Терпкой лепниной увито бестенье.
В кем - то разорванной магии круга,
Светлый трамвай в неземном предвкушенье,
Бросил нас прямо в объятья друг друга.
Жест или знак? Семиотика веры...
Точка прицела... Искусство огранки...
Ветер. Стена. Теплый трепет портьеры.
Вещие губы молчащей цыганки.
В каждом ответе есть верность системе,
Скрытый намек на возможность проснуться...
Все что прошло, лишь Delirium Tremens,
Все что придет, лишь попытка вернуться.
Каждое утро - дилемма сомненья.
Каждое действие - альтернатива.
Это знакомое мирокруженье...
Что - то влечет нас...
Hаверное, пиво...
Hаше неведенье столь инфантильно...
Что нас бросает? Чего мы хотели?
Девушка, не прижимайтесь так сильно,
Мало ль что может случиться с похмелья..
Как я мечтал, надеялся и ждал!
Мне будущее снилось по-иному.
И, вдруг я неожиданно узнал,
Что Ваше сердце отдано другому.
Лежу теперь в реанимации:
Жду следующей трансплантации.
До чего же много сволочей на свете развелось. Просто ужас.
К примеру, глисты. Перехватывают пищу, которую животное добывало в поте лица для себя. Вставало рано утром, шло на работу, превозмогая себя, делало добро. Наконец, получало зарплату, приобретало полуфабрикаты, из них готовило разные блюдА, съедало, тщательно прожевав. И тут... Выползает эта скотина и без всяких хлопот заглатывает... Просто нет слов. Причём, всю эту подлянку совершают бессознательно. Учёные доказали, что у глистов никакого сознания не присутствует. Критиковать их бесполезно. Так, говорят, устроена природа. Критикуй - не критикуй...
Но это ещё цветочки. Когда у сволочи имеется ещё и сознание, это что то особенное. Сознание, само по себе, безобразие ещё то.
У меня всё есть: тарелка, вилка, ложка, стул нормальный. Заработано честным трудом. Всё есть, кроме Этого. На Это пока ещё не заработал. И вот смотрю - Это лежит, а вокруг никого. Знаю, что чужое брать нельзя, но вокруг никого до самого горизонта. Что делать? Сознание начинает мутить изнутри. "Бери и тикай. Никто не видит, а мы никому не скажем. С Совестью я договорюсь лично." Бессознательно хватаю, и ноги в руки. Когда прихожу в себя, не узнаю местность. Куда теперь идти не знаю, но Это в руках. Только к утру попал домой. Чувствую, что эта падла с Совестью так и не договорилась. Обратно начинает пилить. "На хрена взял? Чужое ведь. Вон и подпись Хозяина внизу есть, его адрес. Всю жизнь обходился без Этого. Да и что с ним делать то толком непонятно. Если поставить посредине комнаты, будет загромождать проход, а если спрятать в сарае и никому не показывать, то зачем оно нужно?"
Интересно: а что будет делать Хозяин без Этого? Что если он не перенесёт пропажу? Получится, что я совершил преступление, повлекшее человеческие жертвы, а это другая статья уже, на которую я не рассчитывал.
Приобретаю бинокль и подслушивающую аппаратуру. Начинаю следить за Хозяином в свободное от работы время. Вся жизнь превращается в ад. Не доедаю, не досыпаю, слежу. И что вы думаете? Хозяину хоть бы хны. Ходит себе туда-сюда, обдристанный счастьем, улыбается, как ни в чём не бывало. У меня даже стул пропал. Был и нету.
А в конце месяца покупает себе новенькое Это. Смотрю и не верю глазам. Тащит домой с базара. Довольный. Харя сверкает. Глазам смотреть больно, а в бинокле стёкла аж полопались.
Ты мне скажи: ну не сволочь этот Хозяин? И все такие же, как он. Трудно жить среди сознательных сволочей. С глистами всё же проще.
А Это я в мусорку отнёс, так что, если найдёшь, пользуйся на здоровье.
Хочешь, я в хмельном угаре дыма
О тебе красивой напишу?
......
А любовь, любовь проходит мимо
За село куда-то к камышу...
Только не зови меня родимым...
Наиль Чуханов
Как же написать неповторимо,
Что твоей любуюсь красотой?
Надо напустить побольше дыма
Или что-то сделать над собой.
Хочешь, во хмелю пожар устрою,
Горестно объевшись белены?
И любовь помчится стороною
За село куда-то в плывуны.
Там пожарные не станут даже капать,
Скажут басом сонным и густым:
"Нечего тут звать, жалеть и плакать,
Это просто с белых яблонь дым!"
Люди, встретив человека, у которого на лице изображено горе, шарахаются от него, а если он сверкает счастьем, завидуют и старательно ищут возможности испортить ему настроение. Поэтому большинство искусно скрывают свои чувства под маской безразличия.
Редко встречаются те, у кого на лице написано их внутреннее состояние.
Посмотрели бы вы на лица сельских соседей в Российской глубинке, пришедших в гости, с целью развлечься с красавицей-женой, когда они наливают, принесённый с собой самогон, хозяину. Их дружеские намерения на лицах не вызывают сомнений. И та досада, которая жжёт их изнутри, когда хозяин никак не отключится, цепляясь сознанием за кайф, когда уже третий раз посылали Петруху за догоняловом, а этот всё никак, смотрит помутневшим взором, мычит, но не телится, никак не отражается на их загорелых, искажённых тяжким сельским трудом, потных лицах. Вот он уже ничего не соображает, но поток дружеского бескорыстия обрушивается на него со всех сторон, вызывая беспечную, бессмысленную улыбку. Сквозь бульканье в горле с трудом произносит "Наливай!"... и опять упорно не отключается. Только далеко за полночь, когда бесчувственное тело медленно сползло под стол и умиротворённо захрапело, лица гостей преображаются, покрываясь масляным сочувствием к хозяйке. Та по-деловому уединяется с одним из сочувствующих, а остальные терпеливо ждут, раскинув на пальцах порядок происходящего.
Серёга в этом отношении просто белая ворона. Всё, что происходит у него внутри, отражается на лице. Тот, кто его мало знает, полагает, что это необъяснимая, неоправданная природная честность. Или издержки, так сказать, дурного воспитания. Свою беду он осознаёт, но ничего не может с собой поделать.
Вспоминается, ничем, вроде, непримечательный случай, когда он зашёл ко мне в общагу, чтобы узнать сроки дипломной практики. Это было так давно, что столько не живут, но впечатления остались, как от замечательного спектакля.
В те времена советская промышленность выпускала только стандартные, круглые бутылки. Один из моих друзей увлекался общественной комсомольской работой и с какой то оказией смотался в Европу (Югославию), привезя оттуда презенты в виде плоских, двухсотграммовых бутылочек то ли коньяка, то ли виски. Одна из них досталась мне и я, тоже любитель повыпендриваться, ловя на себе восхищённые, завистливые взгляды, носил её в заднем кармане, наполненную чаще простой водой из под крана.
Удовлетворяя его любопытство по поводу практики, я ловким, непроизвольным движением, скорее по привычке, чем желая произвести впечатление, достаю бутылочку и отпиваю маленький глоточек. Дело было в понедельник и, любители меня поймут, Серёгины трубы горели так, что жарко было стоять рядом. Не отрывая глаз от бутылочки, хриплым от волнения голосом он просипел:
- Дай глотнуть.
Надо сказать, что один глоток у Серёги - это три глотка нормально упитанного человека. Однако, это обстоятельство меня не волновало в данном случае, так как в бутылочке была простая вода, о чём я ему тут же бесхитростно и, с подобающим для такого случая сочувствием и тактом поведал. Он мне не поверил. Не поверил настолько, что повторные мои заверения производили обратное действие. В конце концов, он был готов отдать
голову на отсечение, что в заветной, виданной только в зарубежном, запрещённом для широкого проката, фильме, бутылочке содержится напиток Богов.
Желание приобщиться у него стало невыносимым, и он снова глухо произнёс своё:
- Дай глотнуть.
Наконец, я не выдержал и протянул ему заветный предмет.
Он, напрягшись, резко выдохнул в сторону, обдав меня вчерашним перегаром с ног до головы, и сделал глоток, лихо закинув голову до отказа.
На протяжении нескольких секунд, возможно десятков, на его лице происходила бескомпромиссная борьба красного и белого. Проносилась конница. Шашки, жаждущие крови, устремлены вперёд, сверкая в лучах заката. Будённовки угрожающе нацелены тоже вперёд. Атас, одним словом. После чего, выражение предвкушения счастья медленно сползло с его лица, потом разочарование вспыхнуло в левом глазу и медленно стало разливаться
по лицу и дальше по телу. Как-будто опорожнился после клизмы. Молча передал мне бутылочку и также молча вышел, хлопнув дверью. Да и что тут скажешь? Я ж его честно предупредил. Тем не менее, он воспринял всё это, как бессовестный обман с моей стороны.
Вообще то говоря, я не садист по природе, но мне эта игра лица привела в восторг.
Нечто подобное я испытал на спектакле театра БДТ по Василию Шукшину
"Энергичные люди". Не будучи заядлым театралом, не имея особенно много времени на доставание билетов, я стремился всё-таки попасть на постановки Товстоногова
с его обалденным составом исполнителей. Попасть туда для меня было возможно, надеясь только на "лишний билетик" перед спектаклем. Я стоял у входа в толпе таких же жаждущих, ощущая безнадёжность, после каждого звонка. Вот, уже и третий звонок. Редкие опаздывающие счастливчики, обладающие билетом к этому счастью, почти бегом, соблюдая при этом солидность, продолжают ещё скапливаться у входа. Ощущение полной бесперспективности, сменяется какой то бесшабашной уверенностью, и я, расталкивая таких же неудачников, как я, прохожу сквозь заветную дверь с видом беспечного Евгения.
- Билет сзади... должны поднести... вот-вот, ну не стоять же мне, в конце-концов, как дураку, когда спектакль уже начинается. Люди должны раскрывать занавес, а меня нет в зале. Что могут подумать?- не произношу я вслух, но меня, о чудо, беспрепятственно пропускают внутрь. Слышу за спиной, как с возмущёнными, но приличными выражениями, выпроваживают наглых безбилетников, тоже стремящихся прошмыгнуть. Но проникнуть внутрь ещё не победа. Надо же, чтобы было место, в котором я мог бы разместиться в гордом одиночестве. Я не Вольф Мессинг, но какая то неведомая сила тянет меня к передним рядам амфитеатра и опять, о чудо, во втором ряду свободное место.
Оглядываюсь. Сзади меня сидит С.Киндинов. Весь третий ряд заполнен артистами Московского театра. Я попал на спектакль, который давали не только простым зрителям, но и своим приглашённым коллегам из Москвы.
Когда Лебедев разыгрывал свою знаменитую сценку опохмелки, вот тогда то я и вспомнил Серёгу.
Но вернёмся к тому понедельнику. Чувствуя свою "вину", которой, собственно говоря, и не было, захожу вечером к Серёге с бутылкой армянского коньяка.
Демонстративно ставлю на стол и победоносно смотрю на него, произнеся односложное, торжественное: "А?!". Тот никак не реагирует. Не вижу восторга в его измученных алкогольными переживаниями, глазах. Что это? Откуда такое безразличие? Начинаю понимать: несмотря на то, что бутылка закупорена заводской пробкой, на которой, к тому же, выгравирована единица (первый Ереванский завод), он уже не верит, что там желанная жидкость. Утреннее разочарование отразилось на его психике. Он убеждён, что в бутылке вода, т.к. её принёс я. В моих бутылках - вода.
Наши друзья из Еревана как-то разъяснили нам отличие коньяка Первого и Второго заводов. Мы даже устраивали сравнительную дегустацию. Те, кто отличает Хванчкару от Плодово-ягодного, прочувствовал разницу, хотя наша дегустация, в отличие от профессиональной, окончилась тогда примитивной пьянкой. Из меня дегустатор не очень, но Серёга в этом смысле, вообще, никакой. Тем не менее, он коньяк пьёт всегда из специальных бокалов, нагревая их трепетно своими холодными ладонями, соблюдая весь этикет пития. На самом деле, делает он это для понта, но тем не менее, неукоснительно. Здесь же смотрю, достаёт простые гранёные стаканЫ, из которых пьют обычно чай, в крайнем случае водку по будням, и смотрит на меня немигающим, прищуренным глазом. Другим
распахнутым следит недоверчиво за бутылкой. Даже лимон не порезал засранец. Уверенность, что в "моей" бутылке вода, у него просто закипает. Открываю, разливаю по чуть-чуть. Серёга без обычного "Будем!", не чокаясь, опрокидывает в свою безразмерную пасть и безучастно смотрит перед собой. Разливаю опять по чуть-чуть. То же самое. Только на третий разлив к нему возвращается чувство адекватности. Лицо его освещается святым благолепием. Он опасливо нюхает содержимое стакана, боясь, что мираж исчезнет, хмыкает, перстом тыкает в бутылку.
Произносит удивлённо: "Ты гля?!"
Мотает головой. Снова из него выскакивает: "Ты гля! Это ж нада!"
Тут Семён нарисовался с бутылкой водки. Короче, нализались мы опять, как цуцики.
Ничего, дипломная практика не убежит от нас. А куда мы денемся?
ЖКХаос - постановление правительства РФ 354 от 06.05.2011.
ЖКХан - глава жилкомхоза.
ЖКХакер - жилец, отматывающий счетчик в обратную сторону.
ЖКХаски - красивый синоним к восклицанию, после увиденного в квитанции повышения цен на коммунальные услуги.
ЖКХаляль - сантехник в чистой обуви (и не из свиной кожи!).
ЖКХаммер - мотороллер "Муравей" с баллоном для газосварки.
ЖКХадж - паломничество в подвал.
ЖКХаки - одежда канализационного цвета.
ЖКХанка - ну ханка и ханка, пара пузырей, как минимум.
ЖКХанты - а что, у хантов, по вашему, и ЖКХ нет?
ЖКХапнуть - перевести активы из муниципальной в частную собственность.
ЖКХата - контора управляющей компании.
Обижен я на Гёте и Шекспира. Да и вообще на всех Великих Мира. За их открытия, за их произведенья, за нетактичное к потомкам отношенье. Как это надо было постараться, чтоб не могло хоть толику остаться и для меня, для творчества простора?! Ну взять, хотя б того же Сальвадора (Дали имеется в виду). Как я его теперь в себе найду? Ни завтра, ни вчера, ни нынче уж не найти в себе да Винчи! Где только свой он не оставил след? И моему, конечно, места нет! А как могли Гиганты Ренессанса ну ни каких мне не оставить шансов? Возможно, задержался я с рожденьем. Так что? Конец эпохи Возрожденья!? Давид – творение Буанаротти! И ни того, и ни другого я не против. И глыбу мрамора не трудно мне достать. А что рубить? С кого ваять? А для искусства ведь и я бы смог себе отрезать ухо, как Ван Гог! Хотя, постой! В связи с происхожденьем Мне отрезали что-то при рожденье. Так почему ж не сё я и не то? А может мне отрезали не то? Или не там!? Или не так как надо. И тут промашка! Вот досада! А совпадений и случайностей любых История знавала. И каких! Возможно, смеха ради зачернил Малевич свой квадрат. Бомонд решил его шедевром мировым считать. Так что, мне круг зелёный рисовать!? Шагал! Над крышами витал! И мир к его стопам припал! А здесь хоть в космос улетишь, и никого не удивишь. Решил уж было дон Кихотом стать! Так Дульсинея оказалась ****ь! Я б мог пойти Лжедмитрием в Россию. А вдруг поверят? Вдруг осилю? Уж в нострадамусских копался я истоках. Ни имени! Ни даты! Ни намёка! Но всё не так уж было б возмутительно, когда бы ни Эйнштейн, ведь относительно его теории простейшей вероятности достались мне одни лишь неприятности! Страдая от своей пытливости, сгораю от несправедливости. И там не ладится! И тут не клеится! Ну как прославится!? На что надеяться? Про всё написано! Про всё рассказано! И всё расписано! И всё доказано! Изобретения – запатентованы! Печать забвения мне уготована. Как не сердить-ся мне от пустоты такой. Или родиться мне ещё разок-другой!? Судьбу пытать боюсь. Ведь не гарант я ей. А вдруг опять рожусь ещё талантливей...?
Я теперь уже жалею даже,что пошёл с женой гулять на пляже.Неудобно как-то без погон: как в балетной труппе толстый слон...Публика мне тоже не по нраву: нет порядка, всё не по уставу.
- Кто так ходит, дура?! Машу вать!
Твёрже шаг! Бедром не "рисовать"!
Что? Вы мне? Да вот, один гуляю...
А жена - ушла. Куда? Не знаю.
Что - усы? И сам я ничего -
В смысле баб вполне ещё "того"!
Уважают все меня в казарме.
Я "салаг" построил - тучу армий!
А у Вас красивые... глаза.
Может, познакомимся? Вы - за?
Предлагаю пообщаться вместе
Где-нибудь в уютном, тихом месте.
Шашлычок, винцо, десерт-салат...
А жену отправлю я в наряд.
- Извини, дружок, но - без обиды -
У меня совсем другие виды.
От работы отдохнуть хочу
И "любовей" больше не кручу.
Ну, какой тут флирт? Подумай сам ты:
Ты - на пляж, а там - одни курсанты!
Ты жене привет мой передашь
И - адью! Кру-гом! И шагом марш!