Я кричу в Пустоту. И в надежде дождаться ответа,
Может быть не сегодня. Не завтра. Ни, скажем в четверг.
После дождика шанс выпадает особенный. Где-то
Пустоту в пустоту кто-то тоже коварно поверг.
Пустота промолчит, прожует и проглотит обиду.
Вглубь пронизанным взглядом окинет привычную даль.
Обернется на миг. Молчаливо исчезнет из виду...
И в такую минуту себя мне особенно жаль!!!
Когда и Маккавеев дух не умер,
и интеллект здоров и невредим,
с таким крутым оружием, как юмор,
талантливый народ непобедим.
………………
Глядишь, и мы в евреи захотим!
Киев 2019.
14 мая День независимости Израиля (1948 г.) – главный государственный праздник.
Меня попросили написать текст к песне про отряды "Поиск". Я написал и считаю нужным в этот великий день, День Победы, опубликовать слова этой песни на сайте. Т.к. я не могу публиковать подобные стихи в рубрике "Несмешное", п.ч. по условиям сайта я должен иметь в среднем не менее 30 баллов за каждое произведение (а у меня средний балл 23,56), то публикую текст в "Новостях".
С праздником всех!
ПАМЯТЬ
Слова Алексея Назарова
Музыка Валентины Ивановой
1) По всей стране идут отряды «Поиск»,
Им предстоит немало прошагать.
В них живы правда, вера, честь и совесть,
Они идут нам память возвращать.
Припев:
Спасибо вам, ребята и девчата,
Что вы пройдёте путь свой до конца
И каждого погибшего солдата
Вернёте в наши души и сердца!
2) Бойцы и командиры не искали
За подвиги наград, за ратный труд.
Они за нас бесстрашно воевали,
Поэтому вовеки не умрут!
Припев.
3) Страшней концлагерей найдёшь едва ли,
Чудовищнее пыток не сыскать...
А если из концлагеря бежали,
Могли свои же, дома, расстрелять.
Припев.
4) Америка сказала напрямую,
Что выиграла, мол, она одна,
Без нас, войну Вторую мировую,
Поэтому закончилась война.
5) Моя многострадальная Россия!
Тебя не оболгать, не очернить!
Идут по свету люди молодые,
Чтоб память нам и миру возвратить.
Припев:
И дело продолжается святое,
И медленно, сурово, на века
Советские погибшие герои
Встают в ряды «Бессмертного полка».
В этом предбаннике рая народ и красив, и здоров.
Лёд за коньками курчавится, будто у плотника стружка.
В роли Святого Петра на воротах голкипер Петров.
В роли ключа от ворот у Петрова голкипера клюшка.
В качестве райских ворот на площадке, естественно, мы -
Пара изогнутых рам да рыбацкая сеть на каркасе.
Эту игру нам оставили ангельской силы умы
И заодно обеспечили массы билетами в кассе.
Прежде, чем каждого смертного ознаменует плита,
Где между датами многое было, но прочерк в остатке,
Как соблазнительно выйти в герои опасного льда
И попытаться подольше остаться на этой площадке!
Как бы тебя ни роняли на лёд, а игру доиграй.
Строгий судья удалит напоследок подушно, посменно.
Если на небе и есть санаторий по имени рай,
То хоккеисты уходят туда через нас, несомненно.
И осторожно заметим, кому эта мысль не близка:
Спорить не надо, тем более, повода нет горячиться -
В жизни мы только ворота, а именно, цель для броска,
Но за пределами жизни … кто может за что поручиться?
Жизнь превращается в абсурд.
Терпенья силы больше нету.
Ну где же правда, где же суд?
Открыл вчерашнюю газету:
Кругом коррупция, обман,
поломки, сливы и утечки.
Набить стремятся свой карман
от власти злые человечки.
Агенты западных спецслужб
рисуют цены в магазине.
Дыряв, убог и неуклюж
бюджет на нефти и бензине.
Вопросом вертится: - Доколь,
нам наблюдать "любовь" к Отчизне?
В душе тупая ноет боль,
и сердце рвется в укоризне.
Подошел очередной отпуск и я решил проведать бывших однокашников, с которыми четыре года грыз "гранит науки" в г.Усть-Каменогорске, цели моего путешествия. Нашу неординарную встречу с моими друзьями и бывшими однокурсниками Вадиком Качаловым и Володей Шушаковым, я описал в предыдущем рассказе "Пожарный инспектор", где мы договорились сходить в ресторан и отметить это событие. В советское время вечером в ресторан было не попасть. Ресторанов мало, желающих много, поэтому мы заранее заказали места и собрались в назначенный час. Вечер "выпускников" проходил весело и беззаботно, до тех пор, пока возле столика администратора, по соседству с нами, не нарисовался колоритный кавказец в кепке аэродроме. "Мэста ест?" – спросил он и тут же полез в карман, заранее зная ответ. Достав оттуда пачку красненьких десяток, начал их класть по одной на столик администратора, приговаривая, - Мэста ест? Мэста ест? Мэста ест? Женщина за столиком с невозмутимым видом каждый раз отвечала, - нет, - но не кричала и не звала милицию на помощь, просто терпеливо ждала. Где-то на третьем десятке, когда уже весь ресторан привстал со своих мест, в ожидании развязки, администратор подняла трубку зазвонившего телефона и, демонстративно громко, на весь зал сказала: "Что ж вы нас так подводите, значит, я аннулирую заказ. " После этого она деловито сгребла десятки и торжественно объявила: "Вам крупно повезло, теперь, мэста ест." Подведя кавказца к столику, где красовалась табличка "Столик заказан", сняла её и вальяжно удалилась прочь. Свой кусок хлеба с маслом и, подозреваю, с икрой, она сегодня заработала. В кабак ввалилась весёлая компания из ещё одного джигита и двух развязанных девушек, явно не "ударников коммунистического труда", вернее они, конечно, ударно трудились, но по-своему, совмещая приятное, с полезным. Через час активных возлияний и бурного веселья за столиком кавказцев, один из них встал и подошёл к нашему столику. Не церемонясь, он взял за руку жену Вовы Татьяну, миниатюрную и симпатичную девушку и заявил: " Дэвушка, хочу тебя танцевать!" А дэвушка не хотела. Она вырвала руку и заявила, что с незнакомыми мужчинами не танцует это раз, при муже, кроме того, – это два, а с лицом кавказской национальности тем более, - это три. Но он не унимался и продолжал приставать. Сложилось такое впечатление, что он просто не замечает, что кроме девушки за столом сидит ещё три парня, которые могут за неё постоять. На его лице читалось полное пренебрежение и презрение к этим слабакам, которые ему – сыну гор, и в подмётки не годились. Не знаю как Вадик, а я просто считал, что первым должен заступиться муж Вова, а уж потом я бы его поддержал. Но Вова, мягкий, интеллигентный парень, только тихо увещевал чернобрового наглеца, на что тот никакого внимания не обращал. Я понял, что пора вмешаться и громко сказал: "Слышь, джигит, тебе, твоих двух подруг мало, что ты пристаёшь к нашим девушкам? – Слюшай, кацо, это две - шлюхи, а мне приличный дэвушка хочэтца! - И он выразительно поднял вверх указательный палец! Хочэш давай мэнятся, даю двух за одну вашу. – Слушай, вскипел я, да ты совсем обнаглел, вали отсюда по хорошему, пока я ментов не вызвал! – Кавказец презрительно скривился, - вот вы, рюсские все трюсы, у вас мюжчин нет. Давай выйдем и, по мюжски решат вопрос будэм!" Я, конечно, понимал, что один на один мне с этим, крепким от природы, парнем, не сладить, но и оскорбления прощать, я был не намерен. Ребята дружно стали меня отговаривать не связываться, но я уже всё решил для себя. Зачем мне потом мысленно маяться и испытывать позор труса. Будь что, будет, не впервой. Я и в школе, и в армии, хоть и был битым, но умел постоять за себя. Мы вышли, ребята вслед за нами. На улице моросил противный дождь и были лужи. Рядом стояло дежурное такси и любопытный водила вышел с сигаретой понаблюдать бесплатный цирк. Возле уличной урны на тротуаре, кавказец резко развернулся и схватил меня за пиджак. Я сразу почувствовал мёртвую хватку удава! Но, на моё счастье, подскочила жена Вовы, Татьяна и с визгом вцепилась в волосы противника. От неожиданности кацо ослабил хватку и я вырвался из его цепких лап. Оттолкнув Таню, он попытался ухватить меня за ногу. Но я был на "стрёме" и увернулся от захвата. Он борец, понял я, хочет меня завалить и взять на болевой приём, чтоб я униженно просил прощения. Я быстро наклонился и тоже сделал вид, что хочу схватить его за ногу, джигит отпрыгнул назад, прямо к урне и от моего лёгкого толчка, перевернулся через неё. А по близости раздался звук милицейской сирены. Это опытный администратор, сразу вызвала ментов, видя начало конфликта. Я крикнул ребятам, что б возвращались в кабак и прыгнул в такси. - Шеф, вперёд! Плачу червонец за пять минут езды. – Таксист всё понял и нажал на газ. Мы сделали "круг почёта" вокруг квартала и остановились в ста метрах от ресторана, наблюдая, как ушлого "дитя гор" упаковывают менты. Дождавшись их отъезда, я вернулся к столику, где меня, как победителя, встречала наша компания. И всё бы ничего, но тут Таня обнаружила, что у неё нет на пальце обручального кольца. Видно оно у неё свалилось, когда она ухватила кавказца. Мы вышли все на улицу и стали искать "иголку в стоге сена". Везде грязные лужи и не факт, что оно лежало в одной из них. Но, "ищущий, да обрящет" и мы, о чудо, таки на ощупь нашли его в одной из луж. Больше уже ничто не помешало нам весело закончить эту памятную встречу.
Сегодня холуям всех мастей всё трудней и трудней оставаться холуями, здоровый инстинкт самосохранения им упорно нашёптывает, что их золотое времечко уже прошло...
Гаденькая свобода подглядывать в замочную скважину, это свобода была всегда. Но если раньше за неё наказывали детей, то ныне взрослым, в зависимости от уровня скабрёзности их очередного "журналистского расследования", ещё и платят соответствующий гонорар...
Свобода хороша только в сочетании с культурой, а иначе от такой свободы сначала будет дурно пахнуть, а потом она начнёт вообще вонять...
До Свободы надо ещё дорасти, а пока пускай живут в цепях, если они не жмут...
Сильней всего о Свободе мечтается за решёткой, и хотя бы уже поэтому, мы не в праве никого лишать этой прекрасной мечты...
Три тени подошли из мрака
к нам с другом с просьбой «прикурить».
Я знал, что точно будет драка,
и ждал, кто первым будет бить.
Но всё закончилось, однако,
как вовсе не могло и быть,
парадоксально, как во сне. На
скамье, средь ночи, впятером –
три курских хама и спортсмена
и мы – все вместе водку пьём.
Ты не поверишь, Мельпомена,
я им стихи читал потом.
Рты удивлённо открывали,
ещё – просили, – почитай,
внимали, полные печали,
а после, спьяну, через край
стакан водяры наливали:
«ну, за поэзию давай».
Я снова пил, читал им снова…
Но ясно мне открылось тут,
что здесь же, завтра же, другого
навряд ли, Боже, не убьют
те, что сегодня верят в слово,
смеются, плачут, руку жмут.
Андрей Болдырев
Из мрака выступили трое
со скромной просьбой. Говорю:
я пью, бываю и в запое,
но, извините, не курю,
ношу с собой совсем другое,
поскольку я нутром горю.
Они на водку согласились,
тогда я вытащил пузырь,
прочёл стихи, им удивились
и рты открыли во всю ширь,
и потому не торопились
покинуть сумрачный пустырь.
Стихи под водку лучше катят,
я пил, читал, и снова пил,
и вновь читал – водяры хватит,
сегодня много я купил,
а в глаз бандиты не зарядят –
ведь я же им глаза раскрыл.
Мне через край переливали,
поскольку было, блин, темно.
Стихи заинтересовали
тех, кто народ шмонал давно,
меня ваще зауважали
и всех поэтов заодно.
Давай, братан, ещё по капле –
чего уж там, чего уж тут...
Не из опилок, не из пакли
бухло. Навряд ли не убьют,
а может быть, убьют навряд ли
другого те, что руку жмут
и плачут пьяными слезами
на беспонтовом пустыре.
Они растроганы стихами,
они узнали о пере
совсем ином. Теперь и сами
решили жить с людьми в добре.
Не дают шахтерам зарплаты
за их честный и доблестный труд.
И коровы, нуждою прижаты
на молочные нормы плюют.
В чистом поле пшенице подняться
не дают саранча, сорняки.
Даже вдоволь над всем посмеяться
не позволят в погонах дедки.
Остается без криков и мата,
наплевав на покой и уют,
вам признаться, что просто засада:
так обидно, когда не дают...
В ситуации доисторической,
в первобытно-общинной норе
появился мужик экзотический
с бородавкой на левой ноздре.
Интеллекту дремучего времени
угрожал языковый вопрос.
И мужик волосатому племени
вдохновенную речь произнёс:
«Сильсиль-ду, доппель-де, ка-феяма,
загре-бу, уе-бу, увак-ва!
Аки-буки, нахутики-мама,
ауль-па, уль-хаха, эль-дава!»
Не гоняясь с толпою за мамонтом
и себе не желая вредить,
он придумал достаточно грамотно,
как лохов на мечту посадить.
Закудахчут потом аналитики,
как на фоне страданий и бед
состоялось рожденье политики,
испоганившей Ветхий Завет.
От мандибулы и до кремастера
в генетически сложной игре
мир обрёл хитрожопого мастера
с рудиментом на левой ноздре.
………………..
И сегодня в среде политической
у шикарных господ при дворе
виден след хирургии пластической
на припудренной левой ноздре.
Лексикон причесала реклама,
но знакомые слышны слова:
«Сильсиль-ду, доппель-де, ка-феяма,
загре-бу, уе-бу, увак-ва…!»
* * *
Нам надо мудрости учиться,
Не ждя всё время манны с неба:
Хлеб можно есть и без горчицы –
Горчицу есть нельзя без хлеба.
* * *
Полёт души по-прежнему высок –
Лишь портят воздух старые духи:
Уже из Музы сыплется песок,
Но с ним ещё и сыплются стихи.
* * *
Занимают дети наши очень длинную скамью,
И есть лозунг у папаши: всё – для дома, всё – в семью!
Если муж в губной помаде утром явится, как слон,
Значит, это он ограбил косметический салон.
* * *
Кто пашет зря, считай, калека –
Идёт в тупик его маршрут:
Из обезьяны человека
Не сделает мартышкин труд.
* * *
Западных женитьб растёт масштаб:
Всем охота как-то скрасить старость –
Сколько за границей русских баб!
И в России много их осталось.
* * *
О, сколько глупых слов намолото!
И вновь молоть охота есть:
У нас молчание – не золото,
А в умном разговоре – жесть!
Богатая страна с нищим народом, это ещё ни у одной Власти не получилось, хотя старались все…
Нищие всегда голосуют за тех, кто им хоть что-то обещает, и чем больше, тем лучше - а тогда они вообще, кум королю...
Когда человек ещё не у власти, он и сам не подозревает, каким он будет при власти. Все сюрпризы начинаются потом…
На предвыборную кампанию ушли настолько последние народные денежки, что когда слуги народа пришли к власти, они решили всякие там Выборы отменить вообще, чтобы народ наш хотя бы этим не обирать и зазря к избирательным урнам не сгонять…
Если выбрали их, значит, Выборы были, а выбора не было...
Депутаты болтали каждый о своём согласно своим предвыборным программам...
Демократия - это уважение к человеку, а уважение к толпе называется уже по-другому, хотя и оплачивается всегда по высшему разряду...
Глупой власти умный человек тоже нужен, но только как пятое колесо в телеге, когда первые четыре уже окончательно не катят…
Всё знать нельзя, да и начальство не разрешит, самим не хватит…
Власть, это не столько само зло, сколько его неизбежность. Поэтому-то относиться к родимой Власти народ должен с пониманием, а за вредность профессии, ещё не скупясь дополнительно ещё и приплачивать…
Мир един, и все эти премьеры и президенты - не более чем начальники жилконтор, только у одних она поболее, а у других, совсем с гульких хвост. Но и гулькиным хвостом тоже надо уметь руководить…
Чем больше в государстве людей, тем больше у него врагов, а иначе откуда им взяться ещё?..
ГУЛАГ, это и есть народ, причём по обе стороны «колючки»…
При любой деспотии срок может получить каждый. И это тоже своего рода демократия, так что без неё даже здесь никуда…
Врагов надо без жалости убивать, а иначе тебя даже друзья не будут бояться, и ты тогда сам перестанешь понимать, где у тебя враги, а где у тебя друзья…
Когда все всё начнут понимать, жизнь перестанет быть тайной, а Власть - самой тёмной и разумом не объяснимой её загадкой...
Никакое государство не может быть долго демократичным, мышцы затекают…
Ничего не умел, и с горя поплёлся руководить себе дальше…
Одно дело заработать, и совсем другое, украсть, тем более, когда у тебя для этого на стрёме – вся государственная власть…
Не надо всё время смешивать Россию и власть: первая всегда пишется с большой буквы, а вот второй это право надо ещё заслужить…