Был страшный бой.
Смешались кони
В цветастой схватке роковой.
Теперь никто не тронет Лёню:
Уснул, поникнув головой.
Для мамы нет картины краше.
- Сафронов Никас, трепещи!
Затмит сынок картины ваши,
И будь любезен, не взыщи.
Плесните волшебства
В хрустальный мрак бокала -
И годовой отчёт
Сдаст верный конь в пальто.
Напрасные слова
Пишу я здесь устало.
А кто же их прочтёт?
Практически, никто.
У вашего лица
Не дрогнет даже мускул,
Так нужен всем сто лет
Мой одинокий крик.
Пришествие конца
Я возвещаю грустно,
Доносится в ответ:
"Заткни хлебало, фрик."
Вам подавай сюжет
О нежности и сиськах,
Где лопухи в лугах
И разный прочий хрен...
Но не сдаётся, нет
И воет голосисто
Упрямый "олигарх",
Тупой олигофрен!
Под музыку Вивальди,
В Год тыщ шестьсот, не далее,
Лежала в Вене стужа местами за окном.
И во дворцах собачки, сеньоры и служанки,
А также куртизанки, резвились на лежанках.
Да, чё б им не резвиться - тепло, и всё путём!
Под музыку Вивальди,
Вивальди, Вивальди,
Под шум мышей на складе,
Под завыванье вьюг,
Шутить не забывайте,
Ну, типа, как на сайте,
И скрашивать досуг!
Но что-то ты молчала и головой качала,
Хотя и было жалко упущенных минут.
Давайте же поставим всё проиграть сначала
И выставим из скрипок передовой редут.
Ты ж, дернув для начала, забыв, что отвечала
За весь традиционный базар, кулич и спич,
В такт головой качала, качала, качала,
Пока не впала в ступор, а может в паралич.
Об стенку не убиться:
Вдруг тащат Венский шницель,
Не жирный, но ажурный,
Как дамский ваш чулок.
Ах, эта заграница
Мне будет часто сниться.
В музее Альбертина,
Культурных смесь эпох.
Чудесные картины –
Я б точно так не смог!
Потратив грош последний,
Послал бы всех к едреней,
Рванул бы тоже в Вену –
Упасть у ваших ног!
Боюсь, меня б в Крещенье
Увидев, офигели.
Купель - не у камина
Тянуть неспешно грог!
Клешня с бутылкою в обнимку -
не напрягайтесь, это Я.
А если рассмотреть картинку –
так это Родина моя.
Сойдутся алко ветераны
и будет миг неповторим.
Нальём, глотнём, съедим стаканы
и по душам поговорим.
Я в диспутах не новобранец,
(особенно, в борьбе со злом),
не гей, не вегетарианец,
хотя жена зовёт козлом.
На гребне нано технологий
эпохе не «до чёрных дыр».
Какой же, в сущности, убогий
наш суперсовременный мир.
Вальяжно Интернет листая,
усёк, что душу создал Бог,
всё ж остальное – из Китая.
Как патриот – аж занемог.
Чем дальше молодость уходит,
тем откровенней наплевать
на всё, что в мире происходит,
где беды можно «заливать».
Женатый дважды неудачно
(одна в бегах, с другой живу),
общаюсь с Музами внебрачно,
чтоб сохраниться на плаву.
Хоть сердце отошло от дела
и мне уже не до него,
коль есть другие части тела.
Соседка знает для чего.
Жена подсела на порнуху,
меня желая возбудить.
С восторгом смотрит «групповуху»,
рискуя внуков разбудить.
А тем до лампочки тревоги,
они же - райские цветы.
И наблюдают педагоги,
как распускаются, скоты.
Что ж делать при таком раскладе?
Пока ума не приложу.
Сейчас придут друзья и ****и.
Вот с ними-то и обсужу.
Пусть снимок этот в русском смысле
поможет что-то предложить.
А если не возникнет мысли,
то незачем на свете жить.
Мне пел самозабвенно соловей,
А я всю ночь под эти переливы,
Неприхотливый и неторопливый,
Прислушивался к ветру в голове.
Его порывы - новость для меня.
Его природа - для меня загадка.
Сейчас, пожалуй, ухмыльнувшись гадко,
Устрою ветру знатный нагоняй!
НАПРАВЛЕНИЕ ВЕТРА
Задернет полог ночи небосвод,
Наладит месяц востроносы сани
И я услышу ветра завыванье –
Предвестье неудач и непогод.
Беспутства пламя раздувает он
И гонит искры непотребства в поле.
Ответ неясен на вопрос «доколе?»,
Но разум различает моветон.
СИЛА ВЕТРА
Сбивает с толку и ведет с ума
Мельканье грязи по виткам торнадо.
Почто тот шквал? Зачем мне это надо?
А что за ним? Чума? Тюрьма? Сума?
Порыв самума темноте под стать -
Не эротик, а порно в стиле ретро.
Я не калмык, чтоб умиляться ветром
И не моряк, чтоб ветер оседлать!
ШТИЛЬ
Мне б по ступеням разогнаться вверх
И нежно полюбить себя в расцвете…
Но снова завывает этот ветер,
В зените раздувая фейерверк!
В бессилье я опять зубами - щёлк!
Смешны мои микроны гигаметру.
Пожалуй, в темноте схожу до ветру –
Ну должен быть в нем хоть какой-то толк!
Побренчав на укулеле,
Я направился к купели.
Вижу кучу Ир и Дань,
Обступивших Иордань.
Я лупил их укулеле,
Чтоб добраться до купели.
Расступились. Уступили.
С укулелей утопили…
Утро было погожее, воскресное. Слегка падающий снежок в безветрии потихонечку опускался на ещё не совсем проснувшийся город. Транспорта было немного и я решил покататься по городу, как бы совершить утренний вояж, совмещая полезное с приятным, т.е. покататься и заработать. Ожидая первый заказ, я почему то вспомнил ночной сон, где мне мой дружок из детства, который никогда не был хирургом, радостно сообщил, что вот сегодня мы вам отрежем ногу и всё будет замечательно. Мне было чудно, что Юрка во сне был хирургом и почему то радостно решил, что мне всё-таки придётся отрезать ногу.
И вот первый заказ до больницы БСМП. С подъезда вышел сильно хромающий мальчик со своей матерью. Женщина очень переживала о случившемся с её сыном на тренировке и вот мы уже на территории больницы. Завершив заказ я радостно увидел, что мне дают заказ прямо оттуда в Саратов уже в другую больницу. На этот раз пришёл молодой мужчина, оказавшийся хирургом, и мы понеслись в сторону второй городской. Улыбаясь он мне сказал, что не верит в сны и нечего мол вам беспокоиться. Как только мы с ним расстались я увидел следующий заказ в девятую городскую, мне это было по пути и вот я остановился около ожидающих меня клиентов.
Я удивлённо смотрел на коляску, в которой сидел мужчина моих лет без одной ноги, рядом была женщина и молодой парень. Усадив инвалида в машину и упаковав коляску в багажник, мы тронулись в девятую городскую. А когда я понял, что пассажиры люди нормальные с юмором, я им тоже рассказал свой сон. Мужчина улыбнулся прослушав про сон, сказал, что не дай Бог никому. И добавил к сказанному, уже четыре месяца режут, а тут вот с какого-то хрена десны опухли, жевать невозможно, теперь уж и не знаю, что резать будут.
С той поры прошло два месяца, но меня по прежнему тревожит мысль, а что это было?
Будто ночь с моим сном осталась во мне до утра.
Вот я и решил написать этот коротенький рассказ.
В крещенскую лютую зимнюю стужу
Нырнул один чудик в холодную лужу.
Нырнул и не вынырнул – сердце заело.
Зато уж потом ничего не болело.
Не зря, между прочим, талдычат народу:
«В себе не уверен - не лезь сдуру в воду!
Не лезь в эту прорубь и дурью не майся,
А влез, то как хочешь потом согревайся.»
В средние века-то жизнь текла другая,
Грамотных по пальцам можно сосчитать.
Значит и к услугам вывеска дверная
Все могла бы просто массам рассказать:
Крендель и ботинок, ножницы, сосиска -
Ясно и понятно все без лишних слов.
Только над дверями коль повесить "письку' -
Мало кто шараду разгадать готов.
Мальчик же "в процессе" это good и sorry
Видно всем и сразу что за узкий спец!
Мочеиспусканье без труда и боли!
После экулапа будет лить конец!
Сгинули в потёмках врач и те больные,
Все читать умеют, писю берегут...
Только мальчик этот ручейки поныне
Льет не зная страха и как прежде крут!
Имя Ольги Вирязовой помещено в список авторов, рекомендуемых редакцией портала "Стихи.ру". Учиться никогда не поздно. Помещаю пробу своего пера.
«
Проходят мимо медленные края
как снег и лёд как стадо былых коров
Вот человек и форма его изъян
он сам себе не свет не кров
он стар он медленно через край
его затягивает ведёт несёт
он астронавт изучает рай
который Марс и который год
который месяц или Луна
и этот город его теснит
»
Ольга Вирязова «Проходят мимо медленные края»
Жми сюда
Края пустились в медленный поход,
Как прошлогодний снег, гонимый ветром.
А вслед за ними двинул ледоход,
Глотая воду жадно метр за метром.
Который месяц и который год
Глядит на это астронавт с печалью.
Он, марсианский видевший народ,
Укрытый ныне облачной вуалью.
По форме - это человек-изъян.
Он много лет скитается без крова.
Такой удел ему судьбою дан.
Его былые мучают коровы.
Он не в себе, он просто сам не свой,
Он оттиск света, блик в небесном строе.
Из сжатых губ срывается вдруг вой
И мир вокруг сжимается с тоскою.
Он мог бы всё понятно объяснить.
Да вот беда: на Новый год напился.
И на глазах порвалась мысли нить.
О чём шла речь, не вспомнил, как ни бился.