В королевстве, зажатом в тисках синих гор,
Проживала Принцесса... одна.
И всё было при ней - серый ласковый взор
И кудрей шелковистых волна.
А чуть слева, в горах, жил весёлый Дракон,
Симпатичный Дракон средних лет.
И принцессе всегда очень нравился он
Тем, что мог дать полезный совет.
А еще он её, как никто понимал,
Относился с особым теплом,
И катал на спине, и крылом обнимал,
Перламутровым тонким крылом…
Принцы сватались, в штатском и в сполохах лат,
Кто пешком, кто на белом коне,
Нo никто из них не был... ах, не был крылат.
И никто не катал на спине.
&&&&&&
...Ей казалось, он встреч с нетерпением ждал.
Нет, казалось, Дракона верней.
Не домой, не на суп,
А к любимой в гости
Две морковинки несу
За зелёный хвостик
(В.В. Маяковский "Хорошо" ) ------
Не домой, не в компот,
А любимой Машке
Две клубнички несу
В боковом кармашке.
Я сначала одну
Ей купил клубничку,
Но решил, что одна -
Это неприлично.
И купил сразу две
В качестве подарка -
Мне любимой своей
Ничего не жалко.
Удивится моя
Дорогая Машка,
Поцелует меня
И нальёт рюмашку.
И закусим мы с ней
Ягодками вместе -
Ведь не станет она
В одиночку трескать!
Только что-то в меня
Закрались сомненья -
Вдруг клубнику она
Любит лишь в вареньи?
Ведь я с нею знаком
Только три недели -
Мы совместно пока
Ничего не ели.
А ещё диатез
Может приключиться,
И придётся тогда
Долго ей лечиться!
Эх, досадную я
Допустил промашку!
Ничего, ща спасу
Дорогую Машку!
Из рубашки извлёк
Ягодную кашу
И сжевал от души
За здоровье Маши.
...Не домой, не к друзьям,
А к любимой в гости
Две бутылки несу
Водочки в авоське.
Извозил - вот беда! -
Ягодой рубашку...
Ну и пусть, ерунда -
Постирает Машка!
Жара – опарыши посохли!
Стоял июль во всей красе.
И коль дела с приплодом плохи –
Загнулись мухи… но не все.
Одна назойливая нынче
Мне утро превратила в ад:
Какой был сон! – я и Да Винчи
Джоконду силились писать!..
И я уже был на подъёме
Улыбку передать на холст,
Но село, в предрассветной дрёме,
Вновь насекомое на нос!
Ладонь прошлась, как взрыв петарды –
На время, потерял канву…
Но… снова, вижу: Леонардо
И, Лизка – всё как наяву.
Но что-то явно по-другому:
Она смеётся, он хандрит,
Глаза её полны истомой…
(Её, такой, не видел Рим).
Он деву усадил иначе,
Одежды вольно проредив,
И кисть… руки его маячит
Близ оголившейся груди…
Я оборвал его надежды,
Поставив похоти заслон:
Сесть попросил мадам – как прежде,
И вновь накинуть балахон.
Мазок к мазку я клал искусно,
Шедевра уловив кураж…
Да Винчи ждал, смотрелся грустно,
Тянуло вновь на эпатаж.
Последний штрих, а дальше подпись
Но, снова муха завелась –
Всё унеслось в былое скопом –
Ей не взлететь на этот раз!..
………………..
И если кто сегодня «Мону…»
Зрит Леонардова пера,
Не верьте: автор я законный!..
Стоял июль. Была жара...
Зайчишке завидовал кролик:
- Живёшь ты шикарно, Косой,
Меха ты меняешь, от всех убегаешь,
Такой ты, дружище, крутой!
А заяц - к крольчишке с упрёком:
- Грызёшь целый день ты морковь,
Жильём ты владеешь, капусту имеешь,
Крольчиха беременна вновь!
И так до сих пор обвиняли б,
Кричали : "Богач!", "Цеховик!",
Но к празднику кроля зарезал хозяин,
И зайчику тоже - кирдык!
Был парень влюблён не на шутку,
Ждал девушку под фонарём,
О, как хороша она в кроличьей шубке,
Из зайца тулупчик на нём.
И вот уж они в ресторане,
С друзьями в весёлом кругу.
Она заказала крольчонка в сметане,
А он - из зайчонка рагу.
Их в спальне любовь продолжалась,
Летел из подушечек пух...
Крольчачья беретка на полке лежала,
И заячий рядом треух.
Потом родились у них детки,
Здоровый, прелестный народ,
Из шкурок им сделал искусно пинетки
Охотник и кроликовод.
Пусть это случилось не с вами,
Пусть зависть, конечно же, грех,
Я вас призываю, родные ГраждАне:
В Год Кролика, станьте ВЕГЕТАРИАНЦАМИ,
Не губите кроликов и, заодно,- зайцев,
Носите ИСКУССТВЕННЫЙ МЕХ!
Ой, чё у нас сейчас творится-то,
С утра тут сумасшедший дом:
К нам понаехало милиции,
Вон даже Скорая с крестом!
Гудит обчественность встревожено:
Мужик, нажравшись в дрободень,
Жену и тёщу взял в заложники
И их пытает целый день.
По крыше ползают психологи,
Шойгу заглядует в окно,
И репортёр весь день без полдника
Сюжет снимает для кино.
К нам вертолёт спецназа вызвали:
Преступник очень зол и крут
И ни за что он их не выпустит,
Пока заначку не вернут!
Скажите, это правда, что в милиции
Вы ловите преступных маньяков,
И что тут даже папочка хранится,
Где фотоморды этих мужиков?
Я сразу не смогла заметить сослепу,
Как из кустов он выскочил, нахал,
И, обесчестив тут же, прости господи,
Три раза,- взял, подлец, и убежал.
Я тут пришла просить у власти помощи:
Всю жизнь мне искарёжил, просто страх,
Найдите, в крайнем случае, такого же,
Скажите, что я жду его в кустах!
Она шла с рюкзаком за плечами,
По чукотской родной стороне.
И ей встретился чисто случайно,
Абрамович на белом коне.
Он взглянул на нее и влюбился,
Пригласил её сразу в седло.
И взаимности вскоре добился.
Намекнув, что имеет бабло.
Что есть вилла, есть яхта, есть Челси,
Есть чего пожелает душа…
Хоть конец этой сказки известен,
Но с концом вот Роман оплошал.
* * *
Надо весело жить, без метаний
И совсем не искать почитателей.
С исполнением всех мечтаний
На планете не будет мечтателей.
* * *
Нас в рамки ставит жизнь сурово,
Жонглируя душой и телом.
Свобода – это только слово,
Что может расходиться с делом.
* * *
Проверка на крепость везде:
В кромешном аду и в раю.
Друзья познаются в беде –
Враги познаются в бою.
* * *
Время ценность пристроить умеет
На века у поста своего:
Настоящий шедевр не тускнеет,
Даже пыль украшает его.
* * *
Пришла пора людей убогих –
Им горько естся, сладко спится.
Благодаря безделью многих
Преуспевают единицы.
* * *
Хоть опыт трудный и приличный,
Довлеет прошлой жизни гнёт:
К тюремной камере привычный
В роскошном доме не заснёт.
* * *
В постели думают о самом дорогом,
О тайной страсти, всем живым природой данной.
Жена сердитая мечтает о другом,
А муж довольный вспоминает о недавней.
* * *
Всех люблю и всех я извиняю
За приход нечаянной беды.
Я шампанским ванну наполняю,
Потому что нет простой воды.
* * *
Мы, потомки, верно поняли
Жизнь и труд народных масс.
Рихард Зорге жил в Японии,
А работал-то на нас.
* * *
С гармонистом дело было:
Мы гуляли летом,
Я с него штаны спустила,
А прибора нету.
- Людмилу можно?
- Сейчас приглашу, а вам какую?
- Ну, такую всю из себя...
- А! Это Людмила Петровна из планового. Перезвоните по другому телефону.
- Нет, она мне этот дала.
- Тогда не знаю. Нет у нас Люды.
- Мне Людмилу.
- Может, Милу? Мил, подойди, пожалуйста. Не может. За ней муж вот-вот должен подъехать.
- Какой муж! Мы же с ней вчера в кино познакомились. Светлая такая, глаза блестят.
- Так бы сразу и сказали, что блестят, - она теперь в декрете.
- Вы что, шутите? Я только вчера, говорю, познакомился, когда билетик ей лишний продавал. Светлая, глаза блестят, в шубке такой, дубленке.
- О, так это наша уборщица. Она позже придет.
- Да нет же, мне нужно средней упитанности, светлую, в шубке. У нее
сапог все время расстегивался.
- Девчата! У кого недавно сапоги в ремонт-то не брали? Никто не признается. Повторите, как её зовут, Люся?
- Ну, пусть Люся, но светлая, глаза блестят, в дубленке. Она, кстати, пятнышко на неё посадила от мороженого, когда хохотала над тем, как я поскользнулся и шапка слетела.
- Хохотала? Ясно, Люсь-ка! Люська!...В коридоре с мужиками курит.
Говорит, чтобы завтра позвонил.
- Не может быть, та скромная была, в очках. Они еще так запотели, когда мы ко мне пришли кофе пить, что она их все время протирала...
и главное, моя мама заметила у неё румянец натуральный...или с мороза?
- Так?! Кто же у нас не красится? В очках?...В очках! Неужели...
Неужели сама главбух! Ой! Людмила Ивановна, извините, вас
мужчина спрашивают.