В подъезде, пропахшем соседским борщом,
Котами, жильцами, и чем-то ещё
Прошкрябана до кирпича штукатурка
Мажорной скрижалью: "Люблю тебя, Мурка!"
Как правило, пишется нечто иное -
Безграмотно, наспех, и почерк корявый:
Не будет стараться бухой гуманоид,
Распробовав прелести Машки - шалавы!
Неужто, здесь - чувство другого фасона,
И надпись заточкою в стену врезонил
Расписанный синим фанатик шансона -
Про песню, запавшую в душу на зоне?
Покуда жильцы костерили нахала,
Догадку сменила другая догадка:
То бабка-кошатница наскребыхала
Про милых, которых четыре десятка...
Под снятие с воблы просоленной шкурки
В разборках,сошедших на нет, как глиссада,
Откинуты были пришельцы, укурки,
Проделки зелёных и козни Моссада.
Смущало, и с толку сбивало отчасти,
Что эта строка, устремлённая в вечность,
Подписана - "Барсик". А вместо печати
Оттиснута краской кошачья конечность.
Тут версию выдвинул дворник, курящий
Какую-то пакость из длани трясучей:
-У Пушкина в сказке - кошак говорящий,
А в нашем подъезде завёлся писучий!
Забавно: от этой абсурдной привязки
Рассеялась буря в гранёной посуде -
На пьющих повеяло запахом сказки,
Смешной, неуместной, но доброй по сути!
Картинка сложилась - как после угара:
На скучной белёной стене, сикось-накось,
Счастливый в дугу эйфоричный котяра
Чихая от пыли царапает надпись...
Так вот почему - от подвала по пятый -
Так явственно пахнет цветущею мятой
В подъезде, навек провонявшем форшмаком
Носками жильцов, ацетоном и маком!
Сумасшедшая, то есть, бредовая муть.
Что ты – яд иль лекарство поэтов?!
Проведите! Проведите меня к нему!
Я хочу видеть этого человека!
Я три дня и три ночи
Искал ваш портал.
Резь в глазницах моих,
Как от каменной груды.
Этот гад с «Решета»
Тихой сапой сбежал,
Где в стихах проявлял
Буйство строчек и удаль.
Я три дня и три ночи
По сайтам шукал,
Клавой рыл на экране удачу,
С порно сайтов пчелой
Собирая нектар,
И о груши его околачивал.
Но бифштекс вместо сердца
В меню не заблудится!
Этот мозг в холодце застудить нелегко!
Я по краю прошел
В окоемы у блюдицы
И цыпленка табак воскурил петухом.
Я подсевший экран
Прозревая сквозь тьму,
Прижимаю, как хлеб,
К истощенным векам…
Проведите!
Проведите ж меня к нему!
Я хочу видеть этого человека!
-?!
Где он? Где?
Неужель его нет?
И неужто проспали его в сладкой дреме?
Потому что не слышали здесь обо мне
Среди хаханек ваших
На «Хохмодроме»!
Ему Терех дыру пробуравил в ваш стан
И нарезал резьбу, как метчик,
Да, тот самый Терех, «Рояль в кустах»,
Бывший каторжник, или газетчик.
Но всегда ведь -
Рано ли, поздно ли
У котов со сметаной сбои.
Заковать их в колодки
И вырвать ноздри
Есть возможность теперь обоим.
Их стараньями, понимаешь ли, на вертеле,
Я впадал то в раж, то в ададжио
Это теплое мясо пылало в костре
И чернело, как пух лебяжий.
Черта ль с того,
Что хотелось мне пить,
Что устал я от едкого дыма хмуриться.
Ах, дорогие мои,
Для них пиит,
Все равно, что овца, что курица.
Мне с тех пор
Все мерещится грохот канистр.
(Хорошо, что бензин был с заправки, негожий)…
Вдруг три утра назад
Мне под ноги, как лист,
Будто с неба свалился в пивнушке Прохожий.
- Слушай, Моголь, не бей, - так он сказал. –
Одному лишь тебе доверюсь я,
Там, в «Интернете» гремит портал
От которого ржет вся империя.
Там, который тебя на костер,
Возвел в устрашение зрителям,
Отточил и готовит теперь топор
Для поэтов из той обители.
Ты конечно сумеешь
Всадить в него соль.
Не поверите, но он так сказал мне.
- Ведь и мне этот гад
Бил прицельно в мозоль,
Извлеченным из пазухи, камнем.
Уж три ночи. Три ночи
Я, словно лемур,
Пучу взор и совсем не от пива…
Проведите!
Проведите меня к нему!
Где он этот, чертов Червивый?!
Жизнь началась в ракитовых кустах
С ритмичного, как стих, телодвиженья.
И было в этом что-то от служенья,
А не банальный повседневный трах.
Ведомый чувством долга пред страной
Я приобщился к таинству зачатья,
Но не желал за это отвечать я,
Как не желал насмешек пьяный Ной,
Когда он вопрошал сынов - на кой
Смеяться, обращая святость фарсом,
Над немощью заслуженного старца,
Над пьянством, ленью, слабостью людской?
Но это было в прошлом, и поверь,
В тени ракиты тиская девицу,
Не думал я, что может повториться
Библейская история теперь.
Вначале было, как всегда, словцо.
Там — пьяный бред, а тут — она вздыхала...
И Хам стал нарицательным нахалом,
А я — так неожиданно — отцом.
Страна же оказалась ни при чём.
Мол, сам во всём... и помахала ручкой,
Живи, мол, от получки до получки...
А я уже, как вол, захомучён.
Конечно пью, непьющий мне не сват,
И дел по горло, и по горло в хламе...
А дети вырастают хам на хаме,
Но в этом я уже не виноват.
03.06.2010-05.06.2010
Трещали поручни у кассы,
Народ валил, как на пожар...
Он был в поэзии Пика’ссо,
Дали, Дега и Ренуар.
Светились груши, треугольны,
В его чудны’х антимирах.
Поэт обязан быть крамольным,
Преодолев хулу и страх.
Сдержать отчаянно не в силе
Его напор, как ход реки,
Его с трибуны поносили
Рассвирепевшие царьки.
Но над кремнистою дорогой
И отражением в глазах
Парила чайка – плавки Бога
В необозримых небесах.
Одев Всевышнего по моде,
Он проживал в Его тени
И продлевал не по погоде
Короткой оттепели дни.
Но у конструкции вселенской
Главнейший привод – это свет.
К нему вознесся Вознесенский,
Господней милостью
Поэт.
По Рижской трассе, словно ветерок,
Я мчался как-то раз в начале лета.
Почтить визитом скромный уголок
Великого российского поэта.
И воспарив над суетой земной,
В раздумьях о родной литературе
Качал своей нечёсаной башкой,
Скорбя об исчезающей культуре.
Ведь получается, что мучаемся зря,
Над рифмой от заката до рассвета,
Когда поэзия стране до фонаря,
России на фиг не нужны поэты.
Но грусть мою внезапно оборвав,
Взметнулся жезл и два мента на пару
Мне говорят, что я лишаюсь «прав»,
За сломанную мной шкалу радара.
Я им признался честно, что поэт,
Что грех великий обижать поэта,
Что денег у меня в помине нет,
Но я готов им почитать куплеты.
Читал недолго, где-то с полчаса.
Признаюсь честно — был тогда в ударе.
В итоге, ну почти что чудеса,
Они мне документы все отдали.
А после, километров через пять,
Прихвачен был уже другим нарядом
И я набрался наглости сказать,
То что поэтам штраф платить не надо.
Мои слова проверил капитан,
Войдя в контакт с коллегою в эфире:
«Майор, у Вас поэт не пролетал?
Он говорит, что вы его простили...»
И слышу я из трубки голосок,
Который, поминая чью-то мать,
Сказал: «Ты отпусти его, браток,
А то сейчас начнёт стихи читать...»
Пусть нет доходов от моих стихов,
Зато на штрафах можно экономить,
Поскольку даже для тверских ментов
Поэт, как пианист, всегда «в законе».
«В переднем приводе сознанья души еще маячит что-то – от поминальных досвиданий до вязких приступов зевоты. Тебе не колко и не больно. Соломка, вроде бы, не жмет, отмеряна семь раз, довольно точно. Только вот на переходе перепутий все ищешь новый светофор, а твой маяк и тускл, и нуден, все освещающий забор. И ты простишь ему пенаты за расстояние и блики. Ты прожил литеры и лики. И выжал столько, сколько надо.» (Татьяна Китаева)
На пространство давит время. И под гнетом груза лет незаметно, по ангстрему, сокращается ось Z. Вырождается трехмерность до двухмерного листа и теряет достоверность постепенно высота. Сон-работа-сон-работа-… с перерывом на обед. Чаще приступы зевоты, ниже планки у побед...
По планете, плоской в сути, позабыв о выходных, бродят выжатые люди. Люди-тени, люди-жмых…
Студенты-медики кричат наперебой,
Известно, в спорах истина рождается:
Когда отлично зафиксирован больной,
В анестезии точно...не нуждается.
------
На медосмотре врач заметил много вшей.
- Больной, Вы знаете ?Ответ был: - Доктор, знаю!
- А чем их лечите? Нет этой твари злей.
- Да не болеют! Я за ними наблюдаю.
------
Дававший клятву Гипократа
Избавит от судейских споров,
Хирург хороший за оплату:
Надрез, и... лучший из танцоров!
------
- А может всё же стоит сделать,
Из силикона грудь себе ?
Врач осмотрев изгибы тела :
- А может лучше... сразу две ?
------
Горлом простужена врач-терапевт,
Голос осип, но пришёл пациент.
Шёпот: - Разденьтесь. (Среди тишины)
Больной также тихо: -Доктор...а Вы ?
------
У гинеколога скандал,
Шумит мадам суровая:
- Зачем же доктор написал,
Ты в справке, что "Здоровая " ?!!
- А как писать я должен мать
И в чём здесь допустил огрех ?
- Ну как же, мог ведь записать,
Мол, "Небольшая, как у всех"!
------
Температуру мерили в больнице
И средний тридцать шесть и шесть итог.
Комиссия - довольные сплошь лица,
Все отделения учли и ...морг.
------
Людей здоровых не бывает,
Об этом медикам известно.
Диагноз просто свой не знают,
Больные люди...если честно !
P.S. Прошу прощения за допущенные кое где вольности в виде глагольных рифм.Написано в самом начале творчества, не судите слишком строго)))))
Новости пугающи и стра’нны: вот уже в провинции бои - там раздухарились партизаны, то в «Сапсан» пальнут, а то в ГАИ. Мне сдается, все это хреново. Но задам естественный вопрос: где тут социальная основа? Из чего фено’мен произрос? И за что нам это наказанье? А ответ простой, как бутерброд: если государство партизанит, значит, партизанит и народ.
Сколько б ни рассказывал начальник, где у нас свободы и по чем, но страна напоминает чайник с крышкою, накрытой кирпичом. В чайнике бурленье и броженье, хоть бочок сияет, серебрист. Копится под крышкой напряженье, а для пара выход – только в свист. Но силен начальник головою и находит нужные слова: «Наше государство – правовое!», намекая, у кого права. Кодексы похерены – гражданский и другие. Правды не найти. Стало быть, рулим по-партизански, то есть вне законного пути. Может, и не всех оно задело (поздравляю, если вас ни-ни), но кого задело не за дело - впору партизанить, извини! Если им коньяк, а нам нарзаны, если прихватили за кадык, что осталось? Только в партизаны, так как по закону невпротык!
Но всплывают памятные цифры: девяносто третий, жесткий год… Мужики, кончайте эти игры! Этак далеко у нас зайдет! Чтоб любой рассерженный задира знался с государством, как с отцом, убери кирпич - на дело мира, в стройку «с человеческим лицом»! От болезни есть одно лекарство, чтоб она ушла из тела вон: перестань, родное государство, ты само переступать закон!
Хоть японский Хонда бегал с жаром,
Всё же буксовал передний край...
Им ещё б в команду взять 'Субару',
'Мазду', 'Лексус' и 'Ниссанов' пару,
Вот тогда б порвали Парагвай!
Подумалось, что переводы стихов известного американского детского поэта Shel Silverstain могут быть интересны на Хохмодроме.
Единорог
Во время допотопное, средь первозданной зелени,
Зверей водилось больше, чем ты представить смог,
Кого там только не было, почти в начале времени,
И среди них прекраснейшим - был единорог.
Там были аллигаторы и гуси длинношеие,
Верблюды с обезьянами и котокрысослон,
Но знаю это точно я, как свой же день рождения,
Был лучше всех единорог, красив как дивный сон.
Но бог узрел у них грехи, и все вернуть к началу,
Решил, раз разонравился ему разбухший парк:
Пора их крепко наказать, потоп пошлю, пожалуй!
Лишь Ною сделать повелел плавучий зоопарк:
Возьми- ка парочку гусей, зеленых крокодилов,
Без пары не останется пусть котокрысослон,
Верблюдов тоже захвати и обезьянок милых,
А где же мой единорог? Он должен быть спасен.
Ной все запомнил в точности, ковчег построил загодя,
Он строго пары выстроил, им ныть не разрешил,
Привел зверей как велено, запас им сено, ягоды,
И выкрикнул пред Господом отчет что было сил:
-Я, Господи,все выполнил, со мной два аллигатора,
Есть даже котокрысослон и пара для него,
Есть гуси, овцы, голуби, верблюды есть горбатые -
Но где же твой единорог?Не вижу я его.
Глядел печально праведник,как дождь на землю падает,
Единороги спрятались. Ах, где мои очки?
Плескались за туманами, как будто и не надо им -
В ковчег попасть к отплытию, такие дурачки.
Козлы козлиться начали, змеятся змеи бешено,
Слоны слонятся внаглую, ковчег наклонно лег,
Мышами, львами, тиграми едва уравновешенный.
Кричит зверье по-своему: Так где единорог?
Глядят в недоумении животные различные:
И шимпанзе веселые и котокрысослон,
Но Ной воскликнул яростно: 'Какое неприличие,
Мы ждать не в состоянии, кто с нами - тот спасен!
Ковчег отплыл по-быстрому, несет его теченьем,
Единороги бедные рыдают на скале,
Их слезы дождь усилили, что смыл их, без сомнения,
И не осталось более их следа на земле.
Увидишь аллигаторов, гусей, овец и курицу,
Верблюдов, тигров, кроликов, и стаю шимпанзей.
Но также верно, как и то, что ты рожден, не сбудется -
Единорога увидать среди земных зверей.
***
Попросили мы у мамы
Бутерброд с гиппопотамом.
Ведь рецепт совсем простой,
Хлеб, немного майонеза,
Лук колечками нарезать,
Кетчуп положить густой.
Пустяковая работа:
Перец, соль - а бегемота
Надо сверху положить.
До чего же это вкусно!
Отчего глядите грустно?
Оттого, что в детский рот
Не влезает бегемот...
Спагетти
Лапша и спагетти, лапша и спагетти -
опутали липкие щупальца эти
грудь, ноги, лицо, на ушах повисают.
А их почему-то все больше бросают -
Заполнена ванна, облеплен и стол...
Что? Кажется, гость мой последний ушел?
А вдруг под лапшой он? Какая картинка
Меня ожидает в конце вечеринки...
Зачем вы лапшой занавесили уши?
Кто будет остывшее липкое кушать?
Что если
Когда я под вечер сижу, размышляя,
Мне в ухо "что если" тихонько вползает,
Потом в голове моей ночь напролет
Гарцует и вечную песню поет:
Что если я выгляжу в школе болваном?
Что если меня в магазине обманут?
Что если побьют, иль отравлен мой чай?
Что если закроют бассейн невзначай?
Что если при всех от обиды заплачу?
Что если в киоске забуду я сдачу?
Что если от тяжкой болезни умру?
Что если в штанах обнаружу дыру?
Что если покроюсь зеленой я шерстью?
Что если родители будут не вместе?
Что если опять на урок опоздаю?
Что если начнется война мировая?
Что если экзамены cдать не сумею,
Иль ветер порвет мне воздушного змея?
Что если - на праздник в немыслимом виде?
Что если все будут меня ненавидеть?
Что если совсем не смогу танцевать?
Что если вдруг рыба не будет клевать?
Что если вода не польется из крана?
Что если устану? Что если отстану?
Про это мне некогда днем вспоминать,
Но ночью "что если" приходит опять!
Язык тела
- Хочу танцевать, - говорила ступня,
-Нет, завтраком вы угостите меня,-
Сердился язык, а мозги захотели
Хорошую книжку для чтенья в постели,
Глаза недовольны, желают вздремнуть,
Готовятся ноги пройтись хоть чуть-чуть,
Спина на прогулку верхом лишь согласна,
А задница им объявила: - Прекрасно,
Ваш спор бесконечен, понятно ежу,
Болтайте, ругайтесь, а я - посижу.
Три укуса
Пчела ужалила мальчишку:
Бедняга ноет: - Это слишком,
Ну что за день, отстой...
Зачем спешил вставать с постели?
А пчелы что-то все летели,
Уже визжит второй:
- За что, за что я так наказан!
Укушен третий мальчик. Фраза
Застыла в горле:- Ой...
И вздох недетский и тяжелый:
- Я кое-что узнал о пчелах.
Когда я был как ты
- Когда я был как ты, мальцом, -
рассказывал мне дядя,
- ходил до школы я пешком,
а ты - в автобус сядешь.
А сколько мог поднять зараз!
Здорового теленка!
Ты - лишь мешок, болтать горазд,
Не подкопил силенки.
Ты, парень, хиловат на вид,
скажи, каков ты в драке?
- Ну... пару раз я был избит.
- Всегда готов к атаке
я в каждой драке побеждал...
Лет сколько тебе, милый?
Что? Девять? Да... в твои лета
уже мне десять было.
Чудесный лагерь отдыха
В чудесный еду уголок,
В долину Красоты:
Рай-озеро лежит у ног
Большой горы Мечты,
Там солнце, радости разлив,
Но лозунг этих мест:
"Будь честен ты, и справедлив".
А вдруг мне надоест?
Скажи мне
Скажи, что я умный,
Скажи, что я милый,
Скажи, что талант я,
Что все мне по силам,
Скажи, что я лучший,
Что самый-пресамый...
Да так, чтоб поверить
Я мог тебе, мама.
Чертик в коробке
Сегодня в коробке сбесился бесенок,
Он крышку открыл из последних силенок,
Пищит: Насажали в коробку гвоздей!
Сидеть неудобно, сто тысяч чертей!
Коробка трещит, разве это уют?
И гамбургер мне на обед не дают!
Вчера словно утка в ней кто-то закрякал,
Да разве же это жилище? Однако...
Протесты и жалобы слушать нет сил,
И я, рассердившись, коробку закрыл.
Снежок
Сделал я себе снежок,
Круглый, гладкий, лучший самый,
Пусть он будет мне дружок,
Раз щенка не дарит мама.
Положил к себе в кровать
И подушку дал к тому же.
Как же он посмел сбежать!
Да еще оставил лужу!
Магический кристалл
Мой магический кристалл
Жизнь твою мне показал.
Вот послушай для затравки:
Ты сегодня ел на завтрак
Рыбу с жареной картошкой,
Помидорчиков немножко,
Шоколад - большой кусок,
Пил отличный сладкий сок.
Cоглашайся, угадал
Очень верно мой кристалл!
...Ладно, ладно, признаю
Знаю про еду твою
Не от дивного кристалла,
А от пятен, их немало
По одежде там и тут -
Все расскажут, не соврут.
Длинноног с коротконожкой
Длинноног с коротконожкой
Шли однажды по дорожке,
Веселились и шутили,
Подружились? Или? Или...
Недоволен длинноногий,
Тон подыскивает строгий:
- Побыстрей шагать не можешь?
Так гулять совсем не гоже,
Я все время впереди,
Ты плетешься позади.
Говорит коротконожка:
- Шаг прибавила немножко,
Но быстрее не могу,
Ведь и так почти бегу.
Длинноногий отвечает:
- Я с тобой давно скучаю,
Поищу кого-нибудь,
С кем смогу продолжить путь.
Оказалось, что немного
В этом мире длинногогов.
Одинок, совсем не рад
Он оправился назад.
А навстречу дружно в ногу,
Мерно меряя дорогу,
Тихоход с коротконожкой...
Сам стишок ты подытожь-ка.
Голос
В нас голос внутренний звучит
В любое время дня,
К любым вопросам даст ключи.
Что верно для меня,
А что неверно, знает он,
И от ошибок я спасен.
Когда не смогут подсказать
десятки мудрецов,
Отец, друзья, священник, мать,
Услышь, в конце концов,
Совет хороший изнутри!
А ну-ка, голос, мне не ври...
Мой робот
Говорю: - Мой робот, сразу
Выполняй мои приказы.
Отвечает друг железный:
- Ты не слишком-то любезный.
Я прошу:
- Сготовь жаркое?
- Нет, умею я другое,
на такой пустяк, мой милый,
не хочу потратить силу.
- Подмети получше в доме!
Нет, не буду, спину ломит.
- Дай ответ по телефону!
- Сам хочу звонить знакомым.
- Завари покрепче чай!
- Ты заварку подавай!
- Так яйцо свари вкрутую...
Что ни просьба - все впустую,
Да еще нахальный тон...
Я хозяин? Или он?
Мороженое
На станции поезд стоит цирковой,
Товар предлагает мороженщик свой,
Завидев голодных немеряно ртов:
- Все самое лучшее, сорок сортов!
-Ванильное мне! - закричала горилла,
-А мне шоколадное более мило, -
сказал оцелот, канарейка пищит:
- Клубничное я поднимаю на щит.
-Желаю пломбира,-проквакала жаба,
- Лимонного! - рыкнула львица.
- Хотя бы
вы здесь прошумели и час, и полдня,
без денег товар не видать от меня.
Зверье недовольно, послышался рев,
Слизали, сожрали все сорок сортов.
Остались ли звери довольны? Наверно...
Но съеден мороженщик был сорок первым.
Ныряльщик
Подходил сто раз к доске -
Убедиться, что надежна,
Что не в тине, не в песке,
Что нырять, пожалуй, можно,
Что упруга и прочна,
И пружины из железа,
Вес твой выдержит она,
И трусы в прыжке не слезут.
Все проверил! Молодец....
Ну! Ныряй же, наконец!
Весы
Если б на весы я встал,
Cтал бы бодр и весел,
Потому что я б узнал,
Сколько сбросил в весе.
Лишний вес? Конечно, нет!
Стал я тощим как скелет!
-Хватит мучиться виной, -
Мне б весы сказали, -
Лучше съешь еще блинов,
Или ветер свалит,
Со сметаной или без.
Если б на весы я влез...
ГУЛЯШ ИЗ МЕНЯ
Я съел весь суп из топора,
Но мяса в доме нет,
Выходит, из меня пора
Теперь варить обед.
Сижу в воде горячей я
Не размыкая губ,
Петрушка жалит, как змея,
Соль - зла, а перец - груб.
Но терпеливо я молчу,
Чтобы запеть, когда
Подобно гейзера ключу
Вскипит легко вода.
И поварешкой размешав
Себя - вошедши в раж,
На стол подам и буду прав.
Прощайте - я гуляш!
Полярный медведь
Мой город за полярным кругом,
Полярный мишка есть у нас,
Он дышит холодом упругим,
И копит сало про запас.
Сидит на мясе толстым задом,
А морду в рыбу погрузил,
Ему бы макарон не надо
Но ест и их что было сил,
Запьет обед свой пепси-колой,
Пломбира вылижет лоток
К нему ходили целой школой -
Лишь рык взлетал под потолок.
Пушистый, белый и здоровый,
Совсем не хищник - верь, не верь,
Но страшно снова мне и снова,
Что слишком близко этот зверь.