Иной раз холодок бежит по темени
От мысли, шевелящейся в мозгу:
О, сколько же у нас уходит времени
На праздностей тягучую нугу.
Эх, нам бы размышлять о покаянии,
А мы с друзьями пьём за литром литр…
Как будто уяснить не в состоянии:
Жизнь – не футбол, Всевышний – не арбитр.
Поэтому и время всем нам данное
Никто не остановит по свистку,
Покуда наша сущность окаянная
Не соизволит снова «встать к станку».
………………
Потоком слов, пронзительных и вкрадчивых,
Не сбросишь неизбежности хомут…
И потому, не ждите «послематчевых»
Хвалёных дополнительных минут.
Да, жизнь у нас теперь – тушите свет!
Нам спонсор, тут лечившийся когда-то,
Установив бесплатный Интернет,
Поставил всем компьютеры в палаты.
И мы, объединившись со страной,
Теперь не отрываемся от мира;
Главврач сбежал от ужаса домой,
Пообещав повеситься в квартире.
У алконавтов просто благодать,
Им Интернет как раз пришёлся кстати;
Теперь спокойно можно заказать
Себе бухло с доставкой до кровати.
Четвёртая палата на ушах,
Они на порносайте зависают,
И меланхолик тут же неспеша,
Себе подругу жизни выбирает.
Невротик из седьмой весь день орёт,
Чтоб комп ему придвинули к сортиру,
А из девятой круглый идиот
Стихи свои отправил на Стихиру.
В шестой палате Игорёк-дебил
Удобное на люстре ищет место,
Он, в диалог с Зюгановым вступив,
Готовит с ним поправки к Манифесту.
Серёжка Пупкин, форменный дурак
Из пятой, где лежат олигофрены,
Теперь весь вечер чатится с Собчак
И лезет после этого на стены.
Два аутиста скорчившись сидят,
Ломают коды сайтов Пентагона,
Во Францию шлёт письма Бонапарт,
На тему возвращения короны.
Шизоид влез в правительственный сайт
И там свои выкладывает мысли,
А из второй палаты психопат
Ругается по фене с Папой Римским
Нам спонсор наш - теперь отец родной,
Мы пишем на e-mail ему и, кроме,
Пусть приезжает, как к себе домой
Его давно мы ждём уже в дурдоме!
Люблю свою соседку Светку
за её формы,пышный бюст.
У нас бывало с ней нередко
тому свидетель вербы куст.
Люблю свою соседку Зинку,
вот безотказная душа,
мы протоптали с ней тропинку
за огород до шалаша.
Люблю свою соседку Клавку,
она родне всех родных.
Какое счастье с ней на травку
прилечь под пенье птиц ночных.
Но мужики глазеют косо
скрипя зубами мне во след.
А у меня опять вопросы:
Ну чем я им плохой сосед?
Я мужу Светки до получки
уж занимал сто сорок раз,
а этот гад дошёл до ручки-
всё норовит мне въехать в глаз.
А Зинаиды муж- пожарный,
но сам едва не погорел.
Он должен мне быть благодарный-
за то , что гад остался цел.
Ведь не пойди тогда я к Зине,
когда он пьян валялся в хлам,
его бы не было в помине,
я на руках спасал их сам.
А Клавкин муж так он бездетный.
А кто им двойню настрогал?
Ведь я же им помог конкретно
за материнский капитал.
Ну вот теперь судите сами
хорош я им сосед иль плох.
Я разобраться в том стихами
вам исповедуясь помог.
Я прожил полжизни и горестей вроде не знал,
И сны о несбывшемся ночью меня не тревожат…
Но я неустанно высокий искал идеал,
Пока не увидел в тумане прекрасную лошадь.
Замёрзла, бедняжка? Здесь сыро… Я вытряс карман,
Купил тебе новую шляпку, пальто и галоши,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
И что-то случилось с тобой, моя белая лошадь…
Ты так безучастно стоишь на зелёном лугу
И травку не щиплешь, а только вздыхаешь протяжно…
Я сделал бы всё, что попросишь, но я не могу
Ночами гулять по туману - мне попросту страшно!
Наполнен кошмарами этот молочный кисель,
Летают беззвучно враги – пучеглазые совы…
И спинку колючую мне не упрятать под ель…
Нет! Я не достоин ноги твоей! (Даже подковы!)
Устремляясь в даль, с ветрами споря,
Подгоняя старый тарантас,
Мы достигли Средиземноморья
И пошли рыбачить сей же час.
Ну, так повези же хоть немного!
Ну, хотя бы кто схвати за крюк!
Тут мы и поймали … осьминога -
У него четыре пары брюк!
Из пучины вылез он зыбучей,
Будто воплотившийся кошмар…
Ух, какой он, братцы, шевелючий!
Очень энергичный экземпляр!
То себя запутывает в кольца,
То взметает щупальцев концы.
А на брюках, значит, колокольцы,
Вроде, даже как бы бубенцы.
Не свезло, однако, человеку,
Оплошал, похоже, старичок -
Видимо, спешил на дискотеку,
Да и напоролся на крючок.
Бубенцы на нем, конечно, броски,
Осьминог, понятно, не монах.
Но смотрю – а это же присоски
У него пришиты на штанах!
Средиземноморская природа
Так принарядила паренька -
Видимо, у них такая мода,
В их деревне возле маяка.
Обработал ранку, как в аптеке,
Да и отпустил его в маршрут:
- Ну, плыви, а то на дискотеке
Лучших осьминожих разберут!
Мои соседи - чудесная пара, к тому же юмористы.
Своего первенца они «сообразили» прямо на школьном выпускном
вечере, с тех пор они вместе уже 20 лет. Примечательно, что до сих пор
им нескучно вместе и жить, и работать.
Маринка – симпатичная невысокая, худенькая егоза;
Вовка - привлекательный, в меру упитанный, с виду спокойный
трудяга.
Встречаю как-то Маринку, и вижу, что её прямо-таки распирает
нечто, чем она не может не поделиться. На банальный вопрос –
Как дела? Её понесло…
-Ой, неудобно рассказывать, и не рассказать не могу, ибо помру
со смеху в одиночку.
Короче.
Вовка целый месяц был в отъезде, каждый день звонил жене
по нескольку раз, и теперь летел домой, как натруженный шмель.
Маринка тем временем, устроила генеральную уборку и
большую стирку, помыла с моющим средством ковёр и
повесила его на трубу сушиться.
В этот же вечер они были приглашены на крестины.
Отказаться было неудобно, даже по причине усталости,
и Вовка, наскоро приведя себя в порядок, сразу попал «с корабля на бал».
Бал был свойский и никто не стеснялся ни выпивать,
ни закусывать, да ещё усталость сделала своё подлое дело. В общем,
концу вечера Вовчик так «натанцевался», что без помощи жены
идти домой не мог, потому как выписываемые им пируэты всё время
стремились принять горизонтальное направление.
Дома Маринке удалось довести тело до кровати, где оно сразу
приняло позу звезды, занимая ВСЁ свободное пространство.
По причине большой разницы в весе, ей так и не довелось подвинуть
мужа так, чтобы прилечь рядом и пришлось коротать ночь на детском
одеяле, расстеленном прямо на полу, ведь ковёр ещё не высох…
Утром Вова открыл свои не очень ясные очи и
растянул свою физиономию в блаженной улыбке:
-За-ая, как я вчера к тебе спешил! Я так соскучился,
ты себе не представляешь!- И, немного сомневаясь, добавил:
-А у нас с тобой вчера что-нибудь было?
Маринка, измученная, столь жестокими условиями для сна
раздраженно выпалила, сочиняя на ходу:
- Было-было, только сначала тебе было хорошо,
потом очень-очень плохо! И я всю ночь стирала бельё и
мыла ковёр! Вон, пойди, посмотри, позади дома всё висит, сохнет.
Вовка растерянно почесал свой затылок и оправдался:
-Дык, это меня на тебе и укачало………
Маринка вылетела из дома, как пробка из бутылки,
чтобы не взорваться от смеха, а Вовка помчался за ней утешать,
думая, что она плачет. А потом несколько дней ходил за ней,
как побитая собака, вымаливая прощение и исполняя все её
капризы.
У меня сегодня праздник,
Я оделся, как барон!
И жена на кухне разных
Блюд готовит миллион.
Убирает, чистит, гладит,-
Гости к нам прийти должны,
У меня сегодня праздник:
День рождения жены!
Я который год стою на рынке,
Эксклюзив с прилавка продаю,
И имеем мы подругой Нинкой
Клиентуру тут уже свою.
-Дамочка, купите брюки мужу,
Ну, и что ж, что нету, - значит впрок!
Если вам мужчинка очень нужен,
Я пришлю,- оставьте адресок!
-Не проходим мимо нашей точки,
Продаю за баксы и рубли!
Посмотрите, гарные носочки
Нам вчера с Парижу завезли.
У меня есть скидки на рубахи,
Праздничные есть и на все дни;
Тут вчера подрались олигархи,-
Очень им понравились они.
-Отойди, ублюдок, от прилавка,
Ты ещё вчера меня достал,
Чуть не спёр носки во время давки.
Я тебя запомнила, нахал!
-Милая, постойте, ради бога,
Что ж вы мчитесь, будто на пожар
Можно даже пальчиком потрогать,
Обалдеть,- какой у нас товар.
Девушка, купите непременно,
Лишнего у вас не попрошу;
Это же рейтузы от Кардена,
Я сама такие же ношу!
-Эй, мужчина, вы трусы забыли!
Нет, сначала заплати за них.
Ну и что ж, что в копоти и пЫли,-
Это же сейчас – последний шик!
Не купил. Ну и греби, опарыш!
И вот так уже который год:
Взмокнешь, пока что-нибудь им впаришь.
Ох, и переборчивый народ!
…Аркаша, шо случилось, мой цветочек?
Скажи мамусе – шо произошло?
И шо это за жеваный листочек
Свисает из карманчика пальто?
Стихи на конкурс? Не ребенок - гений!..
Какое место? Ну же, не молчи…
Забраковали семь стихотворений?!
В жюри сидят, должно быть, палачи!
Борис, ты слышал?! Брось свою газету!
Тебе важней ребенок или где?
Аркашу не признали за поэта,
А ты сидишь, как курица в гнезде!
Нет, шо за конкурс, я с него смеюся…
И кто там, извиняюсь, победил?
Поэт Рифмулькин? Шо это за дуся?
Могу представить, шо он налепил!
Аркаша, скушай булочку с укропом,
А хочешь, папа сходит за мацой?
В жюри сидят одни питекантропы –
Им не понять, где гений, где отстой!
Нет, нам таких жюри сто лет не надо,
Шо за состав – дурак на дураке!
Подумаешь, сто долларов награда -
Я их видала на одной ноге!
Мой Мандельштамчик… Плюнь на графоманов!
Смотреть пугаюсь твой унылый вид…
Твои стихи не для таких баранов,
Вот папа дяде Мише позвонит…
Борис, ты слышишь?! Срочно нужен Миша…
Да хватит пальцем ковырять форшмак!
Пускай в газете фельетон напишет
Про этот поэтический бардак!
…А кстати, пупсик, шо была за тема?
«Любви возвышенной печальная строка»?
А у тебя? «О петтинге» поэма?
Баллада «Куртизанки из гарема»?..
Трилогия «Плейбой и крошка Эмма»?..
Борис, постой-ка… не звони пока...
Она танцевала на крыше,
На швабре летала верхом,
Ручные летучие мыши
Хватали из рук ее корм.
Ловила за хвост крокодила,
Рвала эдельвейсов букет…
Но где бы ее ни носило, -
На ней был всегда амулет. –
Качались три высохших сердца
На тоненьком шейном шнурке,
Как память о милых: Лоренцо
Был первым, синицей – в руке.
Вторым был – колдун, прорицатель,
Знаток врачевания ран…
А третьим был юный мечтатель,
Поэт и бродяга Венсан.
…Летать научил ее первый, -
Красиво, легко, - как во снах,
Когда обнаженные нервы
Не будят падения страх.
Второй, волшебству обучая
Под шелест старинных страниц,
Открыл ей, как можно играя
Понять и животных, и птиц.
А третий… вручил ей бесценный
В безумное «завтра» билет,
Сказав, что в бескрайней вселенной
Для них невозможного нет…
…Три сердца, как прошлого память:
Лоренцо сорвался с высот,
И образ Венсана стал таять, -
Прошел после гибели год…
Но совесть - мучитель суровый
Приходит ночами, как враг.
Смешны и замки, и засовы
Для призрака с именем – Маг… -
…От мести ревнивца сбегая
С красавцем Венсаном вдвоем,
Она колдовала нагая
Над тихим прозрачным ручьем, -
И с рёвом, живое сметая,
Пронесся бурлящий поток…
Маг умер. Но смерть – запятая,
А вовсе не грустный итог…
…Фантомы ночные витают
Над бедной ее головой,
Видений ряды проплывают:
Лоренцо, Венсан и живой, -
Как будто не ею убитый, -
Любовник, Учитель и Враг, -
Властитель, но только без свиты,
Без книги магической – Маг…
Кошмарами прошлое мстило
Семь долгих мучительных лет…
…Всего-то и надо ей было –
Любимый сорвать амулет…
в моем нутре имеется пружина
где повторяя за витком виток
мерещится как девочка кружила
держа в руках отбойный молоток
кружила в зале где звенящим эхом
на звуки отзывалась пустота
она жила как будто в танце неком
софитов теплым светом залита
и музыка сама извне рождалась
плыла струилась крепла как поток
и что за глупость ветреная шалость
к чему бы ей отбойный молоток
но это лишь видение химера
рожденная душевною борьбой
поэта извините с инженером
ноктюрна с водосточною трубой
Обычайное происшествие, имевшее место во время
помывки в бане нескольких семей с детьми.
Посвящено прекрасной знакомке.
В бане я Тебя увидел,
Ты была совсем нагою,-
На полкЕ Ты грелась сидя
И прекрасною ногою,
Совершенной формой тела
Привела меня в смятенье.
То, что Ты слегка вспотела,
УсугУбило хотенье.
Началось восстанье плоти...
Но вокруг же наши дети!
И другие дяди-тёти...
Что на это им ответить?
Что жене сказать на это,
Чувств природных проявленье?
-Дескать, просто на поэта
Накатило вдохновенье?!.
Я стремглав рванул из бани,
Поспевая еле-еле
Утопить спеша восстанье
В ледяной воде купели.