Кирдык
Здесь всё расписано ребята,
Кому когда, в который час,
Здесь жизнь для них конретно свята,
И им сегодня не до вас.
У всех свои есть заморочки.
И каждому свой путь пройти,-
Ухабы, рытвины и кочки. –
Чего нет только на пути.
Конец известен, он пред вами, -
Покой над вечной суетой.
И кто там чист пред образами?
Пусть тот лягнёт меня ногой.
И горевать совсем не надо,
Какой там траур. – Бог прости!
Для всех у нас – одна награда –
Родиться, - вовремя уйти.
Ни чьим советам не внимаем,
Ошибок полон жизни путь.
Живя, - совсем не понимаем,
Что жизнь свою не обмануть.
Сказки были в прошлом, нынче век другой.
Старость коротает с бабою Ягой
Сам Кощей бессмертный, вот такой расклад.
В домике Ягушьем всё на новый лад:
Шельма откормила, и теперь Кощей
Не Кощей уж вовсе от Ягушьих щей.
Мордочка и попка наросли как встарь.
Не гремит костями бабкин "государь".
Раньше все по девкам, где чего урвать,
А теперь покушать и быстрей в кровать.
Завязать жирочку, с бабкой пошалить,
Опосля наливки с Бузины испить.
В эти годы в тягость холостая жизнь,
А Кощею — радость, организм, держись!!!
На болото вместе, взяв под локоток,
Бунина читает, Пушкина чуток.
С ягодой и мхами, с травами в руках
Шествуя обратно спорят о грибах:
Мол, гомеопатия, сплошь в лесу растёт.
Тот кто лес не ценит — полный идиёт!
Позже, у камина, на половичках,
Мемуары пишет в бабкиных очках…
Ночь. Луна таращит глаз, ну, как циклоп.
А избушка стонет, выдает хип-хоп.
И ругает бабку: Не жилось одной!
Скоро от натуги будет геморрой.
Этот, приживалец, вес набрал как бык,
И не дед он вовсе, а в соку мужик…
Я думаю, Сервантес не в обиде,
И требовать не будет гонорара,
А также сатисфакций неразумных,
Коль назову героя - Дон Кихот.
Его давно уже признали страстным
Заступником несчастных (малость странным),
Таких и в двадцать первом есть немало,
Кихот наш, он же Дон, - один из них.
В плащ завернувшись бзиков и сомнений,
Расчёсывая давние болячки
Сердечной смуты, зло-непроходящей:
Кто в чьих-то шашнях что-то разберёт?
Он проявил славянскую смекалку
Плюс хитроумность доблестных идальго:
Нытьем, вестимо, делу не поможешь,
Но можно горло перегрызть себе!..
А потому, – в доспехи облачившись
И тазик на башку воодруживши,
Он оседлал свою худую клячу:
- На мельницу, дружочек Росинант!
На мельницу! Про мыльницу забывши,
А также про плоды цивилизаций -
Кальсоны и рубаху с подогревом.
(Потом вернулся и добро забрал…)
Наш славный рыцарь полночью осенней,
Когда с гнилых болот так тянет серой
И прочими отходами «военки» -
Там, в преисподней, вот такой же смрад!..
Добрался, наконец, до вожделенной
Той мельницы, где правит Дульсинея,
(Но в целях нашей речи облегченья,
Её мы просто Дусей назовём)
Что было между ними – дань романсам!
Случился – губернатор Санчо Пансо,
Который был помощником у Дона,
По кличке «Поросеночек Санёк»,
Его однажды Дон назвал «гондоном».
Санёк вдруг разобиделся на друга,
Как говорится, сделал финт ушами,
Теперь имеет остров и бабло.
И вот сошлись осенней хмурой ночью
Два старых друга, только разлучённых,
Под парусами мельницы «У Дуси»,
Где у неё был миленький кабак.
О том, о сём, о прошлом - перетёрли,
Санёк хвалился правильным правленьем,
Он вспоминал советы Дон Кихота,
Но, делал, боже мой, наоборот.
А Дульсинея, то бишь, наша Дуся,
Им подавала пиво и закуски,
И щёчки рдели, и сияла блузкой...
Кого же наша Дуся предпочтёт?
Худого, изможденного идальго
Иль толстенького пухленького Санчо,
Богатенького, словно Буратино,
Который ветрячок ей преподнёс?
Увы, но шансов нет у Дон Кихота.
Приятней Дусе быть на содержанье
И яблочком по блюдечку кататься,
Чем в жены к худородному идти.
Таков конец истории печальной,
Печальней, чем «Ромео и Джульетта».
Наш Дон Кихот, не взвидя бела света,
Копье схватил и ветрячок разнёс.
А свита губернатора Санёчка,
Не долго думая, его окоротила
И отнесла в ближайшее болото...
И сгинул наш защитник Дон Кихот!
,,,,,,
Когда поэт решает донкихотить,
Он, пикировкой занимаясь в рифму,
На львов свирепых и на рукокрылых
Бросаясь в одиночестве своём,
Уставившись в глухую бесконечность
В заманчивой пучине алкоголя,
Но всё же - прочь из смрадного болота...
Я в это верю. Даже поручусь!
Оранжевой резинкой стянут хвостик,
От страха кулачонки сжаты нервно -
Девчоночкой, лет пятнадцати примерно,
Приехала тогда к парнишке в гости.
Забыл ли он о встрече? Я не знаю.
С другою закрутил роман, возможно...
Когда обида душу жжёт и кожу,
Казнит любовь египетскою казнью,
Простить другого может только святость.
А я была немого горя слепок.
Стою на остановке - плачет небо,
Судьба клочком газеты старой смята.
Слепая боль свежепросольным градом
Из глаз течёт. Кругом тоска и сырость.
Речушка-жизнь в болото превратилась...
... И вдруг раскрылся зонт со мною рядом.
Придвинувшись вплотную осторожно,
Стоял нелепый выкидыш бомонда,
Укрыв обеих от плохой погоды,
Клочком аляповатого эпонжа.
Кто эта девушка в кричаще-яркой гамме,
С причёской "синий бассет в красной будке",
Я до сих пор не знаю. Только будто
Перевернулся снова вниз ногами,
Обрёл баланс мой мир. Событий полный,
Какой бы дурью ни был припорошен,
Добра в нём больше. И людей хороших.
С тех пор везде, всегда об этом помню : ))
"Если б падал на землю снежок,
А не мчался, земле параллельно. "
***
Нет от снежности мне утешения.
"Маргариту" не выпить с устатку.
Отвергая закон притяжения
Снег не падал, а шёл на посадку.
Сквозь потоки снежинок кружения,
Чувства вьюжила осень коктейльно,
Шло тепла и надежд разрушение.
В этот день было все параллельно...
У попа была собака,
Отзывалась на Айва,
Он любил её однако
Как набожных прихожан.
Из-за скупости конечно,
Что ж поделаешь с людьми,
Поп кормил её беспечно,
То морковкой, то костьми.
А Айве хотелось мяса,
Чё уж тут теперь скрывать,
Поп пока с иконостаса,
Сучка мясо под кровать.
Не нашёл обеда старец,
Он поди не чаехлёб,
Осерчал он как бояре
И кадилом прямо в лоб.
Голосила долго сучка,
(Да простит её Аллах,)
И на собственной же кучке
От побоев померла.
Не пытайтесь мясо спиз*украсть
У игумена, попа,
Он кадилом из-под ризы
Бац и треснут черепа.
Все проще простого, но въехать нельзя
в обитель любви, дорогая,
то боги небесные карой грозят,
то женщина рядом ругает:
схлопочешь, смотри, между глаз, ловелас,
за позыв такой кобелиный! -
и вновь на топчане лежу я без Вас
сосиской, простите, невинной.
* * *
на дубовом топчане близко-близко-близко
я валяюсь при жене нежною сосиской.
только нету у жены нынче аппетита,
ей сосиски не нужны, ну её в корыто.
не печалюсь, не грущу, сильно не рыдаю,
но жену не отпущу, - я ж по ней страдаю.
полежит пицот минут и проголодается,
а сосиска тут как тут, рядом дожидается.
изучил жену сполна, все её привычки:
съест сосисочку она даже без горчички!
вот лежу себе, гляжу, как едят меня, но я
ничего не возражу, я ж сосиска скромная.
Ты чувствуешь, что ешь много еды?
И не сбываются твои детские мечты?
Расстроился, стало тебя очень много?
Весил 50 кг, а теперь целая тонна?
Есть способ стать снова собой:
Встать с дивана и дать еде бой.
Новинка: чудо-пластырь "Стройняшка".
Налепил на рот - и стал фито-няшка.
Есть пластырь для раскрытия 3-го глаза:
Налепил на лоб - и дал стране Джаза.
А чтобы помогло на 100 процентов,
К кровати привязывают таких пациентов.
***
Хочешь стать просветленным и ночью светиться?
Пой со Мной "Я любовь, Я свет", и Чудо случится))
Был дедушка Ленин почти неподсуден:
Гашиш не курил, говорили, на людях,
Не пил больше литра, опять же, за раз.
Домой не водил красно...мордых зараз.
Короче, везде положительный был:
Куда не положат, лежал и не ныл!
И Маркс на него даже не был в обиде:
Что пару идей скоммуниздят предвидел.
Кому интересно - идея, идеей,
Икру-то и раньше правители ели.
Хотел возмутиться однажды лишь он -
Когда собеседника вынесли вон.
Последнее но: к его просьбам глухи,
Сто лет донимают уже ходоки!
Подняться уйти, к сожаленью, не в силе.
Кому твиттернуть, чтобы похоронили?!
Боюсь только скажет привычный народ:
Жди снова столетье - семнадцатый год!
Глядите, довлеет проклятье и ныне.
Щас встанет, поздравит нас всех с Хэллоуином!
А с ним коммунистов могучая рать!
Для нечисти праздник, ядрёная мать!
Про маленькую мышку история эта.
История о том, как затянулась диета,
Как она целый месяц жевала газету
И могла дать фору любому аскету.
С голодухи понесло мышь на дорогу,
Влетела мышь на скорости в ногу
И давай во всю кружить хороводы,
Увеличивая вокруг тётеньки обороты.
Тётенька начала вдруг трясти руками.
Стала кидать в мышь вкусными пирожками,
Которые несла подруге на день рожденья,
Внутри которых было вишнёвое варенье.
И мышка думает: "Реально молитвы помогают!
С небес на Землю пирожки прилетают".
Довольная и покрытая вишнёвым вареньем,
Мышь огласила улицу своим пеньем.
Ко мне в дом забрёл старый пёс.
Он еле-еле себя ко мне во двор занёс.
Печальные глаза, усталость и зевота -
Я сразу вспомнил про завод и свою работу...
Пёс спокойно подошёл ко мне,
Я погладил его по лохматой спине.
На шее ошейник, в меру упитан,
Лапу мне подал - очень воспитан.
Коснулся мокрым носом и руку лизнул,
В прихожей калачиком лёг и уснул.
Теперь каждый день в полвторого
Пёс приходит на час, ища для себя крова.
Со мной постоянно происходят чудеса.
Интересно? Кто хозяин у этого пса?
К ошейнику пса прикрепил записку:
"Где живёт пес?" Спросил дом, прописку.
На следующий день получил ответ:
"В доме шестеро детей, двое - трех лет.
Просто пёс устал и хочет отоспаться,
А дети любят на нём кататься.
В нашем доме постоянно движение,
Пёс к вам ходит снимать напряжение.
Это хорошо, что добрые люди есть на Земле.
Можно мы завтра тоже придём
С женой на час посидеть в тишине".