Рифмы не идут с утра,
Да и в полдень не идут.
Вот такая маета,
Не во мне они живут.
Только вечером опять,
Ближе к полночи они,
Начинают меня брать
Прям до утренней зари.
Шаронов Дмитрий Жми сюда
Серёга видит ежедневно вещий сон:
Огромный дом (его, конечно, дом),
Жена шлёт поцелуй с балкона,
Перед крыльцом КамАЗ, гружённый до упора.
На трассе все Серёгу уважают.
Газели, Волги, Жигули испуганно моргают.
А этот гадкий Запорожец здесь откуда?!
Ща-а-ас... закатаю под асфальт, Иуду!
Скрутив мозолистой рукой вонючую цигарку,
За Запорожца упокой отмерив склянку,
После хот-дога перейдя к родной изжоге,
Любимый навигатор грубо обозвав убогим,
На регистратор всех собак спустив... В итоге
Серёга просыпается в поту,
в КамАЗе,
в том же сне,
в дороге.
…
P.S. Серёжа бросил пить?!
Не верьте, стар и млад!
Вы видели живот Серёжи?
Так это скрытый самогонный аппарат!
«С новым семнадцатым годом!» —
Каркает корпоратив.
«С новым семнадцатым годом!» —
Каркает корпоратив.
Празднуют всё широко там,
Сами себя наградив.
Лишнее тратят без пауз:
«Будем друг к другу добрей!»
Лишнее тратят без пауз:
«Будем друг к другу добрей!»
Чтобы улик не осталось...
Мало ли что... в октябре.
{Здесь длинный проигрыш с импровизациями на известные новогодние мелодии}
«С новым семнадцатым годом!»
«Будем друг к другу добрей!»
«С новым семнадцатым годом!»
«Будем друг к другу добрей!»
Празднуют всё широко там.
Мало ли что... в октябре.
«Слухай!» Говорит: «Последыш
Я всё знаю, я же старый...
Расскажу не про рыбалку,
А про баб и про вино…
И знай, што первая «русалка»
Появиласа давно.
«Рус» и «алка» –вишь два корня,
Ежли разделить на доли...
Што выходит? Точна! Помесь
«Рус»ской бабы с «алка»голем.
Я хонть не гуманитарий,
Но извесно всё жа мне
То, што одна из энтих тварей
Вывелась у нас в стране».
Он с цигарки задохнулся,
Сопли высморкав с сусал
И о днях давно минувших
Мне былину рассказал…
«Дело было в древней Ру'си,
Жила Марья... Забыв стыд,
Усем давала та Маруся!
Толь со зла, аль с добраты?
Хлопцев к ней ходила туча...
Хто один, а хто гурьбой…
Девка была злоИПуча,
Славилас жи добратой.
Как нажрётса медовухи
И давай вести гульбу…
Принцип был! –Не можно в ухо,
Ну и с мёртвыми табу.
Огонь баба, сумасбродка,
Коль захочит, не перечь…
Енто вылилось в походку,
Ноги ставить шире плеч.
Всех по своиму любила,
Но с замужеством беда,
Не было в селе дебила,
Шоб сгореть с ней от стыда.
Девка-то была гулёна,
Вдунуть можна: В церкву как?
Вдруг в село вошёл Ерёма...
Толи вумный, толь мудак?
Тут же сразу не допетришь:
Как судить? Видь пришлый он…
Может это мудрый Дервиш,
Можа просто –мудозвон.
Был Ерёма не красавец,
Горб, хромой, в глазу бельмо,
Лапти все в говне... Засранец?
Ну, а мож вступил в дерьмо…
Точна не из дворянинов –
Одежоночка худа,
А сквось дырку, из штанинов
Аж, виднеласа ялда.
Драная косоворотка
И на морду криворож,
Но зато лужёна глотка,
Иво вточь не перепьёшь.
Оо-оох! Навёл в деревне смуту…
Богатырь *ля! –Вырви глаз!»
Дед поёжился минуту
И продолжил свой рассказ…
«Медовуху так еПашил...
И с виселья, и с таски…
Хуль Маруся… В иво дажы
Повлюблялись мужики.
Хонть Ерёма пил охотна,
Не был сёжа педерас,
А на Марьину походку
Положил свой цельный глаз.
Аа-аак же нежно та ступала,
Ноги раздвигая вширь…
Што ни многа и ни мала
Аж, до церквы с ней дошли.
Далие застолье дома,
Медовуху пили всласть…
Усе нажрались… И Ерёма
И Маруся упилась.
Ээ-ээх! Деревня а-ааак гуляла…
Шумно, но и не бузя,
Стол шикарный –килька, сало…
Токаш Марье пить нельзя!
И тут началоса штота!
Ак щас скажут: Беспредел!
Онт такова поворота
Муж, ну… Пярма оФуел…
Марьюш пьяную извечно
Та-ааак! Тянуло к мужикам,
Што пряма в платье подвенечном
Та попёрлас по рукам.
По рукам… Я сказал мягко…
Тыш ни хочишь слышать мат?
Вобчим групповуха, бляТки
Началис –полный разврат!
Вить у бабы-то у пьюшчей
В сто раз болше с пьяну пыл…
А Ерёма хоть худюшчий,
Дюжа уж ревнивый был;
Отхриначил потаскуху
И под матный монолог,
Хряпнув с горя медовуху,
На болото поволок.
Чоба поняла Плядина,
Ент не проста так скандал,
А пред тем, как бросить в тину,
Ноги накрепко связал.
Ту-ууга затянул, без бре-ееший,
Опускав в болота слизь,
Ни пиявка шоб, ни Леший
Промеж ног не пробрались.
Хоть ЭПало и тупое,
Но смекливый cёжа был!
Всунул та иё по пояс,
А ни то шоб утапил;
Крепка прикрутил к каряге
И догуливать ушёл,
Но так, как делал всё по пьяне,
Енто место не нашёл.
Год он бегал по болоту,
В любви клявшись животом...
Мож любил, аль для заглоту?
Ну... Секс такой бывает –ртом!
Дак, от беготни в итоге
Тока, толку ни*уя...
А у Марьи слиплис ноги,
Появилас чешуя;
Енто же не хрен собачий
Год мутить болота взвесь,
Вонт и вышло с Марьи значит,
Рыбины и бабы смесь».
Дед всплакнул, мол бабу жалко,
Потом жопу почесал
И про бедную русалку
Мне былину досказал…
«Вобчим Фуй бы с ним –с Ерёмой,
Хонть и чувственный подлец,
Год он плакал неуёмно…
С горя сдох… Усё, пиСТдец!
А хоронить-то его *ули?
Глотка ву-уух! Но мелок рост.
В детский гробик запихнули
И в телеге на погост…
Терь о Марье… Ей-та фигли,
Таш ни сдохнет никогда,
За год все верёвки сгнили
И на тебе –больша вода…
На хера ей щас болото,
Коль в ём нету мужика
И она, как «полушпрота»
Уплыла, где есть река.
Там свобода и раздолье...
Ежели подплыть к мосткам,
Есть возможности на зорьке
Поминетить рыбакам...
Но и тама незадача,
В ентой грёбаной реке,
Обламилас Марья значит,
Прям на первом рыбаке!
Тот увидев «полувоблу»
(То што баба –невдомёк),
ЭПанув удилом полбу,
Так без снастей и утёк.
Ву-уух! Расстроилась Марьяна,
Даже в речке не фартит,
Аа-аак! Судьбина окоянна…
Уплыву я, мать итит!
Через речку плыла в море,
Через море в океян…
Думала сплывёт от горя,
Но и тама ни*уя.
Ходють только Каравеллы,
Бригантины на крайняк,
Волны там солёны, пенны…
А мужиков-то нет, верняк!
Си-ииильно! С горя заорала
От родных земель вдали,
Соплеменниц всех собрала,
Шоб хирачить коробли.
Тамжа мужики матросы,
Вот и топють, ихню мать!
Злые девки без отсосов,
Енто вонт ни дать, ни взять».
Ну, а дед рассказ закончил
(Зыркнувший из под бровей):
«Из баб русалки, енто точно!
Но из бывших –из *лядей»...
* * *
Ты – как спирт, что светится,
Я – вода:
Нам нельзя не встретиться
Навсегда!
* * *
Ну как тут не смотреть на вещи злобно,
Когда мечта с достатком не встречается?!
Зарплата менструации подобна:
Весь месяц ждёшь – в три дня уже кончается.
* * *
Все люди любят или дружат,
Живут в разладе – се ля ви:
Уколы ненависти служат
Выздоровлению любви.
* * *
О нас потомок баллады сложит –
Мы силы наши должны утроить:
Рождённый строить не пить не может,
Но пить рождённый не может строить.
* * *
В обществе плаксивом
Хочется беситься:
Кто придёт к нам с пивом,
Тот и обоссытся.
* * *
Хамьё удачно счастье ловит,
Своё являя постоянство.
Что хам грядущий нам готовит?
А ничего: всё то же хамство.
* * *
Быть добру или не быть
В этой жизни серой?
Помогает нам любить
Лишь надежда с верой.
* * *
Что стоишь в невесомости, ты взвесишь
И о порядке будешь говорить,
Но в космосе неряху не повесишь
И строгую табличку «Не сорить!»
* * *
Надо выслушать всех сперва,
А потом уж своё творить:
Если женщина не права,
Не мешайте ей говорить.
* * *
Из питья мне что купить –
В общем, всё равно:
Я скорее брошу пить
Воду, чем вино.
Денег вечно не хватает,
А купительства - до чЁрта,
Злых нехваток вечный танец,
Это говорит о чем-то?
Все седею и седею,
Это значит тихо таю,
Хоть в какое влипну дело -
Словно на волнах мотает.
Выдирают без наркоза,
Вот такую сунут дулю.
Будь умнее тепловоза —
Все равно тебя надуют.
Там у них сплошные профи,
Нажимают на давало.
«Деревянных» я не против,
Выдавали бы немало.
Вот опять в кармане пусто.
Что желаешь - не догонишь...
Самосвалом коль отпустят,
Станут забирать вагоном.
Собак из финского города Нурмес оденут в специальные пропитанные перцем жилеты, которые обезопасят домашних питомцев от волков. Это сделано затем, чтобы после возможного укуса хищника у них на морде оказался острый чили, который сможет отпугнуть голодных агрессоров.
Без понтов и без патетик,
ну не ёрш твою же ж медь,
я хочу такой жилетик
поскорее заиметь.
Так напишешь пару строчек,
кто-то за бок зубом - хрясь,
глядь, а это критик хочет
тут же помереть, плюясь!
Плюйся, ты ж привык в рутине
ядами плевать вокруг.
Ну а я продолжу ныне
волочить с Пегасом плуг!
- На далёкую зону,
где полярные совы,
Кая по малолетке
замели мусора.
А начальницей зоны
там - майор Королёва.
Значит, мне в путь-дорогу
собираться пора.
До колымского края
я брела автостопом.
Дальнобойщики-гады
домогались меня.
Чуть прикрыта юбчонкой
симпатичная попа,
И упругие груди
шоферюгу манят.
Добралась я до места.
С Королёвой Снежанной,
Майорихой-падлой,
поведу разговор.
Ей скажу: "Вспомни, мама,
как меня ты рожала,
И, в роддоме оставив,
убежала, как вор".
И расплачется горько
майор Королёва,
И любимому Каю
тут объявят УДО*
За любовь и за правду
я сражаться готова
До последнего вздоха,
завсегда, от и до...
__
*Условно-досрочное освобождение