Хожу по жёлтым вырванным листам,
Как по опавшим листьям старых клёнов.
К чему писать?.. И это надо вам:
Смешить людей, ждать щедрости от клонов?
Наматывать рулонами стихи
На тубу безразмерности словесной,
Плодить без счёта тяжкие грехи.
Как много вас. Всё пишете… Как тесно…
И всё одно и то же: «Mon Chéri,
Бу-ба-би-бУ. Бу-бИ ба. Ба-би-бУ-бу»…
Куда бы мне сбежать, чёрт побери,
От рифмоблудья. В Мексику, на Кубу?
Быть может там, в шуршанье вечных пальм,
Найду я тишины успокоенье?
В свою мечту не верю. Жаль. Как жаль!
Бу-ба-би-бу… Пишу стихотворенье.
Такое чувство, как влюбленность, знакомо всем. Но любить по-настоящему могут только избранные Богом люди.
Мы только что прилетели и находились еще в здании аэропорта. Длительная командировка на другом конце света закончилась, я хотел домой и от нетерпения переминался с ноги на ногу. Мой друг, Алекс, заметив мое состояние, протянул руку для прощания. При этом, отведя глаза, спросил:
-- Ты к ней?
Я ничего ему не ответил, только кивнул в ответ.
Поймал такси, и через некоторое время, перепрыгивая через ступеньки, мчался к себе на этаж. Мне не сразу удалось попасть ключом в замочную скважину: так дрожали от нетерпения руки. Наконец, открыв дверь, я сразу устремился в гостиную.
Она, как всегда, ждала меня там: двадцатипятилетняя женщина с карими глазами, искрящимися теплом и радостью. Она всегда надевала к моему приезду, костюм, зная, что он мне очень нравится. Узкие ладони и длинные пальцы женщины свидетельствовали о ее повышенной чувствительности и врожденной аристократичности. Я ее крепко обнял за покатые, хрупкие плечи и поцеловал в губы.
– Мне очень не хватало тебя все это время, – тихо прошептал.
– И мне – тебя, – услышал в ответ.
Я открыл шампанское и разлил его по бокалам. Мы выпили. Потом долго сидели и разговаривали. За долгое мое отсутствие накопилось много тем, о которых нам хотелось поговорить. В окне мелькнул черный комок и исчез. Я подошел ближе к окну, чтобы рассмотреть лучше, что же это было.
К подоконнику прилипли сухие желтые листья и два оброненных птицей черных пера. По н*** неслись рваные, осенние облака, подгоняемые злым ветром. Иногда в просветах между ними проглядывало солнце. Оно светило, но уже не грело так, как прежде. Все в природе готовилось к зиме, холодам, длительным беззвездным ночам.
– Извини, но я очень устал. Мне надо немного отдохнуть, - произнес я.
– Да, конечно, тебе нужно отдохнуть с дороги, - поддержала женщина.
Я взял фотографию, на которой была изображена девушка с густыми каштановыми волосами, с которой все это время вел мысленный диалог и пошел в спальню. Поставив фотографию любимой на ночной столик, который стоял рядом, я тяжело опустился на кровать. Снял рубашку. На шее у меня висела цепочка с маленьким женским кольцом. Я коснулся его пальцами и легкая щемящая грусть, уколов меня в сердце, растворилась в нем без остатка. Ровно два года назад я должен был встретиться с ней в Париже. Мы хотели провести там несколько дней вместе. Я планировал в один из вечеров, где-нибудь в маленьком ресторанчике, при свечах, сделать ей предложение и подарить кольцо. Я ее ожидал в парижском аэропорту Orly. Вечерний рейс, которым она должна была прилететь, все задерживался. Потом объявили, что произошла катастрофа. Погибли все находившиеся на борту самолета.
Я не успел сказать ей самого главного. Я опоздал на целую жизнь. Внутри что-то надломилось. Душа покрылась кристальной коркой. Я медленно опустил голову: осколок спрятанной где-то глубоко в душе боли снежинкой тихо опустился на подушку и исчез, не оставив на ней следа.
Черный лебедь, сделав два последних круга, так и не найдя своей пропавшей подруги, сложил крылья и понесся вниз к земле.
Любви нужно отдаваться до конца, даже если ты от нее можешь впоследствии сойти с ума или даже погибнуть. Настоящая любовь этого стоит.
Алекс долго смотрел вслед своему товарищу, спешащему к стоянке такси. Потом подошел к телефону-автомату и набрал номер.
– Как он? - спросил женский голос.
– Поехал к тебе, – ответил мужчина и повесил трубку.
Я лишь ветерок, просквозивший в постель.
Пусти на порог, - я в кровати, как зверь!
Я шторм, поднимающий ваши желания,
Я буря-восторг, также ваши страдания.
Вот я проскользнул по ложбинке бедра,
За грудь ущипнул, зажигая тебя,
Ворвался в тебя, разметал по подушкам...
И нежно шептал о любви этим ушкам...
Сороковка ст****ла по башке кувалдою !
Не противной старостью налетела ... Нет!
А под сердцем ёкнуло , ан , прожИл не мало я ,
В чём моё призвание , где мой яркий след ?
Без великой радости суя повседневная ,
Хлопоты с заботами , невесёлый быт .
И работа , в частности , зачастую нервная ,
И друзьями лучшими помним иль забыт …
Есть о чём задуматься , покумекать трошечки
Чё живём–то – сетуем , али есть в том прок ?
ЖИзня та корявая крошит дел всех крошечки .
То ли всё мы прожили , толь не вышел срок …
Ишь два парня выросли , мною изготовленны ,
С страстью и старанием , не дадут соврать ,
И с моей любавою небом мы помолвленны ,
Любим друга дружку мы , БОЖЬЯ благодать ...
Дом стоИт , с любовию мною же забацанный ,
Крепкий и не согнутый , всем ветрам назло !
И моей зазнобою столько раз я мацаный ,
И её я тискамши ... Ох , как повезло ...
Дерево ветвистое такжить мной посажено ,
Хай растёт и буйствует , та даёт плоды .
Верю , что подкормленно будет и ухАжено
И все беды-горести будут до ... трынды ......
А таперь коронное , выдам сокровенное .
Честное-пречестное , я не буду врать !
СОРОК – это времечко НЕОБЫКНОВЕННОЕ !
Созидать и веровать , делать и мечтать ......
Знакомьтесь – кандидат наук и
Примерный семьянин притом
Махнул на всё - сюрприз супруге
Устроил в этот вечер он.
Купил цветы, вино, конфетки
И так как возраст, простатит,
Рискнул на всякий две таблетки
Виагры выпить. Ждёт сидит.
Тем ожиданием томимый
На романтический мотив
Услышал вдруг «Алло, любимый
Я задержусь – корпоратив»
И тут ещё домой до кучи
Приперлась тёща, её мать…
Над головой сгущались тучи -
Таблетки начали вставлять
Жена явилась только в десять
Слегка помятой, под шафе
Но встретил муж не хмур, а весел
Такое чувство – не в себе
А мама – бабушка стальная
Зять для которой что дерьмо
Всё хохотала как больная
Вертясь с помадой у трюмо
В бокале слабое винишко,
Дрянное, в общем-то, вино.
И пропотевшая манишка,
И в мир открытое окно.
......
Да, луна рифмуется с вином,
А в вине полощется вина.
......
И поднимая тост за пьянство,
Хочу сказать, что уважаю
Всех алкашей за окаянство,
Хоть гонят нас и обижают.
Геннадий Генцлер
Бокал рифмуется с вокалом,
Вино рифмуется с окном,
Страна с женой, хорал с кораллом,
Понтон – со сном и со слоном.
В бокале слабое винишко,
Дрянное, в общем-то, вино.
И пропотевшая манишка
В вине полощется давно.
А чья вина в вине, не знаю,
И чьё вино тому виной…
Зарифмовать предполагаю,
Допив вино, "с виной – свиной".
* * *
Игла в яйце покоится,
Не стоит беспокоится.
А по цепи учёный кот…
Балда бухой по рынку прёт.
Русалка на ветвях сидит,
Кого бы соблазнить глядит.
И тридцать три богатыря
На брег морской идут не зря:
Кому-то будут морду бить.
Таков он лукоморский быт.
* * *
Всё просто в племени шиншилл –
За глотку взял и придушил.
Умри шиншилла дорогая…
А вскоре родится другая.
* * *
Ругайся тихо, кроме шутки,
Чтоб слышать бульканье в желудке.
* * *
Бойко выбрали урода,
Не с Луны он, из народа.
И с какого это горя
Развалил Отчизну Боря?
* * *
Тех больше ценят – чудеса,
Кто забежит на полчаса.
* * *
Пока ребёнок на горшке
В наивности великой –
Он тарабанит по башке
Капризами и криком.
Да, счастье полное в дому,
Спокойно, как на льдине…
А будет двадцать пять ему –
И кулачищем двинет.
* * *
Так всегда у мелюзги –
Дел невпроворот.
Если б так росли мозги,
Как растёт живот.
* * *
Главное в жизни – бдительность,
Не пролететь в трубу.
На ночь не пейте слабительное,
Не искушайте судьбу.
* * *
На фиг аналитика,
Ясно и без слов.
За большой политикой
Сбитых тьма голов.
* * *
Пусть воет злая стужа –
Их быт не так уж плох:
Богиня есть у мужа,
А у жены есть Бог.
* * *
Многие женщины злы и больны –
И стонешь ты сам, больной.
Самый же правильный выбор жены,
Когда одну – из одной.
* * *
Кто кровными деньгами бюджет семьи питал,
Тому велел сам бог оставить денег пачку:
Жена имеет право на мужнин капитал,
Но только не на мужнину заначку.
* * *
Гложет в жизни семейной тоска,
Дом похож на унылый коровник.
Лишь любовница с мужем близка,
А жену понимает любовник.
* * *
Супруг о том уже накормлен басней,
Что нет красы у женщины другой:
Чужая зопа слаще и прекрасней,
Чем зопа у супруги дорогой.
* * *
Наши фабрики, заводы —
Отравили воздух, воды.
Дохнут лошади, как мухи...
Правда, больше с голодухи.
* * *
Долбит дятел на трубе,
На трубе кирпичной…
Друг мой ходит по избе,
Сильно симпатичный.
Рот покинут зубы скоро,
Ножки хоть сдавай в балет.
Возрастом уже за сорок,
А других в деревне нет.
* * *
Рыбак увидел на реке —
Сплошной навоз на коньяке.
Но от такого коньяка —
Отбросишь хвост, наверняка
* * *
От скифов мы – такая штука,
От скифов те, кто на Руси;
Докажет это вам наука –
Предание о том гласит.
Геракла дети и Ехидны
Мы с вами, меньше не хотим.
А что вы думали? А фиг ли!
Нам нравится такой интим.
Да, предки наши были дики,
Ну, что-то вроде партизан;
Здесь, там, в кустах мелькали пики,
А пики – это не нарзан.
Боялся нас не только Дарий,
Нас уважал не только Кир:
С царицей нашей в будуаре
Он, говорят, сивуху пил.
И женщины у нас вояки –
Рожали не сходя с коня.
Короче, скифы – забияки,
А их потомки – ты и я.
* * *
Дети — наше будущее,
А кормить их надо в настоящем.
* * *
Говорит Иголке Спица:
«Надо не болтать — трудиться!»
Говорят, а дела нет —
Это длится много лет.
* * *
С запада — щедры знать там —
Помощь — нашим беднякам.
Роздано за пару дней —
Управленцы всех бедней.
* * *
Нас хорошему учили,
Дрянному – наоборот:
То, что хунта давит в Чили
Поголовно весь народ,
Что в Китае ярый голод
Всякий рушит организм,
Что американцы скоро
Все же примут коммунизм,
Что поможем мы Афгану,
Или делу будет швах,
Что нет место наркоману
В наших праведных местах,
Плохо, если партий много,
Хорошо, когда одна,
Что живём мы не убого
От рассвета до темна,
Что чиновник и рабочий –
Однозначно – ё-моё,
Что завидует нам очень
Заграница, чтоб её…
На словах – всё любо-мило,
Все равны мы, все родня…
Не соврёшь, то у кормила
Не удержишься и дня.
* * *
Осознать приятце,
К светлому наш путь…
Головы разнятся,
Задницы – отнюдь.
* * *
В бредень наберёшь воды,
А снесёшь её куды.
* * *
Я забыл про всё на свете!
Бляха-муха, что за жизнь:
Руки виснут, словно плети,
Ноги, блин, переплелись.
Корнеплоды ем и силос,
Чуть подгнивший корнишон…
На фига ты мне приснилась
Совершенно нагишом?
* * *
Художественного вкуса нет,
И всё написанное – бред.
* * *
Живут парадоксы на свете,
И к ним прибегает народ:
Кому-то нужны сильно дети,
Кому-то вот наоборот.
* * *
Знает книги Гошка,
Только по обложкам.
* * *
Тихо дремлет, не воет выжлицей,
В напряжении держит народ
Недвижимость, сама не движется,
С места сдвинуться не даёт.
* * *
Руно с овцы стриги до сала,
Чтоб новое, блин, отрастало.
ДУРНОЕ НАСТРОЕНИЕ
Обругал я мелкий дождь,
Скользкую тропинку,
Обругал в ботинке гвоздь
И шнурок к ботинку.
Обругал я старый зонт —
Пропускает воду,
И далекий горизонт
В ясную погоду.
Ни при чем, конечно, зонт,
И леса с полянами,
Просто, я сегодня зол,
И в душе поганое.
Может кто плечом задел,
И отсюда трения?
Нет — варенья не поел,
Не поел варенья.
Справедливость не губя
Только и осталось:
Взять и обругать себя —
Чтобы не ругалось.
* * *
За то, что я пришёл к нулю,
Сердечно вас благодарю.
* * *
Такие закавыки,
Такая кутерьма:
Соображать привыкли,
Но только с бодуна.