рвать? Я не ошибся?
Неужто столь безжалостен, подлец?
- Да нет же! Нет! Я понял бы паршивца,
Нарви он хоть букет чужих сердец.
Но все куда, приятель, пострашнее.
Он сердце рвет из собственной груди,
В бензин его, зажжет… И пламенеет,
Как факел это сердце. Вон, гляди!
- Ага зажег. Горит. А как светло-то!
Но сам-то ты зажмурился чего?
- По мне уж лучше штопором в болото,
Чем видеть извращения его.
- Так значится, свое он сердце палит?
Притом не первый раз? Какая жуть!
Но отчего, который рядом парень
Так побледнел и держится за грудь?
И вот еще. При свете этот Данко,
Когда б ему усы и борода, -
Доподлинный, как денежки из банка,
Тот самый дед, что нас привел сюда.
* * *
Кто здрав, предупреждает,
На всех и вся сердит:
С вождём народ блуждает,
С правителем сидит.
* * *
Зачем вам расшибать о камень жизни лбы?
Не лучше ли добыть добра и славы потом?
Когда дурак бежит от собственной судьбы,
Он станет безнадёжным идиотом.
* * *
Невозможно понять одного:
Как шпионить, в каком разрезе?
Разве можно подслушать того,
Кто орёт, как свинья на зарезе?!
* * *
Понять нетрудно, что грешнее
Во дни ущерба и растрат:
Эротика души страшнее,
Тем тела грубого разврат.
* * *
Не подноси к губам ты бяку,
На сердце кошками скребя:
Чем в губы целовать собаку,
Уж лучше в задницу себя.
* * *
Их жизнь как будто не ломала,
А в результате фон таков:
Сподвижников всегда немало
У самых круглых дураков.
* * *
Отсюда массы критика,
Толпа оттуда судит –
Кругом одна политика!
Когда ж другая будет?!
* * *
Страна всегда готова,
Чтоб сгинуть в землю, в небо ли.
Вначале было слово,
А дела так и не было.
* * *
Не дано народную судьбу
Видеть Нострадамусам, Иосифам:
Философский камень даст по лбу –
Сразу станешь истинным философом.
* * *
Все дети знают, однако,
И знает любая собака:
Эротика – это нака,
А порнография – кака.
Забежавший откуда-то сеттер
Громким лаем пугал снегирей.
......
В этот день ледяной и капризный
Что-то смутно тревожило кровь.
Мне хотелось расстаться с отчизной,
Всё начать с чистой совестью вновь.
mishal
Очарован соблазнами жизни,
Не хотел я растаять во мгле
Подозрительной к людям отчизны,
И стремился к французской земле.
В этот день, ледяной и морозный,
Не скажу, что я тут натворил.
Гнался сеттер за мной длинношёрстный,
Только я больше не Михаил.
Я привык к новым апартаментам;
И, купив за границей отель,
С чистой совестью, по документам,
Отзываюсь на имя Мишель.
Один тут футболист мне ужас рассказал:
Как вместо карточки судья презерватив достал!
И знаете какой был той игры финал?
Никто в ней правила не нарушал!!!
Он спал на стареньком диване. Стонал во сне. Сустав коленный
распух и ныл в компрессной бане. Не помогал ни брасс, ни кроль.
а зубы лязгали в стакане. Им снился сон о сокровенном -
десна в ментоловой сметане и острая зубная боль…
[linkin]Жми сюда|Фонограммка[/linkin] так себе, любительская. Но, чем богаты, тем и рады.
Один круги разводит по воде,
Другой влюблён в сатурновые кольца,
Тот без ума от синих орхидей,
Ну, а другой от синих колокольцев.
Припев:
И всё журчит, и всё цветёт,
Меня ж дорога в даль ведёт –
Порой трудна, порой смешна,
Порой опасна,
Но как бы ни был путь далёк,
Я в поле синий василёк,
Увижу синий василёк –
И жизнь прекрасна!
А ты судьбу напрасно не ругай,
Удары жизни принимая стойко.
Кому-то снится синий попугай,
Кому-то снится голубая сойка.
Припев:
И всё порхает и звенит,
И солнце катится в зенит,
И день соблазнами манит
Нас ежечасно,
Но лишь заря сгорит дотла,
Я в небе синего орла,
Увижу синего орла –
И жизнь прекрасна!
Тот – у кормила, этот – у братвы,
Но каждый в жизни делает свой выбор,
Там кто-то просто пьян до синевы,
До синевы иной дотошно выбрит.
Припев:
А у меня хватает тем,
И, в общем, нет больших проблем,
И ни к чему
Печалиться напрасно,
Пока я помню адреса,
Друзей любимых голоса,
Пока синеют небеса –
И жизнь прекрасна!
Птах поёт! – всяк улыбнётся,
проходя у тех кустов:
за спиною раздаётся
свист и серия щелчков.
Будто ножницы он держит
над твоею головой,
подстригая, прядку срежет,
быстро щёлкнет раз-другой,
третий-пятый остриями –
просто, в воздухе, – опять
свистнет – снимет прядь, щелчками
намечая рядом прядь.
Будто куст он пядь за пядью
пышный взялся подстригать,
убирая прядь за прядью,
сверху щёлкать и свистать.
Так Наталья подстригает –
ножницы в её руках,
словно этот птах, порхают,
и поют, как этот птах.
На троллейбусе-«десятке»
От Наличной - поворот.
- Что такое? Нет порядка! –
Возмущается народ:
- Нам же нужно по Большому!
Эй, кондуктор, мы куда?
- Мне скорее нужно к дому!
- Успокойтесь, господа!
Рано утром мы сходили
По Большому раза три,
Там потом трубу чинили,
Что-то лопнуло внутри…
Понимаем, все мы – люди;
Если надо – стало быть,
Так до вечера и будем
Лишь по Малому ходить!
------
Для читателей, не бывавших в Питере:
Большой, Средний и Малый - параллельные проспекты Васильевского острова
Супруга мне коварно изменила,
Подкинула по жизни говнеца.
И вроде бы не так, чтоб жизнь не мила,
Но стал грустить, и сильно спал с лица.
В душе моей и тени нет сомненья –
Наказан я за прошлые грехи.
И пусть стучу рогами целый день я,
Зато какие стал писать стихи!
Знать организм в уныньи жить не хочет.
В башку мою вошла шальная блажь.
Мне рифмоплетство голову курочит,
Да так, что дух порой захватывает аж.
Нащупал тайный смысл я в действе этом:
Чтоб словом жечь и за живое брать,
Чтоб стать творцом, художником, поэтом
Мне в душу ближний должен поднасрать.
К примеру, сын уездит в хлам машину,
Или партнер оставит без штанов.
Я духом не паду, начну писать картину.
Такую – что какой там Глазунов?!
Сверхвдохновенья осознав причину,
Мне скульптором простого проще стать.
Как лучший друг мне кинет камень в спину,
Так Церетели будет отдыхать
Когда любимый кот нассыт в ботинки,
Освою арфу, скрипку или альт,
Иль напишу музон не хуже Глинки.
Мне это как два пальца об асфальт
А ежели брательник даст мне в репу
Или по печени, тут уж не мне решать,
Я танцевать начну, не хуже, чем Лиепа
Хоть яйца будут видимо мешать.
Чего страдать, и мучиться в смятенье,
Брюзжать, и на судьбу свой зуб точить?
Когда используешь дерьмо для удобренья,
Чудесный плод есть шансы получить.
Тут и супруга мною восхитится,
И в суе о предательстве забыв,
Собою втихаря начнет гордится.
Мол Муза я! Я творчества мотив.
Каким талантом из глубин сознанья,
Я дам потомкам пищу для ума?
Хотелось бы всеобщего признанья
Вот только все же лучше без дерьма...
Муза! Давай-ка припомним рассказ твой хваленый
О Минотавре, что жил в лабиринтах Дедала.
Есть подозренье, что скрыт в нем, намек потаенный,
Славным навозом удобривший в почву скандала.
Но по порядку, пусть съест многоопытный критик
В супе гороховом прежде добытые лавры.
Некий Минос, чтобы власть усугубить, на Крите
Взял и завел себе в помощь быка Минотавра.
Этот телец, вот, в чем странность, похож на Молоха
Те же рога, да и жертвы жевал до отвала.
Вот и попалась ты, Муза, по части намека,
Как не узнать в Минотавре портрет либерала.
Надо сказать, сам Минос тихой сапою трусил,
Что Минотавр на его покусится батоны,
Стал бы иначе вязать он свой Гордиев узел
Из лабиринтов, похожих на наши законы.
Дальше, О! Муза, конечно, скрываешь ты правду,
Словно хвостом, покрутив ей у нашего носа.
Зевс проболтался, что мысль навалять Минотавру,
Прежде всего, зародилась в башке у Миноса.
Да и Тесей, Ариадны прекрасной любовник,
Хоть шебутной был, но лоб не разбил бы об стену.
Понял, небось: Минотавр тот - почти что чиновник.
Каб не Минос, то жевал бы не жертвы, а сено.
Ясно теперь, сам Минос изготовил уловку,
В коей спустился в пещеры совместно с Тесеем.
Только не ведал злодей о чудесной веревке,
Что Ариадна всучила дружку для спасенья.
Вот, и ответствуй нам, Муза, всю правду, в которой
Суть про веревку, пещеры и прочие бредни.
Также, где врать научилась? В каких коридорах?
Может, Минос там быком и по ныне не съеден?