У Нила спрашивал Пахом,
как жизнь и как дела.
Нил отвечал: «А всё путём,
нормально, старина!
То полоса идёт бела,
то полоса черна».
«А у меня наоборот, –
с тоской вздыхал Пахом, –
сначала чёрная идёт,
а белая потом».
Как бы выглядел этот отрывок из
стихотворения Некрасова в наши дни
Я от Мазая рассказы слыхал.
Дети, для вас я один записал...
В лодке я раз за дровами поплыл —
Много река нам несёт на распил.
Их в половодье весной нагоняет —
Еду, ловлю их. Вода прибывает.
Вижу один островок небольшой —
Зайцы на нём собралися гурьбой.
С каждой минутой вода подбиралась
К бедным зверькам; уж под ними осталось
Меньше аршина земли в ширину,
Меньше горбатой сажени в длину.
Тут и подплыл я: лопочут ушами,
Сами ни с места; я взял одного,
Прочим скомандовал: прыгайте сами!
Прыгнули зайцы мои, — ничего!
Только уселась команда косая,
Весь островочек пропал под водой:
„То-то! — сказал я, — не спорьте со мной!
Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!“
Этак гуторя, плывём в тишине.
Столбик не столбик, зайчишко на пне,
Лапки скрестивши, стоит, горемыка,
Взял и его — тягота не велика!
Только что начал работать веслом,
Глядь, у куста копошится зайчиха —
Еле жива, а толста как купчиха!
Я ее, дуру, накрыл зипуном —
Сильно дрожала, всё секса просила
Я отказал ей - мол, стар я, не в силах..
Мимо бревно суковато плыло,
Стоя, и раком, и лёжа пластом,
Зайцев с десяток спасалось на нём
„Взял бы я вас — да потопите лодку!“
Жаль их, однако, да жаль и находку —
Я зацепился багром за сучок
И за собою бревно поволок...
Близко к деревне в реке очутились.
Тут мои зайчики точно сбесились:
Смотрят, на задние лапы встают,
Лодку качают, грести не дают.
Шоб успокоились, крою их матом,
Вдруг один заяц вскочил с автоматом:
"Мозги нам, старый дурак, не @би
В Швецию, бл@, порезвее греби".
...Долго плутал по морям и рекам,
Зайцы кричали мне: "Швеция - там!"
Фьорды завидели плуты косые,
Озимь, и рощу, и кусты густые!..
К берегу плотно бревно я пригнал,
Лодку причалил — и „с богом!“ сказал...
Шведские власти предупредил:
Зайцы — мигранты от пыток ИГИЛ.
И во весь дух побежали зайчишки.
А я им: „У-х! Поживее, зверишки!
Глянь-ко косой, а таперя спасайся,
Шведским фашистам не попадайся!
Сцуко, спокойно прицелятся - бух
Лапками брякнешься вверх, таки у-у-у-х!..
И не надейтесь на шведскую жалость!"
Мигом команда моя разбежалась,
Только на лодке две пары осталось —
Сильно измокли, ослабли; в мешок
Я их поклал — погранцам приволок.
За ночь больные мои оклемались,
Высохли, выпили, плотно нажрались;
Вынес я их на лужок; из мешка
Вытряхнул, ухнул — и дали стречка!
Шведским властям я про зайцев заметил:
"Их не ловите суровой зимой!
Также не бейте весною и летом,
Шкура плохая — линяет косой..."
Эпиграф:
"Виноградную косточку в теплую землю зарою..."
( Б.Окуджава )
Золотые монеты я в тёплую землю зарою
И увижу на поле чудес поутру наяву:
Облепили листочки и веточки денежки роем.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
Папа Карло, прости своего непутёвого сына.
В шоу-бизнес пойду по твоим, по отцовским, стопам.
Но плясать под шарманку в твоей подтанцовке постыло.
Я театр построю и труппу из кукол создам.
Табаков и Виктюк, Товстоногов, Любимов, Ефремов.
Что я, рыжий? Я тоже желаю "Не верю!" кричать.
Пусть фанаты толпятся у касс: "Буратино - forever!"
Обсуждают на кухнях спектакли мои по ночам.
Я на "приме" женюсь - это всё-таки классика жанра.
Только шкуркой-нулёвкой занозы ошкурю слегка.
Потому что Пьеро в шурах-мурах ни капли не шарит.
Им, мальвинам, совсем не стихов надо от мужика.
Я лоялен, и даже возьму в гардероб Карабаса,
И пускай номерки выдаёт, испытав дежа-вю.
Буду радость театром своим приносить раз за разом.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?..
Кило бы на пять мне за лето похудеть!
Раз есть желание - несложно ведь совсем!...
Вот клён зелёный золотится, словно медь.
Пустяк остался! килограммов этак семь.
* * *
О сути вещей мы мозгуем давно –
И это не просто даётся:
В нас входит добро, а выходит говно,
Но что же тогда остаётся?
* * *
Ни к кому не вздумай лезть
И чужой души не тронь:
Божья искра в каждом есть,
Но не в каждом есть огонь.
* * *
Гнома давит исполин,
А места все люди красят,
Вышибают клином клин,
Но огнём огонь не гасят.
* * *
Вы гадством никого не удивите:
Лишь то даёт убогий, чем богат:
Из гадкого утёнка может выйти
Вполне неисправимый взрослый гад.
* * *
В озёрах высохнет вода,
Не будет шар крутиться,
Померкнет солнце навсегда –
Ремонт не прекратится.
* * *
С кем над тихой речкой заревать?
Кто ещё способен посветить?
Если будут часто зарывать,
То талантов может не хватить.
* * *
Свирепость всех стихий нельзя учесть,
Но можем мы предвидеть затруднения:
Тот факт, что наконец-то дамба есть,
Не значит, что не будет наводнения.
* * *
Искры божьей свет – на каждом рыле,
Темнота кругом: ни встать, ни сесть.
Сколько бы талантов ни зарыли,
Их у нас в Одессе ещё есть.
В Киеве на Днепре под мостом Патона расположился песчаный островок длиной с километр и шириной метров 150. Официально остров называется Безымянным, но в народе его кличут "Островом Нетерпения" - из-за полукилометровой близости к стоянке маломерных судов на правом берегу.
Остров получил такое название по достаточно прозаической причине - если кому становилось невтерпёж с водкой или дамой, он мог в течение 3-4 минут (под мотором) успеть на Остров, пока водка не нагрелась или дама не передумала. Всех желающих Остров гостеприимно принимал в свои, пусть и загаженные кущи и на обширные песчаные пляжи.
... Обычный июльский день. На стоянке появляется сладкая парочка - симпатичная фемина средних лет и зрелый мачо тех же лет или чуток постарше. Парочка быстро расчехляет катерок "Прогресс-2", врубает мотор и несётся к Острову Нетерпения. Рыбаки, расположившиеся близ выходных ворот со стоянки, ругаются, ибо катерок гонит нехилую волну.
Обратно парочка возвращается почти на закате по зеркальной глади пролива, действительно, классик не соврал: чуден Днепр при тихой погоде! Парочка никуда не спешит и плывёт на вёслах. Картина маслом: гребёт дама, получая сразу два (по количеству вёсел) удовольствия. Мущына, развалившись на заднем сидении в открытой каюте, млеет в лучах закатного солнца.
Рыбаки подвергают его укоризне:
- Чё эт ты развалился, а дама гребёт?
- Отрабатывает!
На следующий день картина почти повторяется. Только мущына в этот раз допивает пиво, закусывая остатками скоропостижного ужина. Рыбаки снова подвергают его укоризне:
- Чё сам жрёшь, а жену не кормишь?
- А она не моя жена!
Представьте: вы пришли с работы.
А ночью не волынили.
И вам в постельку так охота,
Ну, как телёнку к вымени.
Вы наскоро попив чайку,
Естественно, в постельку.
Вот сон желанный начеку
Вам выдать карамельку.
Ну, кажется, туман поплыл,
И вы почти что в «дамочки»,
Но тут сосед свой маг врубил, —
«Стою на полустаночке...»
Вот где-то брякнуло ведро —
Знать Верино иль Лидино,
А кто-то вышиб дверь бедром
(Так торопился, видимо).
Сосед тот бравурно свистит,
Бьёт мушек полотенцем,
И мама юная грустит
Над плачущим младенцем...
Да вы отставьте все запросы,
О лучшем здесь сожитии.
Какие могут быть вопросы,
Когда вы в общежитии.
Однажды, некий сомелье моей суспензии
Собрав в кулак интеллигентный, тонкий дух,
Отделит пошлое бунтарство от поэзии
Как от "котлет" известных - пресловутых "мух".
Подвергнув каждый слог тончайшей апробации,
Взяв на анализ стиль и логику пера,
И очень даже может быть, что диссертацией,
Он, из адъюнктов - попадет в профессорА!
Вполне возможно, старость встретит - академиком!
Но, если он рискнет нырнуть в мой мир и суть...
Уже не вынырнет. Иль станет шизофреником
Если сумеет каплю воздуха глотнуть.
Сойдет с ума в аду идей и сингулярности
Подобной битвы среднеразуму не вынести,
Где соревнуюсь с чертом я по популярности
Кетцалькоатлем, Зевсом, Бальдром и Осирисом...
Со мной Эйнштейн и Тесла!.. Павлов, Ломоносов...
Ломают Одина... Теснят пером Христа!..
Мой сомелье несчастный... У твоих вопросов
Нет - ни ушей, не лап, не мозга, не хвоста...