Мчится Белый заяц по полям,
По меже, раскисшей в половодье.
Почему же он не полинял,
Почему не серенький сегодня?
До опушки леса доскакал...
Вспоминал охотник, заикаясь,
Что из- за кустов, как зверь, напал
На него огромный Чёрный заяц!
Бросив с перепуга ружьецо,
Он летел до дома, как ракета.
А ему навстречу, на крыльцо
Вышел Рыжий заяц с пистолетом...
С Барбосом в далёкое Бутово
уехал художник Курбатов,
и каждое странное утро там
выгуливал пса по аллее.
Собака страдала отчаянно
по клёнам родного Арбата,
а также душила печаль его
по бывшей подружке своей.
Подружка с арбатского дворика,
совсем молодая левретка,
любила простор и на спор скакать
могла средь арбатских кустов,
а пса, по-курбатовски крупного,
она не любила и редко
прижаться давала к бедру ему,
и нюхать амбре под хвостом.
А в Бутово — вкусно и солнечно,
тут кормят отборной свининой,
и выть на луну можно в полночь, но
не часто (боится сосед),
пустырь есть огромный, и носишься,
почти как по русской равнине,
и в эти минуты Барбосище
счастливый по-русски совсем.
Однажды тоска пересилила
по старой подружке собачьей.
Левретка привиделась милая
под клёном с поднЯтой ногой,
и так потянуло на родину,
и так надоело безбрачие,
что вдруг, а разумным был вроде он,
в метро затянуло его.
И там потерялся сначала он,
попав в лабиринт переходов,
но встретил поэта Молчанова.
И счастлив был встречей поэт,
Он знал, что любимой красавице
из Бутово страстная ода
про нашу собаку понравится,
ведь это надёжный сюжет.
- А что же с Барбосом? - Вы спросите. -
Добрался ли он до Арбата?
Сие неизвестно. Барбосы ведь,
возникнув в московском метро
взъерошенными и помятыми,
куски подбирая шпината,
живут не по нашим понятиям,
а сеют и сеют добро.
02.03.2016
Соня в ложечку смотрелась.
Отраженье - лепота.
Глазки строила, пыхтела,
Локон пальцем намотав.
И очки-то надевала -
Возвращал всё мельхиор.
Мило губки надувала,
На него глядя в упор.
Я напротив восседала,
Любовалась на неё.
Доча всё не отвлекалась.
Вдруг вопрос мне задаёт.
"Лишь себя я вижу в ложке,
Чудо дивной красоты.
Поделись со мной немножко,
Где же отразишься ты?"
Отвечаю, я - с обратной
Тож зеркальной стороны.
Соня глянула - неладно,
Нотки хмури вновь видны.
"Повернула - только "дуля",
А тебя здесь не видать.
Вот и верь тебе, мамуля.
Ну-ка хватит хохотать!!"
Я не забуду упоительных минут:
Тебя увидел я случайно; ты была
Той грёзой краткой, что порой полжизни ждут –
Как ангел кроткий, и прекрасна, и мила.
И с той поры я каждый вечер в этот час
Тобою грежу и во сне, и наяву –
Точёной талии блистательный атлас
В туманном зеркале пророчит рандеву…
И пусть не ярче солнца свет твоих очей,
И с молоком загар ланит сравню едва ль –
Твои уста кораллов хладных горячей,
А непослушный локон вьётся, словно сталь.
Грущу без сна и о тебе мечтаю я…
Так неужели ты и есть – любовь моя?
______
Сел за стол творить в стихах вам праздник,
ну и всех поздравить заодно.
Не сшаблонишь, пишется-то разным,
враз раскусят, то-то и оно.
Как рыбак, раскинул руки шире,
чтобы обозначить сверх размер...
Вдохновение – заразу кто-то стырил,
запросив за исповедь размен.
Ждать не буду, буду соглашаться,
денег нет, а праздник на носу.
Откупиться рифмой больше шансов,
чем петлять. Всё, каяться несусь.
Исповедь на заданную тему,
Сам себе и доктор и судья:
- Было дело, я влюбился в Лену.
Первый раз, как в первый класс, друзья.
Мир менялся,
я влюбился в Олю,
(Олю, что блондинка из Перми)
Помню, как сейчас, всё было в поле,
мы умчались в сексуальный мир.
После заблудились в мире этом…
Я нашелся в городе Москве.
Помню, как сейчас, влюбился в Свету.
Лавочка, она, у храма сквер,
но в мозгу сидит уже заноза
постижений сексуальных сфер.
Далее миссионерской позы
не пошло. Она сказала: - Фе-е-е!
Но зато умна была, зараза...
Я с тех пор блондинок не… и ни…
Опосля был с Нинкой - садо-мазо,
скачки настроений вверх и вниз.
Далее ушел в душевный отпуск,
познавал наивных дев интим,
полируя безнадёгу водкой
и впи*** передряги в стих…
Опыт наш мужицкий - под копирку,
в именах разнимся, городах.
Застирал грехи свои до дырки…
- Эй, вы, там, пора уже отдать.
Я готов всех искренно поздравить,
хватит вам, свидетель – небеса.
Я, как дядя стал, всех честных правил.
Что уже? Я это написал!?
- Поздравляю близких и не близких,
Помню всех!
А вдруг? Прошу простить!
Кланяюсь Вам, дамы, низко-низко
и дарю тепло своё и стих…
Колокольный звон в душе растаял,
ибо громыхнуло в небеси.
Кто? Забыл? О, мама дорогая!
Не балуй, ведь сколько раз просил…
Из густой прохладной части хвойного лесочка
Вышли, сладостно воркуя, мама с крошкой дочкой.
Под сосны лохматой лапой в зелени тенёчке
Посидели, отдохнули на большом пенёчке.
"Хорошо как на опушке было, - молвит детка. -
Мох на пне, грибки на кочке, "сисечки" на ветках".
Соглашается мамуля: "Славно прогулялись.
Только уж пора нам к дому - тучки показались".
"Там повсюду "сиськи" были, - доча продолжает. -
"Сиськи" лёгкие, пустые, ветер их гоняет.
И больсые, и поменьсе "сиськи" средь иголок....".
Небо синим-синим было - день июльский долог.
...."Сиськи", "сисечки", "сисюльки". Столько в одном месте
В первый раз я вижу, мама. Тысяч сто иль двести.
От тебя есё всё пахнет "сиськами" немножко!!
А давай с собой домой возьмём их пару. Можно?"
Воздух тёплый летний ясный. Травка зеленеет.
Моськи вверх подняли обе - солнышко погреет....
Так и шли они болтали вместе по тропинке.
Ох, и хороши у мамы "сисечки". В корзинке.
Вся партия протеста
Расписана по нотам,
Вся партитура пьесы
Свидомым и спилноте.
Картинка для майдана,
Чтоб не сходя с дивана,
Неискушённый зритель,
Сгорал в центре событий.
Пусть сериальчик мыльный,
И киллер был серийный,
Пусть Сирию от Сирта
Никто не отличал.
Зато комбат в разгрузке
Вещает не по-русски,
Страна из Зазеркалья
Начало всех начал.
Там кролики с часами,
Никто неприкасаем,
Там Шляпник-шоколадник
Несёт какой-то бред.
Там Королева рубит
Всем бошки с волосами,
А скальп снимали раньше,
Так надо для Побед!
Пусть кровь лилась потоком,
Монарх не дрогнет оком,
Садовник перекрасит,
Все розы в белый цвет.
Завидую я лаврам Перельмана -
Писал он книжки очень занимательно…
Сегодня утром, не сходя с дивана,
Закон судьбы открыл я окончательно!
Мне яблоко не ударяло в темя,
Но мысль пришла по Броуну в движение:
Умножено на силу и на время,
Равно работе наше напряжение!
Стояли в пионерской мы шеренге,
Внушали нам, что сила – это знание,
А то, что время – это тоже деньги
Мне подсказало с возрастом сознание.
Что в пятом классе говорил учитель,
Пусть был он хоть раввином или хоть муллой?
Подставив в знаменатель и в числитель,
Ты совладал с итоговою формулой!
Сей формулы не следует бояться,
Анализ провести в ней полагается…
Работы – ноль, откуда деньгам взяться?
С работой инженеры напрягаются,
Недюжинные знанья прилагают,
А результат – зарплата на копеечку,
И дома жёны нищих их ругают…
Недолго встать с верёвкой на скамеечку.
Ты не напрягся, словно конь горбатый,
Но знанья есть? И ты уже в начальниках
С весьма приличной месячной зарплатой…
Да, формула не врёт, увы. Печально как!
Работа есть, да знаний нет в помине?
Чуть напрягись, но труд не делай бременем!
Тебя уже начальство ценит ныне,
Смотрящим главным сделает со временем.
Ни знаний у тебя, ни напряженья,
Ни крика: «Сделай завтра, хоть кровь из носу!»
А значит, власть питает уваженье
К тебе и к твоему большому бизнесу!
Ни знаний, ни работы вам не дали,
Ни напряженья, хоть с какой-то склонностью?
Всё правильно – зовите Лопиталя,
Пусть справится он с неопределённостью!