«Блеснут пусть радостные слёзы
в сей чудный вечер у тебя,
когда несущий тебе розы
вдруг позвоню внезапно я.»
Владимир Приведенцев «Чудесный вечер»
Жми сюда
Я помню сей чудесный вечер,
В нём были двое: я и ты.
В бокалах отражались свечи,
Сплетались в вазочке цветы.
Чтоб укрепить свои прогнозы
На этот дивный вечерок,
Я шёл к тебе, купивший розы
И сочинивший пару строк.
Ведь у меня талант большущий,
И пусть я хвастать не привык,
Меня помянет всякий сущий
В России-матушке язык.
Я верил, – слёзы хлынут градом
Из благодарных глаз твоих,
И ты себя отдашь в награду
Мне, прочитавшему сей стих.
Но соловей, во мне поющий,
Услышал: «Что за ерунда?»
И вот он – я, уже идущий,
Но ссущий вслух сказать – куда…
На краю селения дом.
Вывеска — «Портняжка».
Ну, давайте-ка зайдем,
Что это за «пташка»?
Про портняжку ходит слух,
Может быть и вздорный,
Неприветлив, мол, и сух
Словно кол заборный.
Мол, уже он десять лет
Сиднем - не выходит.
«Занят я!» — и весь ответ,
Вот и вся дань моде.
И клиентам в сотый раз
Не вернет никак заказ.
В двери постучим рукой,
Дверь не на запоре...
Беспорядок-то какой!
Прямо в коридоре.
— Кто там ходит? — донеслось
Хрипло, недовольно.
Холод, вот какой вопрос,
Съёжишься невольно.
— Это мы пришли.
— Кто мы?
— Я, Васёк с друзьями.
— Коль заказывать штаны,
Шейте вы их сами.
— Что заказов тьма?
— Угу.
Ну, их все на полку.
Сам я лично не могу
Нить продеть в иголку.
Продеваю много лет,
Волос, как в сметане,
Не хожу на солнца свет
И не моюсь в бане.
Вдену нитку и тогда
Выполню заказы,
Есть же люди, что всегда
Нить вдевают сразу.
— Давайте мы поможем вам,
Нить навострим и суть вся,
Нам это дело по глазам,
И руки не трясутся.
Махнул рукой, как вицею,
И впал в свою амбицию:
-- Пока я дома у себя —
Мне не нужны советы,
Ступайте-ка во двор, робя,
И стряпайте котлеты
Из глины, можно из песка.
О! Как все надоело!
Была б нить тоньше волоска,
Тогда другое дело.
И снова стал он нить вдевать, —
На помощь нашу наплевать.
А мы пойдем, пускай бурчит
И мучается с ниткой.
Пойдем туда, где есть лучи,
На луг, что за калиткой,
Где тараканов не видать,
Ворчливого портняжки,
Где можно бегать, и играть
Хоть целый день в пятнашки.
Жаба на болоте старом
Приспокойненько живёт.
И при этом постоянно
Что-нибудь она жуёт;
Не хвоинки, не листочки,
Не гречишку, не сусак,
И не торф болотный с кочки,
Странно, если б было так.
Ела комаров и мошек,
Паучков там и жучков,
Каракатиц водных, блошек,
Всевозможных червячков.
Как утишить эту жабу -
Всяк ответ найти хотел,
Не хватала жаба дабы
Всех, кто низко пролетел,
Всех, кто высоко подпрыгнул,
Выше лба просунул нос,
Спину непривычно выгнул,
Ножку не туда занес.
Слет собрал жужжащий люд,
Обиженный до жжения,
Советы разные дают,
Так же предложения,
Позабыв боязнь и слабь
(И это очень странненько).
Решили к жабе той прислать
Дрожащего посланника.
И это был зеленый мух
Пушистый и не голый,
И сразу видно — не олух,
Иль точнее — олух.
Петицию он приволок
Крылами скромно хлопая,
Отдал, забился в уголок,
Чтобы она не слопала.
В петиции: «Мы просим Вас
(Эпитеты тут всякие)...
Немало нас пока сейчас,
Но можем и иссякнуть мы.
И нечего вам будет есть,
Тогда по-жабьи взлаете.
Мы все согласны вам принесть,
Все, что вы пожелаете;
И мармелад, и шоколад,
И пастилу, и пряники,
Употребляйте все подряд,
В рот отправляйте пряменько...»
Приняв вполне приличный вид,
Для большего сближения.
«Согласна, — жаба говорит, —
На ваше предложение;
На благородный мармелад,
На пастилу и пряники,
На вафли и на шоколад,
На всякие рогалики,
На сырники и на сырок,
Но заявляю строго:
Все приносить должны вы в срок,
Всего должно быть много».
Неясность начисто снята,
И больше не ворочается:
На все согласна мелкота, —
Жить всем, конечно, хочется.
С тех самых пор, со всех концов
Несут все, кто что может,
От леденцов до огурцов,
Надеются — поможет.
Бисквит, варенье, свежий мед,
И то, и се — без сдачи;
А жаба жрет и жрет, и жрет,
А что не жрет, то прячет.
Недели две, а может три
Старалась сладким праздничать,
А через месяц, посмотри,
Вновь стала безобразничать;
Но не открыто, — втихаря,
Не грубо, — в ритме вальса,
Слизнет беднягу комара,
Что малость зазевался;
То водомера-паучка, —
Хап — паучок замочен,
А то вертячего жучка,
Хотя тот шустрый очень.
Так все пошло на старый лад
В болоте между травами,
Опять хватает всех подряд
Себя считая правою.
Однажды жаба, всех собрав,
Такую речь вещала:
«Друзья! Я вам не для забав
Быть честной обещала.
От шоколада и халвы
Полнею — если спросите,
Но знать хочу я, все ли вы
Обещанное носите?
А нет ли среди вас таких,
Кто явно уклоняется?»
«Нет-нет!» — упорствуют жуки,
Все с ними соглашаются.
Среди стрекоз и комаров
Таких не оказалось.
Но тут из-под сухих листов
Улитка показалась.
«Не все — не все приносят дань, —
Произнесла украдкой.
Вот светлячок — такая дрянь,
Сам очень любит сладкое.
Днем припадает он к халве,
И стол иным не беден,
А ночью ползает в траве,
Мешает спать соседям.
Ест сладости он и сейчас
Ушами барабаня;
Так этот светлячок ни раз
Не приносил вам дани.
Живет, как видите, успех
Для этого пройдохи;
Выходит — он умнее всех,
А остальные — лохи?»
Не задохнулась жаба чуть,
Щеками замахала:
«Я разберусь! Я проучу!..
Я этого нахала!..»
Короче, угодила масть
Для злобы, не для шалости.
«Где проживает эта мразь?
Узнать мне не мешало бы» —
«Живет он здесь недалеко, —
Улитка продолжала. —
Но добираться нелегко —
Осока словно жало.
За тем высоким бугорком —
Огромная колода,
Туда и надо — прямиком,
Вот там его порода.
Он не один там...» —
«Ты не трусь!
По мне их будь там стая, —
Сказала жаба. — Доберусь
И всех пересчитаю!..»
Настала ночь. Луг тьмой одет.
Прёт жаба через кочки.
Луны на небе яркой нет.
Огни на бугорочке.
Огни, огни, — полно огней,
Огней сплошная куча.
И жаба устремилась к ней,
Кипя, на всякий случай.
Глотать пустилась светляков,
Забыв про все на свете;
Во рту как тысячи крюков,
А светлячки все светят;
А светлячки вовсю горят,
Буквально обжигают;
Глотает жаба всех подряд,
Глотает не считая.
Глядеть на это было страх;
Металась, как ботало:
Она же угли из костра
Хватала и глотала.
Ночной костер здесь догорал,
Углей мерцая налом.
Вот так и кончился аврал
С весьма плохим финалом.
На конечной дружно сели.
Но не все. Ах, красота!
Почему же мы не едем? —
И в кабине теснота.
Бьет водитель по железу —
«Потеснитесь — я залезу...
Что вы со своим уставом?!. —
Не уехать без меня вам!»
Потеснились — влез шофер,
Продираясь еле-еле.
Вскоре заурчал мотор.
И... колеса отлетели.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЕКРЕТ
Акула проглотила Гришу.
Об этом почему-то
Я по радио не слышу.
В печати тоже
Сообщений нет...
Наверно,
Государственный
Секрет.
Ах, романтичный Искремас,
легко подловленный «на принцип"!
Что ж, могут многие из нас
с формальной логикой ужиться...
Вне этой логики живёт
соображение смешное:
- Профинансировал – НАРОД,
а не купец тряхнул мошною!
Однажды Бог, лишенный сна,
Стоял в раздумьях у окна.
И, чтоб избавиться от скуки,
Трубу подзорную взял в руки.
Он ясно видел шар земной:
Где горы, реки, мир живой.
Нет, не подставлю ему ногу.
Пускай вращается, ей-богу!
Отметив красочный покров,
Людей увидел всех цветов
И вслух сказал: смотреть забавно,
Как управляю вами славно.
Но, беспокоит лишь одно:
Я дал вам Еву и вино,
А вы, ничтожные пигмеи,
Ломаете друг другу шеи.
И хором славите меня
Под гром смертельного огня.
Так знайте, подниму тревогу.
За все ответите, ей-богу!
С высот небесных я смотрю
На православных. Не корю
За их грехи и лицемерье,
За страх, от правды отступленье.
Как мне народ свой вразумить
И праведным трудом сплотить?
Я у чертей прошу подмогу.
Не дам покоя всем, ей-богу.
Не избежать вам адских мук.
Возьмут вас просто на испуг
Речами лживыми с трибуны
И обещанием фортуны.
Вы расширяйте кругозор,
Пока я сделаю обзор:
Земель на разных континентах,
Мятежных душ, благих моментов,
В сердцах бушующих страстей,
Пороки правящих властей,
Вердиктов судей в их угоду.
Дам по заслугам им, ей-богу!
Известно мне, что исстари
Князьки воздвигли алтари.
Живут, как древние бароны.
Осталось им надеть короны
И право дать казнить людей
Господней волею моей.
Но я заставлю понемногу
Их соблюдать закон, ей-богу!
Священники меня хвалят.
Под носом ладаном курят.
Мирян пугают концом света,
Что в рай не пустят без совета.
Потоки этого вранья
Не скроют правду от меня.
Всевышней кары не боитесь.
Любите, пейте, веселитесь!
Однако, честь пора мне знать.
Признаюсь, нечего скрывать.
Возьму вино с собой в дорогу.
Ведь нет его в раю, ей-богу!
- Васюнь, ты был всегда таким проказником!
(Гуся побрил "под белку" - вот талант!)
Чего-чего? И тещу?! Прошлым праздником?!
За то, что слабо пьет? Официант!
Неси графин! Закуску? Обязательно!
Ну, как обычно - редьку со свеклой.
Ну что, Васюнь, поднимем, мой пузатенький
Тост за тебя, защитник дорогой!
Василий! Мы давно по жизни спутники ,
Матросы ледокола- корабля….
(Официант! Еще бутылку «Путинки»!)
И в это 23 февраля
Мне только лучшее из жизни помнится
С тобою я хоть в омут, хоть в полет!
А что ты плачешь?.. Бросила любовница?!!
Не плачь, малыш! На пузе приползет!
Тогда я оборву ей косы русые!..
(Дружок, нам до такси еще идти!
Не падай, Вась, ведь если надорвуся я –
Кто за носки твои отдаст кредит?)
Давай еще чуть-чуть, на пол-ступенечки….
Ой, Вася, не цепляйся к мужичкам….
Ой!! Ай-ай-ай !!! Прикрой, Васюня, темечко!!!
Ну, гады - получайте по очкам!
Паркет начищу вашими я рожами!
И покажу вам, как Васюню бить!...
….Сержант, договоримся по-хорошему -
Я мужа не могла не защитить!
Я долг свой выполняла перед Родиной!
И впредь, покуда вертится земля....
Все, не шуми, сержант. Уже уходим мы….
Спасибо!
С 23 февраля!
- Двухнедельную пьянку я вряд ли осилю.
Не желаешь ты, чтобы разверзлась земля?
- Что ты! Марта восьмое по старому стилю –
Двадцать третье всего только лишь февраля!
Блин с лососевой икрой
В ротовую полость
Всуну и начну с тобой
Сладостную повесть...
Эх, от похоти дрожа
Скину полушубок!!!
Потушу скорей пожар
Твоих алых губок!!!
Эх, раз!!! Да еще раз!!!
Мы сегодня пьем не квас!!!
Мы на Масленицу тратим
Вожделения аванс!!!
С пылу с жару расстегай
С водочкой приветил!!!
Чучело зимы сжигай
И на ветер пепел!!!
Эх, ты женушка-краса,
Милая хозяйка -
Я твоих харчей вассал!!!
Дай блинов мне, зайка!!!
Эх, раз!!! Да еще раз!!!
Снова застилай матрас!!!
Ты в любви такая профи,
Да и я отменный ас!!!
Не могу я без блинов!!!
Мне без них тоскливо!!!
Вот сижу я без штанов
И хлебаю пиво!!!
А супруга у печи,
В фартушке и только,
Жарит для меня почин -
Блинчики с икоркой!!!
Эх, раз!!! Да еще раз!!!
У зимы последний шанс
Позитива в наших душах,
Укрепить слегка каркас!!!
Всем на Масленицу надо
Вкус почувствовать блина!!!
Будет сила - будет рада
И подруга, и жена!!!
Ах, какой румяный блинчик -
Сам стремиться махом в рот!!!
Трусики снимай и лифчик -
Благодарность тебя ждет!!!
Эх, раз!!! Да еще раз!!!
Испытаю я экстаз
От блинов и прочей снеди
Той, что принята у нас!!!
Эх, раз!!! Да еще раз!!!
Не грусти, рабочий класс!!!
Скоро солнышко с весною
Нам пропасть никак не даст!!!
Эх, раз!!! Да еще раз!!!
Кстати, выборы у нас...
Но на Масленицу надо
Позабыть про этот сказ!!!
Эх, раз!!! Да еще раз!!!
В Кремль пустите хоть на час...
Угощу блином премьера -
Ближе станет он для масс!!!!
Отмечаем мы с котом
День защитника Отчизны.
И спесивости, при том,
Не имеем. Не капризны...
Это вот жена с утра,
Сына взяв, свалила к маме.
Ищет от добра добра.
Чтож, бывает временами.
Впрочем, тоже я хорош.
Накануне - погудели
С корешами. Хошь - не хошь,
Праздник ведь на самом деле.
На бровях "пришёл" домой,
Выдал сценку бенефиса...
Здесь, сомнения долой, -
Был в её упрёках смысл.
В-общем, вновь нагородил.
Каюсь, совестью терзаем.
Быть хочу супруге мил,
Оттого к коту взываю :
"Кот, спасай наш хрупкий брак!
Вы ж известны магнетизмом.
Подскажи, супругу как
Вновь расположить к лиризму?"
Кот, хлебнув ещё вина,
Был вдруг краток чрезвычаен:
"Да бросай её ты на...
Новую найдёшь, хозяин!..."
Утром толстая Сима долго колдует у примуса, после этого,
видавший виды аппарат ярко вспыхивает, ядовито шипит, но
начинает таки работать. Она ставит на примус сковороду,
производит некие магические действия, от чего моментально
рождается едкое облако сизого дыма. Удушливый запах
рыбьего жира будит домочадцев и соседей похлеще звуков
вчерашней облавы. Она выглядывает из кухни на веранду и
громко обращается к красивой соседке Цили, которая у
рукомойника совершает утреннее омовение.
- Ойц, наш мальчик кажется взрослеет. Даю на отсечение
голову Бени, что ему уже стали нравится женщины. Это
видно невооруженным взглядом - он всё больше времени
проводит в уборной.
Как это, с чего я взяла?
Лучше ж кормить я его не стала!
Раньше можно было отвести мальчика в бордель. А теперь
что? Бордель - вся страна! Только хорошему юношу никто
не научит. Того и гляди, приведёт в дом одну из этих в
красных косынках.
- Эти гэцы целый год ходят толпами со своими дурными
революциёнными песнопениями и хоругвями, и, как я тут
наблюдаю, о работе даже не помышляют. Облавы - вот самое
любимое занятие большевиков.
- Я вам, Цили, скажу так - революцию делали проходимцы,
лодыри и авантюристы. Тем, кто занят делом, не до этих
сатанинских шабашей. Вы видели хоть кого-либо из них с
лопатой, тачкой или с метлой. Таки ни в жизнь! Зачем им
работать, когда они не всё ещё отняли. Или я совсем уже
немножечко не в курсе, или здесь уже давно не Одесса.
Одесса уплыла отсюда ещё в двадцатом с этим красавцем -
Врангелем. И сейчас наш город осел далеко за Дарданеллами,
в Ницце либо в Париже...
На веранду выходит сонный, долговязый отпрыск - точная
копия папаши, только на две головы выше. Под его носом
гордо пробивается реденькая черная поросль. Он воровато
косится на красивую, полуголую, яркую Цилю, покрывается
стыдливым румянцем и быстро исчезает в уборной.
- Вы видели, я ж вам за него говорила!
Толстая Сима плавно ныряет, словно самка кашалота, в сизое,
дымное облако из которого доносится:
- Вчера ночью снова стреляли. Они все время находят в кого
стрелять. Их находчивости можно только позавидовать. Мне
кажется, они уже стали охотиться друг на друга
Они даже своих руководителей ставят к стенке так быстро,
что Одесса уже не успевает за сменой декораций.
Их послушать - врагов народа в городе в десять раз больше,
чем населения. И далась им эта Одесса.
Расстреляли булочника. Как может оказаться врагом народа
тот несчастный доходяга, который сорок лет кормил хлебом
одесситов?
Её хищный взгляд находит себе жертву в виде сына.
- Перестань пялиться на Цилю, идиёт! Такая красота тебе не
по карману. В этих ножках сколько головной боли, что тебе
не снилось... из под её комбинации виден Гранд-опера. Цили
рождена для сцены или для кисти великого художника, а не
для такого шлимазла, как ты, члена молдаванской республики.
- Да, не стой тут как бешеный? Дуй бикицер до дяди Сэмэна
и не пой мне нудных жидовских оперетт про больную ногу, и не
делай мне мозг, в моих тапочках придурки не водятся. Или
я не могу отличить пострадавшего от потерпевшего?
- Спросишь, он даст тебе мясорубку. Скажи ему - Сима будет
исполнять сегодня форшмак, пусть он за нас порадуется.
Она снова ныряет в едкое облако, выныривает и продолжает:
- Каждая власть исчет тут золото! Или тут им открыли прииск?
Арона кудрявого по этому поводу мило пригласили в Губчека.
А я давно ему говорила, раз вы работаете при складах, то и
воруйте так, чтоб не стыдно было! Не щиплите по мелочам,
крадите много - таких жуликов не бьют и не сажают на долго
- с ними всегда есть что поделить.
Кто закроет глаза на медный пятак? Только покойник!
А вот на случайно пропавший вчера состав с мануфактурой
глаза закроют ВСЕ!
- Цили, я дам вам совет, как родной - бегите отсюда, пока
вы красивы, свежи и молоды. Эти поцы не достойны вашей
красоты, здесь вас никто не оценит...Здесь вы погибните!
А чтобы иметь честь в Одессе умереть, тут нужно родиться!
А вам это зачем, дорогая? За те два года, что вы здесь,
вы потеряли всех родных и ничего не приобрели. Скажу вам,
одесситы - это пришельцы из другого мира, чтущие, в меру
необходимости, закон, внебрачные узы и основы базарной
риторики. Когда они открывают рот - их не понимают и,
даже если понимают, то не знают о чём они, собственно,
говорят. Даже не пытайтесь понять их дословно, постигайте
постепенно - душой. Разум тут ни причем...
Остального было уже не разобрать, поскольку Сима утонула
в своём сизом мареве, видимо, навсегда.
Через два дня Цилю нашли голую, избитую и изнасилованную,
в ста метрах от дома. Говорили, она попалась в руки бойцам
Мишки Япончика, вставшего с лёгкой руки подельника своего,
Гришки Котовского, под знамёна той грёбанной революции...
......а еще через день Цили тихо повесилась.