Как-то в своём офисе однокашник намекнул, что,
в дополнение к разработанному мной логотипу,
его бизнесу теперь не хватает лишь яркого слогана.
Пока он говорил по телефону, я - в шутку - сварганил на компе плакатик.
Смотреть творенье сразу он не стал - бросил трубку и умчался.
Через пару дней я был ошеломлён, обнаружив
на двери офиса тот плакатик, да ещё в цвете.
Серьёзный логотип венчался свежим слоганом.
[b]Слоган Полного Общества
По Охране Материнства и Детства:[/ Читать дальше >>
Пошли метастазы?
Проблемы с законом?
Бросаемся сразу
К иконам знакомым.
А если по жизни
Проходим нормально,
Не молимся Тризне,
Высокой морально.
Ведь мы – плод греха,
Нам "слабо" перестроиться.
Гуляй, отдыхай,
С светлым праздником «Троица».
И похоронен...- Крикам, вторя,
звучит разрозненность вины...-
Исчез Герой – в потоках горя,
для русофилов всей страны...-
Считали ль их? - Кому ж, то надо? -
Ему ль, презрением, Почёт? -
Исчезновение ль – награда? -
Которую уж он не ждёт...,
коль сгинул...- Мнение «зависло»...-
тлетворностью, то – для толпы,
где русофобии - «не кисло» -
маразм уж празднуют столпы,
в своих понятиях развала...-
Судьба страны, увы, мираж...-
Иль Демократии, вам, мало? -
Скреби ж тогда весомый стаж,
никчёмный слой, от населения,
чьих мнений, явственный закат,
не видит, близорукость мнения,
коль дальнозоркий взор, как брат
( Родной ли? ) - выступает зримо,
в идеях не своих, чужих...-
Цени ж момент, достопочтимо,
но восклицай, от сих до сих...,
а также, действуй по указке...-
Зачем выдумывать сюжет? -
Который очевиден в сказке...,
а наяву, ответа нет...-
Да и не будет...- Подотчётность -
не своевластна на слова...-
Верши пока, коль безотчётность
даёт тебе, в молве, Права...-
И пусть ещё, в столь веских вскриках,
чудит, увы, натужный рой,
а по стране, в незримых ликах,
всё ж шествует её Герой
( Без оправдания деяний
дождёшься ль Славы? )...- На Руси -
гармонией, лишь сонм страданий,
уж те, от Власти, не проси! -
Не сожалей...- Будь в муках, вечно,
уделом, то...- Души ж, судьба,
лишь на задворках, бесконечно,
у разума, где жизнь – мольба,
а не борьба – в понятиях Чести,
иным, то Право – с кровных лет...-
В России ж, в пониманиях Мести,
болезненный, врагу, минет! -
И то, когда не хочет оный,
лишь ожидая нежных благ,
посыл услышав, незаконный:
«Мочить в сортире...» - Всё же, смак! -
Кого, однако? Русофобы! -
Кто ж, вам, друзья? Уж не враги -
заокеанские амёбы? -
В стряпне фальшивок, пироги,
пекут умеючи, бесспорно...-
Национальный интерес,
лишь там ведёт себя, аж вздорно,
где к Правде – интерес – на вес!
А коли так...- А так, по сути
приходится, средь фальши жить,
копаясь...- В муках, жизни жути,
тонкА порядочности нить...,
порваться чтобы, ненароком...-
Всему, известный есть предел...-
Чеченцы, нам, явились роком,
за вековой, к ним, беспредел...-
Расхлёбывай Солдат России! -
Бурда иных, тебе, в презент,
где две войны, как две стихии,
организует Президент,
иль свита...- Не одно и тоже? -
Спроси ж у Е.Б.Н. тогда,
найдя, едва, в пропитой роже,
мозги..., когда в глазах – вода...
иль водка...- то – уже вернее...-
Кто ж войны эти начинал?
Иль к Власти надо быть добрее?
Иль плюрализм, у нас, устал? -
Вопросы слушать «не по теме»,
а оная, как балаган,
но уж в столице, не в проблеме,
чтоб, ноне, разрядить наган,
в Солдата Вечного России...-
В него ль, увы? - Да хоть в кого! -
Всех, русофобские Мессии,
убить готовы! - Оттого,
живи и радуйся, но в меру,
ведь бестолковость – добрый знак...-
Но не впадай в тоски манеру...
В России – Русофил – чудак...-
Что ж так? Ужель быть русским – стыдно?
Иль жить бесцельно – наш удел...-
С тем, за Державу, столь обидно,
коль Слава, в оной, беспредел!
И похоронен...- Средь Салюта,
что Воину звучит в ответ,
по жизни нашей, что так люто
Эпохе служит, как Завет,
через её Солдата Долга,
но с тем, бессмысленна, порой...-
Во памяти оставь надолго...
судьбу...- Кто ж, на Руси, Герой?
Спою про песни разные, паршивые и классные,
Хотя всё на любителя, но, нужно понимать,
Допустим, взять Антонова, давно не пишет нового,
Но будет материал его как прежде, процветать!
Теперь душевных песен нет, как нет и исполнителей,
А если и остался кто, то в интернете лишь…
Продажные продюсеры их просто не увидели,
Работать ради творчества, их разве убедишь.
И на ТВ и радио, попса нам всё изгадила,
Хитами однодневками нас кормят на убой,
Статистика корявая, твердит, что пипл хавает,
Да, только, не учла она, таких как мы с тобой…
Попса есть заграничная, на слух вполне приличная,
Не справедливо было бы их в чём-то обвинять,
А наша безголосая, с текстами запендросными,
Ну как, попсу такую нам любить и уважать?
Гламурные исчадия, уж на последней стадии,
Глаза всем намозолили уже до тошноты!
Всё в шоу-бизе схвачено, за всё и всем заплачено,
А мы покорно слушаем их сраные хиты…
Не слышать было б здорово, Билана и Киркорова!
А слушать песни честные от сердца и души,
Увы, не получается, пусть времена меняются,
Но, только песни старые, как прежде нам близки:
Пройду по Абрикосовой сверну на Виноградную
И на Тенистой улице я постою в тени
Вишневые Грушевые
Зеленые Прохладные
Как будто в детство давнее ведут меня они.
Была у меня одна мечта. Чтоб не как у всех, а только так как я захочу. А она возьми, падла, и сбудься. И сразу стало скучно.
Теперь у меня все есть. Вот повезло дураку, скажете, а вы попробуйте. Все что можно было пожелать уже исполнилось. Чего еще желать, не знаю. Сижу, вот, жарю сосиски на краю подводного вулкана на Сатурне. Рядом Святой Петр чунга-чангу танцует. Скучно.
А началось все с того, что в зажигалке газ закончился. И пошел я до города Парижа за спичками. Нет, вы дурного не подумайте. До Парижа тут пара километров по дороге. Я же живу в пригороде. В этом, как его? А! А там магазинчик, заправка, телефон. И прочая Европа. И хозяин араб. Тут все такие. Или негры. Я в последний раз белого лет десять назад видел. На картинке, в журнале начала ХХI века. Да и то, по моему, это был негр, но рекламировал какую-то хрень отбеливающую для волос. Потому и белый. Что-то отвлекся я.
Итак, закутался я в плащ пошагал по дороге к магазинчику. А навстречу мне негр, тот самый из журнала. Ну, думаю, все. Это все самогон мой, ядреный. Допился, старый хрыч, до белых негров на дороге. А он подходит и что-то лопотать начинает не по-нашему, не по-французски. Руками еще размахивает, морду, свою непонятную, корчит. Я, конечно, не расист, но это уже чересчур. Дал я ему в рыло, пошарил спички по карманам и пошел дальше. Мутант этот некурящим оказался. Вот ведь гад! Хоть бы спичка где-то завалялась. Табака-то у меня и своего завались. Сам ращу. Хвастаться, конечно, не буду, но лучший в Париже. Тем и живу.
Иду я,значит, дальше, сигару посасываю, а уже и темнеть начинает. И курить страсть как хочется. И тут навстречу еще один. Такой же. Ну, я его даже слушать не стал. Сразу в морду и карманы обшарил. Опять ничего. Вот невезуха! Тут еще один, потом еще. После восьмого я понял, что заблудился и надо бы передохнуть. Сел я на краю дороги, а в голове одна только мысль: «Как? Как можно было заблудиться? Дорога-то одна». И идти до Парижа совсем ничего. А тут еще эти твари встречные да некурящие. Не иначе – белая горячка. А тут как раз еще один подбегает:
- Тут я восемь насчитал – говорит – а где девятый? Не встречал?
- Встречал – отвечаю – Подкурить есть?
- Извини. Не курю. – сказал тот и стал девятым.
Тут совсем темно и пора спать. У меня ведь режим. А спать-то боязно да и негде, честно говоря. И решил я возопить к небесам.
И возопил. Да так возопил, что лягушки, где-то вдалеке квакали, охренели. Или просто удивились, но тишина наступила полная. И это при полной луне и полном безветрии. Послушал я немного тишину и возопил еще разок. На этот раз подействовало.
- ЧЕ НАДО? – раздался Глас с небес.
- Спи-и-иички – противным голосом проблеял я.
- И ВСЕГО – ТО.
К моим ногам упал коробок.
- И ЧЕГО БЫЛО ТАК ВОПИТЬ? ЧТО – НИБУДЬ ЕЩЕ?
- А-а-а-а – сказал я и сел.
- ПРИДУРОК КАКОЙ – ТО. – грохнуло с небес.
Лягушки вдалеке поняли, что так удивляться сегодня больше не придется и возобновили свое дурацкое квакание.
«Ой!» подумал я и решил покурить. Только через целую вечность я решился посмотреть вверх. Луна скорчила мне рожу и затуманилась.
«Смысла идти в магазин больше нет» подумал и побрел домой, переступая через некурящих негров.
С тех пор прошел почти год. Старый урожай уже весь продался. Новый уже зеленеет вовсю, а тут, как назло нет дождя. Хоть ты тресни! Ох и затрахался я с ведрами туда-сюда бегать.
Короче, я хорошенько все обдумав, решил опять возопить.
- А, ЭТО ТЫ. НУ ТЫ И ГОРАЗД ОРАТЬ. ОПЯТЬ СПИЧКИ КОНЧИЛИСЬ?
- Да нет - говорю – Дождичка бы.
- ТАК ДА ИЛИ НЕТ? ПОГОДИ, ПОГОДИ… ТЫ ЧТО НЕ НЕГР?
- Нет.
- ЧТО – ТО Я ЗАПУТАЛСЯ.
- Я не негр, а дождь – да. – выпалил я.
- ИШЬ ТЫ! КАКОЙ ШУСТРЫЙ. А ЗВАТЬ – ТО ТЕБЯ КАК, НЕ НЕГР?
- Митрофаном кличут.
- СЛЫШЬ, МИТРОФАН, ТЫ ЭТО. ДОСТАЛ УЖЕ ТАК ОРАТЬ. ЗНАЕШЬ ЧТО? ДАВАЙ ТАК – ВСЕ, ЧТО БЫ НЕ ПОЖЕЛАЛ, ВСЕ ИСПОЛНИТСЯ. ЛАДЫ? НУ ВСЕ, ПОКА. И НЕ ВОПИ ТАК БОЛЬШЕ. ПОЖАЛУЙСТА. А ТО МОЛНИЕЙ ПО БАШКЕ ШАНДАРАХНУ, МАЛО НЕ ПОКАЖЕТСЯ.
Вот так все и началось. Счас вот сосисок поем и баиньки с Дженифер Лопес. Скучно, то как, братцы, так жить! Тем более вечно молодым.
P.S.
А про белых негров Он мне во сне все объяснил: « Придурок, ты Митрофан, это же видение тебе было. Свыше. А ты ему в морду. Да девять раз. Ладно, живи как знаешь. Не скучай».
Стране, где водка, атом, Достоевский и балет,
Где атом – арбалет прямой наводкой в недостойных,
Хлеб-соль вам от соседей, поздравленье и привет,
Хороших вам, соседушки, гуляний хлебосольных!
На вас масон готовит покушение, как встарь
Опять вокруг кордонов напряженье накаляя.
Опять вы закаляетесь, как закалялась сталь,
Вокруг себя своей закалкой страсти раскаляя.
И, закаляясь, сильною становитесь страной,
В десятки раз соседей закаленней и сильнее.
Соседи же обходят вас не то чтоб стороной,
Десятою сторонкою (со стороны виднее).
Боясь того, что примете решенье: «Бей своих,
Чтобы враги боялись!» - вдруг вы примете решенье,
Чтоб напряжения накал вокруг кордонов стих,
Чтобы масон, как встарь, вам не готовил покушенье.
Не просто быть большим до неба. Будь готов к войне
С к войне всегда готовым и не мирным супостатом.
Желаем просто неба мирного большой стране,
Где Достоевский и балет, где водка и где атом!
В качестве без количества,
В телевизоре без электричества,
В поэзии мрачной, без приколов,
Когда без патронов «Калаши»,
В несваренном мясе…. Словом,
Во всём этом нет души!
Гоним капризами судьбы
И переменчивостью света,
Изящным взлетом вдохновенья,
Свой чуткий зал вгоняя в транс,
Артист играет,но, увы,
Не верен путь его кометы -
Коварна Талия. И мненья
Не допустили mesalliance.
Не обошли крутой вираж
“Злодей и жертва”, Волк и Заяц,
(В изломе вечной драмы рока-
Несовпадение орбит),
Сменив богемный антураж
И блеск столичного порока
На тишь провинции глубокой
И бездорожный колорит.
Пусть не проста его стезя,
А проза жизни так сурова.
Играет ветер по карманам
С дырой художественный свист.
Но, слава богу, есть друзья
На киностудиях Тамбова...
- За мной косой, герой экрана!
-Иду, товарищ мой артист...
По словам председателя комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству, единоросса Евгения Федорова, в ОНФ вступят предприятия, которые хотят «жить, развиваться и лучше жить, не умереть». «Если есть какой-то бизнес, который хочет умереть, суицидальный, наверное, ему не нужно стремиться поддерживать страну и консолидироваться вокруг идей фронта».
Он витийствует, чудо педальное,
Аж по коже гуляет мороз -
Настроение суицидальное
Навевает нам единоросс.
Наставляет без тени сомнения,
Словно, впрямь, передернув затвор:
«Кто во «Фронт» не подаст заявления,
Те подпишут себе приговор!»
Не шатнуться ни влево, ни вправо нам,
Перекрыты отхода пути.
Остается накрыться лишь саваном
И на кладбище тихо ползти…
Но, осилив минутную оторопь,
Я отвечу без длинных тирад:
«Перестаньте паясничать, Федоров,
Не зомбируйте электорат!»
Суицидная фразеология
Появилась не галочки для,
Ведь фронтальная идеология –
Вот народу, и вправду, петля!
Кушал луковые клопсы и самбуки смаковал.
Ел ромштексы и рольмопсы терпким пивом запивал.
Пил из тоненьких фужеров золотистое вино.
Понабрался тех мадеров , через край чуть не пошло.
Я про то , как этим летом я на море отдыхал.
Не хватало лишь гарема да прохладных опахал.
Ну гарем, то не проблема , были б деньги за душой.
Но на кой мне те гаремы, дай бог справиться с женой.
Опахало- вот утеха для моей родной жены.
И деревне на потеху , пооткрыли б бабы рты.
Тут один знакомый в кепке, я не помню кто такой,
Всё мне клялся и божился что я друг его родной.
Что мол эти опахала для меня достанет он.
Ночь мы славно покутили, взял аванс дал телефон.
Позвонил, там нет такого, телефон он дал свинья,
Гастронома что напротив ,той гостиницы, где я.
Да ! В гробу я видел эти расшикарные юга,
Если даже за монеты не достать там опахал.
Злой как чорт сижу в вагоне, пью чистейший самогон.
Был он "выгнан" не в Ростове, а в Москве "столичный" он.
Что скажу родной жене я ,с кем я деньги изводил,
Если даже опахало ей в подарок не купил.
А на вокзале спят вповалку,
Уставших — сон, бери, владей;
И я мощусь в людскую свалку,
Я тоже все же из людей.
Стелю вчерашнюю газету,
Не как бомжара, а как знать,
Я изучаю правду эту
(Газету тоже «Правдой» звать).
Но чувствую, что слабовато, —
Сквозняк гуляет, как авто.
О, если бы пальто на вате,
Но нет — безватное пальто.
На руку кто-то ставит пятку,
А если поточней — сапог,
Я огрызаюсь для порядка.
В ответ: «Пошел ты...» —
весь итог.
Мы счастливы, мы сном нагружены,
Бетон нам холодит штаны.
И коммунизм совсем не нужен,
Мы здесь равнехонько равны.
«Вероятней всего,
Больше вас никогда не увижу...
А надо так много сказать.
Как черны эти земли –
Огонь все кустарники выжег,
И на коже у вас
Беспощадного солнца печать».
Евгений Долматовский
Вероятней всего,
То была сексуальная встреча...
Внёс гарсон коньяки
И лимончика кислого круг.
Я не видел всего,
Только кажется – чёрные плечи
Вы обняли не только
Как верный и преданный друг.
За подобный интим
Полагается девочке плата.
Вы читали стихи,
Сексуальные, кажется мне.
Вам тогда в первый раз
Улыбнулся ехидно плантатор,
Свою толстую рожу
Показав в тёмно-синем окне.
Вы в него запустили
Хрустальным бокалом с подноса.
Негритянка застыла
Без лифчика возле двери...
Скоро утро наступит.
Пойдёте вы пьяным матросом
На корабль посольства,
Стреляя у негров курить.
Вероятней всего,
Обошлись вы с той девочкой грубо.
...Прокричал попугай,
Как Пегас, распустив два крыла.
И мартышка, кривляясь,
На дереве скалила зубы.
И луна, словно женщина белая,
В небе плыла.
Воскресенье. Вечер. Жарко. Едут дачники с участков,
А автобус, как обычно, опоздал на полчаса –
Взгромоздились, запихнулись, обложив друг друга матом,
И поехали – кто сидя, кто вповалку, на вещах.
А стоячие граждАне на сидячих смотрят хмуро –
Ишь, буржуи, развалились, спят и ухом не ведут!
И багаж свой размещают на коленях у сидящих –
Рюкзаки, корзины, сумки, псов и кошек всех пород.
Вот субъект с велосипедом. Он сидит на нём, довольный,
На багажнике - корзина, в ней клубника первый сорт.
Но субъект не замечает, что попутчики любезно
Прокололи шины шильцем и клубникою хрустят.
Рядом – три гиппопотама: мама, папа и сынулька,
Не успели пообедать и теперь имеют ланч:
Разложили бутерброды на плечах у близстоящих
И клубникой у соседа угощаются тайком.
А в углу зажали бабку, та носочки вяжет внуку
Сорок пятого размера, пряжа цвета «апельсин»,
По всему салону скачут, словно мячики, клубочки
И ближайшие соседи все в оранжевой шерстИ.
У окошка едут двое – муж с женой. Идёт сраженье –
Выясняют очень бурно, кто калитку не закрыл.
Муж с жены парик срывает и кидает прям в окошко,
А она швыряет следом спиннинг, пиво и сканворд.
А напротив едет дама с рыжей маленькой собачкой,
Вся в оборках, в белой шляпке, в ручках держит ридикюль.
Но субтильную собачку напугал мужик в наколках
И случился у собачки чрезвычайный энурез.
Дама сразу подскочила, чтоб спасти в оборках юбку,
Сшибла два ведра с грибами, три тележки, чемодан,
А собачка потеряла от испуга всё сознанье
И случилась диарея у пугливого зверька.
Тут водитель, слыша визги, тормознул довольно резко –
Вдруг кому-то нужно выйти – пусть попробует, авось…
Приоткрыл немножко двери, сплющив бабушку с черникой,
И в автобус просочился щуплый лысенький дедок.
«В тесноте, да не в обиде!» – пошутил дедок с лопатой,
Продираясь через граждан, сам не ведая, куда -
И навоз с большой лопаты осыпАлся на сидящих,
Атмосферу насыщая ароматом «Скотный двор».
Возмущаются народы – что ж ты делаешь, колхозник?
А дедуля незлобиво их лопатою стучит.
Старушонка, что с вязаньем, спицей в зад дедульку тычет –
И теперь у супостата не штаны, а решето.
Тут очухалась собачка, что валялась без сознанья -
Видит сизую старушку, всю в чернике… Боже мой!
Закатила томно глазки и свалилась на котейку,
Что дремал в ногах у тётки, к сетке с яйцами припав.
Кот вскочил с ужасным воплем, раздавив по ходу яйца,
Завалил с носками бабку, уронил велосипед,
И к водителю в кабину он ворвался рыжим смерчем…
Тут подъехали к платформе. Час прошёл, как пять минут.
Все рванули на свободу, электричка будет скоро -
Дама с дедовой лопатой, кот в яичной скорлупе,
Дед с собачкою подмышкой, муж с женой в грибах и нитках
И сожравший всю клубнику толстый мальчик налегке.
И мужик с велосипедом, и черничная старушка
Побежали резвой рысью электричку штурмовать…
А водитель очумевший долго ползал по салону,
Понимая, что за месяц он его не ототрёт.
Яйца битые, носочек сорок пятого размера,
Кучка давленой черники, от собачки кучек пять…
Но зато водитель знает, что ему теперь не страшен
Апокалипсис дурацкий и последствия его.
Один богатенький, ух, бес ему в усы,
Дал нищему кусок вареной колбасы,
Тем более она решила разложиться,
Так почему бы, черт возьми, не поделиться?
И это начинание он смело
Отнес в графу — благотворительное дело.
Но вскоре нищий умер, может от износа,
А может даже от поноса.
Да, умер, пятками подрыгав малость,
Зато благотворительность осталась.