4.
Скрылся за кордоном сумрак тусклый,
Над Россией солнце засияло.
На вокзал Балтийско-Белорусский
Прибыли наймиты капитала.
В разные гостиницы вселились
В целях конспирации должно быть
И в столичной жизни закрутились,
Не успев дорожную смыть копоть.
Князь остановился в Гранд-отеле,
В состоянье явно не рабочем,
В ресторане без конкретной цели
Брюхо набивал до часу ночи.
Странно для блатного элемента,
Сразу же в извозчики наняться
Соизволил атаман зачем-то,
Вырядившись в моряка-кронштадтца.
Никогда не жалуясь, не ноя,
Был штабс-капитан остряк и ёрник,
Но теперь из номера в « Савое»
Сутки не выглядывал затворник.
И, на чаевых не экономя,
Дескать, выше быдла на ступень я!
Заказав еду и прессу в номер,
Вдруг совсем исчез из поля зренья.
И только Кудасов явиться
Не смог. Без полковника троица.
Как выяснилось, он в больнице
С тяжёлым раненьем находится.
Давления нет никакого,
По ране гуляют бактерии,
В бреду повторяет три слова:
Корона российской империи!
От держав до крестиков нашейных,
От собольих шапок до царь-пушек
Собраны в коллекциях музейных
Тыщи уникальных безделушек.
Все эти сокровища буквально
Начисто лишённые морали
Знатные посредники нахально
У производителей украли.
Нищетой и кровью миллионов
Обернулось их изготовленье,
Потому что не было законов
Регулирующих потребленье.
Но в крови тираны захлебнулись,
Кончилась в России эра рабства,
Только после этого вернулись
К истинным хозяевам богатства.
Если б говорить умели вещи,
Был бы превращён музей в лекторий,
Сколько драматичных и зловещих
Рассказать могли они историй!
Сотни лет в себе они носили,
Оставаясь собственностью частной,
Беды и величие России,
До того, как стала она красной.
А в центре музея большая
Витрина с табличкой картонною
В которой стоит, насыщая
Трудящихся пищей духовною,
Без мысли о бегстве налево,
К властям новым в полном доверии,
Народных богатств королева -
Корона российской империи.
Но принёсся слух из-за кордона,
Что хотят четыре отщепенца
Стырить у народных масс корону
И одеть на кумпол самодержца.
Не сходили с языка Лубянки
Сплетни о готовившемся акте,
Как Валерке, Яшке, Даньке, Ксанке
Сложно опровергнуть их, представьте!
Мстители, конечно, разгадали
Цель своих знакомых возвращенья
И теперь торчат в музейном зале,
Брать – так уж на месте преступленья!
Жители столичные и гости
Жадно изучают утварь знати,
Вот и князь при кепи и при трости,
Вот и атаман в морском бушлате!
Вдруг сирены жуткий вой раздался,
Дефективный шкет с чумазым рылом
Приоткрыть корону попытался
И тот час был схвачен Даниилом,
Нанят за пятёрку он мужчиной
Ненормально дёргающим шеей…
Значит и Овечкин под личиной
Тоже где-то блондится в музее!
Не зря столь известного вора
С собой привезли эти гадины,
Сомнения нет, очень скоро
Сокровище будет украдено.
Жаль нет на потеху бандиту
Пока ещё в органах Берии,
Уж он бы наладил защиту
Короны российской империи!
Одесса, булочная. – Шоб вы мне так жили!
А что, вам хлеб уже сегодня завозили?
- Ой, ну конечно, как вы вовремя пришли!
Ещё и часа не прошло, как привезли!
- Хороший хлеб теперь встречается всё реже...
Мадам, скажите, этот хлеб, он таки свежий?
- Кто в нашу булочную ходит, точно знает,
Здесь постоянно только свежий хлеб бывает!
- Мадам, оставьте ваши розовые сопли!
Скажите лучше, этот хлеб, он таки тёплый?
- Нет, вы слыхали? Шо вы знаете про сопли?!
А хлеб и свежий, и ещё немножко тёплый!
- Ну, это у меня такой одесский юмор.
Мадам скажите, этот хлеб таки с изюмом?
- Ой, Галкин! Ильф и Е. Петров, можно подумать!
Ох, шоб ты был мине здоров! Да, хлеб с изюмом!
Придут, вопросы задают, да в душу гадют !
- Мадам, подайте таки хлебца Христа ради
Хорош быть в тризне, наденем фраки,
Шампанем брызнем за Год Собаки!
Чехлы снимаем с клыков и бивней,
В горно ныряем халявы зимней!
На десять суток вид примем гадин,
Прогноз мой жуток и беспощаден,
От воя- крику оглохнем женщин,
К концу каникул нас станем меньше!
Сменить сегодня есть шанс реальный
Стол новогодний на поминальный,
За сабантуем обмороженьем
Ознаменуем Христа рожденье.
Не я придумал кутёж в морозы,
Решила Дума для дела пользы:
Народу стало в стране сверх меры,
Потенциала в пенсионеры.
Куда девать их лет через тридцать?
На всех не хватит. Рожать-плодиться
Никто не будет им на замену,
Зачем же люди? Споить их к хрену!
Бухая псина за дед Мороза,
Раз ты мужчина – пей до цирроза!
За нами Путин! Кондратий, делай!
Кайф абсолютен горячки белой!
Расплавлен тормоз, инстинкт спрессован,
В крови затор, мозг парализован.
Январский мор злой, спецслужбам вилы –
В земле промёрзлой копать могилы.
В запойном раже, в бредовом гневе
Спасибо скажем Марии-деве,
Не праздник это – прямой убийца,
Да чтоб ей летом не разрешиться!
Гробы, кресты, плач! А что, не глупо?
Пятнадцать тысяч вне плана трупов,
И не придраться, и целый город!
Есть посмеяться Европе повод.
Бьёт без патронов ружьё каникул,
Своих Неронов, своих Калигул,
В овечьей шкуре волков с забралом
В России – дуре всегда навалом.
На святки трупы и на сочельник,
Не риска группы, не бомж-бездельник,
Морозом скован процесс общенья
И никакого сопротивленья!
Без войн, без сечи, без катаклизма
Казнит-калечит народ отчизна,
В курантов звоне тревога злая,
Страна хоронит собакой лая!
ноябрь. 2005 – 09. 11. 2018.
Маршрут до Одессы не близкий,
Есть время попить, отдохнуть.
На сумрачный мир большевицкий
Плывут парижане взглянуть.
В сто крат экзотичней Канар и Мальдив
Для праздных мадам, мисс, миледи
Псковско’й бабалайки чудной перелив,
Ревущие в скверах медведи.
Резвятся как дети туристы,
Не ждут ни подвохов, ни драм…
В каюте сидят террористы
И шеф их по прозвищу Шрам.
Но мстители тоже смешались с толпой
Разряженных аристократов,
На первом вьетнамский убор головной,
Второй – вообще сэр из Штатов.
***
Претензий множество имелось,
Не мог спокойно Запад спать,
Но почему-то захотелось
Не воевать, а торговать
Капиталистам-паразитам
С страной Советов первой вдруг…
С дипломатическим визитом
В Москву явился месье Дюк:
Пусть не обильная, как прежде,
Россия без царя-отца,
Но мы пока ещё в надежде,
Что совершил не до конца
Сермяжный мир лаптей и ситца
С культурой сексуальный акт,
И мы хотели б убедиться
Догадка это или факт?
***
Загнав внутрь сомнения, страхи,
Лишь берег одесский возник,
Бандиты оделись в монахинь,
Захвачена «Глория» в миг,
Идёт без задорин намеченный план,
На вёсла вовсю налегает
Усталый оборванный штабс-капитан,
От радости прямо сияет.
И снова знакомые лица:
На катере с красной звездой
Цыган из ЧК и девица
Нарышкина тащат с собой.
Должно быть захвачен князь только сейчас,
Отправить в тюрьму не успели.
Их двое, нас десять – расправимся враз,
Хоть мстители и повзрослели…
***
Дюк заявил Смирнову жестко,
Как представителю ЧК,
Что Эрмитаж закрыт московский,
Так как распродан до гвоздка,
Что там поддельные иконы,
Меха изъедены паршой,
Что там давно уже короны
Нет Императорской Большой.
Узнав, что «Глория» к Одессе
Должна приблизиться вот-вот,
Смирнов послал туда У-200,
Сверхзвуковой сверхсамолёт:
Как только шапку конфискуют,
В Москву доставить поскорей!
И с делегацией буржуев
Пошёл осматривать музей.
***
Доверчивых Яшку и Ксанку
Стал Пётр Сергеич пытать:
- Ещё кто на этой лоханке
Намерен меня задержать?
Но сделать из неуловимых бифштекс
Врагам ещё не удавалось!
Пошёл ликвидации банды процесс,
Хоть Яшке изрядно досталось.
Подумать успев, было б лучше
Эстрадною стать мне звездой!
Убит мокрой Ксанкой поручик,
Овечкин покуда живой.
На палубу глянул, а там переплёт,
Хоть детям показывай на ночь!
И азбукой Морзе подмогу зовёт
На мачте Валерий Михалыч.
***
А в это время в Эрмитаже,
Не в том, где Зимний, а в другом
Экскурсовод с огромным стажем
Манипулирует врагом.
Работу зная безупречно,
Чтоб дать Смирнову лишний шанс,
Мусолить может бесконечно
Любой истории нюанс.
Пусть ограниченный в движенье,
Уже у многих вызвал злость,
Он здесь хозяин положенья,
А месье Дюк всего лишь гость.
Да только Дюку это как-то
До фонаря, планеты цвет
Он в шок введёт сегодня фактом,
Что у совков короны нет.
***
Последний парад наступает,
Чекистов плывёт целый взвод.
Овечкина грохнут, он знает,
Но хрен им корону вернёт!
Кто скажет, что штабс-капитан подлый трус,
Тот лжец, клеветник, провокатор,
И в Чёрное море бесценнейший груз
Летит через иллюминатор.
Валерка влетел разъярённо,
Сверкают зрачки, дыбом шерсть:
- Попался, злодей! Где корона?
Не сдашь – пристрелю прямо здесь!
- Короны, Валерий Михайлович, нет…
Но тут вышла крупная лажа,
Ублюдок Нарышкин в последний момент
Изъял её из саквояжа…
***
Что смысла нет тянуть резину
Смирнов в конце концов признал
И делегация картинно
Вошла в музея главный зал.
Как безгранична Дюка радость
И остальных была гостей!
Короны в нём не оказалось,
Ни на витрине, ни под ней.
Смирнов донельзя разозлился,
Чуть не пустил себя в расход,
Но тут на крышу приземлился
Сверхсовременный самолёт.
От качки пьяные немножко
С бесценной ношею своей
Через чердачное окошко
Проникли мстители в музей.
Хотели взять с собой Степана,
Ведь это он корону спас,
Но получили, как ни странно,
Категорический отказ:
- Столица, это муравейник,
В Одессе свой закончу бег,
Поскольку я, хоть и мошенник,
Сугубо мирный человек!
Вот с самолётом казус вышел,
Не смог подняться больше он:
Разворотил поверхность крыши,
Пытаясь совершить разгон,
Турбины сруб чердачных балок
В негодность полную привёл…
Жаль, до сих пор ему аналог
Никто так и не изобрёл.
16. 11. 2018 – 25. 04. 2019 г.
Мне поможет забыть о войне
Медсестра, что всегда подшофе.
В этот вечер не будет проблем.
Слов о Рейхе не скажем совсем...
Автор: DiterBo, "Медсестра, что всегда подшофе" ,RC-MIR.com
Скоро будет Победа и Май
А пока - гимнастёрку снимай
И еще, опусти галифе,
Медсестра, что всегда подшофе
Будет сладостен истинный грех,
Мы с тобою забудем про рейх
Ведь осталось одно неглиже
На любимой моей ППЖ
И медали на пышной груди
"На заре ты меня не буди"
Опишу тебя в каждой строфе
Медсестру, что всегда подшофе:
Ты пьянишь, как мускатный орех
И мы снова забудем про рейх
И пусть знает фашист,гад и фриц
Не страшны нам ни клизма, ни шприц!
Пусть любовью пылает душа
И , в углу, отдохнет ППШ
Горе нам не страшны и беда,
Медсестра, что всегда, что всегда...
От автора.К теме войны нужно подходить бережно, а не гнать всякую фигню в угоду рифме. Эта пародия - только на ляпы автора, а не на участников Великой Отечественной Войны
"Ну вот и амба, ну вот и крышка,
Пришёл любви моей конец,
Тебя любил я ещё мальчишкой,
А счас люблю ещё сильней!..."
Песня задумана как пародия на традиционный солдатский фольклор.
Издавна славили самоубийц
Светочи классики русской,
И мудрых старцев, и юных девиц
Сплющенных жизни нагрузкой.
Я от традиции не отстаю,
Морда пока не в салате,
Тоже романс вам жестокий спою
О мозговитом солдате.
Нет актуальней, чем в песне моей,
Для суицида причины,
Женщине, как и положено ей,
Вдруг стало не до мужчины.
В армии он в это время служил,
Как догадаться не трудно,
Ну и покончить с собою решил,
Раз чувство не обоюдно.
Безукоризненно правильный ход
При настоящем влеченье!
Если подруга солдата не ждёт -
Дембель теряет значенье.
Ради любви допустимо с собой
Кончить, положено даже.
На его месте влюблённый любой
Сделал бы в точности так же.
Через неделю господь протянул
Парню могучую руку,
Дал шанс морально, пойдя в караул,
Нокаутировать суку.
Радостно сунул, пройдя инструктаж,
Два магазина в подсумок,
Как никогда был герой полон наш
Оптимистических думок.
Ну вот и пост, вот последний приют,
Курево прятать не стоит.
Кончилась служба. Прощай, ратный труд!
В прошлом устав и устои.
Боксы, склады как Рейхстага стена
В надписей татуировках,
Тыщи солдат тосковали без сна
Здесь в бесконечных ночёвках.
Вот нацарапанный столбик из числ,
Сколько ещё до приказа.
Это сегодня утратило смысл.
Пусть на гражданке зараза
Жрёт экскременты в бессильной тоске,
Жжёт сигаретой ресницы,
Больше не будет на этой доске
Надписей самоубийцы!
Не принесёт ничего, кроме зла,
Жизнь, если любят не оба!
Крепко зубами сжал дуло ствола,
Разворотив мушкой нёбо.
Ну вот и все, ставить точку пора.
Стиснул курок со всей силы -
Череп вразнос, мозговая кора
Хлопьями землю покрыла.
Тело застывшее смена найдёт,
Будет начкар в сильном стрессе.
Матом благим КСМ запоёт
И в интернете, и в прессе.
Курицы в горле застрянет кусок
У обороны министра,
Только солдат – дембель, а не сынок,
Странно для самоубийства!
Рук наложенья во все времена
В адрес конкретный свершались,
Только не стала жрать землю она,
Губы в испуге не сжались.
Он-то надеялся, что суицид
Произведёт впечатленье,
Что затрясётся и заголосит,
Резко подскочит давленье.
Что будет кружками пить корвалол,
Плакать ночами и ссаться.
Грамотно стресса аспекты учёл,
Не к чему вроде придраться.
Как он старался, а ей хоть бы хны!
Вот и пойми этих женщин.
Произнесла, надевая штаны:
- Что ж, дураком одним меньше!
2006 – 18. 12. 2018 г.
Мужик с бодуна утром смотрится в зеркало в прихожей. Видит, а там старуха какая-то.
- Ты, кто?
- Я, совесть твоя.
- А что такая старая, помятая?
- Так не налил ещё.
- Сейчас поправим.
Пошёл на кухню, выпил полстакана водки. И опять к зеркалу. Смотрит, а там уже женщина за сорок.
- Ну как?
- Лучше, но мало.
- Не вопрос.
Опять на кухню. Налил уже стакан водки, выпил. Побежал к зеркалу. Там на него смотрит молодая, красивая. Улыбается ему.
- О, да ты у меня красавица.
- Есть маленько, но, ещё бы, чуть-чуть.
Мужик опять на кухню. С радости хлопает один стакан, за ним второй. Ползёт к зеркалу смотреть.
- Ну, всё,- думает про себя - сейчас, такая краля меня посетит.
Глянул. А в зеркале, не бритая харя, со свинячьим рылом, гундосит.
- Ну, что? Опять нажрался? СКОТИНА!
В колхоз «Жертва рынка»
Лежащий в ложбинке
Меж Новомухосранском и посёлком Дивным
Разваленный дважды
Приехал однажды
Толковый председатель с планом перспективным.
Не алчущий в личном,
Он был безразличным
К понтам, обогащению, баблу и моде,
Нашёл вмиг решенье
Села возрожденья
И, как ни странно, понимание в народе.
Ещё в девяностых
Банально и просто
Скупил паи колхозников один бандюга
Пролезший в начальство,
Но был от хозяйства
От сельского далёкий как тесак от плуга.
Тот час сделал ставку
На сбыт и поставку
Палёной водки, гашиша и героина
И этим же летом
На две трети где-то
Распродана была им дойная скотина.
Всё больше навары,
Забиты амбары
Отравою спиртной, а не зерном фуражным,
А зданье конторы,
Велись разговоры,
Собрался сделать новый босс многоэтажным.
С окладом тыщ в триста
Он специалистов
Брал молодых в контору с внешностью гламурной,
Ведь ездили часто
Братва и начальство
Из Новомухосранска отдохнуть культурно.
Но как-то в сортире
Ему харакири
Провёл ментами завербованный охранник,
И, справив бумаги,
Герой нашей саги
Наследство принял, как двоюродный племянник.
Измученным людям
Сказал он, что будет
Колхоз отныне вновь сельхозпроизводитель,
И в крупном, и в малом
Порвём с криминалом,
Я вам не господин, а лишь руководитель!
Нет, он не хвалился,
А сразу вцепился
Хозяйству бультерьерской хваткой в оба рога,
Привесы, надои,
Зарплаты удвоил
И верили колхозники в него как в бога.
На денежки дяди
Купил в Волгограде
Три «Нивы» избежавших чудом вторчермета,
Плюс гурт симменталок,
Как мелочен, жалок
В глазах людей стал урка, промотавший это.
Б*ядям из конторы
Дал сутки на сборы,
На офис приготовленные пеноблоки
Пустил на коровник,
А собственный домик
Отдал под детский сад, хоть был не одинокий.
Женился недавно,
Но быт, как ни странно,
Не расщепил дно лодки, не считалась бедность
Пороком супругой,
Для жизни подругой
Была бы идеальной, если бы не ревность.
Ночами бывало
Заснуть не давала
Ей мысль, что муж благопристойный только с виду.
Кровь из носа – надо
Поймать за х*й гада!
И строила убийства план и суицида.
Раз из Сан-Франциско
Явилась туристка
Имевшая с Рокфеллером и Бушем шашни,
С улыбкой на харе
Смотря из «Феррари»
Как зарастают плотным мелколесьем пашни.
Вот, думала дама,
Бездельники, хамы!...
И вдруг луга в коровах и в зелёной массе!
Куда смотрит Путин?
При рыночной мути
Цветёт колхоз, как будто ранчо в их Техасе!
И наш председатель,
Как землеспасатель,
Такое произвёл на даму впечатленье,
Что капиталистка,
Став доброй как киска,
Спонсировать хозяйство приняла решенье.
До ночи в правленье
Велось обсужденье
Конкретной суммы помощи за самогонкой,
Дала слово дама
Зелёных два ляма
Прислать к зиме на блюдце с голубой каёмкой.
И он уже в мыслях
Прикидывал числа
Увеличенья стада, посевного клина,
Не подозревая,
Что бешено-злая
Сюда идёт жена с канистрою бензина.
Село мирно спало,
Когда запылала
Слепяще-жгуче деревянная контора,
Как в ските фанатик
Погиб наш романтик,
А вместе с ним американская сеньора.
Найдя чуть не в коме,
Леченье в дурдоме
Назначила комиссия вдове ревнивой…
И снова как раньше
Колхозник в параше
Бухой, инертный, бескультурный и ленивый.