Вот ты не поверишь, но ангелы плачут ночами –
Они, хоть не очень, но всё же немножечко люди…
Сердца их полны и надежды и светлой печали,
Им только трудней оттого, что известно, что будет…
Вот ты не поверишь, но черти бывают порою
Добрей и гума Читать дальше >>
Почти бегом домой бежал
Футбол! Игра! Полуфинал!
Облом. - У ней истерика…
Ей нужен пульт от телека.
Смотреть свой сериал.
В семье назрела драма
Я за игру с «ДИНАМО»
Пойти на многое готов
Признал ей равенство полов
И то, что тёща – мама.
Она была упряма
Она всплакнула прямо,
Но спал истерики накал,
И я канал переключал
Пока у ней реклама.
***
С досады не хватает слов –
Не видел два из трёх голов.
Шарма - с кирзовый "ботинок",
знать ирония судьбы,
ведь не зря кладут блондинок
в треугольные гробы.
Им внизу в продольных тесно,
типа не вмещаются,
стоит им закрыть глаза -
ноги раздвигаются!
Не в силах взор поднять с дороги,
Вела, которая в мир грёз,
Брели, влача угрюмо ноги,
(Где денег взять? - вот в чём вопрос)
Брели угрюмо, вечерело,
Стих ветерок, что в спину дул,
Два обречённо-трезвых тела,
А рядом вился мыслей гул,
Сгущался он над ними тучей,
Дождливой тучею висел.
Хоп, пачка денег, вот так случай,
Для двух уже счастливых тел.
Ночь захлебнулась в рюмкозвоне,
Восход в стаканах утонул
И на дневном бутылкофоне
Вернулся прежних мыслей гул.
Брели угрюмо, вечерело,
Гундося песенку под нос,
Два далеко нетрезвых тела,
А следом вечный брёл вопрос....
Размышления на тему: "Про мавзолей (22 апреля)" Эстерис Э
Над идолами прежними глумление
Давно вошло в российскую традицию,
И очень может быть, что тело Ленина
Музейную пополнит экспозицию.
В одном ряду с Тутанхамоном высохшим,
Согласно с долгосрочными контрактами,
Он в ящиках отправится по выставкам,
В компании с другими артефактами.
А может быть, светясь улыбкой радостной,
Найдёт себе вполне приличных спонсоров,
Когда объявят: «Ленин, лот тринадцатый.
Начальная цена – пять тысяч долларов».
После любой операции с применением наркоза больному какое-то время ничего нельзя есть, и лишь спустя несколько часов можно употребить для начала немного бульона, и так постепенно переходить к более серьезной пище. Не вдаваясь в медицинскую подоплеку этих требований, скажем лишь, что несоблюдение их может привести к серьезным проблемам. Например, к невозможности освободить организм от продуктов жизнедеятельности – уж простите за физиологические подробности. В Красноярской краевой клинической больнице № 1 в конце девяностых в связи с этим произошел такой случай. Один больной – здоровенный, кило на сто мужик после операции нарушил вышеназванное условие. И у него все его естественные выходы «перемкнуло», живот начало раздувать. С каждым часом все больше и больше, что причиняло ему невыносимые страдания. Мужик начал стонать, а потом и просто орать на всю палату:
– Ой, сейчас лопну! Сделайте же что-нибудь, сволочи!
«Сволочи» в белых халатах и так уже целой бригадой суетились около страдальца, из-за огромного раздутого живота ставшего похожим на дирижабль. Они и клизмы ему ставили одну за другой, однако содержимое резиновых емкостей, влившись в мужика, обратно выходить не хотело, и его живот еще больше приподнимался над кроватью; и пичкали его какими-то сильно действующими слабительными. Да все бесполезно. Мужик лежал на клеенке без штанов, с подогнутыми коленями, и бережно оглаживая свое чудовищно раздувшееся чрево с натянутой до глянцевого блеска кожей, продолжал выть:
– Умираю, ни за что ни про что гибну! Ну, попадется мне кто-нибудь из вас на том свете, пожалеет, что помер!
Было и смешно, и страшно: а ну как, в самом деле, мужик даст дуба, и только потому, что не смог прокакаться? Но по большому счету, он ведь сам был виноват в этой своей беде – зачем было обжираться сразу после операции?
Впору было везти этот хрипло стонущий дирижабль обратно на операционный стол. И тут в палату на шум заглянул заведующий отделением, опытный врач.
– Ого! – только и сказал он при виде этой картины. С минуту поразмышляв, врач надел на руку резиновую перчатку и, сунув указательный палец в место, противоположное орущему рту, энергично «пошуровал» в нем. И только он извлек палец обратно, как мужик буквально взорвался – из него вырвался грандиозный фонтан жидкого и страшно вонючего субстрата. Он окатил с ног до головы невысоконького и только что бывшего очень чистеньким и опрятным врача, стоящую рядом с ним медсестру, а также и еще одного больного, лежащего у стены на кровати, расположенной перпендикулярно к постели пузатого страдальца, и даже саму стену. Все, кто мог ходить, пулей повыскакивали из палаты из-за распространившейся по ней невозможной вони.
– Уф, хорошо-то как! – радостно засмеялся «дирижабль».
Как выглядел в эту минуту врач, лучше не говорить. Скажем лишь, что глаза у него были плотно прикрыты. Не открывая их, он взял сестру за руку и приказал:
– Варенька, ведите меня в душевую. Думаю, и вам не помешает помыться.
– С вами? – с надеждой спросила медсестра, выводя врача из палаты.
– Доктор, спасибо! – запоздало крикнул им вслед спасенный больной.
– На здоровье, – вежливо ответил врач…
Послушать разговоры мавзолеевы,
Так это символ нашего убожества,
И мумию напрасно в нем лелеем мы
С попорченной заплесневевшей кожицей.
Обязан быть Ульянов похороненным,
Как всякий, даже если из разбойников,
Ей-богу, разговоры эти доняли,
Сакральности добавили покойнику.
А все же Ленин нашей часть истории,
Кровавой, не усеянной цветочками.
Весну еще ни разу не ускорили
Насильственно развернутыми почками.
Покинуто языческое капище,
Сюда приходят только любопытные,
А рядом золотую тянет лапищу
Собор бетонный к сильному и сытому.
Закроет споры время серым пологом,
В срок мумия отправится в небытие,
И премию получат археологи
Когда-нибудь за важное открытие.
"Блестят витрины, зазывая…
Крылами птички режут высь…
А люди едут на трамвае…
Примерно так и наша жизнь…"
(Юрий Викторов. "Мои тонкие наблюдения") Жми сюда
Земля накрылась синевой
Как медным тазом.
И солнце светит нам с тобой,
Зовет к проказам.
Природа вспряла ото сна.
Доставши краски,
Ее раскрасила весна
По-панибратски.
Кусты зеленые, трава,
Набухли почки.
Орут котяры у двора
И жаждут ночки.
Витают в воздухе вокруг
Любви флюиды.
Амур натягивает лук.
Поймал – прибил бы!
Вдали курлычут журавли –
Гнездо довили.
Мы ж на блины, блин, к теще шли...
Не дураки ли?..
Интервью между грязными урнами?
Как живу я от Божьих щедрот?
Да извольте! Сегодня задумано
Мною много важнейших хлопот
На сегодня конкретно намечены
Мной солярий, массаж, педикюр,
Ближе к вечеру – свадьбы и женщины,
Ну а если отбросить гламур,
Отосплюсь я за будкой стекольщика
Над решёткою теплосетей,
Оближу второпях «колокольчики»
И ледок разгрызу меж когтей
Опосля я отправлюсь отужинать -
Из щедрот ресторана «Уют»,
Во дворе, за бачком, где отдушина
Превосходные кости дают
Дале: Ваське - котяре облезлому
Натянувши на задницу глаз,
Отбрехаю гаишника с жезлом я,
Он в кустах… Но закончу рассказ
Посмотри – вон по ровной линеечке
Вдоль забора бежит мой «лав блюз»
До чего ж ароматная девочка!
Побегу-ка за ней, разомнусь
От редактора:
В этой жизни, то ходим героями,
То спохватимся – вот, да кабЫ…
Никогда не получится вовремя
Разрешить нам загадки судьбы
Всем готовит она своё пЕчево,
За падением следует взлёт,
Вот и счастье собачье изменчиво,
Тут как выпадет, как повезёт