Большинство землян знают Воронеж только как родину Котёнка с ул. Лизюкова. А ведь край наш воронежский родил Бунина, Маршака, Троепольского (автора "Белого Бима Чёрное Ухо"). В конце 30-х века минувшего завлитом в местном драмтеатре им. поэта-песенника пушкинской поры Алексея Кольцова успел потрудиться спустя рукава Осип Мандельштам. Но ему в Воронеже не очень понравилось (помните его слоган "Воронеж- нож"?), но мои земляки обиды на него не держат, ножи не точат и даже памятник ему нелепый поставили у самого входа в детский парк "Орлёнок". Гляжу на бронзового поэта и хочется рассказать анекдот.
Поймали в подворотне гопники пионера.
- Пионерия, закурить не найдётся?
- Советские пионеры не курят! И вам не советую.
- Слышь, ты! А прикурить у тебя тоже не найдётся?
- Спички не тронь! В спичках - огонь! Я пионер, не могу позволить вам баловаться спичками!
- Ну, хоть мелочь у тебя есть, задохлик?! Давай - попрыгай!
- Есть у меня 20 копеек на мороженое. Но я вам их не дам. А то вы купите сигареты, спички ...
- Держись, пионер-герой! Тогда мы будем тебя бить ...
- Бейте! - твёрдо сказал пионер и запел: "Орлёнок-орлёнок, взлети выше солнца!..."
Смею заметить, у всех вышеперечисленных земляков памятники тоже имеются. Маршака держит за руку девочка-эльф; Нобелевский лауреат Иван Бунин почёсывает охотничьего пса; Белого Бима гладят на счастье суеверные прохожие, а на самом Гаврииле Троепольском немного сэкономили, ограничились его более знаменитым Бимом, который ждёт своего автора. Памятник одноногому Бунину стережёт преданный пёс; девочка из сказки восторженно глядит в добрые глаза дедушки Самуила; в гордом одиночестве и полной безопасности пребывает Осип Эмильевич, ведь на противоположной стороне ул. Чайковского во дворе притаился "Чайник" - ОВД Центрального р-на.
А самым старым памятником в нашем городе является бюст народного поэта Алексея Кольцова. Беломраморный Алексей Васильевич пережил все невзгоды: революции и контрреволюции, войны с ужасными бомбёжками... На протяжении 150 лет этот, чудом сохранившийся во всей античной красе, памятник никогда не покидал Кольцовского сквера, разбитого в самом центре Воронежа. В лихую революционную годину 1905-го , дорогой земле воронежской скромный памятник певцу земли русской, охранял и мой прадед - городовой Никифор Авдеевич Печуров, молодой и бравый человек. Всего два года назад отслужил Никифор правдой и верой царю и Отечеству на флоте и решил оберегать покой жителей славного города Воронежа - колыбели русского военно-морского флота. И были в этом дореволюционном русском городе все, так близкие и дорогие сердцу Никифора, морские атрибуты и достопримечательности: памятник Петру Первому (правда, без коня), Яхт-клуб (бывшее петровское Адмиралтейство), Успенская и Никольская церкви (1-я у самой реки, допетровской постройки, в ней освящали первый Андреевский стяг и первые военные корабли ,и прозвали её Адмиралтейской ; в строительстве 2-й принимал активное участие сам царь-бомбардир , и названа она в честь покровителя всех моряков, святого Николая-чудотворца). В краеведческом музее находилась посмертная маска Петра Великого, стул его ручной работы, наши и трофейные знамёна (они и сейчас там, можете проверить). Жить и служить в таком уникальном городе Никифор посчитал делом праведным и почётным.
см. предыдущую публикацию "ПРОЩАЙ, МАСЛЕНИЦА!": Жми сюда
Никогда Юльке не было так плохо как сегодня.
Отвращение вызывало буквально все - телевизор, дочь, закипающий чайник, обои и солнце за окном.
Раздражал евро.ремонт квартиры и джакузи за 2000 у.е..
Бесила енотовая шуба на вешалке, унты из соболя, трехметровое венецианское зеркало в прихожей... Отражение в зеркале вызывало тошноту. Все, что Юлька не выклянчила, не украла, не "насосала" как другие, а заработала мозгами и каторжным трудом - отбрасывало тень неудовольствия.
Все живое в квартире спряталось в предчувствии шторма. Моль, мухи, дочь и кот. Никогда еще Юльке не было так плохо как сегодня...
Она зло пнула пуфик, и, задрав на него ноги в тапочках упала в кожаное кресло. Вытащила из кармана халата айфон и включила песенку - "ты, да я, да мы с тобой" из детского, совкого фильма.
Еб... Мать.. Сс..!!!.. Сколько бы она, Юлька отдала, за то чтобы вернуться в тот 1985, в свои шестнадцать, где Славка и облака, речка и пастух, пьяный "вусмерть" от которого ушло стадо коров, а они со Славкой, поймали его лошадь и ускакали в закат...
Нет давно - и того стада, и пастуха, и Славки, погибшего в Афгане, да и речки той нет... Степь там выжженная...
Есть только она - Юлька! (Юлия Георгиевна для всех, директор пенсионного фонда, почетный гражданин города, лучший друг "лучших", дама - прекрасная во всех отношениях! "свой" человек)... Тьфу!!!..
Как из гроба - Юлька выбралась из необъятного кресла и достала из бара полбутылки "Jack Daniel’s". Набулькала на четыре пальца, бросила кубик льда, и, с пустыми глазами помотав стакан в пальцах - бухнула содержимое в аорту.
Пустыми глазами огляделась, и, нажала мизинцем на ТВ пульт.
- Владимир Владимирович посетил... - Разразилась плазма у бара. Юлька с силой ударила по пульту стаканом. - ...Владимир Владимирович открыл... Продолжил другой канал. Юлька выматерилась и бросила в телевизор стакан с виски. Экран треснул, пропало изображение, но, голос из динамика продолжал трансляцию:
- Космодром Байконура, выполнил согласно президентскому плану...
Юлька завизжала, схватила барный стул, и начала добивать им пульт, экран, плазму и питающие провода. После выбитого штекера из розетки, голос телеведущей исчез со словом "выборы"...
Юлька налила в новый стакан, и прошептала болванчику-божку на столе, привезенному три года назад из Тайланда,
- Мне Страшно!!!.. Мне плохо!!!..
Статуя молчала и таращилась на хозяйку пустыми, желтыми глазами.
Никогда Юльке не было так плохо как сегодня.
- Может денег дать какому дому детскому?.. Я могу!.. У меня, там есть...
Статуя молчала.
Юлька сжала статую за желтую шею и с силой бросила в кафель орнамента.
Голова божка отломилась от тела и подкатилась к Юлькиным ногам.
Юлька покатала носком глиняную голову:
- Лежишь!?.. Вот так и лежи!.. Она тряхнула головой, встала и пошла спать. Обернувшись, крикнула голове:
- И знай свое место, сука!..
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОДХОД…
Бедные люди, это бедное государство. Так что всё отдадим, а государство своё разбогатеем, а иначе оно последнюю рубашку с нас снимет, лишь бы только самому в бедность не впасть…
ТРЕТЬЯ СТУПЕНЬ…
Чтобы Третьему миру не было так тоскливо и одиноко, мы решили его догнать, а дальше уже идти по жизни вместе…
ОРГАНАВТЫ…
Страна была большая, а большой стране уже по её статусу полагается несчётное число врагов, которых бесперебойно находили специально на это насобаченные наши доблестные Органы…
САДИЗМ В КВАДРАТЕ…
Цивилизованный мир, это жестокий мир жестоких людей, которые от тебя ничего не требуют, ибо до всего в этом мире ты должен доходить сам…
ОШИБОЧКА ВЫШЛАСЬ…
К народу нельзя подходить на четвереньках, а вдруг сам он с четверенек давно уже встал?..
Издержки эволюции -
Война войну сменяла.
И в этом отношении.
Эпохи подлецов.
И с первой же поллюции,
Как жизнь нам показала,
Процесс кровосмешения
Был виден налицо!
А значит чистой нации
Вы вряд ли где найдёте.
И пусть народ отдельных рас
Твердит наоборот.
Для полной информации
Скажу: "В конечном счёте
Какая кровь в любом из нас -
Сам чёрт не разберёт!"
И тут потомки Якова,
Опять не оплашали.
Отдав хвалу Создателю,
Решили меж собой.
Мол будет одинаково
Ктоб женщин ни снашали,
Приплод завоевателей,
Совсем уже не гой!
Пусть даже ещё нет тебя,
Но есть судьба-злодейка.
Находишься под властию
Записанных идей.
И стоит, чтоб на свет тебя
Произвела еврейка,
Как ты уже, к "несчастию",
Записанный еврей!
Ни род и ни отечество,
И ни набор желаний
Не в силе изменить тот рок,
Да и о чём тут речь...!
Ведь помнит человечество,
Особенно христяне,
От этого сам Бог не смог
Своё дитя сберечь!
И вот сжимаю фиги я,
Чтоб сглазить не посмели.
Хорошая религия,
Где всё предусмотрели.
Норвежские спортсмены взяли с собой на зимние Олимпийские игры-2018
в Пхенчхане более 6000 доз лекарственных препаратов от астмы, для простых
смертных являющихся попросту допингом=СМИ
Хоть к бабке Ванге, хоть ругайся матом,
но знает МОК, и ВАДА, и бабье,
норвежский их задохлик и астматик
здоровяка российского побьет!
"Я хожу сюда с надеждой…
Говорят – говно к деньгам…" Леонид Олюнин "Я себя под Лениным чищу"
Жми сюда
Таки быль...
Пензенский строительный институт, в который поступил в 1957 году. Корпус института одиноко высился в поле - и вовсе не чистом, а в море непролазной грязи. В полутора километрах от городской окраины. Эти полтора километра добирались в резиновых сапогах, потом их прятали в торбу и отчищались, кто где был горазд.
Я как-то оказалася горазд на свёрнутой в рулон дорожке в конце длинного коридора. Сижу, никого не трогаю, вроде как чиню примус. Ну, не примус, а брюки. Ну, не чиню, а отчищаю от комочков налипшей грязи.
И тут надо мной как тень отца Гамлета нависает зловещая двухметровая фигура заведующего кафедрой истории КПСС профессора Морозова. С багровой от негодования физией, громко шипящим ртом:
- Ты где уселся, сволочь!
Я в не понятках:
- Где? Да что сделал?
Тут он указал мне на возвышавшийся надо мной бюст Вождя, уже так примелькавшийся, что не обратил на него внимания. Перед глазами пронеслись катастрофические картины исключения из комсомола и отчисления из института. Суровые будни Советской Армии и т.д. Ужас породил озарение:
- Я СЕБЯ ПОД ЛЕНИНЫМ ЧИЩУ,
ЧТОБЫ ПЛЫТЬ В РЕВОЛЮЦИЮ ДАЛЬШЕ!
Я был прощён, но с условием: проводить политбеседы в студенческом общежитии. Провёл. Успешно. Потом - в рабочих общежитиях. Тоже успешно. Приняли в общество "Знание" (тогда оно называлось "Общество по распространению научных и политических знаний"). И вышел на стезю сеяния разумного, доброго, вечного. Со временем стезя расширилась до Большой Дороги: сделал карьеру лектора - до союзного значения, участника двух всесоюзных идеологических совещаний под руководством товарища Суслова. Сеял разумное, доброе, вечное. Каюсь, шкурно. В кайф.
Оттачивал литературное и ораторское мастерство, обратив графоманию в форму бесед или лекций. Адреналин. Попробуй отлить из говна пулю? Вон выступает конфернсье перед публикой. Тема цепляет, ну, про тёщу. Текст ему написал профессиональный автор, прошёл через сито худсоветов. Выступление - 5-7 минут. Перед ним Пьеха пела. За свои кровные зритель внимает.
А у меня - тема "спущена" пайкомом партии, народу противная, людей согнали добровольно-принудительно. Выступление - около часа. И т.д. Так и попробуй, чтоб тебя слушали как упомянутого конферансье! Я бы за это удовольствие ещё и сам заплатил, а тут платили мне. Получал бабки, иногда нехилые. Добрался до телевидения. Научился свободному общению с публикой - потом пригодилось в лекциях в вузах. На встречах с читателями и зрителями. Прости господи, корпоративах.
Со временем, не будучи в Рядах, вошёл в лекторскую группу ЦК КПУ, пользуясь путёвками в разные города и веси, куда выезжал на сборы или соревнования сын-фигурист. Лекции стали моим товаром на сером рынке бартерных услуг: хорошая лекция нужна была и руководству организации - угостить коллектив, и пайкомам партии. За лекции я получал дефициты того времени: мебель, товары, колбасу, икорку (прости господи и т.д.), одёжку, обувь. По-Райкину, стал уважаемым человеком того времени.
И, наконец, вершина признания - ящик туалетной бумаги к 50-летию ВОСРы!
Жми сюда
Белинский родился 11 июня 1811 года в городе Чембар Пензенской губернии, и 150-десятилетие этого события в 1961 году активно отмечалось по всей стране и особенно пышно - в Пензенской области, родине великого критика. В то время я уже был студентом 4-го курса Пензенского ИСИ и лектором обкома комсомола.
Тогда была проведена тотальная мобилизация лекторов любых специальностей, которым раздали текст о великом земляке и запустили в народ. В моём распоряжении был досаафовский мотоцикл, я мотался в разных ебенях и умудрялся читать по 6-10 лекций в день, что при гонораре в пятёрку (при шефской, т.е. бесплатной каждой 4-й) приносило примерно тридцатник в день, а за месяц набралась столько бабла, что по тем временам, к примеру, можно было купить 4 "Москвича-407"!
Бо́льшую часть бабок отправил родителям и младшей сестре в Киев, вызвав панику мамы: откуда такое богатсво, не попал ли в дурную компанию?
- Нет,- отвечал,- в хорошую: кампанию празднования 150-летнего юбилея Белинского. И таки десятки тысяч людей о великом критике и страдальце, о существовании которого прежде не подозревали.
Когда же юбилейная страда схлынула, мы, насеявшиеся разумного, доброго, вечного, да ещё и обогатившиеся на этой ниве лекторы, отмечали завершение страды в главном пензенском кабаке "Россия". И весь вечер пели бессмертное творение Некрасова на музыку "Ревела буря, гром гремел..." , всё трогательнее по мере нагружения спиртным.