Вдохновило Жми сюда С большим уважением к автору:)
Клеймить мужчин забывчивостью модно.
Куда нам в лабиринтах бытовых?
В условиях домашне-обиходных
Беспомощны мы без своих родных.
"Где пульт?
Нашёл!
А на каком канале?
"Россия"?
То есть, "2" мне нажимать?"
Иная дама выдержит едва ли...
А ты вот, терпеливая, видать.
Ты помнишь всё: ключи где от машины,
Квитанции лежат где за кредит.
Друзей, родных и близких именины.
Никто из них тобою не забыт.
Носки мои на батарее греешь,
Чтоб тёпленькие на ногу надел.
Вечор их раскидал я поскорее,
Ну, как обычно. Сбит был мой прицел...
Не доверяешь мне задач серьёзных.
Как например, сходить за молоком.
Ведь знаешь, что вернусь я очень поздно,
Ещё и пива принесу при том...
И, разбудив нежнейшим поцелуем,
Взывать я буду к милости твоей.
Растроганно, ты назовёшь вдруг..."душкой",
Ну и пивной "припомнишь" мне трофей.
-//-
Всё дело в том: моя оперативка
Забита под завязку, целиком.
И места нет в ней бытовым "отрывкам", -
Не позволяет памяти объём.
Теория любви и отношений
Процентов занимает пятьдесят...
Тридцатник - то карьерные стремленья.
Там тоже не в почёте недогляд.
Политика и гаджеты - по десять.
Подкованность не лишней будет здесь.
Новинки автопрома чтобы взвесить,
Их ТТХ неплохо бы прочесть.
Борзеет НАТО. Их держу на мушке.
И от Обамы веет негатив...
Прости меня, суровых дней подружка,
Беспамятен что стал, и нерадив.
-//-
Давай поделим мы влияний сферу.
Стратегия развития - на мне.
Тебе же - бытовые все барьеры,
Ну, как и полагается жене...
На краю селения дом.
Вывеска — «Портняжка».
Ну, давайте-ка зайдем,
Что это за «пташка»?
Про портняжку ходит слух,
Может быть и вздорный,
Неприветлив, мол, и сух
Словно кол заборный.
Мол, уже он десять лет
Сиднем - не выходит.
«Занят я!» — и весь ответ,
Вот и вся дань моде.
И клиентам в сотый раз
Не вернет никак заказ.
В двери постучим рукой,
Дверь не на запоре...
Беспорядок-то какой!
Прямо в коридоре.
— Кто там ходит? — донеслось
Хрипло, недовольно.
Холод, вот какой вопрос,
Съёжишься невольно.
— Это мы пришли.
— Кто мы?
— Я, Васёк с друзьями.
— Коль заказывать штаны,
Шейте вы их сами.
— Что заказов тьма?
— Угу.
Ну, их все на полку.
Сам я лично не могу
Нить продеть в иголку.
Продеваю много лет,
Волос, как в сметане,
Не хожу на солнца свет
И не моюсь в бане.
Вдену нитку и тогда
Выполню заказы,
Есть же люди, что всегда
Нить вдевают сразу.
— Давайте мы поможем вам,
Нить навострим и суть вся,
Нам это дело по глазам,
И руки не трясутся.
Махнул рукой, как вицею,
И впал в свою амбицию:
-- Пока я дома у себя —
Мне не нужны советы,
Ступайте-ка во двор, робя,
И стряпайте котлеты
Из глины, можно из песка.
О! Как все надоело!
Была б нить тоньше волоска,
Тогда другое дело.
И снова стал он нить вдевать, —
На помощь нашу наплевать.
А мы пойдем, пускай бурчит
И мучается с ниткой.
Пойдем туда, где есть лучи,
На луг, что за калиткой,
Где тараканов не видать,
Ворчливого портняжки,
Где можно бегать, и играть
Хоть целый день в пятнашки.
Ой, вы гой-еси, добры молодцы!
Не пора ли Вам завязать пить
Меда крепкие, да тягучие.
Пить меда, да девок красных лапоти.
Тучи чёрные собираются,
Ветры буйные свищут вьюгою,
Да в полях России- матушки
Вороньё ненасытное растревожилось.
Надвигается беда страшная,
Беда страшная, да смертельная.
Замышляют вороги беспощадные
Идти войною на Русь беззащитную.
Грозят они заполонить землю русскую,
Рушить хотят, да сметать терема высокие,
Убивать да топтать кого ни попади,
Не жалея ни стариков, ни малых детушек.
И встают молодцы, в полки строятся,
Мечи вострые, да пики длинные прилаживают,
В кольчуги крепкие обряжаются.
Кони вороные хрипят, да копытами бьют,
Будто чуют беду страшную.
Во поле чистом, травой буйной поросшем,
Стоят друг напротив друга войска, примеряются,
К битве великой готовятся,
А в дубраве, что возле поля того раскинулась,
Раскудрявились берёзки, расшушукались,
Травы буйные по полю разлохматились...
Лето красное разыгралося.
* * *
Ахти вам сударь, вдуть-то вдули,
а как жениться - нате дулю?
* * *
Упиралась - не пойду в кусты я, -
не сезон мол, холод дескать, снег де...
Таки да, условья не простые,
а что делать, зайка - больше негде.
* * *
Я, снедаемый любовным томлением,
и досуг ей посвящал, и труды.
Но ей по*** томление гения
(или, правильней сказать, до ****ы).
* * *
Ужасней чудища лохнесского,
страшней реакторов в Росатоме,
когда ты в юбочке по Невскому
гребешь ногами волосатыми.
* * *
Стрела лукавого Амура
сразлёту сердце мне пронзила.
Ну что ты пялишься как дура?
Я Вас люблю, моя Годзила.
* * *
Я большая, а ты брысь-ка
лопоухий, мал еще,
у меня уже не писька,
у меня влагалищё.
* * *
И Бог был не строг к ней, и мир не жесток -
жила она вольной, беспечной девахой,
порхая, как фея, с цветка на цветок...
Старухи шипели, что с *** да на ***.
* * *
Ты явилась - муза стала лишней,
мысль нейдет, не пишутся стихи.
Явно мне послал тебя Всевышний.
За какие, только вот, грехи...
* * *
Жора Борю вжик-вжик-вжик -
во напористый мужик! -
расшибется, но отыщет,
где у друга точка джи.
* * *
Я б в наездницы пошла,
в амазонки-всадницы,
да кобылу не нашла
под такую задницу.
И когда свербит душа
мадемуазелия,
пробираюсь к малышам
в парк на карусели я.
Решил один американец,
Народ в России полечить,
Спросил другого, что мол как там,
А тот давай его учить.
-Не ходят русские в больницу.
Такая, братец, ерунда.
У них всего лишь две болезни,
Их не врачуют никогда.
Одна болезнь «***ня» зовётся.
Её не лечат так пройдёт.
«****ец» вторую называют,
С такой всё просто, сам помрёт.
А было это в Швеции и, кажется, давно;
Тогда еще немое народ смотрел кино,
Тогда втирался в моду по кабакам кан-кан,
Полиция тогда уж прибегала к кулакам.
В одном приличном доме (пять полных
этажей),
Жил сероглазый Керри, блондин, гроза
мужей, –
Ужасный соблазнитель, ужасный ловелас.
Таких едва ли встретишь и днем с огнем
сейчас.
У Керри было женщин... (О счете помолчу)
Я слабый пол обидеть тем самым не хочу.
Коль деньги зашуршали, течет вино на стол,
То сразу превращается пол сладкий в
слабый пол.
Любовь кончалась скоро, и в этом весь
вопрос.
Ах, сколько было крика! Ах, сколько было
слез!
Задумалось правительство, задумался
конгресс:
Вселился может в парня, по женской части,
бес?
Как у него уменьшить тлетворный этот зуд:
На дочь премьер-министра уже он точит
зуб.
Пять лет конгресс, не меньше, и спорил, и
мудрил;
Закон об алиментах он все же утвердил.
И этот самый Керри – гроза больших умов,
Жизнь доживал в деревне глухой, и без
штанов.
Мне говорили, что мне в жизни повезет
И счастье есть!!! Оно само меня найдет!!!
Но что-то, как- то все никак не сыщет!!!
Иль я так прячусь, иль оно так плохо ищет…
"Светлоликим совершенством мне не стать в ряду икон,
Я всегда был отщепенцем, п****стом, говнюком.
Был момент – народовластьем, словно кровью по броне…
Но остался непричастен я ковсейэтой***не.
В начинаньях ****одельных жизнь пройдет, как то да сё.
Я пишу в еженедельник: ЗЕАБАЛО ЭТО ВСЕ!
Дела нет. Все за****о. И не только простыня,
Но жена, как одеяло, убежала от меня;
И подушка, как лягушка, прыг да скок на грязный пол.
Я за свечку, свечка – в печку! Плохо помню этот год…
Я порвал, тогда «уздечку». (Кто в разводе, тот поймет!)
Все давно покрыто мраком, мать затихла перемать;
Я женат четвертым браком — бросил пить, курить, гулять;
Над заплаканным танкистом транспарант торчит бочком:
Я ОСТАЛСЯ П****СТОМ, ОТЩЕПЕНЦЕМ, ГОВНЮКОМ".
У автора этого стихотворения странный ник - М.Ж.
А стихотворение называется "Защитникам белого дома".
Не считайте шуткой глупой,
Утром показалось мне,
Солнце, красною залупой
Поднялось в моём окне.
Я небритое ****о
От подушки оторвал,
Пальцем веки, как забрало,
Еле-еле приподнял.
Вдруг как ****ануло в рыло
Вдохновенья яркий свет,
От Всевышнего Светила
Кто-то крикнул: «Ты поэт!»
Я тут чуть не обосрался
Мне. Такое. И с утра…
Видно точно, как засранцы
На***рились вчера.
И пусть был я п****стом,
Отщепенцем, говнюком,
****оболом, онанистом,
***плётом, петухом.
Но перед Господней волей
Я трухнул, ебёна мать,
Через головные боли
Тут же начал сочинять:
«Я за свечку – свечка в печку,
Я за титьку – та в кровать,
Я уздечку в её течку,
Думал: «Только б не порвать».
А подружка, как лягушка,
Нет, не прыгала – лицом.
Не поможет водки кружка,
Чтоб держаться молодцом.
Ну, а что там дальше было
Не припомню я пока.
Ах, Небесное Светило,
Ты прости уж говнюка.
Ты же видишь, радикала
За****а вся страна.
Одеяло убежало,
Как четвёртая жена.
Стол ушёл, как друг вчерашний
На своих кривых ногах.
Для читателя «без башни»,
Пишет тот, кто «на рогах».
Кто проснулся не в постели,
Кто ****якнулся башкой,
Божья воля: «Чтоб все пели
Стихотворною строкой».
Поперхнувшись перегаром,
Обоссав весь унитаз,
Божью волю, в стиле старом,
Исполняю я сейчас.
Ах, спасибо мать Федора,
Что прочла ты в детстве мне
Я вплету без разговора
Кэтойвсеймоей***не.
Положу я «рубь» за «тыщу»
И простит меня Господь,
Хорошо, что с бодунища
Это вспомнилось мне хоть.
Брось, не плачь ты мать-старушка,
Не рыдай ты что есть сил,
Лучше выпьем, где же кружка,
Как Есенин говорил.
Не Есенин? Да и *** с ним,
Нам поэтам пое***ь.
Мы титаны, мы не хруснем,
Есть и плоть у нас и стать.
Я теперь в другой когорте,
Чувствую в себе процесс,
Стихобульконья в аорте,
К рифмоплётству интерес.
****обратия оценит,
Шобла-ёбла только ждёт,
Кто впеньдюрит им по фене
В стихотворный оборот.
О***рит русским словом,
Раз***ёт туда-сюда,
П****сто****аболом
Чтоб остаться навсегда.
Утро, солнце, дом в деревне. Вышла баба из избы,
И зажмурившись от света, почесала у п….ды.
Потянувшись , покряхтела, оглянувшись поссала,
Взяв рукой, ведро с забора, медленно в сарай пошла.
А в сарае просто ужас, вёдра выпали из рук,
Сдохла и лежит корова, баба в крик, петлю на сук.
И повесилась от горя, и висит себе в петле,
Тут мужик её проснулся, злой, голодный, не в себе.
-Мать, ты где, - и нет ответа. Растерялся, что за хрень,
Где ты бродишь, твою мать, что ещё за дребедень.
И в сарай, а там картина, тут мужик от горя в шок,
Бах, его инфаркт обширный, жопой сел он на порог.
А у них ещё три сына, старший, средний и дурак,
Спят они в дому вповалку и не знают, что и как.
Тут петух орёт дурниной, разорался под окном,
Старший сын от сна очнулся и к столу, а там облом.
Мамки нет, а где же батя, вышел старший на крыльцо.
Солнце, тишина, деревня, почесал рукой яйцо.
Он в сарай, а у порога, мёртвый уж сидит отец,
Остальное всё увидел, понял, что пришёл ****ец.
Охватило его горе, кинулся бегом к реке,
Утоплюсь, решил парнишка, глядь, русалка на пеньке.
- Знаю милый, твоё горе, и могу всё повернуть,
Чтобы были все живые, или мне с пенька нырнуть.
Что молчишь, глаза таращишь, многого я не прошу,
Отымей меня пять раз и проблему я решу.
-Я согласен,- и за дело, тут же у реки взялись,
Так ***ись, что у русалки, сиськи в кровь разодрались.
Но на пятой палке парень, ослабевши, как-то спёкся,
Слез с русалки потихоньку, рядом умирать разлёгся.
Вновь петух орёт дурниной, средний брат бежит в сарай,
Побежал к реке за старшим, а за ним собачий лай.
Видит брат лежит с русалкой, чуть живой, кругом беда,
Говорит ему русалка, - не печалься, ерунда,
Десять раз меня имеешь, будет всё как прежде вновь,
Всё, могу вернуть обратно и с грудей, смахнула кровь.
Парень тут же согласился, на русалку быстро влез,
Трахал он её нещадно, ожидаючи чудес.
Но не смог спалился парень, рядом с братом просто пал,
Младший тут дурак проснулся и на речку побежал.
Вот Ванюш ему русалка, видишь какова ***ня,
Не смогли твои братишки, вся надежда на тебя.
Ваня взором в грудь упёрся, правая рука за член,
- Хороша, тебя хочу я, глянь какой огромный хрен.
-Десять палок, всё обратно, всех живыми я верну,
- Ну а можно хоть пятнадцать, слышь быстрей, а то помру.
Кинул наш Иван пятнадцать, быстро вытер пот со лба,
- Я могу ещё десяток, ты готова, иль слаба.
Разомлевшая русалка тут Ивану, - Молодец,
Ну, давай же, я согласна, обалденный ты самец.
А Иван тут загордился, у русалки он спросил,
А не сдохнешь, как корова, у меня же много сил.