Жили у матери и у отца
Два однояйцевых два близнеца
Черезвычайно похожих.
Не отличались в условьях любых -
Все одинаковым было у них
От группы крови до рожи.
Общая их обитанья среда,
Обувь, одежда, игрушки, еда,
Мебель, приборы, обои.
Даже почти одинаково звали:
Первого - Виктор, второго - Виталий,
Витьками, то есть, обоих.
Вместе они загибали урок,
Вместе на двор, на реку, на каток,
Вместе смотрели порнуху.
Их не брала по отдельности хворь -
Перенесли одновременно корь,
Свинку, ветрянку, желтуху.
Но в классе пятом, (бывает ведь так!)
Вдруг замечать стали оба Витька:
Учителя, да и дети
Ни об одном из них, вот же беда!
Не говорили нигде, никогда,
Как об отдельном субъекете.
Поняли братья: жить надо не так!
Быть одинаковым - это черта
Стадной достойна скотины.
Стали они, чтоб себя проявить,
В разные стороны вдруг уходить
От золотой середины.
Стал вдруг Виталий на людях нахал -
Дрался, скандалил, не употреблял
Ни предложенья без мата.
Виктор в другую дал сторону ход -
И окрестился, и посты блюдет,
Чтоб отличаться от брата.
В стилях, в одежде, в напитках, в еде,
В хобби, в привязанностях, ну - везде
Братья совсем непохожи.
Сразу контрастность бросалась в глаза:
Этот - церковник, тот - школы гроза,
Лишь одинаковы рожи.
В армию взяли в один братьев взвод.
Снова похожими стали, но вот
Сходность была чисто внешней.
Не вылезает Виталий с губы,
Виктор же молится после стрельбы
И по отбою, конечно.
Борзый алкаш и святоша - вот срам!
Это не нравилось офицерам,
А еще больше - солдатам.
И, чтоб суметь дать достойный отпор,
Вновь стали дружными с некоторых пор
Два однояйцевых брата.
Полному сходству положил конец
Дембель.Различья козлищ и овец,
Словно воды и полымя.
Не забежавши с вокзала домой
Первый - в храм божий, в пивную - второй!
Вот те и общее имя!
В доме у матери и у отца
Больше те два не живут близнеца
И не глядят из оконец.
Виктор - послушник, почти что евнУх,
Ну а Виталий за пару мокрух
В зоне мотает червонец.
Устроившись в глубоком с подлокотником,
комфортом упиваясь и дыша,
соседствовал сперва я с подполковником,
но вздрогнул весь, когда она вошла.
Военный был галант: предупредителен.
Он подскочил, и вот она со мной.
Я верю: это Ангела-Хранителя
в мою поддержку выход козырной.
Цвет глаз не разобрал, какой-то смешаный,
разглядывать мне было не с руки.
Я только ощутил коленом нежные
колготки (или, может быть, чулки?)
Что ей сказать? Пожалуй, что-то пошлое:
«Как Вам погода?» «Как тебя зовут?»
Или «Пойдём к тебе…» – и страстной кошкою
прильнёт ко мне для сладостных минут…
Двухсотпятидесятишестицветной радугой
она цвела и пахла, как цветок.
Я думал: вот, сейчас, решайся! Надо бы…
Но робок я и рта раскрыть не смог.
Две остановки, видно, для приличия,
проёрзала и, поблагоухав,
к поручику налоговой полиции
порхнула… Скромен вид, а взор лукав…
На место, тёплое ещё, незамедлительно
алкаш пахучий рухнул тяжёло.
– Ну, ты даёшь! – я Ангелу-Хранителю
шепнул и уронил моё стило.
Живу я в иных измереньях,
Они все свернУты во мне,
Абсцысса веселья и грусти,
И память о счАстливом дне.
И все эти микро-пространства,
Души натяжения струн,
В мгновение могут прорваться,
В сознание мыслей и дум.
Сомненья во мне расшатали,
Устойчивый стержень внутри,
И чувствую нет вертикали,
И власти во мне не найти...
Что за чудо из загранки…
Как диета из поганки,
Навороченное диво
К нам в Россию завезли:
Вместо клюшек швабры-щётки,
Комментаторы-трещотки
Непонятно, но красиво
Распустили пузыри.
Экскаватор не морковка,
Целлофан не упаковка,
Долгострой не новостройка,
Адвокат не прокурор.
Нас в обратном уверяют,
Щёткой трут, шары катают.
Чемпион не поломойка,
Кёрлинг -- это не футбол.
Я раньше думал, что романтика –
взор, устремлённый в небеса,
сраженье с барсом (ну, хоть с Барсиком!),
глядение глаза в глаза.
Там, шёпот, робкое дыхание…
О теле – мысль запрещена…
Бессонница, недоедание…
Короче, вер-те-ров-щи-на.
А оказалось, что романтика –
касание грудей и плеч,
развязыванье разных бантиков,
объятья перед тем, как лечь.
Освобожденье от одежды и –
дыханье жарко, шёпот хрипл…
Поглаживанье плоти нежное…
Слиянье. Содроганье. Всхлип…
Романтики зверино логово,
я вам замечу, антр ну.
Её пиаровские слоганы
сам для себя упомяну:
"ОСТАВИМ ВЕРТЕРАМ ЗАСТЕНЧИВОСТЬ".
"ТУТ НАДО СМЕЛЫМ БЫТЬ И ЛЕЗТЬ"...
Я думал: романтичны женщины.
А оказалось – так и есть!
Льётся за строчкою строчка,
Как это всё же старо.
Комната. Ночь. Одиночка.
Лист для стихов и перо.
Люди нормальные – в дрыхе,
Знают порядок и суть.
Есть и такой выход:
Лампу задуть и уснуть.
Много простого на свете,
Это известно на пять.
Разве нужны строчки эти?
Кто их намерен читать?
Люди нормальные копят,
Купят машину, гараж.
Видят в тебе только копоть,
Глупость и явную блажь.
Кто за бумаги заплатит?
Кто же окажет ей честь?
И выползают заплаты,
Так же желание есть.
Люди нормальные глядя
Видят с тетрадкой Фому,
Шустро насмешки наладят,
Дарят подколки ему.
Вывод суётся банальный,
Вывод он на стороже…
Парень не очень нормальный,
Может и очень уже.
* * *
Люб он сам себе – завал.
Обожаем, блин, – труба.
В зад себя бы целовал,
Дотянуться – не судьба.
* * *
Дни ласкают и грубят,
И о чём, мля, мысля.
Перестал любить себя,
Значит, удавился.
* * *
Манит чувство долга,
Правда, ненадолго,
И уже немало лет…
На обед и в туалет.
* * *
Молодцы мы, молодцы,
Настоящие творцы –
Скок с прихватом, ш…
И сидим на шконке.
* * *
Это был крутой пассаж,
В ванну завалилось сало.
А скатился макияж,
Ванна заикаться стала.
* * *
Что я хочу добавить, Вася, -
И римминг тоже стал опасен.
* * *
Нет баобабов здесь и мирт,
Нет ярких птичек попугаек.
Зато есть на Ямале спирт,
Как заменитель всех Ямаек.
* * *
Вот шагает Вася Улим,
Солнцем жарким, Вася палим.
Без носок, совершенно босой.
За дешёвой идёт колбасой.
Полон Вася житейских забот -
За палёной Василий идёт.
В магазине сейчас колбаса –
Съешь – с макушки слетят волоса.
А с палёнки, японская мать,
Перестанешь людей узнавать.
Только Вася не знает о том,
На пути на своём на крутом.
Вот он хряпнет палёнки, тогда
Загустеет его борода,
Станет Львом он, наверно, Толстым.
Запоёт сразу басом густым.
* * *
До честности, известно, миру
Как до клопа на стенке Пирру.
* * *
Ложь не прицепится к свинье,
Ну, к кошаку, по крайней мере.
Наш мир построен на вранье;
Чудак, кто этому не верит.
Тихо кружится снег, я в Москву прилетел,
В этот город чужой, как же я не хотел?
Прояснить надо мне, чья же в этом вина,
Я потратил бабло, но распалась страна?
Украине теперь видно будет Хана.
Припев:
Ну почему, ну почему
Я не могу в себя прийти
Ну почему, ну почему
Консенсус с Вовой не найти
Ну почему, ну почему
Я не могу бабло вернуть
Ну почему, ну почему
Россия не дает уснуть?
Все смеются уже, треснул мой пьедестал
Ох и глупый Барак, крым в Россию отдал.
Засунь санкции ты, прям в Европу теперь:
Лоханулся опять, ты Обама поверь,
Ты хотел как всегда, получилось же херь
Припев:
Ну почему, ну почему
Нельзя ракету запустить?
Ну почему, ну почему
Нельзя Россию разбомбить?
Ну почему, ну почему
Россию не могу понять?
Ну почему, ну почему
В фаворе Путин ваш опять?
Нету сил у меня, гордость нынче в цене,
Не звонишь ты почти, позабыл обо мне.
У друзей никогда, о тебе не спрошу,
К телефонным звонкам из России спешу,
И в тарелке опять слово Путин пишу?
Припев:
Ну почему, ну почему
Олимпиаду проигал?
Ну почему, ну почему
Вновь Путин все призы забрал?
Ну почему, ну почему
Твой рейтинг в Нато так растет?
Да и в Америке народ
тебя мне вскоре предпочтет?
Ну почему, ну почему
Никак на вас нам не нажать?
Ну почему, ну почему
Вы нас смогли так задолбать?
Ну почему, ну почему
Ты не продашь свою страну?
Как все, кто были до тебя,
Никак Вован я не пойму?
Откуда ты, откуда ты
Откуда ты такой герой?
Зачем, зачем. зачем, зачем
С тобою вечный геморой?
Как говорят в стране у вас
Насколько я язык узнал
Ты мистер Путин нас с ЕС
Довольно сильно зае...
* * *
Аптека. Улица. Фонарь.
Тошнит от мутных, пьяных харь.
Вновь улица. Фонарь. Аптека.
Колотит женщину калека.
Фонарный столб. Аптека. Улица.
Водилу ловит девка-курица.
Пристали к пьяни мусорА,
Куда-то тащат на ура.
Фонарь. Аптека. Бьют кудлатого
Подростки, в чём-то виноватого.
Аптека и фонарь над нею.
Два голубых стоят, балдеют.
Фонарь ничей, аптека частная,
Блин, к ценам бешеным участная.
На улице грязь поколенная,
Глядится в лужи мать вселенная.
Аптеку оседлали пьяницы,
По виду Робинзоны, Пятницы.
Ну, всё, устал. Пора сутулиться.
Аптеку в задницу и улицу.
Россия едина в своем существе,
и худо ль, подумайте сами,
чтоб наш же начальник, царящий в Москве,
был сразу и ханом Казани!
Чтоб, левой ногой попирающий Крым,
не сполз бы он правой с Камчатки,
и ненцу с чухонцем Отечества дым
чтоб наш был — как более сладкий.
Да этим туземцам Отчизна моя
дешевле, чем недругу люту.
А нам, значит, что же — на круги своя?
и нефть покупать за валюту?!
Чичмекию жалкую, где Каракум,
и ту — не дарить же чичмекам!
Там дыни и хлопок, там шакер-лукум,
арак, наконец, с чебуреком!
А может, нанайцам отпишем Сибирь
(что золотом, кстати, богата)?
А где Магадан? А в какой Анадырь
хромать персонажам нон грата?
Ну, с теми-то просто: на кóл на-дому,
и пусть сочиняют протесты.
Великой России не нужно кому —
тем хватит и Лобного места.
Товарищ! За Родину пасть не жалей
порвать!
Но меня беспокоит —
делёж суверенной палаты моей
на сто независимых коек.
Я в депрессии, шоке, прострации,
Улетучились сон, аппетит, покой –
Мы единственная в мире нация,
Отвечающая на вопрос: «Какой?»!
Немец, чукча, узбек… да любой нацмен,
Их склоненья вполне предсказуемы.
Только русские словно на блюде хрен,
Вроде как бы и не существуем мы!
Сотни тысяч лет назад, когда лица
Человеческие птиц украшали,
Миром правили славяно-арийцы
(Так же русичами их называли)
Вдохновлённые Велесовой Книгой,
Отличались чрезмерной культурой,
Добивались своего не интригой,
А духовностью и мускулатурой.
Неприемники экспансии, рабства,
Терроризма, гонки вооруженья,
Убеждённые противники б*ядства
( Телегония - тому подтвержденье)
Воплощая грандиозные планы,
Бодро двигались к намеченной цели,
И произошли не от обезьяны,
А с Медведицы большой прилетели.
Высасывать сказки из пальца
Напрасно Чарльз Дарвин пытался,
Над мифом про неандертальца
Весь мир прогрессивный смеялся.
Прямой апперкот лженауке,
Во имя грядущей победы,
Наносят, добытые в муке,
Славяно-Арийские Веды.
Отыскал их на днях в Интернете я,
Сразу понял – вот самое важное!
То, что долгие тысячелетия
Укрывала от нас власть продажная!
Не зароют масоны - уродины,
Словно падаль, в могилу нас братскую!
Изучайте историю Родины,
Возрождайте духовность славянскую!
К монитору перед сном и под утро
Припадаю, словно к сурицы чаше,
Как же не витиевато и мудро
Излагать умели суть предки наши!
С объективностью сермяжной не спорьте,
Вот источник самообразованья!
Даже то, что брюки женственность портят,
Не оставил наш Перун без вниманья!
В цепь логическую факты построя,
Отвергаю мысль о недопустимом:
Не могла не быть славянскою Троя,
И, тем более, Асгард с Аргаимом!
Греки, римляне и варвары тоже,
Чётко видно без очков и без водки,
Стали развиты славян много позже
И вообще им не годятся в подмётки!
Задолго до войн македонских,
Нашествий персидских курьёзных
Погладить никто против шёрстки
Не смел наших пращуров грозных,
Ведь свастика – символ нацизма
Лишь для тупорылых баранов,
Знак Солнца, добра, альтруизма
И всех четырёх океанов!
На хрена надрывать гениталии?
Из еды делать культ должен фиг ли я?
Нет резона Эдем видеть в Англии,
Если есть живородная Инглия!
Гнить в земном трёхразмерном сортире я
Совершенно не полон желания.
Где вы, Воды Небесные Ирия
И Первичный Огонь Мироздания?
До сих пор бы и в посеве, и в жатве
Были русичи народам примером,
Но евреи по заданию Яхве
Их споили и оставили с хером.
Опустились наши предки, отстали,
Приучились жить на всём на готовом,
Даже имя потеряли и стали
Называться прилагательным словом.
Беспощадной ненасытной пиявкой
Силы зла сосут Земли нашей тело.
В, искажённом идиотской приставкой,
Русалиме резиденцию сделав.
Вместо Ведов – чернобожия Тора
Освещает этот мир, но не греет…
Но теперь есть Интернет, так что скоро
Возрождаться будет Гиперборея.
Пока ещё Высшая Раса
Алкает бабло, тешит пенис,
Но скоро Великая Асса
Разбудит её, словно Феникс.
Вот-вот затрещит позвоночник
Дракона несущего беды.
Да здравствует правды источник
Славяно-Арийские Веды!
Не верь ты девушке с косой,
Седой скиталец!
Сейчас ты голый и босой,
И средний палец,
Тебе показанный судьбой,
(Пусть не в обиду),
Не на крестины намекнёт…,
На панихиду.
Но ты весь мир послать готов
К такой то маме…
В колоде короли "Крестов"
Грозят червями.
Как Дружба, плавленый сырок
Для мышеловки,
Доска заменит мир и кров,
И… упаковку.
На встречу счастью и судьбе
Пора в дорогу!
Но в Пизе все, не вот тебе…
И слава Богу.
(Прости, Родной, упомянул
По дури, всуе…)
Но, Ты же добрый, Ты же свой…
Перетасуем?
Радикулит сковал поклон,
Не разогнуться…
Мечта проктолога… Пардон,
Я матюгнулся…
И этот выстраданный крик
В песках – Доколе???
(Подозреваю, Ты, старик,
С мамзелькой в доле)
Твоя росса в глазу чиста
И скорбь на лицах…
Такие выставят счета -
Не расплатиться.
Примите мой совет простой
И впредь отныне,
Не верьте девушке с косой…
…и Украине.
Да с таким, признаться, задом,
Даже переда не надо.
Впечатление от зада
Затмевает вид фасада.
* * *
Ты полез на стену,
То недаром сказано:
Нервная система
Или с сексом связано.
* * *
Возражения нет здесь,
От мозгов отключка -
Графомания, – болезнь –
К пальцам липнет ручка.
* * *
Про это узнал я не первый,
И не из школьной науки:
Что рвут мужикам нервы
Нежные женские руки.
* * *
Васька на расчёт подал,
Конфликтуя с нами.
Он у всех назанимал…
Чисто пи...лями.
ДЯТЕЛ и СОВА
Сердито Совища
Ворчит на него:
«Дубина, долбонишь
Стучишь для чего?
От стука такого
И боли и дрожь.
Неужто работы
Другой не найдёшь?..»
Кто ночью привык
Вылетать на грабёж,
Такому и днём
Время сна не тревожь.
* * *
Бывают стихи – москиты,
Бывают стихи – носороги.
И зря не читаешь стихи ты
В вещизм уперев туго роги.
* * *
Что касается грудей,
Тут, конечно, не робей.
Страх – из черепной коробки.
Любят женщины неробких.
* * *
Интернета нет в аду,
Диалогов не ведут.
Там на сковородке
Только самородки.
* * *
Такому женщина, девица,
Конечно, рада. Ох, грехи!
Такой поэту только снится
И даже просится в стихи.
* * *
Под глазами у Наташки
Больше не цветут ромашки,
Но всё больше - васильки,
Дар увесистой руки.
* * *
Денег стало сильно мало,
Их пустил на ветер псих.
На китах Земля стояла,
Только рассчитали их.
* * *
В январе, июле, мае;
Жар ли, холодом разит…
Тот, кто цены поднимает –
Непременно паразит.
* * *
Не Курций я, тем более, не Муций,
Не зять я пацифисту и не брат.
И лично против всяких резолюций,
Которые стремятся обобрать.
Когда дают копейки словно нищим,
А кто-то миллионы нагло спёр
Тогда в моей душе не костровище
Чадит, но разгорается костёр.
* * *
Миллионы, блин, в кусках.
Всё равно томит тоска.
* * *
Да, бутылка пива
Выглядит красиво.
Даже и без титров…
Если десять литров.
* * *
Кто-то за ломоть корячится,
Пашет, как конь до упада…
Дурость – не худшее качество,
Дуриков чествовать надо.
* * *
Эх! Желание, вашу мать!
Где ещё бы силу взять?
* * *
Кому-то дали по зубам,
Ему же вывернули челюсть.
Двором шёл темным,
Но, а там…
Короче, не фиг топать через…
Интеллигент и галстук в крап,
Очки рогатые под старость.
Запоминаемый этап.
Спасибо хоть мозги остались.
* * *
В будущее верили,
Пробивали путь.
Если бы к энергии
Разум пристегнуть.
* * *
Молоко пьёт и бульон,
Ликвидирует урон.
Было заливал этил,
Вот сюда и прикатил.
* * *
Всё над добычей кружит,
В этом он видит долг.
Разум корысти служит.
Словно желудку волк.
* * *
В голубином помете Ильич,
Простирает чугунную руку.
Рядом ходит зачуханный бич,
Обречённый на холода муку.
Ветер с резкий, как взмах палача,
Тополь мечется, тополь качается.
Очень жалко порой Ильича —
С князем тьмы он
В злой бездне общается.
* * *
И нет прекраснее мечты —
На тропке миллион найти.
* * *
Детей он в школьном классе учит,
Учить, как видно, не наскучит;
Программа школьная — душа,
Не смыслит дальше ни шиша.
* * *
А был он крепким человеком,
Но сделал рабский труд калекой.
Калекой спереди и сзади,
Чего бы ради? Хлеба ради.
* * *
Кот не жрёт кусками мел,
Сразу видно - обнаглел.
(А сейчас понятно? Ну, не хочет жрать, зачем заставлять?).
* * *
По травинке — насекомое,
Мне и вам давно знакомое.
- Ты куда ползёшь, нуда?
Ищешь что похавать?
- Да.
* * *
Не строить розовость лица,
Не быть ни красным и ни белым.
Осознавать свои пределы, —
Вот назначение мудреца.
* * *
Тревоги — как подруги,
Печали не промерены.
Сегодня тучи с юга,
А завтра тучи с севера.
Все надо лихости сносить
И гладкой тропки не просить.
Город Аяччо. Город Аяччо.
Ну и пускай он себе там маячит,
Ну и пускай он на Корсике корчится,
Если ему корчиться хочется.
Город Аяччо. Город Аяччо.
Жителей мало. Мулы есть и клячи.
Аборигены черны от загара.
Пьяниц хватает, а как без угара?
Город Аяччо. Город Аяччо.
Кто-то влюбляется, кто-то и плачет;
Кто-то — у смеха, кто-то у горя
И средиземное теплое море.
Город Аяччо. Город Аяччо.
То — недодача, то — передача.
Гордым орлом живет, не вороной.
Миру он дал Наполеона.
* * *
Бессмертия нет для нас, не окай
Из-под защёчья слов не сыпь.
Мы все забвенья волчья сыть,
Когда взглянуть с горы высокой.
* * *
Пугает тем его тот свет,
Что там ни баб, ни водки нет.
* * *
Да нам, конечно, туговато, —
Торчит из телогрейки вата.
В дерно врезаемся потеем,
Когда-нибудь разбогатеем.
Хотя сейчас иные пары
Прут на Сейшелы, на Канары.
* * *
По закону размножения
Страсти много уважения.