Похоже, я сегодня не усну-
Истерикой взрывая тишину,
Мигает под окном моя красавица.
Двадцатый раз подряд - на все лады
Сама б орала- это полбеды,
Но к ней подружки присоединяются.
И этот славный многозвучный хор
Прослушивает наш огромный двор
Уже стучат соседи слабонервные,
И под прицелом раздражённых глаз
К машине выхожу который раз…
Нет, до утра с ума сойду наверное…
От напряжения мастер даже взмок:
Проверил всё- проводку и замок,
Руками разводил в недоумении:
Его диагноз:- Что-то здесь не то.
Признайтесь, обижаете авто
Своим неадекватным управлением?
На третий день, едва запел сверчок,
Зачем-то я открыла бардачок,
Оттуда мышка, словно привидение!
Не буду вам описывать свой шок,
А также чемпионский мой прыжок,
Но с этим и закончились мучения.
……………….
Механика весомо заявление:
-Не ладят звери с датчиком движения!
Март воскресеньем влез в окошко.
Жена с утра бурчит: "сходи".
А мне б поспать ещё немножко
И грусть какая-то в груди.
Сидят в курятнике три квочки:
Одна с залысиной, с серпом,
Другая тужится на бочке,
А третья машет хохолком,
Слюною брызжет: "все подонки, Читать дальше >>
я пишу на салфетке оторванной
в оливье упадая лицом
мои волосы некогда черные
плешь опутали вялым кольцом
а салат он все ближе все явственней
стол уставлен остатками яств
а я водку столичную пьянствую
самым в общем банальным из пьянств
и пишу на салфетке засаленной
погружаясь хмельной в декаданс
а салат нехороший неправильный
жизни свежей струи не придаст…
Давно женат, жена послушна
И даже ласкова была,
Теперь не то, (шепчу на ушко),
Ор-то-док-саль-ная она.
Иль беса в церкви подцепила,
Или ещё не как у всех,
Но как до дела, - “хрен на рыло”,
У ортодоксов ЭТО – грех ?!
Нельзя по пятницам, по средам,
В субботу… тоже не у дел,
Им в воскресенье до обеда
Грехи снимают с нежных тел.
Жду ночь с женой почти со страхом
Меж строгих ликов у икон,
Да-а… жизнь в семье похоже крахом,
Представишь, - рядом и амвон…
Крадусь к жене, ан поп-невежда
Нам хитро пальчиком грозит:
- Нельзя-я супругам без одежды,
Не столь “кошерный” к сексу вид.
Опал, случается нередко,
Всердцах пошел курить за дверь,
А там - по лестнице СОСЕДКА!
- Поверишь в беса, верь не верь.
Мигнула… ( я-яб-блочко Ад-даму),
Из рая вытурят теперь,
Тут, вам скажу об этом прямо,
Господь шепнул, - домой скорей…
ОН видит всё – грядёт измена,
И грех мне этот не простит,
“Пор-роть вожжой через колено!”
- Так память батькина велит.
Воистину предстал маньяком,
К жене ворвался, во те крест,
И с божьей помощью, со смаком,
Ей доказал, что Бог – Он есть!
******
Коли дана жена в усладу,
И Бог сподобит интерес,
Тому препятствовать не надо,
Иначе в дело вступит бес!
* В данном случае «ортодоксальность» – фанатичное следование уставам.
А ещё приснилось Саше Окуню – на то он и художник – нечто вовсе несусветное: вдруг вверх по унитазу, крохотными лапками хватаясь ни за что, быстро-быстро вылезла его какашка, припустившись от него по полу в комнату. А Сашка кинулся за ней, но у какашки распустились маленькие крылышки, и она вольно упорхнула от него в окно. Какой фрейдист не соблазнится это толковать, однако же сумеет вряд ли.
Игорь Губерман. «Книга странствий»
Твердила вся многоэтажка,
Что не могёт летать говно,
Но как-то толстая Какашка
Из унитаза прыг в окно.
Летит, как ворон чёрный-чёрный,
Помёт пуская на жильё.
А на земле народ покорный
Уже пьёт водку за неё.
Как будто дьяволом отмашка
Дана на общий визг и вой:
«Ура! Да здравствует Какашка –
Спаситель наш и рулевой!»
И обстановка стала рвотной
На всём пространстве мировом –
Кричат на площади Болотной:
«Мы за Какашку пасть порвём!»
Раскрыли рты интеллигенты,
Горланя с твёрдостью бревна:
«Давай Какашку в президенты!
Она же тоже из говна!»
Любой готов порвать рубашку
Из-за дерьма или добра.
«Долой вонючую Какашку!» –
Ревёт Поклонная гора.
И черепа уже дробили,
И в ход пускали мат и лом…
Но, правда, ту Какашку сбили.
Царь-пушкой. Прямо над Кремлём.
По месту жительства я оказался в полной изоляции. Со мной перестали здороваться соседи. И все из-за этой паршивой лампочки.
Живем мы в частных домах. Улица наша сиротливая, всеми должностными ответственными лицами забытая. Автомашины к нам не заезжают — боятся колеса в колдобинах оставить. А еще электролампочек на всех столбах нет, кроме того столба, который возле моего дома. На нем лампочка день и ночь горит.
Светит эта лампочка, всех соседей раздражает.
Моргуновы говорят:
— У него свояк в мэрии работает. Позвонит куда следует, и пришлют ему персонально электрика лампочку ввернуть.
Свистуновы дополняют:
— Изворотливый мужик! Нигде не пропадет! Везде у него блат.
Воробьевы заходят дальше, кипятятся:
— Развели, понимаешь ли, повсеместно кумовство, возвели круговую поруку. До конца верят своему идолу: «Ты мне, я — тебе». Теперь всем понятно, почему ему привезли весной на тракторе навоз. Нам смертным навоза не привезут...
И так мне обидно стало. Поднял я с земли обломок кирпича. Швырнул в лампочку. Разбил ее вдребезги. «Нет у меня свояков в сферах управления. Нет! И лампочку эту я сам вворачивал!»
ПАПИН ХРАП
Мама папе сообщает:
«Храп твой людям
Спать мешает».
Отвечает маме папа:
«Лично я
Не слышу храпа».
И, вообще,
Из тех он пап,
Что чужой лишь
Слышат храп.
ТРАГИЧЕСКИЙ ИСХОД
Хотел украсть медку Степан,
Но угодил в медовый чан.
Ох, как мы устали
Пока его достали!
Пожурили малость —
И так ему досталось.
Осознав свою вину
Мед перестал таскать он.
«Ну!»
Круто в сторону свернул —
В топленом масле утонул.
* * *
За получкою ложком
На завод ходил с мешком.
На автобус не хватало
И назад домой - пешком.
* * *
Много лет мою сторонку
Дяди доят как Буренку.
Вычистят от молока,
Скажут: «Все, гуляй, пока!»
* * *
Широка страна родная!
И летел наш паровоз!
А теперь сидим, гадаем —
Кто бы нам деньжат принёс.
Начальник я, конечно, небольшой, но все-таки начальник. Начальник участка я. Образование у меня невеликое, зато житейский опыт – ого-го. Поэтому, всякое дело люблю вести основательно с запасом. Привычка такая выработалась.
Специализируется, значит, ребята мои на ремонте дорог. Вот, к примеру, надо нам колодец укрепить. Для этого десятка два-три лопат горячего асфальта потребуется. Заказываю целый самосвал, постольку поскольку я человек с запасом.
Колодец — укрепили, остаток асфальта в грязь свалили, житейский опыт подсказывает — пусть лучше останется, нежели не хватит.
А один раз бордюры заставили укладывать. Материала нужно сто метров — взял сто двадцать. Сами понимаете — одна бордюрина бракованной может оказаться, другая при транспортировке расколется, а иные просто сопрут. В результате материала не хватит.
Да вот, как на зло, ни одна не сломалась, ни одной бракованной не оказалось, ни одну не своровали.
Бордюры не асфальт, их вдоль дороги не разбросаешь, за это могут и шею намылить. Что делать? Благо рядышком почтенный человек крутится — выручит нас — заберёт за бутылку оставшийся неиспользованный материал себе на дачу.
Вчера вызвал меня к себе начальник стройуправления и говорит:
— Вот что, Степан Николаевич, перевожу тебя в бригадиры.
— За что? — спрашиваю.
— А за то, что ты человек с запасом, вечно у тебя в бригаде перерасход стройматериалов.
* * *
Строил, строил Ваня наш
За границей Атоммаш.
А потом его шугнули —
Пятки засверкали аж.
ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР
— Как вы считаете, в мастерской лучше установить автомат с газированной водой или питьевой фонтанчик?
— Конечно, автомат с газированной водой.
— Ну и напрасно так считаете. А где же вы тогда будете умываться?
СПЕЦЗАКАЗ
— Что ты там копаешься?
— Блоху подковываю.
— Зачем? Месяц копаешься уже!
— Ещё осталось двести лет.
ГОЛОЛЕД
Гололед! Гололед!
Ах, плохие вести!
Вот автобус на лед
Въехал — и на месте.
Все на службу спешат.
На работу жаркую.
Он не едет ни шиша,
Только шины шаркают.
Эх! Песочку бы сюда
Маленькую горсточку.
Одолели бы тогда
Мы и эту горочку.
Ну-ка: три, четыре, пять —
Выйдем, потолкаем.
А не выйдет, то опять
Дружно опоздаем.
Жила, была в лесу дремучем,
Бабуся, древняя Яга
Тоскливо стало той старухе,
Нет счастья бабке ни фига.
Забыл её кощей бессмертный,
Иль нет его уже давно.
Избушка сильно накренилась,
И ступы нет уж, всё равно.
Сварила в печке бабка зелье,
Свою избушку облила
И видит, чудо происходит,
Избушка, будто ожила,
Ну, наконец-то получилось,
Неужто, я уже смогла
Как будто хату обновили,
Лет сто она с неё сняла.
И тут подумала бабуся,
А если мне себя облить,
А вдруг я стану молодою,
И не придётся слёзы лить.
Опять сварила зелье бабка,
Неймётся старой, побыстрей,
Ну, вот уже и всё готово
И облилася поскорей.
Вошла в избушку, как обычно,
Взглянула в зеркало Яга,
От радости язык отнялся,
Да как же так, вот это да...
Вы не поверите, но чудо,
Случилось с бабою Ягой
Совсем была старухой древней,
В могиле уж, одной ногой,
А здесь девица - молодая,
Красавица, с ума сойти,
Да что же делать мне теперь,
Где мужика-то мне найти.
Накрасила Ягуся губы,
Избу закрыла на замок,
И вышла на дорогу ведьма,
У шоферов от бабки шок.
Махнула лишь рукой девица,
Огромный Маз затормозил,
Шофёр весь из себя красавец,
Ягусю рядом посадил.
И вот вперёд летит машина,
Урчит, натружено мотор,
В кабине всё идёт отлично,
Зашёл о сексе разговор.
Водитель рад, ништяк девица,
Уж, напоил её чайком,
А тут и ночь не за горами,
Не соглашалась тёлка днём.
И сумерки уже сгустились,
Маз на стоянку завернул,
Весь в предвкушении водитель,
С бутылки пробку отвернул.
Ну, выпили, поговорили,
Занялись сексом, хороша.
Огромный Маз от их движений,
Скрипел, качаясь и дрожа.
К полуночи, отпал водитель,
А бабка только в раж вошла,
Увидев, что водитель спёкся,
Другого уж себе нашла.
И снова секс, второй взмолился,
Сказал,- я больше не могу.
Старуха только разозлилась,
Расстроил секс бабу Ягу.
И вышла снова на дорогу
И видит впереди менты,
Глядит КП, машины шкурят,
Она им колотить понты:
-Мне надо ехать, только не с кем,
Нельзя ль у вас заночевать?
- Конечно можно, в чём проблема,
Ночуй, не будешь нас стеснять
Менты от радости забыли,
Зачем стоять они должны,
Собою тёлку совратили,
На то они ведь и менты.
И до утра в ментовской будке,
Веселье, пьянка, жуткий смех,
Под утро выбралась Ягуся,
Отделала она их всех.
Опять дорога вновь водитель
И поняла тогда чува,
Водитель, это вдохновитель,
А секс - то с ними ерунда.
Ну, хватит, секса мне довольно,
Пора и дело мне найти,
Навстречу ей огромный город,
Ну просто глаз не отвести.
И на окраине сошла,
Куда идти, чего творить,
Присела тёлка у дороги,
В кафешке, кофейка попить.
Тут у обочины машина
И сладкий из неё мужик,
Как увидал чуву за стойкой,
Открылся сразу нервный тик.
Вокруг неё юлой он вился,
И так и сяк, она нулём,
Силком забросили в машину,
Не хочешь, так тебя возьмём.
- Берите, что ж, ему Ягуся,
Смотри, потом не пожалей.
Мужик тот тёлке не поверил,
Привёз на дачу дуралей.
Она увидела, что дача,
Похожа на дворец царя,
И чары все свои включила,
Мужик влюбился почём зря.
Он одевал её с Кордена,
Колечки, серьги. всё дарил,
И не догадывался милый,
Кого он так боготворил.
Она же чар не выключала,
Совсем свихнула мужика,
Дворец ей подписал и дело,
Откуда прибыль ему шла.
Не тут –то было, ей всё мало,
И душу подписал он ей,
Его упрятали в психушку,
Подальше с глаз и поскорей.
Тут вспомнила Яга избушку,
Ведь надо же прожить в лесу,
Всё было там несправедливо,
Ведь столько лет её красу,
Как будто и никто не видел,
А надо же, как повезло,
Лишь один раз зельём помылась,
И ввысь, какую занесло.
Живу себе как королева,
Не надо печь топить с утра,
Избушки нет, всё тут красиво,
Ведь я же ей, помочь должна.
Воспоминание о лесе,
Подругу вспомнила свою,
Кикимора, живёт в болоте,
Её я зельем оболью.
Как говорится, что решила,
Исполнить тут же я должна,
На Мерседес она вскочила
И к лесу быстро погнала.
Кикимора её, увидев,
Возле болота своего,
Сидела, слушала, кряхтела
И не могла понять чего,
Что хочет эта молодица,
Ну не могла она понять,
Как старая Яга старуха,
Смогла так сильно полинять,
- Ну ладно, ладно, я согласна.
Всего один лишь раз польёшь,
А то очкую я чего-то,
Ведь у тебя всё не поймёшь.
Большой флакон достала Ёжка,
И на Кикимору рекой,
С флакона зелье полилося,
Она вопила, Ой!!! Ёй!!! Ёй!!!.
И надо же, ещё прекрасней,
Кикиморе случилось стать,
Она давай подругу тискать,
Болото матом поминать.
И во дворец они вернулись,
Собрали бал, а на балу,
Кикимору отдали замуж,
Загнали монстра в кабалу.
Тот монстр был богатым дядей,
Кикимору как увидал,
Так и запал по ней сердешный,
Контрактик брачный подписал.
И так зажили две красотки,
С болота и с кривой избы,
Да вот им большего хотелось,
Их не устроили плоды.
Одна другой сказала чинно,
Рвану я милая во власть,
Судьёй мне стать, иль прокурором,
Охота мне на всех покласть.
А мне охота стать министром,
Или хотя б, в его ряды,
Ты представляешь, заживём,
Не жалко мне, своей манды.
Включила чары колдовские,
И закрутилось колесо,
Со скрипом, тихо закрутилось,
Ну, а потом уж понесло.
Кикимора пошла в юристы,
Всё начиналось с мелочей,
Где красотой, где колдовством,
Вперёд охота побыстрей.
Такая ж хрень у бабы Ёжки,
Непросто чары отвести,
И добрались к приличной власти,
Кое- кого давай трясти,
А так, как всё же они ведьмы,
Людская жизнь им нипочём
Дела творили нестандартно,
И наследили в кое- чём.
Тут ФСБ за них взялось,
Ну, что такое не моги,
Уж очень крепко закрепились,
Не одолели их враги.
И все до них идут с поклоном,
Решают ведьмочки дела,
Кого в тюрьму надолго спрячут,
Кому за счастье и тюрьма.
Поколдовали, почумились
И нет противника уже.
Другого, просто окрутили,
Сплясали, танец в неглиже.
И денег много и у власти
И красота, уж не отнять,
Да только всё к болоту тянет,
Не знают, как это понять.
И в лес они идут, страдая,
Знакомый филин, на ветвях,
- Ох, далеко зашли милашки,
Кричал им, раздувая страх.
Да что ты знаешь, сыч лупастый,
Вот кину палкой между глаз,
Завидуешь, паршивец, старый,
Иль хочешь получить экстаз.
-Запомните, что я скажу вам,
Бывает в жизни у людей
Взлетают высоко людишки,
Не видно им своих корней.
Но свойство есть одно земное,
Не вылезай ты далеко,
Уж очень будет больно падать,
Если забрался высоко.
Махнула бабка Ёжка палкой,
И филин тут же улетел,
Навстречу заяц им попался,
Косой от вида обалдел.
Вот это да, вот это тёлки,
И как же это, так могло,
Скажите мне какое чудо,
Помолодеть вам помогло,
Да тут не просто молодеть
И кто же вас, отделал так,
Евро ремонту не под силу,
Заретушировать бардак.
И что-то вас в лесу не видно,
Наверно в городе живём,
Тебя кикимора сожитель,
Ходил, искал с большим дубьём.
А леший ведь, - его ты знаешь,
Поймает, отшибёт башку,
Так что сама иди, сдавайся,
Развей бедняге боль – тоску.
Да ну вас, все идите в жопу,
Очень большая шишка я
И лешего пошли туда же,
Скажи с любовью от меня.
Тут заяц к Ёжке обратился,
- Бабуль отдай избушку мне,
А если ты назад вернёшься,
Так я верну её тебе.
Ну, на ключи живи, косой,
А то не знай, когда назад,
Ты, видишь хоть куда теперь,
Сам оторвать не можешь взгляд.
Они по лесу погуляли,
Полазили, оборвались,
Под вечер кое-как устало,
И до дворца –то добрались.
А там уж, монстр их поджидает,
То бишь, кикиморы мужик.
Извёлся весь сидит, страдает,
Увидел их и как-то сник.
Измену он себе увидел,
Уже почувствовал рога,
Хотя и не было такого,
Не изменяла ни фига.
А он набычился, буксует,
Хотел кикимору побить,
Тогда решили две подружки,
В быка мужчинку превратить.
Уж как они над ним чумились,
Только под утро у дворца,
Здоровый бык стоял безрогий,
В ноздрях огромных два кольца.
И что же полная свобода,
Рванули ведьмочки в разнос,
Гуляли, пили, веселились,
В столицу, тут их чёрт понёс.
Такой огромный чёрт, с хвостищем,
Садитесь, тёлки, подвезу,
И полетели вместе с чёртом,
В столицу, на свою беду.
И вот они в великом Граде,
Гуляют, веселятся, пьют.
Идеи здесь свои толкают
И воду через сито льют.
То бишь колдуют, рвутся к власти,
Сожрали пару удальцов,
Те люди просто пропадали
И не найти от них концов.
Так ведьмы долго веселились,
Но всё не вечно под луной,
Им мир увидеть захотелось.
А ступы нет само собой.
Решили, к чёрту обратится,
Может, подскажет, что ещё.
А чёрт над ними стал глумиться,
- Да, что вы, разве это всё?
Прожили старые кошёлки,
Не видели вы не фига,
А ну - ко быстро собирайтесь,
На заграничного врага.
Тот старый чёрт, был сутенёром,
Решил с них бабок поиметь,
Продал их Джину в Эмираты,
Придётся тёлкам попотеть.
Но старый Джин чертяку кинул,
Не доплатил за девок он.
А чёрт умишком тут раскинул,
Уж очень сильно удручён.
А девки, в это время пашут,
Ведь Джина чары не берут.
Уж вовсе им и не до секса,
Когда не хочешь, адский труд.
И так и сяк, не отпускает,
Уж очень нравятся ему,
А девки пашут вспоминая,
Свою хорошую страну.
И как-то Джин, их в море вывез,
На солнце млеет старый гад,
А тёлки рядом, разминают,
Его усохший старый зад.
И расступилось море рядом
И тридцать три богатыря,
Отняли тёлок у мерзавца,
И утопили упыря,
А сверху старый чёрт хихикал,
Вот это кашу заварил,
Ведь говорил же ему гаду,
Чтобы за тёлок доплатил.
Тут чёрт, в своём репертуаре,
Чтоб Черномору не платить,
Решил он дело по- простому,
Пусть тёлки с вами будут жить.
Богатыри не джин же это,
Красавцы как куда ни глянь,
Давно уж девок не имели,
А тут случилась эта дань.
Тут Черномор, не смог бороться,
Отдал трофеи молодцам,
Богатыри же их имели,
Везде повсюду, тут и там.
От секса девки обалдели
И жизнь уж лучше так не жить
Тут чёрт к ним с небушка свалился,
И ну давай вокруг кружить.
Взмолилась нечисть,- забери нас,
За это, всё тебе отдам,
Ну ладно, вижу что не сладко,
От них страдаю часто сам.
Чёртяка и тебя имеют?
Не знала, что ты педераст.
А чёрт лишь усмехнулся криво,
Вот сучка, накажу я вас.
- Я помогу вам, коль сумею,
За это зелье мне отдашь,
И землю и дворец и дело?
– Согласны? Ну, тогда я ваш.
И снова полетели с чёртом,
А он летел всё и свистел,
И высвистел он их богатство,
Добился то, чего хотел.
Болото, на краю избушка,
Сидит старуха у окна,
И ждёт Кикимору с болота,
И нету, больше ни хрена.
А старый чёрт, схватив бутылку
И прилетевши во дворец,
Облился весь с флакона зельем
И стал удалый молодец.
Во двор он вышел и решил,
А чем я, не тореадор,
С быком решил сразиться чёрт,
А бык уж разнёс весь двор.
Взглянул на чёрта он угрюмо,
Решил, что так тому и быть,
Подельников валил не раз,
А тут чертяку замочить.
Копнул копытом он два раза,
Налились кровушкой глаза,
И биться начал чёрт с бычарой,
А с неба вдруг дала гроза,
Соперники как спотыкнулись
И пали жертвою грозы,
Наверно никому не нужно,
Победы пожинать плоды.
Устал я, и писать кончаю,
Простите, если что не так,
Но знайте, сверху нас рассудят,
И не дадут творить бардак.
Двадцать лет пронеслось после школы как миг.
Мы сидим за столом в ресторане.
Первым слово взял классный наш. Каждый притих.
Бескопейкин достал из кармана
С вензелями платок и с лица вытер пот.
Он теперь член правления банка!
Рядом с ним Миролюбов. Ох был обормот,
А теперь генерал он по танкам.
Вот Бесплодная Люба, счастливая мать
Восьмерых или больше детишек.
Рядом Оля Распутина, чтоб не соврать,
Вроде книгу о верности пишет.
Кошкин Вася - кинолог, заводчик собак,
А Честнов Анатолий - политик.
Трусов Игорь всегда был отважный смельчак,
Каскадер он и знает де Вито.
Свете Глуховой в арфе нет равных в стране.
Милицейский полковник - Бандитов.
И, конечно, позвольте представиться мне:
Массажистка Монашкина Рита.
Вот сидим мы и слушаем. Держит бокал
Наш учитель волнуясь." Как рад я,
Что вот так наконец-то вас всех тут собрал!"-
- говорит Пал Семёныч Богатов!
Тут сосед мой по парте Шаляпин прислал
Всем привет sms-кой и смайлик.
Он известный у нас, псевдоним даже взял.
Мы гордимся тобой, Стас Михайлов!
Ну а двое ребят наши стали врачи,
Пусть фамилии не благозвучны,
Но зато они оба теперь москвичи,
Оба трудятся в клинике лучшей!
И у них по фамилиям все подошло.
Стал урологом Хренников Петя.
Да, проктологу Боре похуже пришлось,
А особенно Бориным детям.
Но фамилию им он не станет менять.
Ну и правильно , Боря, не надо.
Не фамилия нашим умениям мать.
Пригласи танцевать, доктор Задов!
Уж стол накрыт. Дочурка, вот те раз!
Гостям ты вилки и ножи не положила! Осспади!!!
- Но, мамочка, ты только что сейчас
Сказала папе, что едят они, как лошади!...
Полмесяца в отпуске…дома сижу.
Наскучили как-то и Кипр, и Канары,
Хотя и меня там, признаться, не ждут;
Да просто не знают повесу с гитарой.
В трусах, в огороде, на фоне небес
Роскошным фальцетом пугаю соседей.
Претит популярность…жую огурец:
«И что же товарка сегодня не едет?»
Заждался подругу прекрасный салат:
Укропчик, редис и лучок вперемежку.
Да что-то милашки пока не видать,
Бросаю монету – проклятая решка!
И только с досады пузырь пригубил –
Да полностью выпил (салат пригодился!) –
Взметнулся звонок из мобильной трубы,
И рокот до боли знакомого «Витца».
Бегу, спотыкаясь, калитку открыть
(забыл, что в трусах, а не в царственной тоге),
Почти не шатаюсь…торжественный вид:
«Попробуй салатик… осталось немного».