Пресловутый телеящик
Вместо фактов настоящих
Сообщает нам такую ерунду:
Будто кары дождались мы,
Скоро грянут катаклизмы
И случится всё в двенадцатом году.
Будто Штаты и Европа
Пострадают от потопа
И сместятся на экватор полюса.
От жары или от стужи
В мире станет плохо дюже…
И слезами наполняются глаза.
Припев:
Озабоченно живут люди
В ожидании конца света.
Неужели нам хана будет,
Я поверить не могу в это!
А, возможно, астероид
Апокалипсис устроит,
Подкрадётся и сорвёт земную ось,
Так что следует молиться,
Но не надо хмурить лица –
Есть надежда на спасительный «авось».
Если всю планету разом
Вдруг накроет медным тазом,
Надо срочно страховаться нам от бед:
Запасти на случай первый
Спички, воду и консервы,
Ведь отключат газ, тепло и даже свет.
Припев:
Озабоченно живут люди
В ожидании конца света.
Неужели нам хана будет,
Я поверить не могу в это!
Если нам ничто не светит,
Мы нуждаемся в совете,
Но об этом нет ни слова из Кремля,
И в России самый главный
Строит сказочные планы,
От которых зашатается Земля.
Мелет в телеке Емеля,
Свет гася в конце тоннеля,
Только шепчет мне мой голос изнутри,
Что назло дурным приметам
Будем жить на свете этом,
Что разводят нас и врут календари.
Припев:
Озабоченно живут люди
В ожидании конца света.
Неужели нам хана будет,
Я поверить не могу в это!
Хотя мы это уже благополучно пережили, но может и опять повториться. Будьте бдительны!
1947 год. В стране начинается утоление послевоенного голода. Во всех магазинах Киева выбросили муку. По килограмму в одни руки. Эти одни руки могли принадлежать как старику на костылях, так и младенцу в коляске. Лишь бы он оказался у прилавка на финише, когда подойдёт его многосуточная очередь. Которую занимали и отстаивали, дежуря целыми дворами и семьями.
Так и мы, всей семьёй – бабушка, мама, я, 9-ти лет и сестра-шестилетка выстояли очередь и стали счастливыми обладателями 4 кг вожделенной муки, неважно, какого там сорта. А могли и не 4-рьмя кг, а и всеми 5-тью, если бы демобилизованный папа, раненый-перераненый, многажды контуженный орденоносец смирил гордыню («не за паршивый килограмм муки кровь проливали!»).
И тут же – праздник: семья за столом (включая гордого папу), на стол выставляется гора ещё пышущих жаром пирожков... И в этот момент из чёрного репродуктора, который не выключался даже на ночь, «пикая» каждые полчаса, раздаётся восторженный голос:
- О, якi гарнi пырiжкы! (укр. – Какие прекрасные пирожки). Голос известной тогда народной артистки Украины из какого там спектакеля.
СЕКРЕТ ФИРМЫ
1965 год. Я в служебной командировке в Черкассах. Решил пойти в «Пирожковую», знаменитую изумительными пирожками. Правда, мясная начинка какой там особенной не была, но вот тесто – мягкое, воздушное, с неуловимо приятным привкусом. Многие интересовались кулинарным секретом этакого теста, но продавцы делиться не стали.
... Да в общем-то и не могли – не знали. А чтобы узнать, надо было пробраться на самый задний, заднее не бывает, заброшенный двор одного дома возле рынка и через мутную форточку заглянуть в подвал пекарни, где полуголый богатырь, явно потомок Никиты Кожемяки мял ручищами-граблями полуторапудовый ком теста. Когда богатырь покрывался потом, он привычным движением всбрасывал тесто на могучую волосатую грудь и передыхал под этим прохладным грузом, пока тесто не впитывало пот.
Затем он продолжал трудовой процесс, но следующий заброс делал уже на такую же волосатую спину, и так пахал по 10 часов в день, высасывая за смену 20-литровый жбан кваса.
... Насладиться этими вкусными пирожками я передумал. Чтобы делать, надо многого не знать ((с) Поль Валери)
КАННИБАЛИЗМ
Лихие 90-е. Направляюсь за хлебом со своим королевским пуделем. белой масти Атосом Вторым. Перед входом в магазин встречаю знакомую, вечно бегущую корреспондентку издания, с которым сотрудничаю, Наталью К. В одной руке у неё жменя пирожков с мясом, которые она жуёт на ходу, прислонившись к дереву.. Она угощает Атоса, протягивая ему пирожок. Пудель нюхает угощение, возмущённо рявкает на Наталью и обиженно отворачивается.
Она поинтересовалась:
- Чё эт он?
В ответ шутю:
- Ты пыталась склонить его к каннибализму!
Наталья ухмыльнулась, и мы разбежались – она осталась доедать пирожки, а я заскочил в магазин... А когда выскочил, Наталья, обняв дерево, энергично делала «Вэг!», извергая даже свою бессмертную душу. Вокруг валялись выброшенные пирожки.
... А спустя некоторое время прослышал об изобличении преступной группы, поставлявший изготовителям пирожков и беляшей дешёвый фарш из кошачьего, собачьего и даже человеческого мяса – в те лихие времена нормальная говядина или свинина стоили зашкаливающе дорого.. И вовсе не исключаю, что Наталья вкушала именно такие пирожки – мудрый Атос ни паникёром, ни идиотом никогда не был.
ПИРОЖОК ГОРБАЧЁВА
Затейник ПЕРЕСТРОЙКИ Михаил Сергеич Горбачёв покрывал голову шапкой-пирожком, напоминающей центральный женский орган. Именно этим органом и накрылся СССР.
Туман кустился голубой по-над каналом,
а между тем, моя любовь не проканала.
...
Чужие ритмы — не беда, желанье было б.
Гори, гори, моя звезда, хромай, кобыла.
Игорь Панин (Дети Ра, №1/2013)
Кусты туманились кругом, в лесу темнело.
Меня ждал кто-то за окном. Свеча горела.
Гулял сегодня, заплутал... Не пьяный был ведь...
Не понял, как сюда попал - куда-то в Сылву,
А то и прямо в Няксимволь... Ну что за слово...
Как рифмовать - так сразу боль, и всё, готово...
Беда чужие имена - как колдовские.
Не помню больше нихрена... Очнулся - Киев!!!
Зашёл вчера в ГУМе покушать на третий этаж, там давно уже есть пунк питания стилизованный под советскую столовую. Цены там, конечно, не социалистические и даже не капиталистические, а космические. Так ещё и посуду просят убрать за собой.Убирать не стал, а написал этот стишок
Помоги товарищ нам -
Убери посуду сам !
В мойку стопкой отнеси
Наше Ферри не проси
Собственным, отмой до блеска
Постирай нам занавески
Тараканов помори
Пять минут перекури !
Со столов смахни все крошки
Дай объедки нашей кошке
Кран на кухне почини
Поломался - извини
Пол протри, бардак какой
Вот и всё - иди домой
Отдыхай и не грусти
На ночь - с мятой чай заваришь
Завтра снова приходи
Дорогой ты наш товарищ !
Это была обычная командировка на сдаточный объект в конце 80-х годов. Обычно с городских стройучастков из каждой бригады выдергивают рабочих, везут их к начальнику управления и он, в присутствии профсоюзного лидера, говорит, примерно, следующее:"Парни! Нужно срочно закончить и сдать элеватор (мельницу, дробилку, автоприем и так далее). Материал и техника на объекте есть! Ваше дело -быстренько все довести до ума. Работы там недели на две-три. Повышенную зарплату я гарантирую, а о быте позаботится профком." Кое-кто отнекивается, но лидер профкома напоминает им об очереди на квартиру (машину, детский сад и тому подобное) и те просят права посоветоваться с женами. Жены соглашаются, куда же им деваться, и вот мы едем в какой-нибудь целинный поселок на сдачу очередного элеватора. Там нас никто не ждет. Техники или нет, или она в ремонте, нужного стройматериала тоже нет и, естественно, две недели растягиваются в два, а то и три месяца. Так было и в этот раз.
В Кара-Гайлы мы приехали в сентябре, прекрасная погожая пора, уборка зерновых в разгаре, тепло и сухо. Потом зарядили дожди, потом улетели журавли, прокурлыкав нам удачи на прощание. Потом уже и гуси улетели, а там и казара пошла, а за нею снег, непогода и вообще пора было думать о валенках, но их не было. Мы стали подмерзать, а согреться нечем - водка в местном магазине была уничтожена еще в октябре, а теплом бытовые вагоны профком так и не обеспечил -разговор ведь был о двух неделях командировки, а не о двух месяцах. Но, как говорил один умный человек: "Все пройдет!"- и, точно - прошло и это. Сборная бригада выполнила свое задание и мы с удовольствием паковали спецодежду в сумки и рюкзаки и напяливали на себя все, что можно из одежды, чтобы было теплее. Через два-три часа из города приедет теплый автобус и заберет нас домой. Чтобы ждать было веселей, играли потрепанными картами в храпа "по маленькой". Вроде даже и согрелись.
Уезжали не только мы, строители, но и механизаторы, электрики, монтажники оборудования. Все ждали свой транспорт и только водители грузовиков уезжали независимо. А так как путь был не очень близкий, то шоферы брали в попутчики своих приятелей из тех же механизаторов или строителей, вдвоем всегда веселей. Наконец разъехались все "Камазы" и "ЗиЛы" и только Иван Потапыч на своем бензозаправщике "ГАЗ-51" не торопился ехать. Он вообще никогда никуда не торопился, а если его подгоняли, то получалось так, что он ехал еще дольше. "Газон" был старый, наверное еще ровесник освоения целины, и было просто чудо, что он вообще ездил, да еще в такую даль.
Мы перекидывались в карты так себе, чтобы время убить, но ведь, все равно, кто-то выигрывал, а кто-то наоборот. Вот и Вовчик, проигрывая, занервничал:
- Сколько еще ждать этот автобус? Может, он и совсем не приедет. Пойду к Потапычу напрошусь, не возьмет он меня, что ли? Все, парни, я не играю!
Его пытались отговорить:
- Вовчик, автобус "ЛАЗ", теплый, а у Потапыча печка сто лет как не работает. Околеешь!
- Зато уеду быстрее!
- Ну, давай-давай, газуй! Но на трассе мы тебя подбирать не будем!
Посмеялись, а Вовчик взял свою сумку и двинул к бензовозу:
- Потапыч, возьми меня с собой!
- Да Бог с тобой, мил человек! Ты же в сапогах, а сегодня морозно, нет, не возьму!
- Так у меня кроме сапог другой обуви нет. Возьми, дядя Ваня!
- Да я бы рад, но печка в машине не работает, замерзнешь.
- Сил нет ждать, возьми!
- Ну, я тебя предупреждал! Садись!
И они уехали. Через час пришел автобус, мы загрузились, спросили у водителя, видел ли он "Газон" Потапыча. "Видел - видел, шлепали где-то километрах в сорока отсюда." Ну и славненько, мы расселись в теплом салоне. Впереди было не меньше четырех часов езды.
А в конце ноября в наших степных краях холодно, по обочинам снег лежит, на асфальте скользко. "ГАЗ-51" пыхтел кое-как, но железные внутренности, изношенные за тридцать лет службы, не справлялись с подъемами и гололедом. Он тащился с прытью пенсионера и, в конце-концов, его радиатор не выдержал- вода закипела, пробка вылетела из горловины, кипяток ударил в капот!Лобовое стекло вмиг окуталось густым паром, похожим на белый дым.
- Горим!,- не разобрав, что к чему, закричал Вовчик.
- Прыгай!,- приказал Потапыч, давя на тормоз.
- А ты как же?
- Я последним,- совершенно серьезно ответил Потапыч,- Прыгай!
Вовка, не долго думая, дернул ручку, дверца открылась и он, с подножки, как в кино, сиганул в кювет. Снега для такого трюка было маловато и наш бедолага немного отбил пятки, но следующим прыжком сумел укрыться за кочкой. Потапыч не прыгал, а бензовоз не взрывался. "Газон", проскользив по гололеду, стал. Иван Потапович вылез из кабины, поднял капот и сразу утонул в облаке пара.
- Ну что разлегся?,- съехидничал Потапыч,- Вылазь давай, закипели...
- А как же мы теперь, дядя Ваня?
- Зх, молодежь! Сейчас набьем снега в ведро, разведем паяльную лампу. Снега натопим, зальем в радиатор и поедем. На, держи ведро, набей снегом, а я пока лампу разожгу.
Пока топили снег, постоянно подкидывая его в ведро, ноги Вовчика в керзачах быстро замерзли, даже очень, почти окоченели. Наконец Потапыч влез на бампер и стал лить воду в горловину радиатора. Вовчику в это время пришла интересная мысль. Он скинул сапоги, размотал портянки и взял в руки горящую паяльную лампу. Бело-голубое пламя он направил вовнутрь каждого своего сапога. пока из них не повалил пар, ну и еще кое-какой запах, конечно. Потом, немного подумав, прошелся огнем и по портянкам.
- Гаси лампу,- крикнул Потапыч,- едем!
Вовчик быстро намотал на ноги горячие еще портянки, сунул ноги в теплые еще сапоги и прыгнул в кабину. Ногам было тепло. "Здорово это я придумал",- млел про себя Вовчик и, примостившись головой к боковой стенке кабины, под урчание мотора, задремал.
И снился ему, почему-то, Тиль Уленшпигель, который строго спросил Вовчика:
- Кто же добровольно обувает "испанские" сапоги?
Но Вовка не растерялся:
- Какие же они испанские, если я их весной со склада получил? Керзовые они, советские, нам на стройку импортных сапог не дают.
- "Испанские", это не обязательно импортные, - сказал Тиль,- и ты еще об этом узнаешь!
А Вовка во сне пытался вспомнить, откуда он знает этого Уленшпигеля...
Край целинный, мы строим элеваторы по всей области и длинный путь домой для нас давно уже норма. От игры в храпа нас оторвал водитель автобуса, крикнув:
- Смотрите! Горят они, что ли? Торможу!
Все повскакивали с мест и, кто как, выглядывали в окна. Картина была еще та!
Вовчик валялся на обочине, хватаясь поочередно, а то и одновременно, за оба свои сапога, от которых валил дым! Наконец, он сумел сдернуть левый керзач, дыму стало еще больше. Тут автобус как раз остановился. А у Вовки портянка на ветру полыхнула! Он орет и носок стягивает или что там от него осталось. Мы выскочили. Смотрим - Потапыч около машины лежит, дергается. Ну, думаем, этот тоже плох, может, газами траванулся и помирает! Кто к Вовчику, кто к Потапычу, а Вовчик так и орет! Сдернули второй сапог, который от огня скукожился, на три размера меньше стал и ничего понять не можем - все внутри огнем съело, просто полтергейст какой-то в отдельно взятом бензовозе. Тут и Потапыч ожил! Хохочет, а сказать ничего не может, только руками машет. Ну, час от часу не легче, один с пяток тлеет, а этот с крыши съезжает... Хотя, по возрасту, и пора вроде, но, все равно, жалко.
Это потом уже, когда Вовчику ноги снегом затушили и Потапыча тем же снегом от смеха оттерли, да узнали про паяльную лампу, про сапоги и портянки, которые Вовчик той лампой грел, да, мягко говоря, перегрел, а после в тлеющих портянках уснул, вот тогда мы тоже посмеялись. А Вовке было не до смеха. Он три недели тогда на больничном провел, ожоги лечил. Вот тогда он и перечитал про Тиля Уленшпигеля, который предупреждал Вовчика, какие они - "испанские" сапоги.
Когда у зуба век недолог,
И ты от боли видишь тьму,
Тогда волшебник-стоматолог
Поможет горю твоему.
Жужжит пчелою бормашина
И доктор в рот тебе глядит,
А ты сидишь как на пружинах,
Имея очень жалкий вид.
Припев:
Не рви, не рви нервишки
И не волнуйся слишком -
Болезни будет крышка,
Как доктор прописал.
Ты у врача зубного,
Раз-два – и всё готово,
В порядке зубы снова -
Он профессионал!
Ты стоматологу покорен,
Как на допросе свет в глаза.
Я зуб даю, что зрит он в корень,
Творя над зубом чудеса!
Залог улыбки голливудской –
Дантиста твёрдая рука.
Потом орехи можешь лузгать,
Но потерпи, дружок, пока.
Припев:
Не рви, не рви нервишки
И не волнуйся слишком -
Болезни будет крышка,
Как доктор прописал.
Ты у врача зубного,
Раз-два – и всё готово,
В порядке зубы снова -
Он профессионал!
Самые, самые, самые вкусные
Выберу милой - слова и мечту!
Встану на стул, головою под люстру
И, с выражением, с чувством, прочту:
- Я, в твоей ауре сладко барахтаюсь!
Ты моя - "уся" из всех "уси-пусь"!..
Ты мое Счастье!.. (Вот тут я - прокашляюсь,
Здесь покраснею, и вдруг улыбнусь).
- Тебя люблю я как розу - садовники!
Больше чем автор - хороший сюжет!
Больше, чем любят "общак" уголовники!
Больше чем мэр неучтенный бюджет!..
Больше чем Сталин - коварную кляузу!
Больше певичек - свои голосА!..
(Здесь я вздохну или выдержу паузу,
И, почешу пальцем кончик носА)...
- Я для тебя - мир создам во вселенной!
Зло уничтожу! Корысть и нужду!..
(Слезу со стула). И, встав на колено,
Кисть твою нежную к сердцу прижму...
* * *
Говорится такое не с дуру –
То – не это, это не то.
Не усы составляют натуру,
И тем более ни пальто.
* * *
Взялись мы сразу смело,
Сразу повело;
Вот заболтали дело –
Дело подвело.
* * *
Я просто дополняю
Здесь Талейрана штрих –
Язык скрывает мысли
И искажает их.
* * *
Себе не ставлю цели,
Кого-то оскорбить:
И правдолюб умеет
С успехом нахитрить.
* * *
Согласен с Наполеоном,
Приемлю я умный взгляд.
Во взгляде читается оном,
Что на штыках не сидят.
* * *
Старались, землю рыли,
Прошли почти насквозь,
И вдруг обнаружИли
В земле собачью кость.
Да, это так, не враки,
Науке новый плиз –
И в древности собаки
Брехали и дрались.
* * *
Где зависть, там нет чистеньких -
Нависшая стена.
Полным полно завистников,
Такие времена.
* * *
Знал еще наш прадед
В свой далекий быт:
Иногда за правду
Будут крепко бить.
* * *
У каждого своя дорога,
У каждого своя сума.
Ума у ёрника не много,
А изворотливости тьма.
* * *
Ковали железо пока горячо,
Ковали и с фронта и с тыла,
Потом взяли плюнули через плечо,
Сказали: «Зараза, остыло!»
Мы пирато-гастролеро,
Мы синьоро де ля воро, o yes!
И гражданто убеганто
Врассыпанто престо скоро, o yes!
А ля белля де бамбино
Все игранто в гангстерино, o yes!
У мамано цап монето
И стрелянто пистолето.
У мамано цап монето
И стрелянто пистолето, бах-бах.
У мамано цап монето
И стрелянто пистолето, o yes!
автор Е.Череповецкий (=Приключения капитана Врунгеля=)
* * * * *
Жарким летом
Отправленто мы в круизо по моренто..
Проплыванто
Мимо острова корсаро - Сен-Лоренто..
Оказанто
Капитано ун моменто в стелько пьяно
И штурвало
Управлянто капитано обезьяно.
Сбившись с курса,
Мы в моренто проболтанто дохрененто..,
Капитано,
После уно похмеленто, протрезвенто..
Отогнанто
Обезьяно и принянто управленто,
Корабленто
Дрейфованто рядом с бухтой Сен-Лоренто.
На рассвенто
Разыгранто драма, будто киноленто..
Мы припленто
Прямо в логово пирато Сен-лоренто!
Справа борто
В нас бабахнуло бандито пистолето,
Капитано
Оконченто ун моменто протрезвенто.
Мы взмоленто:
- "Пощадито, нас бамбино.. отпущенто!"
Но бандито
Деграданто, кобелино, дебилито..
Рассмеянто
И на остров Сен-Лоренто потащито,
Ограблянте
И за наш жизненто выкупо просито.
Месяц бандо
Мы пирато сыто-пьяно прислужанто,
Убиранто
И харченто им весь день приготовлянто..
Тур Агенто
Проклинанто мы, плеванто, матеренто..
Нафиганто
Мы путёвко подешёвко приобренто?!
Похуденто
Мы от этого морского приключенто,
Заскучанто
И от солнца, как туземцо, почерненто,.
Не мечтанто
Гангстерито мы уже освобожденто,
Но моменто..
Обезьяно нам конверто принесенто:
- "Сеньёрито,
Вам от Джулико Бандито извиненто!!!
Пошутито,
Розыгранто, посмеянто, приключенто,
Капитано -
Это на Мосфильмо кинорежиссенто..
Вам презенто -
Это было снято всё на киноленто. O,YES!"
Тоска - кому рассказать:
дом - работа - дом -
всё те же - всё так же...
закрываешь глаза,
придумываешь тумблер,
а там уж - как карта ляжет.
Щёлк!
И вот ты уже не ты -
ты выпал из круга -
и этот "не ты"
ползёт в кусты
через клумбу -
впереди - муравей,
позади - муравей,
все друг за другом -
ползи скорей, не стой,
не ломай им строй...
Щёлк!
Ты уже другой,
смотри -
аквариум... ты внутри
тычешься мордой в стекло,
а мимо тебя плывут
стаи элитных рыб
словно в кошмарном сне,
гордо надув свои
плавательные пузыри...
Щёлк!
И ты
уже сидишь на сосне
и каркаешь, как дурак,
до колик, до хрипоты -
со стаей бульварных ворон
наводишь мосты...
Щёлк!
Теперь ты в лесу, ты волк,
обложен со всех сторон,
ты зол, напуган, но цел,
они не знают кто ты,
они спускают собак,
их ружья находят цель...
Щёлк!
Щёлк!
Щёлк!