ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, но зато могли расстрелять каждого, и этого тоже хватало...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, но все старались как могли, чтобы самим не пополнить список расстрелянных. И постепенно это у них получалось всё лучше и лучше ...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, патронов не хватало, но хорошо, кампучийские товарищи со своими мотыгами подмогли. Вот что значит подлинный социалистический интернационализм!..
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, бабы как сумасшедшие рожали всё новых и новых «врагов народа», а против Природы-матери, сами знаете, не попрёшь...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, потому что какая-то падла из расстрельной команды часть патронов ховала во все карманы на продажу. А с таким ворьём любой Революции неизбежно приходит конец...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, понимали прекрасно, что для полной победы, в конце концов, придётся расстрелять и себя самих. Вот и оттягивали этот неизбежный конец как только могли...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, не выдерживала не рука, ни наган. Не всем же, по примеру Феликса, посчастливилось родиться железными...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, и очень этим печалились, ведь даже убийцы, и те когда-то должны отдыхать! Тем более, что там, в Аду, без перерыва на обед черти будут расстреливать уже их, пока не расстреляют всех до одного за все из земные кровавые дела...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, для этого тогда надо бы все школы позакрывать, а все книги сжечь вместе со всеми теми придурками, которые их написали. А всё потому, что долгими ночами люди всё это читают, а затем, при свете дня, начинают думать и многое понимать. И тогда одного расстреляешь, а ему на смену десятки, а то и сотни новых как скаженные, за книги хватаются...
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, всё-таки миллионы лет Эволюции не прошли бесследно, и где-то после каждой сотни расстрелянных совесть просыпалась, и её приходилось заливать всем тем, что удавалось конфисковать у приговорённых к расстрелу. И как результат, руки дрожат и прицел хромает…
ВСЕХ РАССТРЕЛЯТЬ НЕ МОГЛИ, а всех и не надо, оставшиеся пока в живых терпеливо ждали своей очереди в надежде, что очередь эта до них всё же не дойдёт. Ведь не звери же все те, что со всех высоких Трибун торжественно клялись своей Партии и и своему Народу всех расстрелять...
Иногда нужно проводить инвентаризацию и переоценку душевных ценностей
Ну скажем приблизительно так:
Комиссия в составе Мозга, Сердца и других заинтересованных органов провели инвентаризацию душевных ценностей. О чем составили нижеследующий протокол:
Протокол инвентаризации душевных ценностей:
1. Совесть по остаточной стоимость составила - три последние капли
2. Любовь и доверие к ближним - 2 капли
3. Сострадание - ни капли
4. Другие чувства не относящиеся к перечисленным выше категориям - 0.5 литра
…И встала Клеопатра:
– Скажу ещё одно,
Друзей не покупают,
Как сладкое вино.
Гроздями виноградными
В корзины не собрать.
Их в жизни очень мало —
По пальцам сосчитать!
…Друзей не выбирают, —
Я где-то смог прочесть —
Их Бог нам посылает,
Оказывая честь.
Христос воскрес, огонь зажегся,
Но по равнинам, по холмам,
Ходить беспечно я зарёкся,
Менты повсюду - тут и там.
На них забрала марлевЫе
И морды толсты, толсты выи
И пистолеты боевые
Поприторочены к портам.
Ходить по улицам, от скуки,
Мне запретили эти суки,
Осталось только на досуге
Крапать стишки и пить вино,
Семь раз на дню я мою руки,
Сижу в печали от разлуки,
Жду у двери любые стуки,
Дождаться, видно, не дано.
Зачем воскрес в апреле этом
Иисус Христос Суперзведа,
Коль не топтать моим штиблетам
Равнины, хОлмы, города?
Накой судьба такую муку
Мне подсуропила в апрель?
Шмыгнул за дверь, рукою к уху...
И тут свистка раздалась трель.
Пройдёт апрель, настанет май.
Ты съешь харчи - минтай и чай...
Потом, как только не базлай,
и жизнь свою не проклинай,
ты, не японский самурай,
не попадёшь с Володей в Рай!
... шаг в никуда опасен,
Но чтоб в юность попасть опять,
Я на общий вагон согласен,
Или в тамбуре постоять. Сергей Исаков 911 "Время" 2017г.
Ах эти мечты так сладостны:
Вот я в тамбуре...и пусть толкаются,
Но только мечту приблизить бы,
Что "юностью" называется...
И пусть там мы были тощими,
Студентами, практикантами
Одними продуктами взрощены,
Приятно всё вспоминается.
Мы были добрыми, юными
И ласточками были вороны!
Но тащит меня грузовой вагон
Куда-то... в другую сторону...
***Как портретист, пейзажист, анималист, маринист стал юмористом
Он с детства хотел
художником стать,
Чтоб ЕЁ на холсте
портрет написать.
***
Его научили
Как кистью водить,
Чтоб все полюбили
И стали хвалить –
За точные краски
И полутонА...
И тут без опаски
Явилась ОНА!
Сначала был кофе
Без капли вина...
ЕЁ в фас и в профиль
Он стал рисовать...
И в утреннем свете,
И в свете дневном,
Лишь в сотом портрете –
С бокалом – с вином...
Писал год за годом
Её на холстах
В любую погоду
В различных местах...
ЕЁ ТОЛЬКО, чисто –
писал Он портрет
И стал ПОРТРЕТИСТОМ
всего за пять лет!
***
...Она по лесочкам любила гулять,
И Он шёл по кочкам за ней – рисовать.
На фоне овалов берёзовых рощ
Её рисовал Он - и в солнце, и в дождь.
В местечке лесистом, где тропка одна,
«Ты стал ПЕЙЗАЖИСТОМ!» - сказала Она.
Он был робок слишком – признаться не мог
В любви как мальчишка и пасть возле ног.
Она: - «Да ты – Шишкин в сосновом лесу!»
Он – Ей: - «Это - слишком! Я лес не спасу...»
Он стал писать сосны, берёзы, ручьи,
И зимы, и вёсны, дороги ничьи...
А время бежало и быстро текло...
ОНА...убежала!!! - Пять лет как прошло...
Пейзажи – утеха: пять лет лес писал
И в Питер уехал смотреть чудеса...
***
...Он шёл (так бывает!), очнулся от сна:
С собакой гуляет на Невском - ОНА.
«Собачку звать Шизик», - её был рассказ...
...Он сделал эскизик собачки - за час.
Она: – «Пять собачек - мои, шесть котов...»
Он всех, не инАче, - писать их готов.
Постель – прочь! Пастелью рисует на лист
Котов – акварелью... Он – АНИМАЛИСТ!!!..
Она – им довольна, Он – Ею... Чудак –
Писать добровольно котов и собак!
......
...Животных оставив подруге,
Уехала скоро Она
В командировку на юге,
Чтоб он отдохнул ото сна...
Уехала к Синему морю
Надолго, на множество дней,
Но Он вспомнил горькое горе
И к морю поехал за ней.
Приехал – и вот Она рядом -
На фоне бушующих волн!
Он – пишет волну... Она рада,
Надеждой успеха Он полн:
На фоне моряцкого штиля
Он пишет Её на холсте,
Как дочь Нептуна - царя, или
Сидящей верхом на ките!
Ей с валом девятым не тесно,
Русалкой Морской на волне...
- ОН стал МАРИНИСТОМ! Известно:
Её он писал бы... на дне!
Корветы, разбитые в доски,
Морские пейзажи в шторм, в штиль...
Она: - «Ты - почти Айвазовский!» -
Его похвалила за стиль.
Он стал лишь прозрачные волны
Писать две недели подряд,
Дельфинов, друг в друга влюблёных,
Акул, осьминогов отряд...
Но... кончена командировка,
Вновь тут же – исчезла Она!!!...
...Почувствовал Он – как неловко
Сидеть без бокала вина!...
Она вновь и не проявилась:
Нет писем, и нет эс-эм-эс!
И что-то тут в нём изменилось:
Сменил кисть на рюмку балбес...
***
Уже десять лет одиночно
Живёт без Неё - смел, ершист,
Не пишет картин – это точно:
Теперь Он – ПОЭТ-ЮМОРИСТ!
...Он пишет о Ней в интернете,
От всех изолирован сам:
О вирусах, пиве, диете,
О пользе яиц и ста грамм,
Про лук, про чеснок и горошек,
Что - не до картин в карантин,
Про славных собачек и кошек,
И что - БЕЗ НЕЁ ОН – ОДИН!!!
Засохли без дела белила,
Все краски - сиена, крап-лак...
Ему без НЕЁ всё не мило:
Стихи его – бред, или брак!
Писать однозначно придётся -
Марину, пейзаж иль портрет -
Он верит: ОНА вдруг вернётся!
...Да! Вот он – ЕЁ силуэт!!!
......
- А шо так тихо? Или в Одессе ничего не происходит? -
дворник Федор, прислушивался к дыханию города.
Ан нет. Одесса была полна жизни, о чем красноречиво
говорили приближающиеся звуки похоронного марша.
К кладбищу подкатил ухоженный Форд дореволюцион-
ного пошиба.
- Шо'фер, въюноша, это вам не шафер, в плохое место
не доставит! - гордо произнес водитель Форда, помогая
толстому Моне покинуть авто. Моня, приехавший на
панихиду кого-то там из малозначимых барыг, хищным
оком заметил в палисаднике дома напротив, легко
одетую Женечку, которая обрезала розовые кусты.
Девушка была не красива, но дьявольски мила.
Мужчины обычно с такими долго не церемонятся. Такие
барышни моментально становятся распутными бестиями и
дарят свою любовь направо и налево. Они даже
отказывают так неубедительно, словно дают сигнал к
действию.
Не обременяя себя излишним политесом, Моня смело
толкнул калитку и вырос перед смущенной хозяйкой во
всём своём неотразимом величии и красоте.
- Доброго здравия, Женечка! Что-то вас в последнее
время повсюду не видно.
- Ой, Моня...вы так внезапно. Какими судьбами вас сюда?
Ааа, в последний путь? А кого? Впрочем, не важно...
- У меня к вам, Женечка, образовалось скоропостижное дело.
Тем временем, мимо дома с музыкой небыстро проносили.
- Женечка, пока эти жиды нам исполняют, давайте
потолкуем за сердечное.
Моня душно шипел девушке в ухо, стараясь всем весом
зафиксировать её у ствола яблони. Он был неотразим. От него
одинаково ядрено разило потом, одеколоном и чесночной
колбасой, что говорило окружающим - Моня в полном порядке.
Ещё бы. Не даром в него была влюблена солистка местного
борделя.
- Когда еще у нас будет такой прекрасный повод уединиться, -
наседал Моня.
- Ах, Моня, оставьте свое кобелиное. Посмотрите, у людей
такое горе.
Женечка по-мышиному попискивала, но сопротивлялась не
очень охотно. В результате, Моня грубо затащил Женечку в
увитую плющом беседку и грубо овладел ею.
Тем временем процессия продвинулась вперёд и оказалась
напротив конторы новоиспеченного ясновидящего Каца,
который терпел беспощадные убытки от своего нового дела.
Как-то раз Кац сказал беременной соседке, что у неё будет
мальчик. И верно, соседка родила...девочку, чертовски
похожую на мальчика и с таким же мерзким, мальчишечьим
характером.
Тогда Кацу показалось, что он может всё и даже чуточку
больше. Уже на следующий день рядом с дверью его
богадельни красовалась кичливая вывеска:
"Провидецъ Кац и сыновья", и это несмотря на то, что у него
вообще никогда не было детей.
В перечне услуг значилось :
"Предсказание будущего, привороты, отвороты, заговоры на
удачу, ворожба на богатство, лечение мужского бессилия и
женской холодности, лекарственные настои, скупка камней и
драгоценностей...", в общем всё то, за что нельзя поймать с
поличным, но за что можно слупить с ротозея денег и не
получить за это в морду.
Не просыхающий дворник Фёдор, каждый раз проходя мимо
конторы Каца, густо сплёвывал, выкидывал вперёд руку
ладонью вверх и смело выговаривал этой вывеске прямо в лицо:
- Ладно бы цЫган какой, а то Кац...Тфу. - и вяло шоркал в
дворницкую, дабы принять с душевного расстройства пару
лафитников отменного первача.
А жиды исполняли что-то забористое. Кажется, Шопена.
Точно - Шопена. Соната №2, си-бемоль минор. А еще точнее -
похоронный марш. Если бы автор произведения мог слышать
столь панибратское обращение с его творением, то он принял бы
это за дурачество своих собутыльников Гиллера или Листа, потому
что оркестр все время сбивался на Хава нагилу, в крайнем случае
на пошлые Семь сорок. Однако, периодическое высокое
завывание трубы и альта не оставляли слушателям шанса
усомниться, что это действительно таки скорбный марш.
Орущую от горя вдову угомонить было почти невозможно.
Хотя нет. Угомонить ее могла, разве что, еще одна, убитая тем
же долгожданным горем, вдова. Обе вдовы голосили в терцию.
А как же, каждую партию должно было быть слышно чуточку
отдельно, чтоб у публики не было даже тени сомнения, что горе,
как и наследство, коснулось всех осиротевших одинаково и
перед ними не абы кто, а настоящие претендентки на огромное
состояние. И потому эта "Ода к радости" шла на высокой,
вдохновенной ноте и чуть ли не на бис.
В конце процессии шла стройная женская фигурка, облаченная в
траурное платье. Лицо ее скрывала густая черная вуаль. Она
держала под руку высокого, стройного молодого человека, в
облике которого сквозила такая уверенность душеприказчика,
которая не предвещала ни чего хорошего.
Вдовам было невдомек, что покойный перед смертью всё своё
состояние переписал на свою внебрачную дочь и через месяц
весело приказал долго жить.
Но кому придет в голову расстраиваться из-за таких мелочей.
Из двери богадельни Каца с шумом вывалился скорняк Сеня,
метко стрельнул взглядом в весёлую толпу скорбящих, мастерски
поймал паузу в музыке, поднял к н*** руку и молитвенно произнес :
- Да, простит меня покойный, но Кац, таки, истинный провидец и
зрит далеко вперед. Он видит кажного из нас наскрозь, хочь ты одет
в исподнее или верхнее по самую шею...
Сеня, сделал паузу, увидел неприкрытый интерес публики и
подумал, что не мало ли он взял за эту услугу с Каца - всего то
четверть самогона.
Судя по реакции, покойный внял его просьбе и простил, от чего даже
вдовы прервали свой заливистый дуэт, прислушиваясь к Сениной
зазывной. Музыка смолкла, процессия остановилась...
- Скажу вам намного больше, господа, его диоптриям завидует даже
мюнхенский планетарий... продолжал Сеня.
За исключением покойного, ни он, ни вдовы, ни, тем более
участники процессии, не знали, что это такое - диоптрии и
планетарий. А посему, всем пришлось поверить Сене на слово, что
Кац обладает чем-то магическим. Честно говоря, Сеня сам только что
услышал эти два слова "диоптрии и планетарий", когда Кац говорил
об этом по телефону с глазным доктором и мастерски ввернул пару
этих новых словечек в свою хвал****ю речь.
Постепенно Сеня распалялся всё больше и больше. Видя столь
пристальное внимание процессии к своей персоне, в нем проснулся
дух Цицерона. Он стал нагло сочинять различные небылицы и
приписывать их незаурядным способностям хозяина конторы.
Таким образом, процессия задержалась у конторы минут на
тридцать. Сеня был несказанно горд своим дебютом.
С того дня дела у Каца пошли в гору, а Сеня стал его
глашатаем и партнером. Каждая похоронная процессия
непременно останавливалась у его конторы и слушала Сенины
новости о последних чудесах в исполнении мага Каца.
Вот, что значит истинная сила слова - в нужное время и самое
главное, в правильном месте.