По лесу пронеслась молва:
Гусыня ущипнула Льва!
А Гусь:- К чему ажиотаж?
Супруга делала массаж
Профилактический ему
И пощипала потому.
Она на Льва не посягнула.
Тут Зебра Гусака лягнула.
Он отлетел и закричал:
- Нахалок сроду не прощал.
Мой метод мщенья будет прост:
Тебе я выщипаю хвост.
...Что было далее- неважно.
Герой повёл себя отважно.
С тех пор изгнали Львы Гусей.
Но следуй, друг, морали сей.
Она гласит- об этом знай:
Жену люби и защищай!
Здравствуйте, дорогой Владимир Владимирович, товарищ президент!
Пишет Вам Бурундуков Федор Игнатович, звеньевой совхоза «Ударник», по поручению односельчан и по поводу Вашего решения возглавить избирательный список «Единой России» на выборах в Думу.
Благодарю Вас за презент!
Скажу по совести, дождались:
Беспрецедентный прецедент!
Ну, что ж, товарищ президент:
Достукались. Докувыркались.
И председатель наш, Петро,
Припоминая импульс древний,
Как бы ужаленный в бедро,
Рванул записывать в ЕдРо
Всех обитателей деревни.
Теперь-то ясно, что к чему!
А то все как-то было мутно:
Примкнуть селянину к кому?
Теперь-то стало по уму –
Идем туда, где многолюдно!
Где море флагов и голов
Во имя цели благородной!
И не найти смелее слов,
Чем те, что выдумал Грызлов,
Начальник Думы всенародной:
Что, мол, на этом вираже,
Где поворот суров и смутен,
На современном рубеже
Да во враждебном окруже,
Россия, дескать, это Путин!
Вопрос: ходил ли он по ней?
Но вот измерил он неверно:
Россия шире и длинней,
И, как ни пыжься, а крупней.
Порядков нА десять, примерно.
Конечно, этот инцидент
Уже понятия смещает,
Но не потянет на патент!
Теперь, товарищ президент,
О том, что более смущает.
Вы это сделали хитрО -
ЕдРу грядет большая сумма!
Но, уязви меня в ребро,
Когда вся Дума - из ЕдРо,
На кой нужна такая Дума?
Оно - гарантия от бед! –
Нам популярно объяснили.
Но я спрошу в коротком штиле:
Неужто мы не проходили
Тоталитарный этот бред?
Пообещали Вы вчера
Поднять культуру-физкультуру.
Но не добавить ли пора:
Культура – это «Культ! Ура!»,
И не держать страну за дуру?
И подытожу от души:
Страна, конечно, оживает,
И, вроде, темпы хороши…
Но вариант Туркменбаши
Меня, увы, не вдохновляет!
… Мы тут кумекаем гуртом,
И вот вопрос такого свойства:
В своем решении крутом
Вы, может, думали о том:
А как насчет трудоустройства?
Потом, когда иссякнет срок?...
А мир в ответ безбожно вымер,
И каждый - в норку, как сурок?
Так я скажу не между строк:
Вы приезжайте к нам, Владимир!
У нас такие вечера!
Грибы, дубы, погода – чудо!
Бывает, льет, как из ведра,
Но направлять полет ЕдРа,
Поверьте, можно и отсюда!
К чему Вам лести этой яд?
С нее, увы, не много ренты!
А тут Вам каждый будет рад!
Четыре года пролетят,
А там – и снова в президенты!
Ну, все. Изрядно намесил.
Зовет на смену мой напарник.
Идет развозка – старый ЗИЛ,,,
Желаю мудрости и сил!
Бурундуков. Совхоз «Ударник».
• У кого есть своя голова на плечах, тот всегда сумеет воспользоваться чужой мыслью.
• Не ко всякой женщине можно с лаской – к иной лучше с песцом.
• Лишь приступив к разделу имущества, супруги поняли, как много у них было общего.
Осень. Достать Сенеку.
(в фокусе – сук осины)
«Хеннесси». Томик «Хэма».
(эхом – дуплет в гортань)
Плед. Дотянуть до снега.
(в «боксе» - от диоксинов)
Посох, сума и схема…
- До «Англетера»?
- Да!
На приём к ветеринару люди в очередь стоят.
Притащили, кто козлёнка, кто собаку, кто котят.
Средь народу «новый русский», весь в браслетах и цепях,
Развалился нагло в кресле, и болонка на руках.
Рядом женщина с «боксёром», тоже в очередь стоит,
Этой женщине с собакой «новый русский» говорит:
- Чё у Вашего «боксёра»?
- У Мухтара геморрой.
А у Вашей что болонки?
- Подавилася икрой!
Самая короткая рецензия на 7-томник про Гарри Поттера:
Тема Пуфендуя не раскрыта!
* * *
В связи с проводимой реформой системы образования Волшебной Федерации муниципальное образовательное учреждение Хогвартс с 1 сентября 2008 года будет сокращено до двух бюджетных факультетов - Грифиндуй и Слизевран, а на освободившихся площадях будут обучаться на коммерческой основе учащиеся по следующим специальностям:
- правовед-волшебник
- фокусы с финансами
- маглоговый инспектор*
- топливно-энергетическое зельеварение
- госнаркотравоведение
- приворотный менеджмент
- инженер нефти и сглаза
- программист-упырь
- кошмарный дизайнер
- драконовед с углубленным знанием румынского языка
- режиссер массовых галлюцинаций
На базе 9 классов:
- мастер маникюрного зала по трансфигурации
- мётлостроитель
- строгальщик волшебных палочек
- чревовещатель широкого профиля
* * *
В связи с тем, что Джоан Роулинг объявила во всеуслышание, будто бы профессор Дамблдор – гей, «Наша Раша» приступила к съемкам нового производственного романа. Вместо Дулина и Михалыча в нем будут играть Дамблдор и Хагрид:
- Хагрид, ты мне вчера всю ночь снился. Стоишь на краю Запретного леса в красных труселях и заманиваешь, заманиваешь…
Авантюрист - передовой юрист
Бредакция - руководящий орган некоторых СМИ
Верхогляд - правительственный обозреватель
Воробей - сотрудник криминального отдела
Враньё - выступление на утреннем заседании
Вредактор - руководитель Бредакции (см.)
Гастрит - улица в Нью-Йорке
Генеалогическое кресло - трон
Гинекологическое дерево - родословная по женской линии
Главбух - министр обороны
Губошлёп - политический поцелуй
Дипломат - тактичное международное ругательство
Домушник - владелец недвижимости
Дурановая бомба - новое секретное оружие
Единовременная - невеста
Единодушный - холостяк
Жалование - причина для жалоб
Заморыш - заокеанский бизнесмен
Западня - помощь Запада
Известняк - популярный лидер
Квартплата - четверть зарплаты
Кремлёвские прейскуранты - пособие для бизнесменов
Коммутация - переход комуниста в другую партию
Комфорт -- Кремль ХХ-го века
Личинка - мелкая собственность
Ложить - партийный термин
Любой - тот, кого любят
Малодушие - отсутствие кворума
Мироносец - корабль для визитов в дружественные страны
Москит - крупный московский делец
Набойка - вербовка наёмников
Надпись - пупок
Наше Надгробие - Политбюро на мавзолее
Напутать - вывести на верный путь
Неимение - садовый участок
Нужник (парламентск.) - лоббист
Объём - биография крупного политдеятеля
Облепиха - радостная встреча руководителей СНГ
Пай-мальчик - молодой акционер
Партмоне - спонсор партии
Пенистый (латинск.) - плохой
Перепел - лауреат конкурса вокалистов
Планетарий - исполнитель планов
Плантатор - составитель планов
Половина Последнего Первого - Раиса Максимовна
Пошлина - таможенное ругательство
"Прежневская конституция" - сборник сказок народов СССР
Привет-доцент - учёный, ушедший в политику
Причина - секретарша
Противень - оппозиционер
Рабкорм - минимальная продовольственная корзина.
Ренегад - перебежчик в другую партию
Садист - прокурор
Сбивалка - секретное средство ПВО
Советолечение - бесплатная медицинская процедура
Тамтам - заграница
Телега - участок земли, обещанный каждому по TV
Транжирить - спонсировать ЛДПР
Траулер - похоронное судно
Трепанация - предвыборная компания
Туризм - высылка с лишением гражданства
Уголовники - ближайшие сотрудники городского головы (мэра)
Ультиматум - крайне неприличное выражение
Унисон - массовый гипноз по TV
Формат - вступление к политдискуссии
Хреноме - плохая репутация
Хохлобакс - украинская валюта
Цианистые калы - экологически опасные отходы
Циркуляр - смешное распоряжение
Циферблат - список на денежную премию
Чернослив - канализация
Шартрезв - безалкогольный напиток
Шизобилие - рекламируемая цель некоторых партий
Экселенц - бывший крестьянин
Экскурсовод - бывший Генсек
Юннаты - новые члены НАТО
Ябеда - вестник несчастья
Якобинец - журналист - распространитель слухов
Осенний город - в ожидании реформ.
Дождь за окном не прекращает тихо плакать.
Сверкают лампочки рекламы, как топор,
и рубят оттепель, капель, туман и слякоть.
Что делать? Чем занять себя? Куда пойти?
На службу? - где среди чиновничьего люда
толковую одну лишь можно мысль найти
о том, что было бы болото – черти будут.
Сходить в редакцию газеты за углом? -
узнать какие предстоят зимой реформы,
но там сегодня озабочены лишь в том,
какой и где рекламодатель их прокормит.
Пойти на митинг оппозиционных сил? -
проклятья в адрес реформаторов послушать,
но губернатор нынче митинг запретил,
да и, признаться, от пустых проклятий скучно.
Тут как-то после митинга смотрю, сосед
бежит по улице с развернутым плакатом.
«Куда ты?» - говорю, он отвечает: «На обед! -
дают обедать митингующим бесплатно!»
Я - сытый, стало быть, и некуда идти,
но дома оставаться тоже нет причины:
читать - обрыдло, не о чем писать почти,
а в телевизоре сплошная бесовщина.
Гнетет усталость от всего, и ко всему
происходящему - тупое безучастье.
Уснуть, забыться, видеть сны…, но почему
мне даже сны теперь уже не снятся часто?
Сажусь, беру газету наугад и смысл
передовой статьи понять хочу, и что же?
Начала – нет, а есть: «Не раз писали мы…»;
нет и конца, взамен него: «…напишем позже».
В статье есть только средина, и она
написана пространно, кое-где со смаком;
задорности и кулаков не лишена,
но, хоть убей, не понимаю сути драки!
Прочтя не раз: «Здесь есть, о чем поговорить…»,
кричу, чтобы дойти до сути подноготной:
«Да ну же, говори!», - но мне на этот крик
мурлычет только бессловесный кот мой.
Я с детских лет читателем усердным был
и утверждать могу, что даже при цензуре,
читая между строк, я видел смысл борьбы
и понимал, зачем в моем стакане буря.
Теперь вокруг как ураган шумит печать,
безбрежная в свободе слова, но - пустая:
захочешь что-то почерпнуть в газете, глядь,
как через сито льется смысл и пропадает.
В былое время пресса, существуя без
свободы слова, откровенно мстила
за то, что не имела личный интерес,
Маккарти, Тэтчер, прочим буржуазным силам.
Но все же попадая под идейный пресс,
писали и понятно и, порой, занятно,
а за деревьями всегда был виден лес,
где иногда сияли солнечные пятна.
Какой бы слабой ни была связь между мной
и оголтелым маккартизмом, было лестно,
что, защищенная Кремлевскою стеной,
не одобряет произвола наша пресса.
В газетной отповеди Ку-Клукс-Клану я
мог разглядеть мировоззренье гуманизма
и понимал, что раз Маккарти был свинья,
нет места Держимордам в нашей жизни.
Вот потому-то я и Первомай встречал
гордясь, что есть страна без Держиморд на карте;
в колонне искренне и горячо кричал:
«Да здравствует народ! Долой Маккарти!»
И пусть от этого я, лично, ничего
сам не выигрывал себе, но без сомненья,
имея идеал общественный как свой,
выигрывал не я – мое мировоззренье.
За идеалом этим в августовский мрак
пошел за пастырем вослед на баррикады.
О, боже мой, какой я все же был дурак! –
не знал куда и для чего гнал пастырь стадо.
Что же теперь? Все вроде бы нормально - вот
свобода выбора и совести и слова,
и взгляд на вещи человека одного
не совпадает с точкой зрения другого.
Но в этих бесконечных спорах истин нет,
и возникает ощущение, что схожи
все оппоненты - словно мухи у котлет,
они жужжат подспудно об одном и том же.
Не оттого ли так уныло за окном
осенний дождь не прекращает тихо плакать,
что взгляды все устремлены лишь на одно
явление природы - денежные знаки?
Скучное время – без открытий и побед,
скучная жизнь и скучная литература;
куда ни глянь, корпоративный паритет
сложился - от коммерции до синекуры.
Реформу эту представляют господа,
пришедшие в страну как гости ниоткуда.
Они нам разъясняют: «Горе – не беда,
вы потерпите, братцы, всего вдоволь будет!»
Один твердит, что нам реформы разъяснят
как нужно жить, и президент тому - порука.
Другой тем временем ворует все подряд
без всяких разъяснений – вот в чем штука!
Один лишь в западном укладе видит прок
и получает разъяснения в Госдепе,
другой мыть сапоги Россию на Восток
зовет, витая в рассуждениях нелепых.
Все это говорится без обиняков
во имя достиженья благородных целей
от имени каких-то партий, где легко
из выеденного яйца начинку делят.
Шестнадцать лет реформ! – а люди ни при чем,
и в результате – адская, томительная скука
в обилии цветистых общих фраз течет
неведомо куда, скорей всего, по кругу.
Вкус к демократии от этих фраз пропал,
и к памятникам государственной реформы
сегодня заросла народная тропа,
так и не став в который раз дорогой торной.
Нельзя сказать, что нет движенья - экипаж
все время дергается, вроде как на кочках,
и слышно как на облучке возница наш
свистит кнутом неутомимо днем и ночью.
Мы в экипаже, запертом со всех сторон,
сидим уже который год и тихо дремлем,
не зная, в гору он идет иль под уклон,
иль за Кремлевскою стеной стоит все время?
До нас доносятся то говор то шаги,
то что-то застучит, то звякнет где-то,
то закричат: «Ура!», то крикнут: «Помоги!»,
то смолкнет все, то вдруг возобновится это.
Вот снова дернулись и встали, вот – опять!
Спросонья вскочит с места путник – что случилось?
И снова - тишина, а значит можно спать.
Нашел, знать, ровный путь наш кучер - молодчина!
Но всякий раз, очнувшись от толчков извне,
имеет путник не реальность, а загадку:
что дерганье такое предвещает мне –
аварию, конец пути иль пересадку?
Приедем ли когда-нибудь куда-нибудь?
Пусть не туда - куда, так хоть туда – откуда.
Мотает нас туда-сюда неровный путь
или качают экипаж лихие люди?
Ответов нет, кругом - сплошная темнота,
а впереди нет ничего опричь загадки
неразрешимой; значит, нужно примоститься так,
чтобы ничто не нарушало сон наш сладкий.
Раз кучер есть, куда-нибудь да завезет.
Наступит день, когда разбудят нас и скажут:
«Ну вот, приехали!», и мы разинем рот:
«Куда приехали? – воскликнем - где поклажа?»
И вдруг увидим, что приехали в чулан,
в котором сумерки царят зимой и летом,
и в этом сумраке, раздетый догола,
мятется сброд людской с заката до рассвета.
Там кучер наш не будет говорить о том,
где по дороге потеряли мы поклажу;
на выходе перепояшет нас кнутом
да молча выгонит в чулан из экипажа…
Осенний город - в ожидании реформ.
Дождь за окном не прекращает тихо плакать.
Сверкают лампочки рекламы, как топор,
и рубят оттепель, капель, туман и слякоть.
День завершается, и в сумеречный час
подмигивают лампы, но в окне напротив
я вижу: одинокая зажглась свеча,
чтобы теплом своим живым согреть кого-то.
Зажгу и я свечу! - пусть теплится она
в моем чулане, сумрак ночи будоража;
затем открою Салтыкова-Щедрина
и сверю расписанья наших экипажей.
Должен помнить каждый стихоплет,
Маясь в закулисьях Хохмодрома,
Что его сценический полет
Наблюдают HINO и АхРома,
Или даже тот, кто этих злей,
Критик и - писец хорошей шутк(е)и,
Всем готовый врезать …дюлей -
Ю. Гринько (который Вася Уткин).
Все они всегда бессонно бдят,
Дабы бесталанные паеты,
Где впопад, а где и невпопад.
У других не тырили сужеты!
Дружно, этак, бдят друг другу в такт,
Скверну Хохмодрома не приемля,
К ним (от женщин) примыкает ТАК,
А еще Кукан-Модест не дремлет!
Но порой машина сбой дает,
(По какой причине, я не знаю).
Вот берет маститый – анекдот,
На стихи его перелагает.
Тут же рец восторженных толпа,
Что паета двигает успешно
До Александрийского столпа –
(Если он из Питера, канешна).
А другой пает-анекдотист
(Из Германий ли или Италий),
Только в анек* - стих, - Да ты нечист!
Бац под жопу – только и видали!
Полно, нету Пушкина меж нас -
Как слова на клаве не коверкай!
Но спрошу уже в который раз!
Почему ко всем мы с разной меркой?
По большому счету ВСЕ МЫ здесь
Графоманы среднего полета…
Вот такая получилась… песнь
При прочтеньи стихоанекдота!
Автор: Шалико Агарян
Опубликовано: 2007-10-30 23:03:04
* * *
Лирическое преступление:
1. ПроЗьба данное произведение посчитать Еронией.
2. При написании оного ни один Хохмач не пострадал.
3. Вух - животное миролюбивое и никому не желает зла.
* * *
Дядька - прав. Кулисы - в стирку!
Кто на сцене - всем ...дюлей!
Прилепить на HINO бирку,
Мол "АхРомный" он еврей.
Прищемить Гринькову Утку,
Чтобы бдел прилежно стих
И дудел послушной дудкой
В одудаченных других.
Взять Модеста орфа вместо,
Чтоб за каждый анекдот
И за стибренные тексты
Трель из трёх известных нот
Просыпаясь каждый день
С рассветом солнца,
Лучи которого падают неленясь.
И видеть девушку в постели,
Сладко спящую в этот рассвет.
Выпить кофе по утру,
Наслаждаясь видом из окна.
А за окном первый снег,
Легкими хлопьями на пожелтевшей листве.
Прийти домой, не уходя в гости.
Заснуть, чтоб захотеть проснуться,
Проснуться, чтоб захотеть заснуть.
ДОБАВКА! По здравом размышлении слегка видоизменил шестую строку - так точнее!
Должен помнить каждый стихоплет,
Маясь в закулисьях Хохмодрома,
Что его сценический полет
Наблюдают HINO и АхРома,
Или даже тот, кто этих злей,
Критик и - писец хорошей шутк(е)и,
Всем готовый врезать …дюлей -
Ю. Гринько (который Вася Уткин).
Все они всегда бессонно бдят,
Дабы бесталанные паеты,
Где впопад, а где и невпопад.
У других не тырили сужеты!
Дружно, этак, бдят друг другу в такт,
Скверну Хохмодрома не приемля,
К ним (от женщин) примыкает ТАК,
А еще Кукан-Модест не дремлет!
Но порой машина сбой дает,
(По какой причине, я не знаю).
Вот берет маститый – анекдот,
На стихи его перелагает.
Тут же рец восторженных толпа,
Что паета двигает успешно
До Александрийского столпа –
(Если он из Питера, канешна).
А другой пает-анекдотист
(Из Германий ли или Италий),
Только в анек* - стих, - Да ты нечист!
Бац под жопу – только и видали!
Полно, нету Пушкина меж нас -
Как слова на клаве не коверкай!
Но спрошу уже в который раз!
Почему ко всем мы с разной меркой?
По большому счету ВСЕ МЫ здесь
Графоманы среднего полета…
Вот такая получилась… песнь
При прочтеньи стихоанекдота!
P.S.
Все мы, братцы, здесь не без греха!**
Будет, нет ли кто-то спорить рьяно?
Жду оценок этого стиха!***
Всем большой привет от Агаряна!
* Анек – анекдот (сокр.).
** Подумайте, прежде чем бросить камень!
*** Фигуральное выражение, ибо цифры – от Лукаваго!