Цветами лето вьюжит,
А я сижу в печали.
Кабы не стало хуже…
Пару часов назад
Подружки позвонили
И в ресторан позвали.
И на отказ – поглубже
Запхали меня в зад.
Ну что ж, пускай гуляют.
Чтоб успокоить нервы,
К обидам не скатиться
И не дойти до драк,
Я их не осуждаю,
Не взбрыкиваю гневно,
А список составляю:
«Чего со мной – не так».
Ярлык социопата
Покуда не приклеен. Но!
Гульба, корпоративы –
Скажу вам прямо: «Нах!»
Коллеги в результате
СкатЯтся непременно
Кто – мордами в салаты,
Кто – в танцы на столах.
Эмоций я стихийных
Не проявляю бурно…
Вот только замечала
Я за собой не раз:
По улицам гуляя,
Порой врезаюсь в урны,
Коль вдруг периферийно
Почую ухом джаз.
Люблю я слушать Листа,
Шопеном увлекаюсь,
Но если настроенье –
С музЫкою – не в такт,
Мне – по фиг ваше «пение».
Я лучше почитаю
Гермеса Трисмегиста
Обширнейший трактат.
Ну да, претит мне шоппинг.
Я, чтобы не закиснуть,
Шурую на природу…
Подружкам – не понять.
И хоть последней моды
Я отмечаю писки,
Но на гламурный допинг,
Мне, в сущности, плевать!
На пляжах не валяюсь…
И брови не рисую.
И потолстеть пытаюсь…
Тут впрямь моя вина:
После шести - котлеты
Я уминаю всуе…
Во всяческих диетах
Не петрю ни хрена…
Не так: горжусь я зятем
(Считаю, это – круто!).
Сама себе сантехник
Айтишник и печник.
Конечно, в оправданье,
И женских атрибутов
Могла бы приписать я,
Но как-то – не до них.
Я этот список лучше
Подвину-ка в сторонку
Чтоб не было бы хуже –
Не буду продолжать.
Цветами лето вьюжит,
Вон, скоро сядет солнце:
Ко мне ж припрутся, клюшки,
Про вечер рассказать…
Не в ваши корма конь.
Вертеть всех на свист.
Талант - брат краткости.
Каков скот, таков и уход.
Какова тень, таков и пень.
Каковы речи, таков и разум.
Какова дура, такова и натура.
Каков конец, таков и молодец.
Каковы сани, таковы и с нами.
Каков обитатель, такова и обитель.
Дружба дружбой, а табак у каждого свой.
У кого острый язык, у того часто кровоточат губы (и нос).
Мужики, если вам удалось скрыться от женщины с пилой, – не обольщайтесь, всё равно впереди поджидает женщина с косой.
Обнявшись, тихо спим с женою.
Лишь храп идёт от сонных рыл.
Вдруг в дверь звонок и стук ногою.
Я дверь, зевая, приоткрыл.
Гостей видал я в кои веки.
А тут пацан, брелком звеня,
заныл:
«Мужик!
Будь человеком!
Ну, помоги!
Толкни меня!»
Я сонно тело скособоча,
кричу:
«Глаза свои протри!
Ты охренел, пацан?!
Час ночи!!
Ты на часы-то посмотри!»
Тут вышла жёнка Вероника.
Трындит, прижав кота к груди:
«Пойди пацанчика толкни-ка.
Не переломишься, поди.
Подразгони слегка дремоту.
Помочь обязан каждый тут.
Сегодня ты толкнёшь кого-то,
а завтра, может, нас толкнут»…
Толкнуть, коль надо – это свято.
Безлюден двор в поре ночной…
Да что же это за херня-то! –
машины ж нету ни одной.
Я подошёл к парнишке ближе,
и тут «сразил» меня пострел:
«Ну, чё стоишь, мужик!
Толкни же!» и…
на качели тихо сел…
Вечор сижу, стихи пишу –
и вдруг враги пришли:
– Вот мы тебя сейчас, как вшу!
– Вы что с ума сошли?
Ответьте, гады, мне: за что
меня, как вшу, гнобить?
– А вот за это и за то
тебя мы будем бить!
Каюк, поэт, пришёл тебе,
короче, всё: пи…ец!
Переворот в твоей судьбе –
твоим стихам конец
иначе как нам положить?
Не стыдно чушь кропать?
Да мало и тебя убить,
и в землю закопать!
И я сказал врагам моим:
– Идите лесом, вот!
И дал по черепам двоим,
а третьему – в живот!
Они попадали на пол
и ну давай стонать.
Я до того на них был зол,
что начал их пинать.
Они взмолились: – Пощади!
Окстись, не свирепей!
Ты нас за критику прости
и до смерти не бей!
И я, поправивши пенснэ,
простил врагов своих,
и прочитал про Шаганэ
им свой козырный стих.
Враги, откланявшись, ушли,
крича: – Он лучше всех!
Его во всех концах Земли
ждут слава и успех!
С конца в конец метро вагонами
везёт на труд.
Все пассажиры со смартфонами,
экраны трут.
Когда она вошла на станции,
притихли все –
В ней было что-то от Констанции,
от Бонасье.
И встал бы я с улыбкой кроткою,
и усадил,
Да юный д'Артаньян с бородкою
опередил.
Мне было малого достаточно:
её плечо
Меня коснулось так загадочно
и горячо.
Представил я, что Муза движется
в свой Универ,
А в сумочке, наверно, книжица -
Аполлинер.
Через плечо украдкой глянул я -
краса и спорт!
Духов французских прелесть пряная,
в руках – кроссворд…
Слежу я за пустыми клетками,
из литер крест -
«Игра с воланом и ракетками»
на девять мест.
От чувств моя потеет лысина,
сдержал я стон –
Рукою девичьей написано
там… «баббентон»!
С кроссвордом девушке не справиться
не та менталь…
Но что подставила красавица
в горизонталь,
Где значилось «Головоногое»?
О, видит бог,
Я ожидал от девы многое,
но… «асьменог»!..
годы табунами скачут по пыли житейских прерий…
здравствуй, Таня... как живешь ты, одолела рок ли злой?
вижу, снова горько плачешь над немыслимой п Читать дальше >>
Один мой знакомый когда-то давно
Серьезным вдруг стал, как Шварцнеггер в кино.
И пусть еще только в начале пути,
С вопросом простым к нему не подойти.
Размажет по стенке, раздавит как вошь.
На что осерчал, так и не разберешь.
Он будет глумиться и пальцами гнуть
И будет кричать: "Ну, и в чем же здесь суть?"
Не в курсе, за что так орёт сгоряча,
Какая в башку ему влилась моча -
Он так раздраженно залепит леща,
Что хочешь, не хочешь, а дашь стрекача.
Крупный политолог Серж Морковин углубляется в народные чаяния
Чего народ от власти хочет?
Работы – днём, покоя – ночью,
Стабильности, одновременно
С надеждами на перемены.
А если честно, большинство
Не ждёт от власти ничего.
Покуда всё кругом в ажуре,
Ничто не предвещает бури,
Растёт число миллиардеров,
К навальным принимают меры.
Нас любят в Северной Корее,
Люд статистически жиреет,
Чуть не с пелёнок детвора
Пищит воинственно "Ура!"
И если честно, большинство
Обратно выберет Его.
Нам только знать бы наперёд,
Куда российский пароход
Гребёт, какие ждут нас мины
Хотя бы в части медицины
И в смысле платы за жильё,
Что будет нам крутить жульё?
Какой ещё Венесуэле
Помочь по-братски не успели?
И если честно, большинство
Плюёт на всё – и ничего.