«Мокрые» зелёные халаты,
ZEISS-бинокулярный микроскоп.
Протоплазма на столе распята
И молчит. Хоть стол ещё не гроб.
SLE сопит, простужено мехами,
Oxygene – пока что не кутья.
Derma разрисована штрихами,
Словно в группе «Кройки и шитья»
- Ну-с коллеги, помолясь приступим.
Анестезиолог, где наркоз?
Слегонца чувствительность притупим,
Не тупите! Скальпель и отсос.
Ну, опять прислали молодого?
Ладно, стой, но только не реветь.
Что же вы коллега право слово,
Ей наверно больно? Вы медведь.
Видите? Вот это нервный узел,
Капните немного кислоты.
Ты смотри, как ножками мутузит,
Практикант сомлел. Быстрей воды.
Я фашист? Мы здесь простите лечим,
Бросьте нах красивые слова.
Всем смотреть. Ввожу отвёртку в печень
Дёргается, стало быть, жива.
Вам студент обратно бы за парту,
Чересчур вы добрый, это факт.
Сыплю хлорку в сумку перикарда,
Ты смотри, чернеет. Есть контакт!
Что? В глазное яблоко иголки?
Вы гигант коллега, это мысль.
И пипеткой капельку карболки,
Эх, душа ликует, зае..сь!
Кто-нибудь плесните рюмку черти,
Эй, студент, с больною не флиртуй.
Пью впервые чашечкою Петри,
А ништяк скользнула, патентуй.
------
Космос спит, за Краем спит Мессия,
На посту храпит больничный мент.
В операционной спит Россия,
Вечный и хмельной эксперимент.
-Хабиба!
- Я, мой господин!
-Фатима!
- Да, мой повелитель!
- Зухра!
- Я здесь, свет моих очей!
- Гульчатай!
…
- Гульчатай!!
…
- Гульчатай, зараза!!!
- Ее нет, о муж наш! Но скоро будет.
- А что вы такие все надутые? Как неродные прямо! Говори, моя старшая жена Хабиба! Нет, сначала вели принести мне щербета*. Только холодненького!.. Ах, хорошо! Рахмат* тебе, Фатима! Ну, так что ты хотела мне сказать, Хабиба?
- Ты, наверное, забыл, мой повелитель. Но вчера, когда ты приполз из дукана*, куда ты уходил попить кофе, ты был как тюфяк*, прости меня, Господи!
- Да как ты смеешь!
- Хабиба правду говорит, о наш общий супруг!
- А тебя, Зухра, никто не спрашивает! Ладно, продолжай, старшая жена! И прошу тебя, поаккуратнее с выражениями. Какой пример ты подаешь своим младшим коллегам?
- Якши, мой господин! Скажем так – ты был не в своей пиале*. И сообщил нам, что хочешь поменять нас на другой гарем!
- Так, что-то припоминаю… Ну-ка, Зухра, дай-ка я еще отхлебну щербета… Фу ты, уже теплый! А покрепче у нас там ничего нет?
- В нашем сарае* сейчас ничего крепче зеленого чая нет. Ты вчера все выпил, о пьянейший муж наш! Даже двухнедельный прокисший кумыс! Алкач*!
-Нет, это никуда не годится! Ты наказана, Хабиба – три месяца без этого, как его… без интима!
- Четыре.
- Что – четыре?
- Уже четыре луны*, как того, о чем ты говоришь, не было с тобой не только у меня, но и у остальных жен!
- Да? Странно, а с кем же это я вчера… Ну ладно, не будем об этом.
- Нет, почему же, о неверный наш муж! Мы все хотим услышать, на кого ты нас хочешь променять!
- Все? А где Гульчатай? У вас нет кворума, о несчастные женоподобные созданья!
- Гульчатай сейчас придет.
- А где она?
- Да за бузой* она ушла, в дукан! Ты еще с вечера ей наказал, как самой любимой жене.
- Ну, это другое дело. Ладно, Зухра, продолжай.
- Так на кого ты там польстился? На гарем кривого Махмуда? Или на жен Абдурахмана? А может быть, супруги Рашида тебя сбили с толку?
- Да что вы, о занозы сердца моего! Мне и вас за глаза хватает! Вы, наверное, вчера меня просто не так поняли! Я, наверное, про это…про гараж говорил, вот! Старый у меня гараж, да и тесный. Надо бы на десять машин, а мой вмещает всего пять. Вот надо бы его поменять на более просторный. А вам, о ревнивицы мои, послышалось, что я говорю про какой-то другой гарем, тогда как я говорил про гараж, хе-хе!
- Поклянись!
- Да чтобы мне еще раз жениться! Да чтобы все мои любимые тещи разом приехали в гости! Да чтобы в нашем дукане закончилась буза! Да чтобы…
- Ладно тебе, господинка наш, ладно, верим. Но в последний раз, слышишь? А то мы сами скажем тебе хором: талак!* И это уже ни с каким гаражом не спутаешь!
-Да слышу, слышу! Но где же мой утренний бальзам? Где шляется эта несносная Гульчатай? Гульчатай!! Гульчатай, зараза!!!
Примечания:
Гарем – коллектив из нескольких жен
Щербет – безалкогольный восточный напиток
Рахмат – типа «спасибо»
Дукан – восточная забегаловка
Тюфяк – бесформенный матрац
Сарай – по-ихнему дворец
Алкач – международное определение пьющего человека
Луна - не то, что вы подумали. Это календарный месяц
Пиала – чашка такая. Сойдет и за тарелку
Буза – слабый алкогольный напиток, которым можно неслабо надраться
Талак – мечта всякого невосточного женатика. Арабу, например, достаточно трижды прокричать «Талак!», и он в разводе.
вот вот наш серебристый самолет
взмахнув крылом отправится в полет
и я к тебе средь облаков примчусь
и может быть удачно приземлюсь
но если вдруг произойдет беда
и путь мой оборвется в небе мглистом
Любимая, считай меня тогда
безвременно погибшим коммунистом
Как там, в Колыбели Космонавтики,
Новый Циолковский будет, нет? –
Вспомнил, из своей я, школьной практики,
Где зачат Калуга – Марс проект…
Тут, недавно, заперли с провизией:
Мол, на Марс летят – сто суток срок! –
Сам видал, в «Вестях», по телевизору,
Как на будку вешали замок.
Так и будем мы летать без гения,
Писаясь в песочнице сто дней…
Видно и в Калуге настроения,
Что не до космических идей.
Но зато там в наше время трудное,
Дабы интеллект не растерять,
За пятьсот американских тугриков,
Могут… иномарки(!) собирать!
Ну, а где ж родиться Циолковскому?! –
Приведите действенный пример…
Чую, по пути ступая скользкому,
Приведёт дорожка в КНР.
Там ребята, только дай задание,
Сразу в мыслях просятся в полёт:
И как порох! – миру в назидание –
Соберут китайский звездолёт!
А спустя полгода, к нам, безвизово
(ну, кому ещё его загнать?)…
Где-нибудь на рынке близ Черкизова
Будут запчастями торговать.
......
Да, китайцам в космос… ясно – тесно им,
Ну, а нас-то к Марсу что несёт?
Мысль одна всего, зато железная –
Чтобы протянуть газопровод!
Был я в 1982 году в студенческом стройотряде в Ивановской области. Деревня, где мы жили, называлась Лежебоково. Серьёзно! Там вообще масса деревень имела прикольные названия. Кроме Лежебоково, кстати, была ещё деревня Безделово. И в той, и в другой, видать, испокон веков жили одни трудоголики.
Несколько тамошних деревень я объединил по названиям в разные группы. Думаю, вы поймёте, по каким признакам это было сделано.
Итак, в группу №1 (несколько обонятельно-гигиенического характера) вошли следующие селения: Плешаково, Вшивково, Вонявино и Душино. При выборе названия двух последних, наверняка, учитывалась роза ветров.
Вторая группа тоже была хороша: Хмелеватово, Косяково и Хахалиха. Понятно – ЧТО там выращивали и КАК проводили свободное время.
А замыкала список славная группа из населённых пунктов: Стрелка, Бакланиха, Утюгово, Четвертинино и, наконец, Раздирашки.
Особняком стояла деревушка с отважным зоофилическим названием Волкопялово. Страшно даже представить, каким образом проявляли там свою молодецкую удаль местные жители-храбрецы… Или им женской ласки не хватало?...
К ней можно было бы примкнуть, пожалуй, ещё деревню Н****ино. Так и подмывало или первую букву стереть, или вторую «е» добавить… Чтобы волки, проходя через неё стаей к Волкопялову, расслабились и нюх потеряли… А там – бац, и засада! ВОЛКОПЯЛОВО!
Но это я несколько отвлёкся. А рассказать хотелось о просто-таки былинном могуществе русского языка, с помощью которого, всего лишь двумя фразами, можно так описать целую жизненную историю, что и добавить-то будет нечего! Незабываемый урок подобного мастерства я получил именно там, в Ивановской области, много лет назад.
Так вот, наш стройотряд был расквартирован в Лежебоково, а ближайшая к ней деревня, уже упомянутая выше Раздирашки, находилась от неё в семи километрах. Их соединяла одна, довольно широкая, просёлочная дорога. Единственная достопримечательность на два этих населённых пункта – баня в Раздирашках. И всё! Из Лежебоково по этой дороге можно было попасть только в Раздирашки, ну, а из Раздирашек, соответственно, – только в Лежебоково.
Нас было семеро студентов. Домик, где мы жили, стоял на окраине, метрах в трёхстах от крайнего дома деревни и метрах в тридцати от дороги, соединяющей Лежебоково и Раздирашки. После работы, по вечерам, мы разводили костёр, готовили на нём ужин в ведре (причудливую смесь супа и второго из грибов, тушёнки, картошки, рыбы, макарон и колбасы) и попивали купленный загодя кофейный ликёр – страшный дефицит по тем временам, который лежебоковцы, к счастью, игнорировали, предпочитая убойный самогон.
Короче, вот так, под ликёрчик, с неспешными разговорами «за жисть», с песнями Высоцкого под гитару, каждый вечер мы сидели допоздна, пока сон не начинал брать верх.
Был тёплый сентябрьский вечер, точнее, ночь уже. Мы, как обычно, сидели с гитарой, костерок уже догорал, от ликёра клонило в сон, как вдруг, с той стороны дороги, которая вела в Раздирашки, донёсся звук приближающегося мотоцикла, и ночную темноту прорезал прыгающий свет его фары. Что за нужда погнала кого-то, на ночь глядя, в нашу сторону? По тому, как свет фары скакал и резко менял направление, стало понятно, что водитель чуть-чуть выпил. И, скорее всего, не ликёра.
А несколько секунд спустя из Лежебоково раздался такой же мотоциклетный треск, и запрыгал подобный свет. Какой-то, тоже, видимо, нетрезвый полуночник, отправился в сторону Раздирашек! А куда ж ещё? Дорога-то одна!
Ситуация сама по себе была уже прикольная. Нам как-то заранее стало весело, мы встрепенулись и стали гадать – чего ради эти ухари рассекают впотьмах? Куда и зачем они понеслись?
И вот они едут навстречу друг другу по одной-единственной дороге. Трещат на всю округу своими драндулетами, машут фарами в ночи, сближаются и, как раз напротив нас, ВРЕЗАЮТСЯ!!! Как они смогли не заметить друг друга? Как умудрились не разъехаться, будучи одни на широкой дороге? Как вообще всё это могло произойти?
Короче, повалились они вместе со своей техникой на землю, потом встали, поорали друг на друга и подошли к нашему костру. Посидели, молча, минут пять, погрелись, не переставая мутным мозгом анализировать случившееся. И вот тут-то и случился тот самый мастер-класс русского языка, о котором я хотел рассказать!
Один из участников этой потешной аварии оторвал взгляд от огня, задумчиво уставился на другого и, разводя руками, беззлобно изрёк:
— Вот, ёп-п мать…
Второй поглядел на него, подумал минуту и, подводя итог общим мыслям, устало и как-то мудро произнёс:
— Вот и х&й-от…
Больше они не сказали ничего. Встали, пошли к своим машинам, разняли их и разъехались. Без всяких стрелок, разборок, драк, ГАИ…
И от этих двух фраз, от того, КАК они были сказаны, вся их жизнь несуразная пронеслась перед нами.
С одной баней на две деревни. С автолавкой, приезжающей через два дня на третий. С удобствами во дворе. С тяжёлым крестьянским трудом. С тощими колхозными коровами. С шитой-перешитой, линялой армейской одеждой, с кирзачами пудовыми. С неурядицами семейными и единственной радостью – напиться и понестись заполночь, куда глаза глядят…
Вся их (и наша, в общем-то) беспросветная жизнь, которую гарантировало наше государство, уложилась в эти две короткие фразы:
— Вот, ёп-п мать…
— Вот и х&й-от…
Любимейший день на неделе - суббота
Не надо с ранья когти рвать на работу,
Мобильник молчит - не звонит никто мне -
Любовники время проводят в семье.
Муж в институте, у бабушки дети,
Я дома спокойно копаюсь в Инете.
Игрушки разбросаны? Что ж, не беда!
Детишки вернутся, и сложим тогда.
И слышно, как капает в кране вода,
А дальше послушаем... тсс!.. ТИШИНА...
"Возможны противопоказания,
проконсультируйтесь у специалиста"
К стихотворцу обратился товарищ : "Ишиас совсем замучил, ничто не помогает, слушай, заклейми его стихом,вдруг подействует !"
"Да я вообще то по заказу не пишу." "Моцарт с Бетховеном музыку по заказу писали, а тебе стих жалко !" "Но они-за деньги." "Нет вопроса!" "Ставлю бутылку коньяка!" Надо сказать, что поэт был Мастером в творчестве и большим знатоком коньяков. К нему с каким-нибудь "бренди",хоть и с золотой пробкой,даже подойти не моги! Все звёздочки и точки коньячные знал до тонкости. Сговорились !
Товарищ несколько дней читал стих,как молитву :утром,днём и вечером,а распечатку прикладывал к больному месту : полегчало !
Народ прослышал, один пришёл с воспалением среднего уха, сложный случай,только венок сонетов и помог. Жена по тридцать раз на дню громко читала стих в больное ухо,а мелко порезанную в "лапшу" распечатку прикладывали к уху,как компресс : помогло !
Коньяк поставлялся и распивался, и всё бы-хорошо,но вмешался случай !
Пришёл страдалец с геморроем,очень просил помочь. Но у стихотворца, как только вообразит, куда тот может приложить распечатку,сразу пропадает вдохновение.Ему уж и советовали, поставь условие :"Распечатка стиха только на наждачной бумаге." Рад бы помочь,да не может !
Ой права Фаина Раневская, считая эту болезнь самой скверной :
"Ни самой посмотреть, ни людям показать".
- Ну, как себя чувствуем, больной?
- Да вроде ничего, доктор, вот только…
- Что там ничего – хорошо! Шов чистенький, температура нормальная. Операция-то пустяковая, подумаешь, язва. Уже и на поправочку идем!
- Так-то оно так, доктор. Вот только ощущаю какую-то тяжесть в боку, а еще мне кажется, что у меня что-то внутри тикает.
- Как это?
- Ну, когда шумно в палате, не слышно. А когда все спят, слышу – тикает.
- Да ну, бросьте! Это вы биение сердце за тиканье принимаете…Ну, давайте, я вас для вашего же успокоения послушаю. Хм. А ведь верно – что-то там не то. Ну-ка, на рентген больного…
- Так, сестра, давайте сюда снимок. Какой-то он нечеткий. Хотя... Ну-ка, ну-ка. Да вот же они, мои часы! Я ими очень дорожу, они мне от отца достались, а ему их дед оставил. Как же они попали в брюшную полость этого придур… этого больного?
- Артур Генрихович, вы ведь сами жаловались, что браслет на ваших часах от старости постоянно расстегивается.
-Да, да… Я их, видимо, забыл снять на время операции, вот они и того. Так, готовьте больного к операции.
- А как ему объяснить?
- Ну, что-нибудь придумайте. На то вы и старшая операционная сестра.
- Миленький, у меня для вас не совсем хорошая новость.
- Что такое?
- У вас начался перитонит. А то, что вы принимаете за тиканье – это пульсация крови в воспаленном участке организма.
- И что, я умру?
- Да ну, что вы! Вскроем вам еще раз брюшную полость, почистим, промоем, заштопаем. Как новенький будете! Ничего не пить, ни есть. С утра – на операцию! Понятно?
- Да уж, не тупой.
- Ну, что я говорил? Вот они, родимые! Вечные, я бы сказал, часы. В такой среде – и продолжают работать. Вот мастера раньше были, а? Ну, все шьем…Так, это у кого телефон звонит? Сколько раз говорил – на время операции отключать.
- Артур Генрихович, это не у нас!
- А тогда у кого?
- Похоже, у него.
- У кого? У этого? Не может быть! Хотя… Блин, точно! За печень завалился. Это чей телефон, придурки!!! А я сейчас сам узнаю. Алло, слушаю! Игоря Викторовича? Ага, вот чей это мобильник! Нет, это я не вам. Нет его, он в отпуске, позавчера вот проводили. Как проводили? Хорошо проводили! А, так вы его ждете в гости? Ну, не знаю, где он. Ждите, может, объявится. До свидания!.. Ну все, шьем, и потом все ко мне – на разбор полетов
- А вы зачем сюда, Аркадия Леопольдовна? Чего вам в операционной надо? Сегодня же не ваша смена?
- Да я, Артур Генрихович, так, на минутку. Девочки, никто не видел перстенек, с зеленым камушком такой? Когда Игоря провожали, еще был. А потом, после той экстренной операции, как провалился куда…
- А ну всем к больному! Добавьте наркоза - вскрываем его снова! А если еще кто-то хотя бы раз только пикнет про чаепитие на рабочем месте, независимо от повода – я сам вскрою того придурка вот этим вот пинцетом. Без наркоза!
"...Вот так они уходят, англичане:
В туман и смог... Ну, там и я бы смог!
- Такое только в Англии возможно,
В Европе, там, где мили или лье,
Но не у нас, при нашем бездорожье,
Не при российской милой колее!..."
Жми сюда Автор: bakonik
Дата: 05-11-07 22:58
Произведение:Re: Уход по...
Ох, я Вас умоляю: «по-английски…»…
Раскройте же глаза!...«В туман и смог…»…!
Стою я в пабе и читаю списки
Того, что им на душу пОслал Бог
Позавтракать... Такую дрянь готовят -
Увы и ах! Не выбор – удавись!
Воображенья ровно никакого –
Везде и всюду – только фиш-энд-чипс.
А этот Ихай…как его?...полайтнес!
Всё враки, я вам точно говорю.
Видать, не зная популярной байки,
Они там: «Шутишь?» - «А не фак бы ю?»
Оно, конечно, круто: ПО-АН-ГЛИЙ-СКИ!
Да только пресно, что берет тоска.
Я не за перегар и не за «сиськи»,
И не за пошлость дырок на носках!
Но, возвращаясь из-за дальних далей,
Вдыхая грудью русскую весну,
Звоню друзьям:
«В субботу погуляем?
А баньку спалим?
Ну хотя б одну?...»
Ты меня проинвестируй,
Полюби меня в рассрочку.
Я шампанским отоварю,
Пять минут от первой ночки.
Ты не думай, я не бедный,
Не кидала, не бандит.
Просто я привык, поверь мне,
Жить почти всегда в кредит.
Вот я прежние кредиты погашу,
И весь я твой…
Что, влюбилася…иди ты…
Ну, шампанское за мной!
Опять эти будни жестоки, как тот полицай –
От слов скороспелых ужасно горчит в подъязычьи,
Под маской, что выглядит со стороны безразличьем,
Уже онемело до боли почти пол-лица,
И вечные споры (признайся, не трусь - не с собой ли?),
И трупики чувств - им давненько пришлось умереть,
И клятвы бессильные - будет иначе всё впредь,
И взгляды, в которых улыбка пропитана болью,
Скандалы семейные из-за банальных дензнаков,
И стук по стене, и соседское «Эй! Не орите!»
…И так каждый день. А в каком-нибудь палеолите
Подобных проблем не бывало. Издержки, однако...