В школе проводили викторину.
Вот такой вопрос достался сыну:
Скажи прикольный Вовочка, касатик,
Про оловянный кто поведал нам солдатик?
На сей вопрос ответил Вочик смело:
А это дядя Андерсон...Помела...
В одном сказочном лесу,
На сосновой, на опушке,
Как-то раз да на рассвете
Прискакал Кощей к избушке
К Яге-бабке, хохотушке, –
Молодцом кричит с коня
- Слышь, беззубая подруга,
Не дождется вся округа,
Прими, обогрей, как друга,
Выходи-ка за меня!..
- Ах, ты, ухажер ретивый!
Будем как сухарь со сливой,
Мне тут Ваня, прынц красивый,
Да и тот не нАден был...
Погляди на супостата –
Да, я малость старовата
И избушка кривовата...
Но умерь свой, Коша, пыл!
Если стану я невестой,
То жених нужён не местный,
Чтоб жилось мне, как принцессе,
Твой нахрап мне опостыл!
- Говоришь – сухарь со сливой?
Старая, нет, с черносливом!
Где же Ваня твой, красивый,
Ведь его и след простыл...
Может я, и залежался –
Здесь в лесу, но не зажрался,
Ну, на кой я спозаранку
Так к тебе пылил, спешил?!
Коль и впрямь тебе не нужен,
Я и мой любви накал,
Жалко из поганок ужин,
Я к царевне поскакал...
- Торопись, она заждАлась,
Только челюсть выправь малость,
Чтоб женитьба не сорвАлась...
В след ему кричит Яга.
- Ох и вредная подруга,
И Ванюша твой – хапуга!
- Ты не тронь милОго друга!
Слышь, не на того напал!..
А потом так разругались,
Аж тропинки испугались –
Перепутались, смешались,
Каждый путник там плутал...
А теперь мы прям из леса,
Точно в терем попадём,
До чего же интересно,
Там на троне, всё при нём –
К коронации готовый,
Принц Иван сидит, здоровый!
Ну, а рядом, подле трона
От любви как будто тает,
Чуть румяницем смущенна,
Девушка о нем вздыхает...
Да не просто из народа,
Царска дочь – видна порода.
- Что вздыхаешь, моя лада?
Вина есть, мёд, калачи...
Лишь скажи подать что надо?
- Лучше, Ваня, помолчи.
Выполнять мои желанья
Ты по мелочи спешишь,
А на – «любишь меня, Ваня?»
Все по-прежнему молчишь...
Или я тебе не люба...,
Помнишь, целовал у дуба?
- Лапушка, богиня, солнце!
Ты же знаешь, я не в праве...
Вот, как батюшка вернется –
Обвенчаемся мы в лавре...
Ну, на том и порешили...
Царь в ворота – поспешили
О венчаньи доложить...,
Мол, в палатах будем жить...
Пир горою отыграли –
Дело к ночи, молодые –
Поклонились, удалились...
Где Кощей с Ягой, в начале,
Что так ссорились и злились?
Прояснится всё, читатель,
И найдется сказки нить...
А пока за молодыми,
Кой чего, чтоб уяснить...
Вот и их опочивальня –
Тут перина, там подушки,
Постаралися подружки –
Так украсили всю спальню!
Ваня в раз под одеяло,
Молодая же не сразу –
Наперво с водою к тазу,
Чистотою чтоб сияла.
Встретились уже в кровати...
Вот те на! – сказали, глядь,
А в подушках тоще тело...
- Коша, нет в тебе стыда!..
Причитала баб Яга.
- Старая, вот это дело!..
- Брысь с постели, окаянный,
Не глядели бы глаза, –
Ты куда девал Ивана?!
- Где царевна, егоза?!
Так они бы вновь ругались,
Только шорох помешал...
- Тут, что мыши заигрались?
- Нет, чумная, там подвал...
Утром из него достанут
Прынца твоего, Ивана.
Только, вот что, слышь, Яга
Мы теперь с тобой – супруги,
Ну, иди ко мне на рУки,
Все ж моя, хоть и карга!
Тем и кончилась их ссора –
Ваньку вынули с затвора,
Сами в лес ушли, в избушку...
Все ж супруги – весь ответ.
Вещи собрала старушка
И за милый, клином свет,
В его замок – там признала,
Что любила и страдала...
- Потому что, слышишь, Коша,
Никого милее нет!
Когда вы пишете поэмы
О присном, мудром и былом
(Всю душу буквой излагая)
И на другие жизни темы,
Когда вы кистью иль пером,
В веках любимых сохраняя,
Шедевры новые творя,
Как никогда близки к культуре,
И очертанья чудных век
Вам очень много говорят,
И в вас рождается вдруг буря,
Когда вы вдалеке от всех
Рукой ведёте от макушки
Легко по контурам волос,
Читая классиков по строчке,
И укрываете веснушки
Любимых лепестками роз
При чуть заметном ветерочке,
Когда душа у вас поёт,
Когда вы пишете трактаты
О красоте ресниц, волос,
Когда волшебный ваш полёт
(С ним не сравнится и экватор)
К воздушным замкам вас унёс,
Когда читаете признанья
(Пусть с недостатком мастерства)
Любимым, стоя на коленях,
А в гласе вашем – содроганье,
Вы – на вершине естества,
Соединяетесь с вселенной,
И в сей великолепный час
В вас сердце факелом пылает,
Любовью светятся глаза…
Но у кого-нибудь из вас
На кухне молоко сбегает
И чайник рвётся в небеса!
Отелло - венецианский мавр.
Дездемона - его жена.
Крутой - зритель в первом ряду партера.
Отелло: Ты перед сном молилась Дездемона?
Дездемона: Молилась я.
Отелло: Хочу тебе сказать,
Что времени тебе уже довольно,
Но я готов еще чуть подождать.
Молись скорее. Чтоб не многословив,
Я рядом подожду. Избави Бог
Убить тебя, души не подготовив.
Тебе молитва эта будет в прок.
(В кармане у Крутого звонит телефон)
Крутой: Алло!
Отелло: Звонок?! Четвертый в этом акте!
Он образ мне мешает воплощать...
Крутой: Антон, что ль ты?
Послушай мы в прокате.
Да. Да. Да. Нет. Не надо их стращать.
Увидишь Гоги, пусть тогда позвонит.
Антон, послушай, ты уж подожди,
Один здесь черный бабу щас замочит;
Через минуту мне перезвони.
Дездемона: Мне страшно.
Отелло: О грехах своих подумай.
Дездемона: Единственный мой грех - любовь, как cон.
Отелло: Тогда умри, желание задумай.
(Звонок в кармане у Крутого)
Отелло: О! Вновь немилосердный этот звон.
Крутой: Антон, ну не спешит чего-то черный,
А только лишь гнилой базар ведут.
Замочит черный бабу - это точно;
Перезвони мне через пять минут.
Отелло: Ты Кассио на память подарила
Подарок мой тебе, большой платок.
Дездемона: Неправда, одного тебя любила.
Клянусь души спасеньем, ты - мой Бог
Отелло: Опомнись! Берегись! Ты нарушаешь
Свою же клятву, торжество, закон.
И неужели ты не понимаешь
Все это называется...
(Звонок в кармане у Крутого)
Крутой: Антон?
Отелло: О господи! Пришел конец терпенью...
Крутой: Ты, коришь, извини, но черный так
Свою все бабу, что всегда в сметенье,
Не может что-то замочить никак.
Хоть дело ясное: товар подруга
На сторону кому-то отдала
И надо же, какая потаскуха,
Готова отрицать, ну и дела;
А черный что-то все резину тянет.
Ну вообщем, кореш, я сказать хочу
Что черный перед бабой что-то вянет
Отелло: Клянусь! Решился я - и замочу!
(Спрыгивает в зал, душит Крутого)
Крутой: Спасите, кхе, я жить, кхе-кхе, желаю.
Да где же, кхе, проклятый этот мент?
Меня же душат, кхе, я умираю...
Отелло: Еще ты жив, презренный абонент?
Я - изувер, но все же милосерден
Тебе помучится совсем немного дал.
О, чувствую, что очень стал ты смерден,
Так получи же в сердце мой кинжал.
(Отелло выхватывает кинжал и вонзает его
сердце Крутого. Зал аплодирует, раздаются крики:
“Браво!” и “Бис!”. Опускается занавес.)
И кого сегодня обнимаю?
С кем крылатых балую коней?
Почему – и сам не понимаю –
Постоянно думаю о ней!
Вот замечу: снова её нет – и
на душе становится скучней,
Отдаю долги, ищу советы,
потому что думаю о ней.
Спутал имя и забыл все ноты!
Я не замечаю дат и дней,
И ушёл из дома и работы,
чтобы думать только лишь о ней!
Обнимаю – значит, понимаю,
но её – опять загадка – нет,
Вместе с нею, - думал, - полетаю,
чуть, хотя бы мотыльком на свет…
Света нет, в свечах так мало воска –
дни и ночи думаю без сна,
В этом деле есть одна загвоздка:
обо мне не думает она!
Знать, у неё и лучше есть – другие!
До меня ей дела вовсе нет…
Усыпите, люди, в летаргию!
Не будите только сотню лет!
После сна в сто лет жизнь будет проще,
но, боюсь, проспав сто тысяч дней,
Встану я, больной, голодный, тощий
и …опять подумаю о ней!!!
Что мне делать? Так я понимаю:
наступил прекрасный Век весны –
Необъятых женщин обнимаю,
вижу неразгаданные сны!
Летом нет запретов – тут порядок…
Ей виднее… Но и мне – видней!
Вновь сажусь на ласковых лошадок
поискать летающих коней!
Сколько звёзд горящих на примете!
Сколько дел, дымящихся идей!
Но замечу – нет её в «Инете» -
И ОПЯТЬ ПОДУМАЮ - О НЕЙ!
Мне жутко нравится закуривать от спички
И тонкий серный втягивать дымок.
Из глаза поезда рукою как ресничкой
Махнуть кому-нибудь, кто так же одинок.
Знакомиться с веселой проводницей,
Железно обещая клумбу роз.
На верхней полке с книжицей гнездиться
Под белое мелькание берез.
Как будто бы и не было соседей
С домашним чаем и храпом хоровым,
С дорогою запомнится беседа
И с каждым телеграфным постовым.
На станции последней ставлю точку.
Вопросы на перроне ждут других.
Я с вами ехал в той же самой строчке –
Отцепленным от будней-запятых.
Хочется дурой набитою стать,
Чтоб не уметь ни писать, ни читать,
Чтобы е@...цца круглые сутки...
Чтобы смеяться на глупые шутки...
Чтобы переться от розовой шмотки,
Чтобы подруги - одни идиотки,
Чтоб в радикюле духи и жЫвачка,
Чтоб Петросян смешил до усрачки.
Чтобы компьютер - большой калькулятор,
Чтобы с ашипкай писать "гиниратор",
Чтобы Дом2 - "зашибись передача",
Кучу любовников и побогаче.
Чтобы в наушниках - "Шпильки"
Чтобы трусы - только "Дольче Габана",
Чтоб "кибернетика" - страшное слово,
Чтобы "политика - это не клёво".
В общем, хочу быть набитою дурой,
Брать не умом, а лицом и фигурой,
Всё достигать, раздвигая коленки...
Стать бы такой... И убицца ап стенку
У любви свои каноны где любовь там нет законов,
И любовь всегда во всём права.
Стоит только с ней связаться и уже не оторваться,
Купидон завёл на вас дела.
А в амбарной его книге есть фамилии великих,
Даже есть с соседнего двора.
Кто полюбит тот узнает что она не отпускает,
И тогда звоните хоть куда.
У Наташки свои муки дело близиться к разлуки,
Её мальчик с кем-то загулял.
Эсемески ей не гонит на тусовки не приходит,
У Наташки крыша потекла.
Земляникина Наташка ты Наташка дести клашка,
Неужели ты не поняла.
Что любовь порой приходит точно так же и уходит ,
И твои забрали все права.
Земляникина не вдухе про Наташку ходят слухи,
И она на дело собралась.
Каблучки свои надела раз пошла она на дело,
Ну кроче Земляника разошлась.
Он сидел нога на ногу обнимаясь с Ивановой,
И она довольная была.
У Наташки кровь вскипела раз пришла она на дело,
Каблучком по лбу ему дала!
Как меняется народ!
Я решил тут прошвырнуться
В ночной клуб. Там хоровод…
Предложили мне ширнуться.
Стал ширинку расстегать,
А мне, дед, не так, учись.
Если хочешь кайф поймать,
Ты рукав-то засучи.
Что пошла за молодежь,
Вот те хрен… И хрен поймешь!
Люди второго сорта
Бьют мерседову морду.
Люди второго сорта
Переполняют морги.
Людям второго сорта
В детстве плюнули в суп.
Люди второго сорта
Обречены на суд.
Люди второго сорта
Тощие как газеты.
Люди второго сорта
Драят песком туалеты.
Люди второго сорта,
Кажется, это я.
Люди второго сорта,
Кажется, это ты.
Кажется, вся семья,
Кажется, что все мы.
Группа захвата власти
Любит таких людей.
Группа козырной масти -
Карты крапленых идей.
Люди второго сорта
Первыми вышли в космос.
Люди второго сорта
Кто-то забрал ваш голос…
«Стройка»
Пошел таджик на стройку,
Заботясь о семье.
Работал землеройкой,
Освоился в зиме.
Таскал кирпич и мусор,
В бытовке ночевал.
Ругался матом русским,
Забыв свое «шакал».
Не нравился он девушкам,
Журнальчики листал.
И старенькому дедушке
Писал про самосвал.
Влачил он годы тяжкие
На худеньком горбу,
И, как-то, ночь прокашляв,
Очнулся вдруг в гробу.
Лечили его наши
нетрезвые врачи.
За то, что громко кашлял,
Решили залечить.
В больнице мало коек,
На стройке много мест.
Рисует алкоголик
На стенке мелом крест.
Не ведаете, люди,
Что Азия под вами,
И сколько трупов будет
Под новыми домами.
Живите, жизни радуйтесь
На нищенских костях.
Не верьте только гадостям
В российских новостях.
Хорошему не верьте,
Не верьте никому.
Вампиры врут о смерти
В останкинском гробу.
«Между вилкой и розеткой»
В начале электропути
Неплохо розетку найти.
И, током пронизанный вдруг,
Замкнешь заколдованный круг.
Приборы гудят напряжением.
Приборы хотят уважения.
Опасный не любят скачок.
Опасен для них и жучок.
В цепи провода обожают.
В любви иногда обнажают.
В сторонку уйди, человек.
Смертелен машинный забег.
Усерден пожизненный цикл
Жужжалок, пыхтелок, бибикал.
Зачем ты придумал нас, глупый?
Тебя изучили под лупой:
Ни винтика нет, ни шурупа,
Ни даты, ни клеммы, ни группы.
На складе искали запчасти
По весу, по виду, по масти, -
Нашли «оловянный солдатик»
И куклу безглазую в платье.
У нас заживет человек!!!
Процесс обеспечен навек.