(Представьте: времена The Beatles, ВИА, бардов и прочей старины.
Богом забытая сибирская деревня. Проселочная дорога.
У дороги табличка: "Дорога платная, стоимость проезда - 1 (одна) чекушка".
В поле пьяные Песняры косят конюшину под музыку "Come Together" - The Beatles.
По дорожке катится Колобок ...) . . .
Колобок ушёл от деда
и от бабушки удрал.
Всех оставил без обеда.
- Вреден хлеб!
Cъязвил нахал.
Оглядев края родные,
обнял маленьких зверят:
- Прощевайте, дорогие!
Ждёт меня в столице брат.
Здесь я кто? Балбес лесной.
Личный быт, - как заяц сер,
а в столице, как старшОй,
тоже стану: ГАМ-БУР-ГЕР!
* * *
Выживает ловкий,
Он текилу пьёт…
Те, что на Рублёвке -
Золотой народ.
* * *
Городишко, знаешь, Мить,
Можно за нос поводить.
Стольный град воспетый –
Лучше не советуй.
* * *
Хочет Западный партком
Нас прибрать к рукам.
Не cумели целиком,
Значит по кускам.
* * *
Торопясь проходят дни —
Черные и белые,
Мало у души родни,
И не переделаешь.
В этом мире — ветровал,
Есть и пыль от веничка...
Жизнь свою отпировал —
Отдохни маленечко.
В нужном коль стоишь ряду —
Хоть шкафом накройся,
Все равно тебя найдут,
И не беспокойся.
* * *
Давно под наблюдением
Совсем не ерунда…
«Остановись, мгновение!» -
Решение суда.
* * *
Ну, конечно, мы хотели.
Ну, конечно, мы потели…
Нам детей несёт интим,
А детей мы не хотим.
* * *
Если кто быдлО, быть стало,
На него нам наплевать;
На медальку из металла,
Чтобы деньги не давать.
* * *
Мы всякие мотивы
Слыхали про народ.
Он очень терпеливый…
Грузи смелей, свезёт.
* * *
Приходит грусть по осени
И к тем, кто весь из жал.
Вот Мишку с трона сбросили,
На Запад убежал.
И там он не загаженный,
Наоборот – заглаженный.
* * *
«Наш паровоз…» - задорно пели,
Аж небесам казалось жарко.
… мы от кухарок натерпелись;
Был Коба – главная кухарка.
Зажрался Володимир, зажрался,
С богатырями переругался;
Послушал бояр толстопузых:
Они, мол, богатыри, в обузу.
Они, мол, что палка о двух концах:
Сегодня послушны, а завтра — в отцах.
С ними всегда неспокойна жизнь —
Двумя руками за шапку держись.
Мягкая власть — слабая власть,
Быстро поможет шапке упасть.
Народу отец ты, а мы ему мать,
Нам ли опасность отчизне не знать.
И победила словесная слизь.
Богатыри кто куда разбрелись,
Ильюшу Муромца запёрли в подвал,
Чтобы там с крысами попировал.
Дверь каменюгой здоровой приперли
(Чтобы такой застрял в ихнем горле).
Камень он мог бы свернуть без труда, —
Из принципа не ушел никуда:
Обида ударила богатыря,
Служил он честно, да видно зря.
Только и сделал, что правду сказал,
Правду сказал — себя наказал.
Сказал, что есть хари в нашей стране,
Вонючей портянки вонючей вдвойне,
Которым бы деньги пошире рвануть,
Оглобли в чужие края повернуть.
Ильюшу и люди и Бог простит.
Пусть Русь охраняет, кто сладко льстит,
Кто может пушинку умело снять,
Для туалета бумажку помять.
Случилась беда. Кочевые народцы
С Киевской Русью пришли побороться.
Ратью ползут, земля копошится,
Кто с этой сворой сразится решится?
Главный Боярин сказал: «Не беда,
Сам я отправлюсь к хану тогда.
С силою он гад, а с хитростью — мы.
Ловятся в сети любые сомы.
Я перессорю их гадов шутя,
Головы тыквами полетят».
Свиту собрали, боярин смылся,
И никогда уже не воротился;
Маму забыл, родину, веру, —
Жжет теперь ихнему идолу серу,
Морда красна — кирпич кирпичом,
Стал у них самым большим толмачом.
Чинуши помельче, беду узря,
Не стали судьбу испытывать зря —
Построили заговор — князя свалить,
Князя свалить — себя обелить;
Ворота открыть, хана с хлебом встретить,
Измену затем доброй пьянкой отметить.
Как Володомир пресек эту блуду,
Знать я не знаю и врать вам не буду,
Жизнь стала хуже хреновины с перцем,
Киев бери и сдавай иноверцам.
Много ли надо? Блин, покорись,
Пред ясные очи Ильюши явись:
Так, мол, и так, — ошибочка вышла,
Твари смутили, в ухо им дышло;
Иди, мол, Илья, Киев спасай,
Черную силу под ноги бросай,
Больше тебя никогда не обижу,
Лучший ты друг, теперь только вижу.
Прости, дорогой, и вот что скажу,
Тебя я по княжески награжу»
Разве Владимир с повинной пойдет!
Альтернативы он не найдет?
Альтернатива — невдалеке,
Васька Бугай сидит в кабаке,
Силой дурной не уступит Илье,
Но утопает в зелёном-зелье.
Пойди-ка пропойцу уговори,
После и золотом задари.
Васька Бугай один дюж остался,
Всё потому что, как торф насосался:
Бочку спиртного один забутил,
В сон, в самый дальний уезд укатил.
Владимир пришел, видит картину —
Балдою крещенного в усмерть детину,
Колодой лежащего в луже ссанья,
С пастью раскрытой как полынья.
Князь ковырнул его в зад колошей:
«Васенька, друг мой, приятель хороший,
Встань, мое золотце, глазки протри,
Нечисть на стены лезет, смотри,
Ты мне оставлен надеждой один...»
Только напрасно будил господин.
Даже бы если пьянь оклемалась —
На опохмелье лишь сил и осталось.
Сел Володимир, подумал: «Кранты!
Остался Илья, подкузьмили скоты.
Придется унизиться иль умирать,
Надо из ямы его вынимать».
Катит к подвалу, а Муромец сам,
Не прибегая к иным чудесам,
Рученькой белой выставил дверь
И с укоризною смотрит теперь,
Бывшему другу гремит не тепло:
«Что, разлюбезный, видать припекло?
Льстивым дружкам знать бой не знаком,
Трудно выиграть языком?»
Взял он балду весом сто пуд,
Кою не сдвинуть толпище зануд,
Нечисть отпетую разогнал.
Всё, дорогие, на этом финал.
Царь батюшке под старость лет
Приспичило жениться.
В стране невест приличных нет —
Искали за границей.
И вот нашли ему одну
Известную особу,
И тонконогу и ладну,
Мужских сердец хворобу.
А та увидевши царя
Конечно, возмутилась:
«Куда такого упыря?
Во сне бы не приснилось!
Известно — царь!.. Того сего...
Но возрастом негоже.
Ну, я пошла бы за него —
Будь чуточку моложе».
Царь от печали плешь дерет —
Ах, до чего неистов!
И к трону своему зовет
Первейшего министра:
Министр отвечает так,
Без лишнего тумана:
— У нас в стране живет простак —
Вели найти Ивана.
Вели на площади разжечь
Костер, нагреть водицы.
И парня этого привлечь —
Пускай покипятится.
Как только сварится Иван,
Остудится бульончик;
В чан полезай тогда и сам,
И выйдешь, как бутончик -
Кудряв и розов без румян,
Впрямь— молодой повеса.
Тогда уж не откажет нам
Заморская принцесса.
И вот Ивана привезли
Прислужники лихие.
В котле играют пузыри,
Трещат дрова сухие.
Хватай его, кидай в котел —
Царя всесильна воля.
А он понес, а он попер,
Ханжою сердоболя:
«Ванюша, милый мой дружок!
Не хочешь ли жениться?
Ты должен прыгнуть в кипяток,
При этом не свариться.
Красавцем выйдешь из воды,
Женю не на страшиле.
Вот для того тебя сюды
Из дома приташшили.
Ну, что молчишь? Родимый лезь,
И выйдешь как конфетка —
Холопскую отмоешь честь.
Давай, смелее, детка».
Сие сказав царь замолчал.
Иван в ином аспекте,
Умом собравшись отвечал
На местном диалекте:
«Меня царь-батюшка, прости —
Я пятый год женатый.
Мне от холопской от чести
Не вымыться, однако.
Жена попалась, признаюсь,
Не хуже этой бани.
Раз десять думал — удавлюсь,
А то забарабанит.
Кого винить? О, небеса!
Никто не вел за ручку.
Ведь я нашел такую сам,
И получаю взбучку.
Спасибо за заботу вам,
Спешу остепениться.
А в кипяток ты прыгай сам —
Не хуже чем жениться».
Опять сижу я на вокзале,
Еще не скоро поезд мой,
Народу — все проходы залиты,
И дремлющих — приличный слой.
Мое пальто в подтеках ночи,
А брюки — бегемот жевал;
Я рельсы, шпалы не ворочал —
Вагонов полки обтирал.
А на меня глядит гражданка,
Наверно думает: «Ух, вор...»
Из глаз ее, как из берданки,
В меня срывается укор.
Я не злодей, я мирный малый,
Я не убью, не украду.
Мне б только сном прогнать усталость,
И быть с милицией в ладу.
О, как я буду благодарен —
Когда с вокзала не попрут,
О, как я буду благодарен,
Когда портфель мой не сопрут!
Портфель со мной — считай порядок,
Считай, дела не так плохи,
В нем стопка тоненьких тетрадок,
А в них не бомбы, а стихи.
Спешу я не на речку Вачу,
Чтоб мед и пиво — по усам.
Ищу удачу я, удачу;
Ищу таких же, как я сам.
Читаю объявление в газете:
Увеличенье члена аж в два раза!
И чуть ли не глотаю сигарету,
Ведь у меня с дюймовочку, зараза...
Хватаю всю, что в доме есть, наличность,
По адресу бегу и вот у цели:
Сидят они все в офисе приличном.
Неужто мне помогут, в самом деле?!
Улыбка секретарши до затылка,
Зубов во рту, на глаз, не меньше сотни.
Надел на ноги синие бахилки
И вот уже вхожу смущенный, потный
В какой-то кабинет, сидит врачиха.
Я тут же обомлел - мисс всех галактик!
Красавица такая! Я на выход:
"Простите, я ошибся, вот дурак-то...
- У вас какой вопрос? Размеры члена?
Ну значит, вы ко мне, что ж, проходите.
Меня зовите просто - Аграфена,
А можно Феня, это как хотите.
Вот вам линейка, пенис свой измерьте
За ширмой, не стесняйтесь, я такого
Тут навидалась." И даёт конвертик:
"Услуга - триста баксов.", смотрит строго.
Не понял, прямо здесь что ль увеличат?!
Анализы совсем сдавать не надо?
Почувствовал, как сжались вмиг яички.
А Феня что-то пишет уж в тетради.
...Померил: всё по-прежнему, хоть тресни!
Смущенный выхожу я из-за ширмы.
Смотрю, а Феня голая и в кресле,
А ноги раздвигает шире, шире...
"Ну сколько? - Как всегда, пять сантиметров."
Та подкатила:" Вот как, интересно,
А ну-ка дай, сама теперь измерю.
Ну что ты врешь, тут явно видно - десять!
Смотри, какой он твёрдый и могучий."
Рукою провела, я чуть не кончил.
"Добавь-ка, мальчик, сотню баксов лучше,
Поверь, он не уменьшится до ночи!"
Глотал слюну я и дышал протяжно.
Одевшись, улыбнулась мне, чертовка!
И ведь, что обманули, и не скажешь:
В два раза, как писали. Ох и ловко!
...Когда я уходил, услышал голос:
"Могу в два раза сделать член короче."
Я резко повернулся: доктор голой
Лежала на кушетке:"Иль не хочешь?!"
***
Нам всякое в голову брызнет –
Не стоит бежать, творить.
А чтоб написать о жизни,
С ней надо поговорить.
НЕВАЖНО
Написать опять спешу
Жарко, без оглядки —
Перелить из сердца шум
В чистые тетрадки.
И отсюда все вверх дном —
Слон на самокате.
Дни уходят, день за днем
(Фигли — в результате).
Вот отправлюсь в мир иной
(Всё под хвост кобыле).
Помаячил — и отбой, —
Напрочь позабыли.
То ли лирик, то ли шут,
То ли червь бумажный.
Есть желание — пишу,
Что потом — неважно.
* * *
Рыба открывает рот,
Но при этом не поёт;
Кажется со стороны –
Рыбы петь одарены.
* * *
Мы всё понимаем, не дети,
Обычно здесь так искони:
Историю делают деньги,
И делают войны они.
* * *
Да, странно выходит как-то,
А вы говорите: «Не важно».
Твердят, что молчание – золото, -
Берут за него бумажными.
* * *
Кроткие да скромные
Требуют «починки»;
Пироги скоромные,
Оным без начинки.
Им бы силу воли,
Твёрдости поболе.
* * *
Могут свернуть историю,
Могут переиначить;
Но это вам будет стоить,
А как вы хотели иначе?