Вроде парень молодой
Знаменитой стал звездой.
Он поднялся выше всех.
Есть и слава и успех.
А поклонницы бегут
Всё проходу не дают.
Так и норовят в постель,
Но для них закрыта дверь.
Поп-звезда решает сам
-Этой дам, а той - не дам.
Ну а тем, кому не дал
Закатили вдруг скандал.
-Чем мы хуже той красотки.
Тоже любим выпить водки,
И понежиться с тобой,
Наш красавец удалой.
Буду сам я выбирать
Интересную - в кровать.
Девушка глазам не верит.
Вот сбылись её мечты.
Поп-звезда ведёт под ручку
-Мой любимый! Это ты?
И впервые предстоит ей
Совершить безумный грех.
-Он из всех меня лишь выбрал,
ЗдОрово! Какой успех!
Но когда дошло до секса,
Ты, дивуленька, прости.
Не могла бы ты из бара
Мне бутылку принести?
И, пожалуйста, об этом
Никому не говори.
Только тихо и бесшумно
За собою дверь запри.
Вобщем деве стало стыдно,
А мечтала столько лет,
Но когда мечта сбылася,
Оказался импотент.
- А воздух у вас какой-то не свежий тут. Вчерашний?
- Если бы. Третьего дня воздух.
- А что так?
- Да не завозили ещё новый. Этот, говорят, не разнюхали весь. Как разнюхаете, говорят, завезём.
- Ну, так вы быстрее разнюхивайте. Это же терпежа никакого нету, до чего воздух позавчерашний.
- А мы-то тут при чём? Это вы должны разнюхивать. А то придут, пощупают, на себя прикинут, повздыхают, а разнюхивать не разнюхивают. Вот и залёживается воздух-то.
- Конечно, кому просроченный воздух нужен?
- Так он не просроченный ещё, у него срок годности – неделя.
- Скажете тоже, неделя. А пахнет, как будто испорченный.
- Ничего он не испорченный. Вы его летом не нюхали. Вот когда портится быстро. А сейчас ещё ничего. Так будете разнюхивать или нет?
- Не знаю, схожу еще куда-нибудь, принюхаюсь, если там не подойдёт, у вас разнюхаю.
- Да где вы свежее найдете? Везде один завоз. Можно подумать, где-то послезавтрашний есть. На одной же базе берём.
- Вам, наверное, рекламу какую-нибудь надо сделать. Нельзя же так просто ждать, когда кто-то придёт и разнюхает. А если не придёт? Вот и держите залежалый воздух. Вот у ваших соседей – реклама, так реклама, к ним народ валом валит понюхать.
- Соседям хорошо, у них воздух спёртый. Спёрли и никаких тебе дополнительных расходов, можно порекламироваться. Зато у нас он белой вытяжки, а у них – Китай, да ещё и не фабричный.
- А у вас так фабричный.
- Естественно, вы принюхайтесь, принюхайтесь, в Европе надышали! Молекулка к молекулке. А у них? То азот торчит, то водород отваливается.
На земле без денег всем нам крышка.
Знает это даже и мартышка.
Ну а, скажем, на других планетах
Тоже есть разменная монета?
Если есть - в каком соотношеньи
К курсу доллара к примеру и к сравненью.
Решив однажды на ходу, что жизнь моя прошла,
Я подложил себе в еду толчёного стекла,
Лежу, страдая, на боку, я загнан, точно волк –
Теперь чего ни истолку, навряд ли выйдет толк.
Ах, вы бы знали, чёрный дым струился как, упрям,
Когда ковали нас таким железом по бокам!
Нахмурюсь грозно, пусть сгорит беда моя, стара,
Да только «Поздно», – говорит угрюмая сестра.
А за окном идёт народ и девушек полно,
Чем отдавать меня в расход, откройте мне окно!
Есть у меня ещё денёк, удачлив я, богат,
И у твоих сумею ног растратить этот клад.
Чтоб были дни мои тихи на дальнем берегу,
Я сочиню тебе стихи, которые смогу,
Которых прежде не писал, они тебе потом
Заменят множество зеркал с единственным лицом.
Не для меня вилась лоза и пели соловьи,
Но только глянул я в глаза печальные твои –
«Я передумал, не готов, отдайте кислород!
А что касается стихов – за мной не пропадёт.»
1994.
Ох, и сраная, ребяты, штука жысть!
В мозге мысли фигурями Лиссажу...
Не хотят бабцы глазьём на нас косить!
Мы ж не те, што с Мерседесом в гаражу...
Я на воле третьи месяцы трублю...
Есь бумажка про отсидку...Там печать...
Есь работка... Нет проблемы - по рублю!
А дамьё чевой-т не хочет привечать...
Мне к своей чего ж...У ей уже ж другой...
И дитёныш ему "Папа" говорит...
Отболело... Я домою - ни ногой...
Чо мальца смущать, не тот пока што вид...
А вокруг, блин, неземная благодать!
Хош - гуляй продольно, хош - в пендикуляр!
Вправо, влево шаг - ах мать твою клевать -
Поотвык бояцца окриков охран...
Но хожу, как неженатый, до сих пор...
Хоть душе с отсидки тянецца любить!
Блин! На лбе, штоль, понаписан приговор?
Зачумлённый, штоли, матерь их етить...
Так и хочецца мне к дамочкам воспеть:
Мамы родны, не хватает ж мужиков!
Чо б меня какой хорошей не сжалеть...
Рецедивов же ж убудеть...С дураков!
Чтобы провесть эксперимент,
Однажды некий Орхимед
Решил засунуть в воду тело...
Где ж взять его? Простое дело!
У Орхимеда погреб был,
Где он огурчики хранил,
Ну, там, картошечку, лучок
И всё, что шло под первачок.
За тьму внутрях и внешний вид
Он погреб называл Аид!
В Аид пропрыгав кенгуром,
Учёный тык во тьму багром!
Глядь — на багру повисла баба,
Как негр на ветке баобаба!
Такой улов с простого тыка!
Да це ж не баба — Евридика!
И Орхимед с урчаньем в пузе
Понёс пихать её в джакУзи...
Когда прошёл эксперимент,
Из ванной выполз Орхимед
И завопил довольно дико:
"Всплывает на хрен Евридика!"
Слог "ди" в истории пропал
(И круг бывает как овал!)
А в память о девице из подвала
Молва людская денежки назвала.
Да-да! Меняя доллары на "еврики",
"Нашёл!" — мы говорим Америке!
- How would you travel to the USA?
- Бай кар.
- ?
Выпускные экзамены… Каково словосочетание, а? Навевает что-то плюсквамперфектное… Как запах проталин в марте. А выпускные экзамены в Академии - событие особое. Это добывание не первого, а второго или даже третьего диплома. (Но попадается и кто-то добывающий второй диплом при отсутствии первого… Иначе как объяснить… Впрочем, об этом не надо…) Народ взрослый, опытный, стреляный, ушлый-дотошный… Но резвятся, как дети, ей богу… И народ-то в Академии непростой, большинство слушателей - мужчины, а большинство преподавателей - ..? Пра-а-авильно, же-е-енщины… Ну, и … что? Да ничего! Но со стороны - очччень интересно!
Так вот. Последнее событие, предшествующее Graduation, - Госэкзамен по иностранному языку.
- The doctor examined her yesterday.
- Translate, please.
- Врач экземой её, что ли, заразил?
- ???
Это как у Новеллы Матвеевой. Про ветер. Помните?
«Какой большой ветер, ах, какой вихрь! А ты глядишь нежно, а ты сидишь тихо,
И никакой силой тебя нельзя стронуть, скорей Нептун слезет со своего трона!»
Всё сходится!
Какой-нибудь Сергей Иваныч был сначала комсомольским работником, потом «попал на волну», потом как-то вдруг завелись деньги, потом Сергей Иваныч стал Директором или Помощником, или Советником, или Президентом чего-нибудь этакого, вышел, как говорится, на международную арену, а иностранные партнёры «в Европу не пущають», потому как Сергей Иванович договариваться умеет, а переговоры вести - нет! И приходит Сергей Иванович в Академию, где ему за его же собственные деньги два года доказывают, что он «оленевод». Легко! И так это неловко Сергею Ивановичу, этакому «sExessful and Very ImportЭnt Person»: он-то привык к тому, что, стоит ему произнести свою фамилию, все двери перед ним открываются (ну, не перед ним, конечно, перед его кошельком, но он-то прикидывается, что перед ним! И все ещё ему же и подыгрывают!), а тут - учебник, например, английского, а за преподавательским столом - дама… И, в общем-то, ничего особенного дама, и костюмчик на ней не за $1000, но как-то не хочется перед ней в грязь лицом, понимаете?.. И оказывается, что учебник (какая неприятность!) не реагирует ни на кошелёк, ни на фамилию… То есть можно сидеть перед ним и с упорством и целеустремлённостью комсомольского работника талдычить «Я - Гриша!», а он - ничего. То есть ни в какую… Да ещё дама за преподавательским столом сидит и, вроде, ждёт… Хозяйка Медной горы, понимаешь… «Что-о-о, Дани-и-ила-ма-а-астер, не выхо-о-одит у тебя ка-а-аменный цвето-о-ок?»
- “I live with my father”. Вопрос к дополнению, пожалуйста.
- Who you do you live with him? (Ху ю ду ю лив выз хим?)
- ???
Дама два года ходит то бледная (А вы пробовали наблюдать, как каменный цветок не выходит?), то красная (невыхождение каменного цветка Сергей Иваныч пытается компенсировать чем-то материальным, облагодетельствовать учёную даму, даже насильно, ничего, пусть знает, кто есть who и что есть what!), и в результате зелёная (потому что наступает экзамен), и эту зелень разбавляет здоровым румянцем только какой-нибудь Александр Петрович, у которого вышел-таки этот каменный цветок вышеозначенный… И без всякого даже дарения букетов и конфет. Потому что Александр Петрович отбросил ложные амбиции и мужественно открыл учебник. Сам, своей рукой. Не погнушался…
А кофе-брэйки! О-о-о!
Во время кофе-брэйка Сергей Иваныч проникновенно, неторопливо и со вкусом повествует о своих личных достижениях в чём-то, личном вкладе во что-нибудь и личных амбициях и планах на личное великое будущее (Господи, а когда ж о России?..) и зорко следит за ответной реакцией! Дескать, видите, какой я народный почти Михайло Ломоносов, какой я проделал длинный и пыльный путь от N-ска до столицы белокаменной, и всех тут «сделаю», а кто не «сделается», тех «в асфальт закатаю», а Вы тут мне зачёт по-английскому не ставите! А вот Вам мобильничек, не желаете ли с самим В.В.Ж. лично побеседовать?
Да нате Вам Ваш зачёт!... Толку-то?…
А дама ещё сидит и всё что-то спрашивает, спрашивает…
- Go ahead, sir. Translate the statement, please.
- Зе мэн вос холдинг а пингвин.
- Good… How to translate it?
- Мужик замёрз как пингвин…
- Why «замёрз»?!
- «Воз холдинг».
- ???
У дамы-то ещё задача очень непростая: мало научить, надо ещё не понижать самооценку обучаемого, вселять уверенность и всячески подбадривать. Например, Сергей Иванович говорит:
- Вот знаете, почему я лучший? Потому что я Гогена читал!
А дама не должна говорить ничего типа «Дремучий Вы, Сергей Иванович, и беспросветный…», даже если даме этого очень хочется, потому что Сергей Иванович ведь очень расстроится, а ему расстраиваться нельзя, он государственную работу плохо выполнять начнёт, возьмёт и пенсии уменьшит от расстройства… Дама говорит:
- Вы, Сергей Иванович, хотите сказать, что Вы полотна Гогена читаете как книги?
Сергей Иванович и кивнёт. Радостно и удовлетворённо. И пенсии увеличит………………
Живет все жизнью деловой и чинной,
Все по уму вершит природой Бог,
Охвачен я весеннюю кручиной,
Трещит башка, не варит котелок.
Ведь с мыслеею мартовских котов
Знакомы все от мала до велика
И даже тех, кто не совсем здоров
Весна пьянит и манит земляника.
А вот вам случай (ну из ряда вон),
В Италии, среди маслин и вишен,
В каморке папа Карло видит сон,
Как он был юн, как звал и был услышан.
Но не судьба доделать, хоть во сне,
Вдруг Буратино в дом вбегает резво,
и говорит,- "благодаря весне
И дерево питает чувство нежно!
Так вот что, папа Карло, я - женюсь!
А коль хочу, то это значит буду!
В Мальвину я сегодня же влюблюсь!
И под венец к серебряному блюду!
Но тут загвоздка, папа Карло есть,
Такое дело, не чем делать дело!
Давно Мальвине подмочил бы честь,
Да только вот слегка дефектно тело.
Так, что ты, папа Карло, будь добЕр,
Прибей ка мне размеров... средних гвоздик,
И луквиц гроздь повесь промеж бедер,
Чтоб было чем устраивать мне дождик.
А через год счастлива чета,
(По метрике супруги Буратино),
Ждут первенца, но вот ведь срамота,
Родился у них мальчик- Чиполино!
Ты не будь Богом ревнивым,
И коль видишь мир фруктом червивым,
Червяком пробирайся к огрызку
И всегда будь не рядом, но близко.
Все решают не Боги, а люди,
Украшаясь венками прелюдий,
Они тянут к тебе свои руки
И вкушают грехи без науки,
Книгой книг что описана мудро:
Всякий змей по ночам - червяк утром.
Я ушами захлопаю звонко,
Превращусь на мнгновенье в ребенка,
Протяну тебе в лапе печенье
И скажу:" Не боись-угощенье!"
Выпьем чаю, он признан веками.
Нас изгнали из рая пинками ...
Сладкий рай лишь подвох ноября,
Жизнь прекрасна и ты в ней не зря.
В декабре все быть может иначе,
Жуй печенье мое на удачу!
«Свободен! Наконец-то свободен! От всех этих дипломов, курсовых, контрольных – больше никому ничего не должен. Не надо больше с ненавистью переводить взгляд с кучи книг на комп и обратно, не надо больше ложась спать делить количество страниц на количество дней до конца месяца. Не надо больше, вдруг замерев, говорить себе: «О, какая мысль для собственной работы на эту тему!.. Нужно пометить и откомментировать, чтобы не забыть». Не надо больше спешить записать на полях газет возникшие в голове стихотворные строчки в надежде вернуться к ним позднее, а потом следить, чтобы эти газеты не выбросили в мусор. Не надо больше складывать мысли и желание обо всем высказаться в дальний угол. Наконец-то! Свободен!»
Приемщик заказов еще раз пробежался взглядом по листку бумаги, затем посмотрел поверх очков на женщину напротив, помолчал, надеясь, что она что-то скажет, и снова голова его склонилась над листком.
- Так вы говорите, он хотел, чтобы на надгробии было написано это…