Сиськи есть, не знаю как под юбкой.
У Европы что-то с головой,
Выбрали на конкурсе не в шутку,
Бабу с трёх недельной бородой.
Я вообще мужчинка толерантный,
Но пределы есть и у "огня",
С бабой бородатой, доминантный..
Вряд самец полезет из меня...
Я люблю когда везде побрито,
Своего тогда, всегда добьюсь,
А теперь увидевши Кончиту,
Я к супруге подходить боюсь.
И теперь не знаю что мне делать,
Страшная "кончита" на душе,
Стал бояться женского я тела,
ОсоблИво в полной темноте....
Неужели в мире всё так плохо...?
Неужели так задумал бог...?
Бабы под подолами с подвохом,
В виде "причиндалов" между ног....
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы ноктюрн сыграть могли бы
на флейте водосточных труб? (с) В.Маяковский ******
Из-за острова на стрежень,
на простор речной волны
выплывают расписные,
острогрудые челны.
На переднем Стенька Разин,
обнявшись, сидит с княжной,
свадьбу новую справляет,
сам веселый и хмельной:
"На чешуе, в жестянке рыбы,
прочёл я зовы новых губ,
а вы ноктюрн сыграть могли бы
на флейте водосточных труб?"
«Я сразу смажу карту буден,
плеснувши водку в мой стакан!
А ну-ка, Филька, брось-ка бубен,
и вдарь в походный барабан!
А княжна, потупив очи,
скалит свой прелестный рот,
разобраться хочет очень,
что за ересь он несёт?
«Где здесь флейта или трубы?» -
развезло же мужика,
«Как ноктюрн сыграют губы
от донского казака?»
Мощным взмахом обнимает
Он красавицу-княжну,
И ей чарку наливает:
«Пригуби хотя б одну!»
И княжна, от чарки пьяна,
говорит ему: «Степан,
прямо в скулы океана
брось свой выпитый стакан!
Крикнут: «Горько!» - будет любо!
А потом с тобой вдвоём
с хреном острым студня блюдо
в обе щеки навернём!
Ты опять взяла отгул
(третий на неделе этой)
и Пегас меня лягнул,
да, вот именно, под эту
Поясницу, так сказать!
Я взбешён, обескуражен -
Как теперь тебя назвать:
(Мат шестнадцатиэтажен),
И какая же ты... Муза,
Если мне ты не верна:
Дрыхнешь поздно, жрёшь от пуза
И, к тому же, ты больна -
Заразилась от кого-то
(Прошлой ночью где носило?)
А теперь - икота, рвота,
Даже, вон, меня стошнило!
Я просил тебя: Не пей
В подворотне с шантрапою!
И что за мода - нюхать клей,
Пастой закусив зубною?
Ну подумай, сколько лет
Ты мой... тонус поднимала:
Слово нежное "Поэт"
Мне ночами повторяла...
Потерял я вид товарный,
Сед и лыс, обвис живот
И, к тому ж, непопулярный -
Кто меня теперь возьмёт
Я надеялся, что вместе
Старость встретим мы стобой:
Типа, со стихов на песни,
А потом и на покой...
А теперь куда я денусь,
Я же полностью иссяк!
Как я нынче не оденусь,
Без тебя я кто? Пустяк!
Нет уж, милая подруга!
Не могу я стать бомжом,
Мы не можем друг без друга -
Вон в бутылочке "Боржом",
Подлечись - и за работу:
Сядем виршики кропать.
Мы ж с тобою не голота -
Не на стройке ж нам пахать!
* * *
Известны судьбы капризы.
Сюрпризов иных опричь;
Ты можешь ей бросить вызов,
Она в тебя бросит кирпич.
* * *
Снова смотрит телик папа
И ворчит: «Такую мать!
Дьявола поддержит Запад –
Русским чтоб наподдавать».
* * *
По закону естества,
По совету старцев –
Соблюдай путь большинства,
Больше благ достанется.
* * *
Выяснить я пробовал
В уголке глухом:
Замочить микроба –
Будет ли грехом?
* * *
Абрамович с Дерепаско
Приспособились, блин, баско.
Мой знакомый Васька Скалкин –
Тоже баско, но на свалке.
* * *
Сумку потерял с деньгами
Инкассатор как-то раз.
Вот я походил кругами
И припрятал про запас:
Но подумал перегретый:
Если не твоё – не трожь.
Всё равно находку эту
За два, за три дня пропьёшь.
Чтоб не портить людям смету,
Дорогие господа,
Взял тогда я сумку эту,
Сдал положено куда.
Рассказал друзьям – не верят,
Хором жеребцами ржут.
Может вы, по крайней мере,
Мне поверите за руб.
* * *
Это мне внушали с детства
(Уверяли что не ложь):
Цель оправдывает средство –
Что со сволочей возьмёшь.
* * *
Люди у нас – хоть куда ты их вбей,
В стену, в дерьмо или мякоть трясины.
«Делать бы гвозди из этих людей»…
А почему бы не из резины?
* * *
Всё законно, вымерено строго,
Некому за враки врезать в рог:
« Молодым везде у нас дорога»…
Обещали – тысячи дорог.
* * *
Если жизнь проходит мимо,
Вбок воротит нос и рот.
У неё склероз, вестимо,
Блин, своих не узнаёт.
* * *
Вы убедились сами,
Кажется мне зело:
Женщина любит ушами –
Зрение подвело.
* * *
Ошибки со всеми случаются,
Дурные минуты плодя.
И огурцы ошибаются –
Рано весною взойдя.
ФИЗИЧЕСКИЕ ЛИЦА
Я - физические лица,
Ночью физика мне снится:
Вшивенький начальник цеха
На «Ландкрузере» проехал…
Из ларька свисает гордо
Чья-то масляная морда,
Он на соке и на пиве
Точно будет на Мальдиве,
На Сейшелах, на Гавайях.
Я с утра вгоняю сваи
Под жильё, тружусь, как конь.
Для меня другой закон:
Не умеешь воровать,
Будешь чёрный хлеб жевать;
Ясно, киданут на рыло,
Но не чтобы жирно было.
Пью «красавицу палёнку»,
Этим довожу Алёнку –
Ну, супружницу жену.
Знаю я свою вину:
Неудач кол вбит в меня
До последнего, блин, дня.
* * *
Сидит вот с таким будищем
На кресле чиновник Тит,
Твердит о красивом будущем,
В котором успел жить.
* * *
На аидовы врата
Не прибил никто щита.
Но написано всегда:
«Проходите, господа».
* * *
Знаешь, бери что осталось,
Если остался лишь дым.
Та, что легко вам досталась,
Будет легка и другим.
* * *
Подошла стервозность,
Принесла нервозность.
Видно – обе с жару-пыла.
Чтоб им разом худо было.
* * *
Это не великий труд –
Убежать, коль наших бьют.
ГРОЗНЫЙ ПАДИШАХ
Грозный вид у падишаха,
Словно это новый Кир.
Все дрожат пред ним от страха,
Что не так – башка секир.
И соседи горевали –
Если он войска собрав
Напрямую к ним сандалил,
Добиваться новых прав.
Золота награбил много,
Гору целую – ого…
Но кончается дорога
У любого смертного.
Он лежит под балдахином,
Полный, так сказать, отлуп.
Падишах - сей мир - покинул,
Был владыкою, стал труп…
У Махмуда кошка сдохла,
А Махмуд – большой бедняк,
Он над ней недолго охал,
Вырыл яму, в яму – шмяк…
В тот же день и падишаха
Слуги – в яму: «Падай, мил!»
Кажется, никто не ахал,
И не охал, слёз не лил.
* * *
«Все для блага человека!»
«Рвачество – вот символ века!»
* * *
Зависит много от супруги,
Коль верности слабы потуги,
Здесь хоть ревнуй ты не ревнуй.
А в результате будет (сам знаешь что).
* * *
А ревнивая жена –
В полной мере – сатана.
сО свету сживёт на мах.
Ох, не приведи, Аллах!
* * *
Жёнке видит – муж гуляет,
Мер своих не принимает.
Натерпелась мук она,
Видимо затюкана.
* * *
Ревнивец – собственник – всем ясно.
И убеждать его – напрасно.
Как бык на тряпку красную –
Прёт на жену несчастную.
* * *
Ревнивца и улыбка раздражает
Прохожего, он так соображает:
Жена ему зараза не верна,
Давно про это знает вся страна.
* * *
Надо идиотом бы родиться,
Чтоб своим позором возгордиться.
* * *
Север, конечно, бескрайний,
Воля. Красивая жизнь,
Там не положены сральни,
Где прихватило садись.
ГЕФЕСТ
Перед вами Бог огня —
Без забот, работ — ни дня:
В кузнице родной стучит,
И его не омрачит.
Делает все по заказу,
Даже не икнёт ни разу.
Зевсу грозному эгиду
Выковал. Такая с виду!..
И себя не забывал —
Двух рабынь себе сковал;
И, видать, не без причин.
Для чего? Да помолчим.
В предысторию шагнём,
Он пока шалит с огнём…
Родился Гефест кривым,
И при этом чуть живым.
Гера-мать (миф той поры),
Сбросила его с горы:
На фиг нужен ей урод —
Из неведомых пород.
В море бы ему каюк,
Чайки быстро заклюют.
Но Фетида на лету
Подхватила сироту,
Не позволила беды,
Довела до бороды.
И закончу этим тут:
Он всегда полезен — труд.
Место в жизни обретёт,
Кто себя в труде найдёт.
Словом, молодец, Гефест!..
Кто не пашет, тот не ест.
* * *
Хорошо под ивою
Полежать с любимою.
Под берёзой хорошо
И на травушке ешшо.
* * *
Север, конечно, бескрайний,
Воля. Красивая жизнь,
Там не положены сральни,
Где прихватило садись.
* * *
Меняется страна любимая,
Чубайсом битая по почкам.
Была великая, единая,
Но растащили по кусочкам.
С востока братья узкоглазые
Стремятся к нам по воле рока.
А с Юга наседает Азия,
Зубами скрежеща жестоко.
Нащёлкают Ванюше по носу
Без разговоров и без прения.
И будет Ваня жить на полюсе,
Там ожидают потепление.
Любимые Гайдары, Ельцыны,
С их жёнами, с адептов стаями;
Вы будете в веках отмечены,
Россиею незабываемы.
* * *
Так везде заведено,
Существует «тпру» и «но».
Вот коняга свалится,
Тут и «тпру» появится.
* * *
Нищий с нищим дружат тоже,
Ибо статусы их схожи.
Но характеры достатка
Не из должного порядка.
* * *
У лгуна глазёнки скачут –
Но, а это что-то значит.
* * *
О, эта сволочь муха,
Простая без затей.
Наполнить только брюхо,
Да натаскать детей.
Залезть на банку с мёдом;
Полезен ясно мёд.
Жрать – в постоянке мода,
Позволь ей всё пожрёт.
Тварь, по помойкам лазит,
Ведает гадизму счёт;
Огромнейшие глазья, -
Нагадить где б ещё.
Залезет в масло в кашу…
Короче, всё ей сладь…
Блин, родственница наша –
Приходится признать.
* * *
Бывает, залетаешь
В какой-то чёрный круг,
В котором пребываешь
Себе ты враг, не друг.
* * *
Любознательность пропала –
К жизни нет, считай запала.
* * *
Ежели друзья по пьянке –
Дружба это, что портянки –
Перепреют, изорвутся,
В непригодку обернутся.
* * *
Если дело безнадёжное –
Душа к нему не расположена.
* * *
На пустое тратиться –
Солнышко закатится.
Если потакать пустому
И столбы вокруг застонут.
С плотов рыбалка хоть куда,
Но рыба любит в прятки…
Журчит весёлая вода
И чешет наши пятки.
Мы с Мишкой на плоту сидим,
Надежде нашей зыбко,
Сердца трепещутся в груди,
Как пойманные рыбки.
Пора подольник доставать.
Идёт он плавно вроде б,
Но за крючок вдруг кто-то – хвать,
И водит, водит, водит.
Я Мишке: сак давай, - кричу.
«На берегу!» - орёт он. –
«Тащи!» - оранием плачу,
Да так что уши взмокли.
И он летит что было сил,
Упал, свалился в воду,
Как тонущий заголосил,
Но мель спасла урода.
На брёвна вылез, снова вскачь,
Не выронил подсачник.
Ну, акробат, артист, трюкач,
Не ожиревший дачник
Сбил банку, червяки на дно,
Что ни дурнёшь в запале.
А с банкой котелок на дно,
В нём комбикорм запарен…
Опять я мат дарил реке
С коленок слизь смывая:
Висит фуфайка на крючке
Мазутная, сырая.
Случилось, вдруг...- работу потерял...
И на диван упав..., тоске отдался,
в мольбе: О..., Боги, я ль к вам не взывал?
Но, жертвой Класса, Обществу достался!
И, философской притчей, в «неге чар»,
предстала проза дня, иной манерой...,
а, уж тем паче, ночь, во свете фар
( То — глаз моих! ), с бессмысленною верой,
во справедливый добродетель, на Руси,
через, увы..., Капитализма шизу...,
чей кукиш, в лучшем случае, вкуси,
а в худшем...- шастай, долей, по карнизу ( ! ),
где Классиков Марксизма обвиняй
( Тюрьма, Дурдомом, ныне, не богата! ),
но в мир заблудших, ласточкой порхай,
асфальт узрев, личиной панибрата ( ! ),
чтоб там, «героев» этих повстречав,
дюлей навешать, за лапшу, «наукой»,
что, нА уши, от их трудов, ниспав,
нашедши жертв, ввергает в скуку, мукой ( ! ),
и, вроде всех, и правильным путём
( Кой, на Руси, всегда один... и верный! )...-
А в ней, Капитализм найти, с огнём,
хоть днём..., хоть ночью...- случай беспримерный ( ! ),
но, не для тех, кто лучше знает, всех,
в тумане убеждений-откровений...-
Так воскресай, Гайдар..., чтоб, вне утех,
итог прохрюкать..., тяжбам расслоений...,
а некие события ценя,
ликуй ( Да в такт! ): Ведь дураков — когорта ( ! )...,
когда, от Экономики брехня,
сокрывши цифры, чтит итоги спорта...
и, оными, внушает большинству
( А то, как будто, долею довольно! ):
Мы — впереди ( Увы..., по существу! )...
Но КПД...- едва ли, в нём, прикольно! ...
И в кой уж раз..., единою толпой
( Страну ли возводить..., терять работу... ):
Мы — впереди, Планеты всей, гурьбой,
вслед идиотам..., но, чрез их заботу!
ШЕРСТЯНОЙ ОБМАН…
Человек, по природе своей, очень интересен. Но из-за своей шерсти он этого, чаще всего, никак разглядеть не может…
ОЧКАСТЫЙ МОРФЕЙ…
Тёмные очки позволяют спать всё время, а не только тогда, когда ты спишь…
КУРИНОЕ СЧАСТЬЕ…
Если у тебя куриные мозги, ну так и будь курицей, может и про тебя тоже благодарный народ потом сказку сотворит…
НЕДОБРАЯ ДОБРОТА…
Чем больше людям делаешь добра, тем больше ты их этим унижаешь. Ведь получается, что сам ты на доброту способен, а вот они, судя по их реакции, нет…
ВСЕМ ВОПРОСАМ ВОПРОС…
Когда нет вопросов, нет и ответов, даже если они есть…
* * *
В безумстве храбрых хватили лишку.
Безумство храбрых и хвост отъест.
Безумство храбрых – удар по крышке.
Безумству храбрых поставим крест.
* * *
Доброта сидит в душе,
«Вообше»;
Только выскочит оттуда,
Крикнут ей: «Куда, паскуда?!»
* * *
Погляди на рожу,
Догадаться сможешь –
Ей с такою мордою,
Да ещё быть гордою?
* * *
В мощном теле, мощный дух,
Можно уловить на слух.
И на нюх, похоже,
Всяк проверить сможет.
.
ТОЛСТЫЙ БАЙ
Жирный и обширный бай,
Как всегда пройдоха,
В полдень не дурак – бай-бай,
Коль живот напёхан.
С неба прёт жарищи ад,
Чисто пловом станешь,
Трудится в жару отряд -
Байские крестьяне.
От жары во рту кипит –
Дикая натуга…
Бай нажрался и храпит,
Мух гоняют слуги.
Выспится – тогда встаёт,
Если спать обрыдло.
И вопрос свой задаёт:
«Как там пашет быдло?»
Как-то бай барана съел,
Пил кумыс вначале.
Толстым задом наземь сел
И не откачали.
Он хотел дожить до ста
Вкусно, без досады…
Сын его таким же стал,
Жирным, толстозадым.
* * *
Мы приобрели кота,
Взглянешь – просто красота.
А на деле сущий срам:
«Сеет» стерва по углам.
* * *
К другим подходим с недоверием,
Милашка кажется каргой.
Себя большим аршином меряем,
А мерить надо кочергой.
* * *
С хлеба на квас пробиваешься,
Значит, ты честным считаешься.
* * *
Летает коршун высоко,
Глаз зоркий видит далеко.
Инстинкт к добру не повернуть –
Кого бы клювом долбануть.
«БЕЖЕНЦЫ»
Цыганке лет, наверно, двадцать,
Торчит из шали только нос,
Приученная побираться, —
Финансовый решать вопрос.
Сидит под тополем на плитах
С ребенком малым битый час;
Мусолит шоколада плитку
Пацанчик — вымазан до глаз.
Проходит вялая старушка
К обедне (очень хочет в рай),
И молодая побирушка
Протягивает руку, — «Дай!»
На пальцах золотые перстни
(А с золотом у них интим);
И вновь слова из старой песни:
«Мы беженцы, мы есть хотим».
Раз беженцы — вопросов нету,
Тогда и жалости вопят:
Сует старушка ей монету
Достоинством рублей на пять.
Назавтра, здесь, в своем наряде,
Сидел с улыбкою благой,
Ребенок тот же в шоколаде,
С мамашею уже другой.
* * *
Стас искал военной славы,
Это тоже род забавы:
Рядом ноги с головой,
И башмак совсем живой.