Ходил кораблик «Элис Мэй» средь Юкона стремнин.
Его от Доусона вниз все знали, как один.
Его создатель, капитан, владелец Сайлас Гир
Последним судно уводил сквозь злой ледовый мир;
Он сам смолил его, чинил, сам правил все дела,
И сам рубил по берегам он ельник для котла.
Своей рукою судно вёл средь мощных, бурных вод
И по глухим ручьям, куда другим заказан вход.
С такой осадкой, хвастал он, да хоть закрой глаза,
Пройти раз плюнуть по траве, коль есть на ней роса.
Пришли суда, ушли суда, но каждый год в строю,
Вёл шкипер с грузом «Элис Мэй» пыхтящую свою.
Был Сайлас Гир не трус; и мир, и чёрт ему знаком,
Но из-за язвы в основном питался молоком.
И при себе корову он джерсийскую держал,
И кроткой ей, что всех добрей, он имя Кэтлин дал.
И так источник молока был шкипером любим,
Что уж куда бы тот ни шёл, корова вместе с ним.
В каюте крохотной он сам едва приткнуться мог,
А всё ж верёвкою обнёс для Кэтлин уголок.
Она его певучим «му-у» будила по утрам,
Её по носу потрепав, он двигал по делам.
А путь дневной закончит свой, причалит на ночь он,
Её дыхание над ним дарило мирный сон.
Был поселенцев на реке един суровый мир:
Являли трогательный вид с бурёнкой Сайлас Гир.
Раз курит трубку кэп, жуёт корова, мир да лад,
На борт явилась поэтесса мисс Белинда Бадд.
«Хочу в поэме мощь воспеть текущей красоты,
А ваш отважный барк придаст романтики мечты».
Ошеломлён немного, он ей отказал в ответ:
«Я извиняюсь, мисс, тут мест для пассажиров нет.
Мы возим грузы, и куда вас деть, не знаю я;
Для женщин нет у нас кают, а та, что есть – моя.
Там восемь футов* между стен, куда ещё тесней?
И то я с Кэтлин их делю, с коровою своей».
Но леди только горячей про Юкон завела,
Что с Кэтлин, ради сих красот, ужиться бы могла.
Такой запал, что кэп сказал: «Чёрт! Натиск я люблю,
И койку вам отдам, а сам на палубе посплю».
Жизнь потекла; но мисс пришла просить его опять:
«Кэтлин мила, но не могла б корова не мычать?
Чуть свет в окне – и в ухо мне она гудит трубой,
Зато всю ночь она не прочь храпеть над головой.
О да, с тоски, вы так близки, ей вас не достаёт,
Но всякий раз боюсь: сейчас она меня лизнёт.
И потому-то моему Пегасу не вспорхнуть…
Нельзя ли ей найти скорей местечко где-нибудь?»
Прощай, покой; кэп сам не свой, предвидя суету,
Поскрёб затылок: «Места нет ни дюйма на борту.
Повсюду груз, куда ни ткнусь: внавал, за рядом ряд.
Семь тёртых старожилов – те едва ль не стоя спят.
Простите, мисс, её каприз, что музу гонит прочь,
Что нужных фраз в сияньи глаз её найти невмочь;
Я сам любил янтарный свет, струящийся из них,
А бакенбард начнёт жевать, веселье на двоих.
Я не поэт, что нет, то нет; но чёрт! Как человек,
Я помогу вам, чем могу, устроить ваш ночлег».
Кусая ус, пытаясь курс держать и нужный план
Родить вот-вот, полно хлопот знал Сайлас капитан.
Вдруг, озарён, бросает он помощнику приказ:
«Дуй, Пэтси, вниз, и нашу мисс тащи наверх сей час.
Гип-гип, ура! Скажи, пора поднять повыше нос,
И дай ей знак: я знаю, как решить её вопрос».
На Пэтси зов мисс Бадд без слов взлетела, как листок;
Стоит она, надежд полна, глазеет на поток;
Кэп молодцом, светясь лицом, ликуя видом всем,
По трапу слез, внизу исчез из виду, а затем,
Сияя, как в лучах пятак, идёт назад; и вот
Кэп Гир, как лорд учтив и горд, в каюту мисс ведёт:
«Теперь пишите от души про Юкон день и ночь
Сколь хватит сил, ведь я решил, чем с Кэтлин вам помочь.
Я думал так, и думал сяк; и словно грянул гром!
Верёвку снял и божью тварь давай вертеть кругом.
Чтоб в ухо вам не дать мычать, храпеть в лицо притом,
Я — гляньте, леди! Развернул… корову к вам хвостом».
Пародия на песню Лолиты Милявской
"Мой последний день на Титанике".
Денди я. Таки крутой аристократ.
Молод, выбрит и немыслимо богат.
Мне подстать ещё невестушка моя,
В ей сверхзнатная то ж родословная.
Проявился у моей любимой шиз –
Захотелось ей до одури в круиз.
И желанье она выказала страненькое –
Провести медовый месяц на «Титанике»
За каюту-люкс пришлось раскоше́литься,
Тысчи баксов cдуло будто в мельницу.
Но с баблом расстался я без паники,
Лишь бы милой угодить на "Титанике".
Только вышел корабль из Саутгемптона,
Как орава пассажиров заплясала-загепала.
И такая здесь зажглась-началась веселуха –
Танцевали, пили, жрали и орали за два уха.
Мельтешили фраки и дамские плечи
Все смешались в гул иноземные речи.
Позабыли о чопорности бритты,
Да по-пьяни были бошами биты.
А циничные поганцы-французы
Запускали руки дамам в рейтузы.
Веселилися по полной итальяны,
Осушали аки русские стаканы.
Да кутили мы… Хамон, фуагра, пряники...
Будто был последний день на "Титанике".
Разыгрались в лотерею «Роллс-Ройса».
Вдруг на айсберг наш корабль напоролся.
Все прогнозы оказалися с ошибками
Пропорол айсберг нафиг обшивку нам.
Полетели с люстр хрустальные граники,
И такой бардак начался на "Титанике"!
Стало милой моей не до романтики
Ломанулась в каюту, где брильянтики.
Мы расстались, на друг дружку не обидевшись –
Просто больше в этой жизни не свидевшись.
Не спасали нас ни рыцари, ни витязи
Этих мы жлобов в упор и не увидели.
С ними или без - не надо паники
В наш последний день на "Титанике"!
А корабль завинтился в пучину,
Я же начал погружаться в кручину.
Нет, не надо слов, не надо паники -
Это мой последний день на "Титанике".
Жаль, не выполнил невестину мечту…
… А проснулся весь в ледяном поту.
Благо, был во сне, с наркозу пьяненький,
Не ушёл на дно – обмарал подштанники.
Мне до фени стали дивиденды-акции -
Ни к чему они мне в реанимации.
Лучше - меньше слов, меньше паники…
А делов всего – отмыть подштанники.
… В общем, минуло больше сотни лет.
Я как выживший дать могу совет.
Если сильно вам захочется титаников,
Запасите побольше подштанников!
P.S. C самой большой признательностью благодарю всех, кто оказал мне помощь и поддержку в трудные минуты, Жми сюдаДа, сообщество «Хохмодрома» оказывается теснее, чем всякие там фейсбуки, «В контакте» и прочие больше ситуативные сети – у нас люди объединены творчеством, графоманией – в хорошем смысле: графоман – всяк пишущий. В.Аксёнов называл себя графоманом. Акунин нашёл эвфемизм – гиперграфия, и т.д. В общем, по Киплингу, мы все одной крови.
Единым пламенем горят
Кто стар, а кто и очень млад
Кто аки зрелый бык здоров,
А кто проклятье докторов
Если о себе – даже не предполагал, что у меня за три года набралось столько доброжелателей и единомышленников.
В целом последствия серьёзного осложнения на сердце после пижонского двустороннего воспаления лёгких устранены, худшее – позади. В субботу, в День защиты детей, переводят из реанимацию в общую терапию, 15.6 – окончательная доводка до норм. уровня, это уже практически безопасные доделочные работы.
Возможно, хирург просто обронил очки в один из карманов сердечной сумки. Или там пуговица от халата туда оторвалась, а другой такой нет. По-любому, можно считать откачали, а окончательное «гоп» числу к 20-му июня. Найдётся свободная минутка - ругайте!
Всем спасибо, истинно Ваш А.К.
------
И ещё в тему
"Не дождётесь! (1)
Жми сюда НЕ ДОЖДЁТЕСЬ! (3)
Жми сюда
Когда тебя распяли на кушетке,
какой-то поликлиники районной,
и вкалывают иглы в позвоночник, -
лежи горизонтально и терпи.
Не задавай вопросов Читать дальше >>
была у Алладина лампа,
а в лампе жил волшебный джин.
был Алладин беднее Трампа,
всё потому, что Дональд жив,
хотя не "агасферски" вечно,
но круто, знамо, - бизнесмен,
и штатов президент, конечно,
на данный временной момент.
такой в погоне за наживой
не постоит ни перед чем.
он и без лампового джина
нарисовать способен чек
себе с двенадцатью нулями
на раз, как пальцы об асфальт.
а жрать на ужин не салями,
и не протухшую кефаль,
из майского улова Сони -
рыбачки, Костиной жены.
Трамп обожает щи с фасолью,
хрен, редьку, тёщины блины.
он нам почти родня, по сути -
и телом бел, и калом бур.
сограждане, не обесссудьте
длиннобородый каламбур.
Не дают шахтерам зарплаты
за их честный и доблестный труд.
И коровы, нуждою прижаты
на молочные нормы плюют.
В чистом поле пшенице подняться
не дают саранча, сорняки.
Даже вдоволь над всем посмеяться
не позволят в погонах дедки.
Остается без криков и мата,
наплевав на покой и уют,
вам признаться, что просто засада:
так обидно, когда не дают...
засох у замка бересклет…
смотрю в окно с тоскою…
знай, без тебя мне жизни нет,
и все такое…
я рыцарям трублю отбой,
как вижу на подходе…
к Читать дальше >>
Созвездия надгорные,
Как пуговки по платьицу.
И снится мне ко вторнику,
Что снится мне на пятницу,
Мол, я живу в Германии
С природою в гармонии
На полном содержании
Берлинской филармонии.
Жую себе бефстроганов,
Эльзасским запиваючи.
Зовут меня Ио́ганом
И даже Себастьянычем.
В ночи пою с подругами,
А по утрам - с пернатыми.
Сорю деньгами, фугами
И прочими сонатами.
Да вот душа, бездельница,
Слезами обливается,
Ведь сны по понедельникам
Обычно не сбываются.
И пуговки по платьицу
Поблёкли. День наполнился.
………………
Эх, был бы сон на пятницу, -
Конечно бы, исполнился!
Мелькают времена и нравы -
Игра в калейдоскоп эпох.
На выход из неё нет права
Ни в одиночку, ни толпой.
Метаморфозы в апогее.
Нет времени судить-рядить.
И неуступчивый "Альцгеймер"
Призывно машет впереди.